Обновлённая традиция

      Драко неспешным шагом шёл по саду своего поместья, подставив лицо прохладному ветерку и ярким солнечным лучам. Он намеревался соблюсти свою личную традицию с утра, пока ещё не высохла радужная роса на изумрудной траве под палящим июньским солнцем.       Традиция же заключалась в том, что в начале каждого сезона он освобождал один день от любых дел, брал уже читанную не раз книгу, причём на каждое время года у него был свой автор: осенью — русская классика, в частности Достоевский; зимой — как бы это ни казалось нелепым, но традиционные английские сказки, неважно маггловские или же магические, особенно он любил "Алису" Кэрролла; весной же он поддавался всеобщему оживлению и любовному томлению и перечитывал женские романы, особенно Остин и сестёр Бронте; а летом у него было два варианта: или Диккенс, или Шекспир.       При наступлении долгожданого дня он открывал место, где остановился в прошлый раз, заложенное каким-нибудь природным даром, который под руку попался. Обычно это были листья или цветы, но порой попадались и редкости вроде жёлудя, птичьего пера и даже однажды сучок, покрытый мхом. И при очередном открытии книги он возвращал всё это обратно в сад, вспоминая прошлую прогулку, и искал новый экземпляр. Сегодня же, пока он присматривал цветок, думая о пионах, но не определившись окончательно, его медитативное созерцание было возмутительным образом нарушено!       — Драко, Драко! — разносился громкий голос Поттера.       Драко тихо вздохнул, медленно обернулся и застыл, терпеливо ожидая его приближения, внутренне улыбаясь столь эффектному появлению. Видимо, у Поттера было что-то срочное, он продолжал выкрикивать имя несмотря на то, что заметил его, и продолжал ломиться по газону сквозь кусты, игнорируя садовые дорожки.       Когда он, наконец, оказался в нескольких шагах, Драко лишь вопрошающе приподнял бровь, старательно удерживая улыбку в уголках губ, которую выталкивала его трепещущая душа всякий раз, когда он видел своего парня, особенно такого.       Взбудораженного, запыхавшегося, с ярким румянцем, блестящими радостным волнением зелёными глазами и растрёпанными смоляными волосами.       — Вот ты где! Далеко забрался. Мне Минни сказала, что ты ещё не завтракал, а, значит, не видел этого.       Тут только Драко обратил внимание на смятый в кулаке Гарри спортивный журнал.       Тот торопливо начал его перелистывать, а, найдя нужную страницу, разгладил её на коленке.       — Вот! — он торжествующе ткнул Драко в грудь указательным пальцем, и глаза его за стёклами очков радостно блеснули. — Я же говорил, что «Мрачные саламандры» продуют.       Драко для приличия терпеливо вздохнул и принялся отстаивать честь своих фаворитов. — Поттер, то, что им вчера не повезло, ещё ничего не значит, игровой сезон только начался, они ещё себя покажут, к тому же, если обратиться к статистике…       Гарри, до того внимательно выслушавший его, протестующе вздохнул. — Статистика-шматистика это одно, а то, что мрачняки вчерашний матч продули –общеизвестный факт. А это значит, — с торжествующей интонацией продолжил тот, — что ты проспорил и, как бы ты ни хотел извернуться, лишь бы не признавать этого, всё-таки дело решённое!       Драко насмешливо улыбнулся. — Даже если и так, неужели тебе с самого утра надо было вопить как раненому бизону, забыв про сонорус, и разыскивать меня, будто я должен тебе крупную сумму и вот-вот исчезну с горизонта, прикарманив её?       Гарри негодующе смахнул лезущую в глаза прядь и ответил: — Ты мне болтологию не разводи, как бы ты ни хотел отвертеться, но с тебя желание! Я давно хочу сводить тебя в маггловский Лондон – показать вживую футбол, поверь, это непередаваемые ощущения, когда проживаешь каждую передачу мяча, каждый гол, каждое решение судьи вместе с фанатами! Дин точно будет, и Рон собирался составить нам компанию.       Закончив, он в радостном ожидании уставился на Драко, будто ожидал услышать «Да, дорогой, аппарируй меня сейчас же, я уже предвкушаю столь оригинальное удовольствие!»       Но Драко лишь медленно произнес, изображая глубокое сожаление: — Увы, на сегодня у меня уже есть планы, которые я не могу отменить. Так что я бы с радостью, но никак.       Гарри растерянно моргнул как обиженный ребенок, потом в подозрении прищурил глаза и тут же потребовал ответа. — И что же это за планы — прохлаждаться в саду? Нарцисса сказала, что ты отменил или перенёс деловые встречи.       — Да, всё так. — Драко, уже не скрывая своего довольства, махнул рукой, говоря — Иди, развейся, встретимся позже. — И уже начал разворачиваться, чтобы продолжить свою прогулку, как Гарри толкнул его, опрокинув в траву, и начал щекотать.       Не ожидавший такой подлости Драко испуганно вскрикнул, а Гарри, оседлав его бедра, продолжил своё возмездие.       