Сапёр ошибается дважды

— У него комплекс вины выжившего. К сожалению, это не редкое явление, тем более после подобных инцидентов. Ему следует поработать со мной. Будьте к нему снисходительны и внимательны, он может себе навредить. Тсукишима хорошо запомнил слова психотерапевта, к которому ему приходилось ходить на приемы, что совершенно ничего не меняли. Тем вечером он просидел в интернете и изучал свою проблему, но осознание того, что с ним не все в порядке не ослабляло его навязчивые мысли. В конце концов, он единственный, кто выжил в этой чёртовой аварии. Крик Акитеру все ещё не даёт уснуть по ночам, как и испуганный взгляд отца, пойманный через зеркало заднего вида. На похороны его не пустили, но он слышал, что гробы были закрыты. Он сам легко отделался — переломы, ссадины, царапины по всему лицу и утраченный левый глаз. Это казалось несправедливой, слишком ничтожной платой. Поэтому сейчас он стоит на крыше. Этажка неподалёку от больницы с всегда открытой крышей — про это ему рассказывал Акитеру, который был любителем залезать в не самые удачные места и находить проблем на задницу. Где-то внизу лязг тормозов. У Тсукишимы от этого дрожат коленки и прошибает все тело, будто что-то вонзается в поясницу, заставляя его заходится дрожью, и он в панике хватается за ограждение. От порывов ветра он дрожит ещё сильнее, утирает слёзы и глубоко вдыхает. Он уже все решил. Нужно просто перелезть через это гребанное ограждение. — В прошлом году 20.919 человек в Японии покончили жизнь самоубийством. Тсукишима дёргается и поворачивается. Слева от него стоит парень и улыбается, словно только что рассказал забавный факт про котят. Кей не заметил его раньше, он стоял со стороны поврежденного глаза, но он в любом случае должен был услышать, как кто-то поднялся за ним на крышу. — Что ты… — просипел парень и быстро прочистил горло. — Что ты тут делаешь? — Наблюдаю, как ты хочешь спрыгнуть с крыши, разве не понятно? — Думаю, внизу будет эффектнее. Уйди, пожалуйста. — О, не бойся! — внезапно парень оказывается перед ним за ограждением. — Если страшно, могу полететь с тобой! Кей отшатывается и медленно отходит назад. Какого черта? — Как ты так быстро… Какого вообще… Что за хрень? — Ой, видимо, стоило представиться. Ямагучи Тадаши, мне 16, и, похоже, я умер. Рад знакомству, — он широко улыбается и показывает «мир». — Умер?.. — Ну, что-то вроде призрака? Не знаю, обычно меня не видят, я умею проходить сквозь стены и людей и всё такое, как в фильмах. — Бред. — Я первое время также думал. А тут ты. Хотя, может, ты увидел меня, потому что сам был в шаге от смерти? — задумчиво произносит веснушчатый, действительно проходя сквозь ограждение. — Классные очки. Что с глазом? — Пострадал в аварии. — Как и ты, видимо. Как тебя зовут? — Тсукишима. И, видимо, у меня правда какие-то проблемы с головой. Призрак смеётся и подходит ближе. С интересом смотрит на парня, осторожно протягивает руку. Пройдет мимо? Коснется? Жуть, как интересно, его первые видят! — ВА! КОСНУЛСЯ! ТЫ ВИДЕЛ?! — Не кричи ты так… — Смертным не понять! Боже… — он восхищённо ощупывает плечи Кея и поднимает на него взгляд. — Я могу тебя обнять? — Ч-чего?! — Я так давно ничего физически не ощущал, ну пожалуйста! — Ладно? Ямагучи холодный, но осязаемый. Сжимает в объятиях сильно, словно боится, что сейчас исчезнет и больше не сможет ничего ощутить. Тсукишима правда растерян, позволяет себя обнимать, пока не вибрирует телефон. Мама: ты закончил? Кей: да, немного прогулялся, сейчас поеду домой Мама: все в порядке? Кей: все окей — У тебя есть проигрыватель для пластинок?! Круть! А можешь что-нибудь поставить? — Какого хрена ты вообще за мной пошел? — Ты серьезно думаешь, что я оставлю в покое единственного человека, который меня видит? Кей решает не отвечать и просто сбрасывает рюкзак на пол, прежде чем рухнуть лицом в подушку, а потом тихо матерится, что забыл снять очки. — Так… Музыку? — Делай что хочешь. Тадаши улыбается и садится у плетёной коробки, чтобы выбрать, какую пластинку поставить. Некоторые из них были в необычных