***
Инь Юй чувствует, что с ним что-то не так. Этот ребенок, Циин, вечно рядом, такой солнечный, улыбчивый. Даже когда его нет, есть чувство, будто бы он всё равно где-то здесь: за тем далеким абрикосовым деревом; или сейчас вывернет из-за угла университета и побежит прямиком к нему, своему шисюну. Инь Юй не понимает своих чувств, и не хочет понимать их в принципе. Он боится их. Боится, что они какие-то не такие, неправильные, отвратительные. Он пытается отдалиться от Ичжэня, быть как можно дальше, на более безопасном расстоянии. Но в то же время без этого солнечного ребенка мир какой-то не такой, серый, пустой. Инь Юй знает, как сильно Ичжэнь любит фотографировать. Особенно его самого. Сам Инь Юй не против, точнее пытается просто не замечать этого. Даже сейчас, сидя под деревом и читая книгу, он притворяется, что вовсе не слышал первого щелчка камеры. — Не видно… — еле доносится грустный шепот Ичжэня. Раз, и ещё один щелчок, более громкий. Его уже невозможно не заметить. Инь Юй со вздохом захлопывает книгу, переводя взгляд на Ичжэня. Тот же, в это время, видно занервничав, быстро отводит взгляд на небо. Рассматривает его так внимательно, делает пару снимков. И улыбается, совсем без заинтересованности. — Цюань Ичжэнь, — Инь Юй смотрит внимательно на слегка покрасневшие щеки своего шиди, пока тот неловко запихивает фотоаппарат в сумку. — Шисюн? — Снова все подряд фотографируешь? — Инь Юй мил, не смотря на все свои противоречивые чувства. Старается как можно ласковее улыбнуться, хоть и выходит криво. — Шисюн, у тебя очень красивая улыбка! — не в первый раз, вскрикивая, повторяет Ичжэнь. Будто бы сейчас он увидел что-то, что является самым прекрасным на земле. — Не преувеличивай. — Но, Шисюн, это правда! Тебе стоит чаще улыбаться! — Ох, Циин, тебе правда не стоит такого говорить. Цюань Ичжэнь не обращает на слова Инь Юя никакого внимания. Не задается лишними вопросами, не ломает голову. Ичжэнь беззаботный мальчишка, которому кроме своих фотографий и шисюна больше, в принципе, ничего и не надо. И Инь Юй это прекрасно понимает. Кажется, Инь Юй понимает все, кроме себя. И чем только он так зацепил своего шиди? Он думает, что посредственный, ненужный, особенно на фоне такого талантливого Ичжэня, которому достается всё так легко. А улыбка Инь Юя? Она безжизненная, наполненная только болью от сплетен, ненавистью к себе, а ещё беспомощностью. Инь Юй хочет пережить всё это. Начать всё сначала: без этого маленького солнышка под именем Циин. Но не может. Никогда не сможет. — Смотрите, это же тот парень, который вечно рядом с Цюань Ичжэнем? — Ой, и правда… — Что он тут делает? — Пф, да, наверное, просто хочет стать таким же классным, как свой шиди. — Ахах, вот ты сказанула, ему это точно не светит! Вечные эти шептания за спиной, приходящиеся слушать кучу раз на дню. Как же всё достало. — Эй! Вы! Как вы смете говорить всякие гадости о шисюне?! Ичжэнь, не замедляясь, сразу же идет к той толпе, что только что недалеко шепталась. Хотя скорее старалась говорить как можно громче, не ожидая, что звезда универа так отреагирует. — Циин, не надо, — взяв свой горячий шоколад, лишь шепчет Инь Юй, собираясь поскорее покинуть это место. — Но, Шисюн, они говорят о тебе всякие гадости! Это неправильно! Их нужно проучить! — Циин, давай просто уйдем. У Инь Юя совсем нет настроения. Он хочет поскорее покинуть это проклятое место, что раньше казалось райским уголком. Вечно где Ичжэнь, там и много людей. Раздражает. — Шисюн, почему ты меня остановил? Инь Юй не выдерживает, ему надоедают эти глупые вопросы. Его мозг закипает готовый вот-вот взорваться, пока в голове что-то резко не переклинивает. — Потому что так нельзя, Цюань Ичжэнь. Они люди, у них есть свое мнение. И если они считают так, значит им кажется, что так и есть. Ты можешь помолчать хоть минутку? Ты думаешь меня всё это не достало? Ещё как достало! Абсолютно всё мне надоело! — Инь Юй резко останавливается, его руки слегка подрагивают от подступающего гнева и истерики. Он смотрит прямо в глаза Ичжэню, продолжая: — Мне надоели сплетни! Мне