Красная зона

Антон придя со смены, завалился спать в чем есть. Сегодня был очень насыщенный день. Он рассказал о себе Диме, вроде как смирился с существованием возле себя Арсения. Вроде он не такой как его бывший. Его мысли отвлек противный звук оповещений в телефоне. *Неизвестный* – Привет. Это Марк. Как насчет того, чтобы пересечься? Антон совсем забыл про этого человека. Но идти он не хотел, слишком устал за сегодня. – Отказ не принимаю. Через пять минут заеду за тобой. Антона не капельки не удивил тот факт, что Маркус знал его адрес, либо просто упустил данный факт. Через пять минут как он и обещал Антону, он уже звонил в его двери. Шастун не хотя встал и пошел открывать ту злосчастную дверь. – Привет, – Сказал Антон, уже было хотел объяснить, что не пойдет с ним, что очень устал, но ему не дали договорить. Марк заткнул его настырным поцелуем и прошел в квартиру наваливаясь на Шаста. Он терзал его губы, в то время как руки блуждали по его спине и плечам, а затем остановились на задницу и начали ее мять. Антон пытался отстраниться, но ему не позволили. Марк самовольно поднял его на руки и понес в комнату, а потом повалил на тот несчастный диван, который увидел в своей жизни секса больше, чем его хозяин. Раз уж Антону не отвязаться от этого человека, то действовать по старой схеме. Шастун достал из тумбочки красную повязку и хотел ее надеть, как его опередили. – В самый раз, – С похабной ухмылкой на лице сказал Маркус. Он отобрал ту самую ленту, завел руки Антона за голову и связал их, продолжая держать их уже одной рукой. Он стал медленно его раздевать и Антона пробили флешбэки и стал вырываться. – Тише, малыш. – Хватит! – Марк проигнорировал его просьбу. – Я сказал хватит. –Уже со слезами говорил Шастнун, последний раз он такое чувствовал, когда его насиловал его бывший. Не дожидаясь ответа, Антон коленом зарядил ему в челюсть. – Ну, вечно ты портишь все веселье. – Вечно? – Проехали. Напишу, когда в следующий раз за хочу встретиться. Пока. – С этими словами он ушел и оставил Антона дальше биться в истерики. Он не заметил, как в квартиру пришел уже другой человек, как его успокаивал Арс, пришедший проверить его, потому что тот забыл написать ему сообщение. — С-спасибо. – Коротко и с надрывным голосом сказал Шастун, сильнее прижимаясь к Арсению – Все хорошо принцесса.