упаковках, так что Ямагучи хотел взять самую яркую, но быстро осознал, что это не принесет результата. — Тсукки, я не могу взять пластинку. Помоги, пожалуйста. — Не называй меня так. — Прости, Тсукки. Ой. Тсукишима, так ты поставишь пластинку? Кей хнычет в подушку и поднимается. Медленно шаркает тапочками и присаживается на корточки. — Какую? Ямагучи с солнечной улыбкой указывает на жёлтую упаковку. Тсукишима берет ее и замирает, глядя на нарисованные, тянущиеся друг к другу руки. Нет, эту ему подарил Акитеру на последний день рождения. — Давай другую. — Ну блин… Ладно, просто у нее такая красивая обложка, я подумал, что внутри будет какая-то нежная музыка. Сизая или бледно-васильковая. Блондин смотрит на призрака. Черт, а Акитеру говорил, что только Кей идиот и называет музыку оттенками! Он сдается. Пальцы медленно достают пластинку. — Аквамарин, — предупреждает парень. — Умеренный? — Некоторые — да. — Есть! Ямагучи сидит немного напряжённо, внимательно вслушиваясь в мелодию и слова. В какой-то момент он неосознанно сжимает руку Тсукишимы, на что тот смотрит и пытается прочитать эмоции на лице парня. — Красиво… Мне нравится… Уголки губ немного дёргаются. Кей прикрывает глаза. Ямагучи мягко касается его щеки, вытирая слезы, а потом крепко обнимает его. Тсукишима сжимает его, и он бы точно задохнулся, если бы мог. Но Тадаши лишь немного покачивает уставшего парня и что-то ободряюще шепчет. Я уже умер, мне должно быть плевать, но почему так хочется спасти этого мальчишку? А может, я хочу спасти себя? — Нет, ты серьезно? — Отвали, я обижен. — Я не специально! — Тадаши, заткнись. — Окей, могу уйти — Нет, стой. Тадаши фыркает и улыбается, опускаясь на кровать. Кей лениво собирается в больницу. Как выяснилось, они мало чем могут заняться: Ямагучи все ещё призрак. — Кстати, я давно хотел спросить. — Мм? — Как… Как ты умер? — Не знаю. — Что? — Я не помню. Просто в какой-то момент осознал, что стою возле той больницы. — Ты был дома? — Нет. Я не помню, где живу. Я вообще… Я вообще мало чего смог вспомнить. Что я делал? В какую школу я ходил? Чем увлекался? У меня была большая семья? Не знаю. Тишина неловко обнимает за плечи. Тсукишима поджимает губы и продолжает собираться. Ямагучи отворачивается к окну и смотрит на темнеющее небо. — Дождь будет, возьми зонтик. — Мы можем сходить и поискать твою могилу на выходных. — Правда?! Ты пойдешь со мной?! — Д-да. Но сейчас мне нужно к врачу. — Я с тобой! — Только не говори со мной вне дома и не иди в кабинет. Ямагучи согласно кивает. По пути он и правда не произносит и слова, лишь послушно шагает рядом, но уже в автобусе прижимается к Кею и с коварной улыбкой произносит: — Лайт, я должен сказать… Тсукишима не знает: злиться или смеяться; так что лишь незаметно щипает парня. Ямагучи смеётся. Тсукишима отвечает ему улыбкой. Может, жизнь не такая уж и дерьмовая затея? Он говорит об этом врачу. Мужчина удивлённо пялится на него и моргает, а после предпринимает очередную провальную попытку пошутить: — Кей, что ты знаешь о наркотиках? — Мои познания в этой сфере ограничиваются лекциями в школе и «Рыбкой-бананкой». — Рыбкой-бананкой? — Акитеру это аниме обожает, пересматривает постоянно, — Тсукишима усмехается, а потом резко бьёт себя по губам. — Кей? Парня прошибает дрожь, и он судорожно вздыхает. — Обожал. Больше он его не пересмотрит. Нет. Жизнь всё ещё последнее дерьмо. Тсукишима выходит из больницы с одним единственным желанием: телепортироваться домой, чтобы не попасть под дождь и веснушчатому на глаза. — Тсукки! Радостный голосок сейчас мерзко режет слух. Кей надевает наушники, игнорируя парня. — Э? Тсукки! Прием! Он вновь остаётся незамеченным. Парень хмурится и спешит за парнем. — Неудачный сеанс? Эй, Тсукки! Тсукишима резко разворачивается, гневно смотря на парня. Безмолвно двигает губами. Исчезни. Светлая макушка вклинивается в толпу и забирается в автобус, что увозит парня к дому. Ямагучи стоит на месте, провожая транспорт взглядом. Кажется, ему впервые после смерти стало холодно. Чертов Тсукки. Тяжелые капли