надоел ты, крутящийся вокруг меня как собачонка! Мне надоели щелчки твоей камеры! Можешь ли ты оставить меня хоть на минутку одного?! Можешь ли ты отстать от меня наконец и не мучать?! У Инь Юя сбивается дыхание, дышать становится всё тяжелее. Тело трясет от переполняемого гнева и обиды, обиды на себя, на Циина, на жизнь. Он думает, что лучше бы вообще не рождался. — Лучше бы мы никогда не встречались. Инь Юй произносит совсем не то, что хотел. Но думает, что все же эти слова будут намного лучше. Сдерживая слезы, он быстро разворачивается и уходит, даже не обернувшись. Цюань Ичжэнь стоит и смотрит ему вслед, не в силах даже закричать. Слова шисюна будто бы лезвием делали рубцы на хрупком сердце. Ему страшно, что всё на этом закончится, что он больше никогда не увидит своего шисюна…***
Проходят дни, недели. Инь Юй всячески старается избегать Цюань Ичжэня. Ему невозможно его видеть, сразу что-то колет в области сердца и слезы подступают к глазам. Порезы, скрываемые черной одеждой, начинают побаливать и чесаться. Чесаться так сильно, что хочется разодрать руки в кровь, а лучше сразу отрубить. Инь Юй ненавидит себя и свое тело теперь ещё больше. Оно отвратительное, он не хочет чтобы его кто-либо видел. Поэтому он берет академ и запирается дома. Сидит целыми днями дома и никуда не выходит. Из еды почти ничего не остается, только пачка каких-то залежавшихся хлопьев, которые он почти не ест. Он в принципе не может почти ничего есть и пить. В горле будто ком стоит. Всё лицо в дорожке от слез, под глазами огромные синяки — он почти не спит. Если проспит хотя бы час — уже сущее везение. Инь Юй уже ничего не хочет от этой жизни, у него банально не осталось сил. Каждый день он старается, говорит себе, что вот, завтра этого уже не будет. Всё будет как прежде: он сидит под каким-нибудь деревом, пьет своё какао и читает книгу, а Цюань Ичжэнь где-то рядом фотографирует всё, что ему понравится, а после они будут говорить ни о чем. И он совсем не будет обращать внимание на этих неудавшихся сплетников. Но всё как раньше не будет. Он нагрубил Циину, которого он так ненавидел. Своему солнцу, которое он так любил. Его дни уже никто не освещает. Он остался один, в этой пустой и тихой квартире. Возможно, ему и суждено здесь умереть? Может быть от голода, а может и от одиночества.***
Когда прошла ещё одна неделя изоляции от всего мира, под дверью Инь Юя стали появляться небольшие коробочки со снеками и фотографии с милыми подписями. На душе у него как-то само по себе становится тепло от этого, но несмотря на это сердце всё больше болит, будто бы открываются кровоточащие раны. Он прекрасно понимает, что Циин его не винит и не ненавидит но от этого только больней. Инь Юй чувствует себя последней сволочью. Каждый день Цюань Ичжэнь делает новые фотографи с короткими подписями, например такими как: «Скучаю по тебе» или «Сегодня был отличный день <3, возвращайся» Каждый день у Инь Юя всё меньше сил радоваться новому. Вот он уже лежит на кровати и не в силах открыть дверь и забрать новый небольшой подарок. Он не помнит сколько пролежал так, не знает какой по счету это был звонок. Инь Юй поднимается вновь с кровати, половицы под ногами неприятно скрипят, раздражает. Он идет к входной двери, держа в руке маленькую записочку с надписью: «Прощай, у меня больше нет сил». Инь Юй больше не вывозит, он хочет умереть. Изоляция не помогла. Собственные мысли окончательно сгубили разум. Он гниет изнутри так медленно и верно, каждой клеточкой тела, что, кажется, уже ничего не поможет. Инь Юй еле как доходит до двери и отворачивает замок. С громким «щелк», он чувствует, как голова начинает идти кругом. А прежде, чем отворить дверь и положить свою небольшую записочку, Инь Юй падает на пол с ещё большим грохотом, чуть не ударившись головой об край тумбочки.***