***

Наконец-то Антон проснулся не от очередного кошмара, не от холода или пустоты вокруг себя, не от странных звуков на кухне, не от противного звонка в дверь, не раздражающего рингтона на телефоне, а от ощущения тепла возле себя, от тяжести чужого тела, от приятного сопения над ухом, от крепких объятий, от солнечного дня за окном. День начался хорошо. Тоша боялся пошевелиться, что бы не разбудить своего соседа, но не успел он об этом подумать, как раз перелег стал поглаживать его плечо, в то время как Шастун уже перелег и расположился на груди Попова. – Доброе утро, Тошенька. – сказал Арс своим сонным, охрипшим голосом, одаряя того своей улыбкой. – Утро добрым не бывает –Ответил ему Шаст, разминая после крепких объятий кости. – Ну, что ты как маленький, вроде взрослый мальчик. – С этими словами, Антона поцеловали в висок и дальше оставили нежиться в кровати. Эти слова почему-то очень сильно задели Антона. Его пробили флешбэки, и он перестал себя контролировать. – Кто тот человек был? А? Принцесса? Ты меня слушаешь? – Я не принцесса. Я не обязан отчитываться перед тобой. – Антон уже кричал на Арсения и жутко бесился. Его напрягало все. Этот Марк, человек, который стоял перед ним, солнце за окном, эта квартира, эти вещи вокруг него, вообще все раздражало. От самого себя Шастуна воротила, он чувствовал, как ком тошноты подступил к горлу и казалось, что он не выдержит и минуты и помчится в ванную. Только чтобы избавиться этого ужасного чувства. – Антон. Ты же мне обещал, что больше не вернешься к этому. – Арс смотрел на него с огромной жалостью, пытаясь хоть как-то помочь этому человеку. – Я не должен тебе ничего, как и ты мне. Что было, то прошло. – Шаста переполняли все возможные эмоции: гнев, отвращение, злость, надежда, безысходность, жалость, раздражение, но он продолжал думать, что Арс его предаст, что он так же с ним поступит, что сделает ему больно, что оставит еще большую пустоту в душе, что эти раны на сердце он уже не залечит. – Зачем ты опять пришел сюда, снова и снова приходишь. Зачем? – У него уже глаза красные от слез, которые так предательски текли по его щекам и выдавали его целиком и полностью. – Потому что я за тебя волнуюсь, Тош. – Не правда. Ты лжешь! Ты.. ты.. ТЫ ТАКОЙ ЖЕ! Ты не чуть не лучше него! – Арс хотел подойти к нему и прижать его к себе что бы успокоить, но не успел. – Не подходи ко мне! Не смей! – Антон. Если ты не прекратишь встречаться с этим человеком и тому подобных, то я клянусь тебе, я засажу тебя за решетку, у меня достаточно компромата на тебя, чтобы это сделать. Пойми же ты, если я бы хотел тебе навредить не давал тебе не первый шанс, не второй сейчас. Я хочу что бы у тебя все было хорошо.. – Я не просил от тебя помощи, я не просил возвращаться снова и снова, я просил сейчас мне читать нотации о правильной жизни. Мне это не надо, как же это не до прет до твоей башки, Арс?! – Антон.. – Закройся. Вали от сюда. – Арс смотрел на него с разочарованием и не шевелился, но в отличии от Антона он сохранял самообладание и стойкость перед всей ситуацией. – Я сказал вали от сюда нахуй. Исчезни! Как тебе еще это преподнести?! – Ничего не сказав, Арс просто молча ушел и закрыл за собой дверь, так тихо, что Шастун сначала думал, что о все еще в коридоре. Вот так просто, молча, без скандала с его стороны, так тихо что аж уши резало, вся атмосфера вокруг начала давить на Антона. – Как же мне все надоело. Надо успокоиться. – Шаст пошел на кухню, хотел налить себе чай. Мятный. Его любимый, еще в детстве мама ему готовила этот чай, что бы маленький Антоша мог успокоиться. Эта привычка осталась до сих пор. Как только ему становилось плохо, он сам себе готовил этот чай. Когда Антон пришел на кухню, атмосфера там стала угнетать еще больше, он поставил чайник, достал чай, достал кружку из верхнего шкафчика, для него это не составила труда, так как он был очень высоким, но как только он хотел поставить чашку на стол она выпала из рук и разбилась. Он смотрел еще минуты на осколки. Глаза смотрели на них как на драгоценные камни, они завораживали. Ему хотелось видеть все больше и больше осколков на полу, он взял другую кружку и со всей силы стукнул ее о пол, посуда разбилась на более мелки части чем предыдущая, и он захотел все больше и больше. Он кидался всем что попадалось под руку: тарелки, чашки, стаканы, блюда, салатницы. Вся кухня, сейчас сверкая в тысячах осколках, они так и манили прикоснуться, но Антону было мало, он пошел в комнату, ведь там чего разбить было не меньше, чем на кухне, продолжая весь этот погром и уже разбив зеркало и, изрезав себе все руки и ноги, он подошел к столу, где осталась еще одна не тронутая чашка, эту чашку ему подарила мама. Не смотря на тысячи осколков он сел на пол и держал эту посуду в руках и смотрел на нее, он снова плакал, глаза уже опухли от слез, но Антон смотрел на эту вещ как на самое дорогое, что у него было, ведь на самом деле это было правда, он очень любил свою мать, она была прекрасной женщиной, сильная и добрая. Она всегда поддерживала сына, но держала в строгости, к сожалению, она очень рано покинула свое дитя и это сыграло огромную роль в жизни Шастуна. – Мам, я скачаю. Я стараюсь быть сильным, как ты меня учила, но у меня очень плохо это получается. – Он смотрел и разговаривал с посудой. Кружка была белая с мятной ручкой, на ней была сделанная надпись на заказ. С одной стороны было написано ее подчерком “Будь сильным и храбрым, но не забывай про любовь и доброту.”, а с другой Первое слово Тоши, которое он написал сам. Слово “Мама” так банально, но тоже сделанное его очень корявым подчерком, который, к слову, не сильно и изменился с тех пор. – Прости меня. Я не смог уберечь тебя, я сам иногда себя не понимаю. Я очень устал, тяжело жить без родного человека. – Пробежавшись глазами по строчкам на написанные мамой, он отложил кружку с кинул с себя всю одежду и лег в кровать, которая, к слову, не пострадала от всего этого балагана. Скоро все, наверное, наладиться, а пока Шастун тихо сопел в подушку и ни о чем не беспокоился до такого быстро наступившего утра.