срываются с неба. Тадаши поднимает голову и думает, что больше всего в мире хотел бы сейчас ощутить дождь. — Милый… Что-то случилось? Кей отрывается от книги. — А что? — Ты… Ты сначала повеселел, но теперь вновь поникший… Я думала… — Я хочу вернуться в школу. — Уверен? — Да. Не хочу отставать от программы. — Хорошо. Я сообщу твоей классной. — Спасибо. Парень утыкается в книгу. Раз за разом перечитывает предложение. Что он вообще читает? Строчки размываются. Он быстро моргает, позволяя слезам упасть на страницы. Тсукишима встает и уходит к себе. Почему-то он надеялся, что Ямагучи будет сидеть у проигрывателя, как обычно. Вот только комната отвечает пустотой. Кей держит в руках желтую упаковку и вновь ставит пластинку. Чертов умеренный аквамарин. — А в проявления моего синдрома входят галлюцинации? — Ты видишь галлюцинации? — Видимо. Я хотел спрыгнуть с крыши, когда он впервые появился. — Он? — Тадаши, — голос предательски смягчается. — Он отвлек меня. Ему 16, и он не знает, как он умер. А еще я его обидел, и он перестал появляться. Но почему-то мне кажется, что он рядом. — Получается… Он призрак? — Что-то вроде? Он проходит сквозь предметы, ни с чем не взаимодействует и его никто не видит. Кроме меня. Всё очень плохо? — Ну, по крайней мере ты осознаешь, что он ненастоящий. — Наверно, — «Хотя у него приятные объятия» — Мне нужно связаться с твоей мамой. Не уходи пока. — Выпишите таблетки? — Да. — Надеюсь, в капсулах. Другие я не переношу. Мне подождать в коридоре? — Только не уходи. — Разумеется. Разве я мог его просто придумать? Тсукишима быстро пожалел о своем решении. Стоило переступить порог, как шум ударил по ушам, а суета внезапно стала ощущаться физически. Кто-то задел его плечом, ругнувшись. Да, он определенно зря вернулся. У кабинета он сталкивается с Хинатой. У того на лице дичайшее удивление, но он выдавливает улыбку и здоровается. Кей кивает. Шоё хочет спросить, но не решается и просто разворачивается, чтобы продолжить путь. — Я больше не приду. Рыжая макушка замирает. — Жаль. Но в клубе тебе всегда рады. — Знаю. Тсукишима натягивает наушники, заходя в класс. До звонка он имеет полное право на неприкосновенность и с благодарностью отмечает, что одноклассники не акцентируют на нем внимание. Лишь староста подходит, чтобы молча отдать распечатки. Первый урок проходит гладко, и Кей наивно полагает, что дальше будет также. — Опять в наушниках… — Он быстро пришел. Я не ожидал увидеть его до конца триместра. — Согласна, он не выглядит подавленным. — Ну, он никогда эмоциями не отличался. — В клуб небось вернётся. — А ведь его брат тоже играл… Тсукишима встаёт с мерзким скрипом стула. Кучка позади него дёргается и делает вид, что не обсуждала его. Кей подхватывает рюкзак и направляется из кабинета. — Тсукишима-кун, ты куда? — староста обеспокоенно выбегает следом. — Урок вот-вот начнется. Но парень игнорирует её, направляясь подальше от класса. Лестница у восточного входа всегда безлюдная — с тех пор, как этот вход закрыли, тут не бывает учеников, кабинетов поблизости тоже нет. Рай для прогульщиков. Кей забивается под лестницу и поджимает колени. Музыка в наушниках бьёт по ушам. Сиреневая. Он сильнее вдавливает их в голову, в попытке перекрыть мысли. Как же жалко я, наверное, выгляжу. В волосы зарываются пальцы. Чужие. Тсукишима дёргается и поднимает голову. Ямагучи с сочувствием смотрит на него, медленно перебирая прядки. У парня дрожат губы. — Прости… — Все в порядке, Тсукки, — он опускается на колени. — Не исчезай… — Больше не буду, — утягивает в объятия. Кей срывается и тихо плачет, уткнувшись в холодную шею. Тадаши успокаивающе гладит спину, и ощущается до одури правильно. — Ты только не засни. Сходи к классной, отпросись домой. Тебе ещё рано сюда возвращаться. — Угу. — Зачем ты вообще вернулся в школу? — Дома… Тихо. — Ты можешь включать музыку. — Без тебя неинтересно ее слушать. — И как ты жил без меня раньше? — Не знаю. Но больше не хочу. Ямагучи мягко улыбается. Кажется, ему впервые после смерти стало тепло. Если я правда выдумал тебя — это