можно потерпеть

Я не знаю, когда это началось, когда я по уши в него влюбилась. Возможно, когда я, придя в первый раз в волейбольный клуб увидела его светлую макушку. Хотя, что тут видеть, с моих 172 сантиметров, он-то все 190. Возможно, когда во время летнего тренировочного лагеря я мельком увидела, как он смеётся с третьегодками Фукуродани и Некомы. Возможно, когда он подбадривал меня после проигрыша Аобе Джосай. Возможно, когда он случайно заснул на моём плече в автобусе по пути домой. Хотя нет, наверное это было всегда. С первой минуты нашего общения. Это тёплое ощущение дома, такой невидимый комфорт, который возможно почувствовать только постаравшись, невероятная радость и эйфория каждый раз, когда он улыбается или смеётся, колющее ощущение где-то в солнечном сплетении каждый раз, лишь он касается меня. Да, я определённо люблю Тсукишиму Кея.  — Тсукишима, подожди меня, ну пожалуйста, — взмолилась я, судорожно запихивая форму в сумку и застёгивая кроссовки одновременно.  — Рэм, долго мне ещё тебя ждать? Уже минут десять собираешь вещи, — Тсукки недовольно цыкнул и закатил глаза. Я посмотрела на него и, поймав мой взгляд, в его глазах на секунду вспыхнуло что-то похожее на нежность.  — Вот, я уже собрался, — сказала я. Да, я девочка. Просто, это не так просто. Я всегда хотела быть в мужском волейбольном клубе. Понятно, что будь я девочкой, меня бы хрен пустили, поэтому я коротко постриглась, стала одеваться как мальчик и позиционировать себя в мужском роде. Сработало. Да, было поначалу сложно с раздевалкой и всеми делами, связанными с врождёнными признаками маскулинности. А, да, ещё одна проблема: мой брат. Юу Нишиноя, второгодка, позиция либеро, рост 160 сантиметров, вес 51 килограмм. Пришлось застать его за день перед тем, как я собралась идти присоединяться к мужскому волейбольному клубу старшей Карасуно.  — Ты совсем сдурела, Рэм? — другой реакции от Юу я не ожидала.  — Нет, просто я очень люблю волейбол.  — Люби волейбол в женском волейбольном клубе.  — Так не интересно! Теперь я стала Рэм Хаттори, вместо Рэм Нишиноя. Все проблемы и сложности рассосались сами собой, оставляя за собой новую меня. Или, как бы я выразилась вслух, нового меня.  — Наконец-то, а то ждал бы тебя ещё минут 15.  — Не ждал бы, не надо гипертрофировать. Мы вместе вышли из раздевалки, одетые довольно легко, на дворе странно-тёплый сентябрь.  — Хаттори, как у тебя всё время получается так долго собираться? Прям как девчонка, — сказал Тсукки. Я нервно усмехнулась и спрятала взгляд, недавно устремлённый прямо в глаза Кею, где-то в ногах.  — Да ты на себя посмотри, при подачах всегда руками затылок закрываешь, как девчонка. Я видел как участницы женского волейбольного клуба так делают! Тсукишима громко и показательно цыкнул и я прыснула. Передо мной показалась развилка, на которой мы обычно расходимся. Так не хотелось уходить от Кея, так не хотелось оставлять его тут, удаляясь в абсолютно противоположную сторону от моего настоящего дома, лишь бы никто ничего не заподозрил. Но ещё больше не хотелось открыто врать в лицо человеку, с которым я стала ближе чем с кем-либо из моих друзей, желание рассказать правду убивало меня изнутри, выкручивало все органы.  — До завтра, — сипло выдохнула я, подавляя невероятное желание закричать.  — Смотри в оба, — Тсукки крепко взял мою руку в свою и я вздрогнула, по телу пробежался ток, — а то девчонку как ты могут украсть в тёмном переулке.  — Иди в задницу, — я цыкнула и аккуратно высвободила свою руку из руки друга, — я и без твоих наставлений дошёл бы безопасней некуда. Мы переглядываемся и расходимся, каждый в свою сторону. Я с мыслями о тёплой руке Кея, тот же с мыслями хрен знает о чём.  — Я дома! — зачем-то закричала я, понимая, что всё равно вся моя семья кроме Юу в отъезде в Европе до следующей осени.  — Зачем так орать, идиотки кусок! — брат пытается ударить меня по затылку, но я на 12 сантиметров выше него, поэтому ударить получается только по уху.  — Я всё время удивляюсь, как ты, который старше меня больше чем на год, такой низенький!  — Я всё время удивляюсь, как ты, сестра такого прекрасного человека — меня, такая вредная!  — Я всё время удивляюсь, как ты ещё держишься и не выпалил всем в волейбольном клубе, что я девочка!  — Да я выпалил бы, если не был бы таким прекрасным добрым старшим братом, — Юу гордо смотрит на меня снизу вверх и я умиляюсь, хотя вроде он постарше, я не должна себя так вести, но, увы, такая она я.  — Слушай, может мне начать тебя называть Нишиноя-сан, а то смотри какой важный павлин!  — Рот закрой и иди руки мыть, — буркнул он, а я поняла, что всё ещё стою в прихожей с сумкой в ногах, поэтому немедля отправилась в ванную. Передо мной висит зеркало. В нём стоит девочка. На вид лет 15-16. У неё белые как лист волосы и брови, бледная кожа и светло-голубые глаза. Рост примерно 170. Она не похожа на своего низкого старшего брата с тёмными волосами и розовато-кремовой кожей. Она другая. Я лежала на кровати в своей комнате. Телефон рядом со мной вздрогнул — пришло уведомление. Я на автомате нажала открыть и мне вылетела переписка с Тсукишимой. Кей: как вечерок? Сердце пропустило удар и ушло куда-то в глотку, оставляя на своём месте красноречивую пустоту. Рэм: да нормально так-то или нет я не знаю думаю много умный наверное Кей: пфффф размечтался Рэм: ты там спать собираешься одиннадцатый час как бы у нас завтра утренняя тренировка Кей: это нечестно что за хкрня почему даже по субботам у нас утренние тренировки Рэм: меньше болтай иди спать или я сам приду и тебя уложу на лопатки Кей: как смешно. ладно уговорил я спать Рэм: ну и спокойной ночи Кей: ага ага сладких снов Я стоически сдержала желание отправить сердечко в диалог и отложила, вернее, откинула телефон в неизвестном направлении. Он по воле судьбы приземлился на пуфик в углу комнаты, смягчив своё падение. Голову посетила мысль о том, каково быть любимой просто-идеальным-блин-Тсукишимой-Кеем. Наверное, он думает о тебе, когда засыпает и когда просыпается. А ещё обнимает тебя, когда на улице холодно, а дома так тепло. Нежно касается твоих рук просто чтобы почувствовать, что ты рядом, что ты здесь и никуда не пропадёшь. Да, не светит мне быть любимой Тсукки. Обидно. Больно. НевозМожно потерпеть. С этими мыслями я залезла под одеяло и умиротворённо заснула.  — Доброе утро, — бросила я в спину Тсукишимы, лишь завидев его.  — Доброе, придурок, — он фыркнул и повернулся ко мне, тем самым оказываясь буквально в нескольких сантиметрах от меня — я собиралась схватить его за плечи, как обычно делаю. Близко, очень близко, невероятно близко, слишком близко.  — Интересно, какой ты низкий вблизи, — совершенно спокойно сказал Кей. Как он может быть настолько спокойным, когда я разрываюсь от непонятного чувства в груди, чем-то похожего на волнение и смущение одновременно? Пришлось сжать руку в кулак, впившись ногтями в ладонь, чтобы привести мысли в порядок. Наконец, я подняла взгляд на лицо друга.  — Каланча, — просипела я и очень быстро отбежала к своему шкафчику.  — Смешно, Хаттори.  — Тогда что же не смеёшься? Мне нравится твой смех, — вылетело из моего рта я и моментально пожалела. Зачем, зачем, зачем, тысячи тысяч «зачем» звучали в моей голове в разнобой, создавая невыносимый гул. Ну вот реально, зачем я это сказала? Что я ожидала? Реакции по типу: «А, спасибо большое, мне твой тоже нравится и вообще ты мне нравишься»? Бред.  — Твой лучше, — усмехнулся Тсукки, но посмотрел на меня абсолютно серьезно, что остановило секундную мысль о том, что это всё просто шутка. Мои щёки загорелись красным и Кей отвернулся в другую сторону, но я смогла увидеть, как кончики его ушей мило порозовели. Я так больше не могу. После окончания утренней тренировки я быстрее некуда побежала прямиком домой, не обращая внимание на то, будет ли кто-то смотреть, куда я побежала. Запыхавшись, я вошла в свою комнату, достала телефон из кармана и набрала номер.  — Алло? — прозвучало на другом конце провода.  — Такеда-сенсей, это Хаттори, Рэм.  — А, Хаттори, что-то случилось?  — Можно занять завтра буквально минут пять от тренировки?  — Конечно, только зачем тебе?  — У меня есть очень важное объявление, его должны услышать все в команде, даже вы и Укай-сан.