Цюань Ичжэнь уже не первый день приходит и сидит под дверью шисюна. Он волнуется, очень. Ему страшно, что что-нибудь произойдет, пока его не будет рядом. Он видел в каком состоянии был Инь Юй, когда уходил от него в тот злополучный день. Ичжэнь решается оставлять небольшие коробочки со снеками и записками в них. И обязательно прячется на лестничной площадке и прослеживает, чтобы шисюн забрал коробочку домой. Только тогда он спокойно может пойти домой. Но в последнее время Инь Юй не то, чтобы дверь не открывает, так в его доме не было даже слышно никаких звуков, будто бы там никого нет. Но Циин чувствует, что шисюн там. Знает, надеется, что с ним всё хорошо. Что он хоть чем-то питается, что он здоров. Поэтому с утра и до поздней ночи сидит рядом с дверью. Ждет, когда же её откроет такой полюбившийся сердцу человек. Просто сидит, ждет и надеется. И когда Цюань почти дожидается, слышит щелчок… Дверь волшебным образом не распахивается. Он не видит любимое лицо, может малость исхудавшее и бледное, но очень любимое. Он слышит только грохот. И пугается, подскакивает с места и забегает в квартиру. На полу лежит Инь Юй. Он слишком бледный, кажется, что вот, чуть-чуть и можно будет увидеть сплошные кости. Под его глазами огромные синяки, которые никак не констатируют с кожей лица и родинкой, что стала слишком сильно выделяться. Ичжэнь в панике набирает номер скорой помощи. Руки трясутся так сильно, что он едва попадает по цифрам. Голос дрожит, он еле как говорит адрес и умоляет приехать как можно быстрее. Ему кажется, что ещё немножко и самого дорогого человека для него больше не станет. Цюань не чувствует пульса. Или он все же есть, но очень слабый? Он не понимает. Он плачет, склонившись над шисюном, говорит подождать ещё чуть-чуть, совсем маленько. — Пожалуйста, шисюн, помощь уже близко, всё будет обязательно хорошо…***
Прошёл год. У Инь Юя случился голодный обморок, а из-за того, что он упал, ещё и небольшое сотрясение мозга. Его довольно быстро привели в себя, но ему пришлось пролежать какое-то время в больнице. Цюань Ичжэнь навещал его каждый день иногда приносил всякие снеки, а иногда некоторые свои любимые фотографии. Ичжэнь рассказывал шисюну всё подряд. Был таким, будто ничего не произошло. Инь Юю казалось, что в его темном царстве наконец-то появились отблески солнца, пока оно вновь полностью не поглотило его. После выписки из больницы Цюань Ичжэнь еле как, но уговорил Инь Юя сходить к психологу, применяя даже запрещенный прием жалостливой мордашки. Ходя к психологу каждую неделю, живя совместно с Циином (пришлось согласится, он слишком боялся, что ситуацию с шисюном может повторится, когда его не будет рядом), Инь Юй впервые за долгое время почувствовал себя счастливым и свободным. Будто с его плеч наконец-то сняли тяжелый груз, который он уже не мог носить. В конечном итоге, Инь Юй ушел из своего универа, как ему посоветовал психолог, подал документы в какой-то колледж и устроился на подработку в цветочный магазин. Его жизнь наконец-то стала налаживаться: вот тебе учеба, прекрасная работа, дома наконец-то кто-то ждет. Груз одиночества и самоненависти окончательно ушел, когда Ичжэнь, несмотря на всю свою скромность и неуклюжее выражение чувств, предложил встречаться. Сам Цюань Ичжэнь стал подрабатывать фотографом, а в будущем успешно закончил свой университет, несмотря на огромное количество драк, которые он устраивал.***
— Шисюн, я люблю тебя, — Циин лежит на кровати рядом с Инь Юем, который готовится к предстоящей сессии и старается ни на что не отвлекаться. — Циин, я немного занят… — не отвлекаться очень сложно, когда под боком лежит свое собственное солнце. Но сейчас оно больше похоже на любимую собаку, которая просит любви и ласки. Ичжэнь только что-то бубнит и ложится на колени Инь Юя, рассматривая его лицо. Оно теперь не такое замученное, а улыбка все чаще появляются на его устах. Это не может не радовать. — Ох, что с тобой только поделать, — Инь Юй убирает ноутбук со своих колен, чтобы Ичжэню было удобнее лежать, — иди сюда. Инь Юй целует Циина в лоб и начинает перебирать его волосы. Так они просидят весь вечер, может быть чуть больше. Инь Юй все выучит лучше завтра, сейчас он хочет побыть с самым любимым человеком на свете вот так, ни на что не отвлекаясь, в этой уютной и тихой атмосфере. Вот так и никак иначе.