Совершенно не обращая внимания на то, что светлая рубашка Малфоя покрылась травяными пятнами и грязью, волосы разметались, и в них набился всякий сор, томик Шекспира отлетел в сторону, а сам Малфой уже тихо всхлипывал, не в силах смеяться, и уже готов был запросить пощады, но тут послышались лёгкие шаги и шорох платья.       Спустя несколько секунд показалась леди Малфой, окинув насмешливым взглядом открывшуюся перед ней картину, но, ничего не сказав на этот счёт, промолвила. — Гарри, милый, ты так торопился найти Драко, что не успел толком позавтракать.       Гарри, сконфуженно замерший при ее появлении, неловко скатился с него, давая наконец-то нормально вздохнуть.       Нарцисса же продолжила: — Да и Драко наверняка после активной прогулки захочет перекусить, — тут она сделала небольшую паузу, ехидно приподняв тонкую бровь, но тут же завершила реплику, — поэтому я взяла на себя смелость собрать вам корзинку с продуктами, вот она у Минни.       Маленькая домовушка услужливо показалась из-за спины хозяйки, держа корзину, размером ненамного себя выше, со снедью.       Драко, откинувшийся назад на локтях с расхристанным воротом рубашки и растрёпанными светлыми прядками волос, что спадали на лицо, чопорно произнёс, будто вовсе не волновался о том, что мать застала его в таком фривольном виде, что конечно было не так, о чем явственно говорили его покрасневшие на кончиках уши. — Спасибо за заботу, это весьма кстати.       Нарцисса качнула головой и произнесла: — Погода действительно великолепна; если я понадоблюсь, то буду в беседке у озера.       Она молча кивнула в знак прощания и стремительно удалилась, лишь за пышно-зелёным кустом мелькнул отделанный кружевом подол ее нежно-персикового платья.       В наступившей тишине парни, неловко переглядываясь, стали приводить себя в порядок.       Драко, тряхнув тонкой кистью, смахнул прилипшую к ладони травинку и, пробормотав очищающее, потянулся к корзинке чтобы достать из нее крупную салфетку и выложить на нее апельсиновый пирог и небольшую бутыль вина.       Гарри же в это время подобрал отлетевшую в сторону книгу и произнёс над раскрытой страницей. — Ты действительно предпочитаешь бродить здесь один, читая вот эту заумь?       «Покорный данник, верный королю,       Я, движимый почтительной любовью,       К тебе посольство письменное шлю,       Лишённое красот и острословья.»*       Драко же просто ответил:  — Да, Поттер, — придвигая ближе к себе часть его перекуса, — предпочитаю. К тому же, ничего сложного в этом нет. Шекспир пишет на вечные темы: о простых и в то же время сложных, изменчивых, но постоянных человеческих чувствах. Надо просто прислушаться, и найдешь то, что будет созвучно твоей душе и найдет отклик в ней.       За этим разговором, утолив разгоревшийся голод, Поттер произнес. — Черт с тобой, всё равно уже опоздали. Сегодня твоя взяла, но не думай, что в следующий раз тебе так повезет, так что сегодня я в твоём полном распоряжении, можешь рассказать ещё о Шекспире или прочитать свои любимые сонеты.       Лишь хмыкнув, но ничего на это не ответив, Драко отошёл под сень раскидистого дерева и начал перелистывать бумажные страницы.       Гарри, подойдя следом за ним и опустив голову на его колени, принялся терпеливо ждать, правда надолго его терпения не хватило, и он фыркнул.       Вопросительно взглянув на него из-за книги, Малфой ждал объяснения столь неожиданной реакции.       Под его настойчивым взором Гарри ответил: — Я просто подумал, насколько мы жестокие люди, раз уселись под деревом с его почившим собратом в руках.       Малфой секунду переваривал сказанное, а потом легонько треснул героя этим самым «почившим собратом» по лбу и закатил глаза, произнося: — Балбес!       Гарри возмущённо завозился внизу, но стоило Малфою начать читать, как он тут же затих, схватил его свободную руку своими и положил себе на грудь.       Он лежал на его коленях, ощущая биение его пульса в своих ладонях, запрокинув обдуваемую легким ветерком, голову к небу, следя за бегущими редкими облаками и иногда переводя взгляд на прекрасное лицо своего парня, чьи губы шевелились, читая для него простые, но известные всему миру слова классика.       Ощущая в данный момент тихое умиротворение и слушая глубокий выразительный голос Малфоя, Гарри не жалел, что в очередной раз изворотливый слизеринец обошёл его, хотя никуда он от него не денется, всё ещё будет, всё уже есть!       Люблю, — но реже говорю об этом,       Люблю нежней, — но не для многих глаз.       Торгует чувством тот, что перед светом       Всю душу выставляет напоказ.       Тебя встречал я песней, как приветом,       Когда любовь нова была для нас.       Так соловей гремит в полночный час       Весной, но флейту забывает летом.       Ночь не лишится прелести своей,       Когда его умолкнут излиянья.       Но музыка, звуча со всех ветвей,       Обычной став, теряет обаянье.       И я умолк подобно соловью:       Свое пропел и больше не пою.**