лучшее, что я мог сделать. — Мне выписали таблетки. — Все настолько плохо? Они лежат на кровати, смотрят друг на друга и переплетают пальцы. Нога Ямагучи привычно расположилась на Тсукишиме, который медленно поглаживал чужие бедра. Тадаши легонько вздрагивал под тёплыми пальцами. — Я рассказал про тебя. — О, так они решили, что ты сумасшедший. В целом, ожидаемо, но зачем ты это сделал? — Мне было одиноко без тебя. Я не хотел срываться, но в тот день мне было плохо. Прости. — Я не обижаюсь. — А я бы обижался. — Ты просто вредный. Ямагучи тихо смеётся и прижимается ближе. Холодный и уютный. Кей никогда бы не подумал, что поставит эти два слова рядом и влюбится в них. — Надо найти кого-нибудь, чтобы узнать, где твоя могила. Тсукишима поправляет шарф и выглядывает людей. Ямагучи выглядел ужасно холодно в своей лёгкой футболке, но попытки одеть его не увенчались успехом. — Тсукки, пошли домой. — Чего? — парень оборачивается. — Я… Я тут подумал… Призраки, они ведь неспокойные души, так? — Наверно. — Меня тревожит моя смерть. А если я узнаю, как умер… Вдруг я исчезну? Я не, — он поджимает губы. — Я не хочу. — Вот как… Я все равно пойду дальше. Хочу навестить отца и брата. Ты можешь подождать меня здесь. — Угу. Ямагучи провожает парня взглядом и вздыхает. Ему интересно, какой была его прежняя жизнь, как он умер, но если ради этих воспоминаний нужно расстаться с Кеем — он не готов. Тсукишима ежится и садится на корточки. Поджигает благовония. — Фу, Аки, снова свою гадость жжешь! — Сам ты гадость! Это, между прочим, тайские благовония. Очень хорошие. — Какая разница, отвратительный запах. — Какой ты вредный. — Мальчики, не ссорьтесь! — Пап, ну скажи ему! — Кей-кун? Названый дергается и оборачивается. Невысокий парень в чёрном пальто сжимает в руках цветы. Тсукишима быстро протирает очки, окропленные дождевыми каплями, попутно поднимаясь. — Тенма-сан. Парень неловко улыбается и подходит к школьнику, слегка приобнимая в качестве приветствия. — Почему ты тут один? — Удай присаживается перед надгробием и опускает цветы. Кей вовремя замолкает, чтобы не сказать, что он пришел с Тадаши. — Не хотел, чтобы мама волновалась. — Вот как. — Вы тут первый раз? Слышал, вы не пришли на похороны. — Да… Почти полгода прошло, а я вот, — он разводит руками. — Только нашел в себе силы. Ты тоже, да? Тсукишима кивает. — Аки сказал бы, что мы жалкие трусы. Удай тихо усмехается, соглашаясь. Да, Акитеру бы над ними долго смеялся. Друг друга парни не винят, знают, что это сложно — прийти на могилу к тому, кого больше всего любил. — Может, зайдёте в гости? — Не думаю. — Мама будет рада вас видеть. Вы ведь не чужой. Тенма вежливо улыбается, в неудачных попытках сдержать надвигающуюся истерику. Лезет в карман и достает шапку, которую надевает на Кея, и щелкает его по носу. — Тсукишимы из принципа игнорируют шапки? — Что-то вроде того. Удай поджимает губы и отворачивается. — Ты на него очень похож, — голос надрывается, и парень садится обратно, утыкаясь взглядом в надгробие. — Простите, — он сам не знает, за что извиняется. — Иди домой, Кей. Не стоит тебе одному гулять по кладбищу. — Угу, — Тсукишима мнется, но всё-таки разворачивается, чтобы уйти не попрощавшись. Я так и не смог рассказать ему о последних словах Акитеру: он говорил о предложении Тенме. Таблетки действовали странно. Ямагучи никуда не исчез, а вот Тсукишима стал спокойнее, чаще спал и много ел. В беседах с доктором Кей больше не упоминал Тадаши, чтобы не ухудшать положение. Даже если Ямагучи — плод его фантазий, лишаться его не хотелось. Тсукишима ждёт маму в коридоре, лениво разглядывая брошюры про корь. До чего же люди и их болячки мерзкие. — Ямагучи-сан! Нужна помощь! — Ну что опять? Кей дёргается и смотрит на удаляющуюся женщину. На волосы глубокого, оливкового цвета. — Тадаши. — М? — Твоей могилы нет на кладбище. Пластинка заканчивается. Тадаши хватает парня за плечи. — О-откуда ты знаешь?! — Я узнал в тот день, когда мы ходили на кладбище. Ты не был похоронен там. Я подумал, тебе стоит знать. — Не стоило тебе это говорить, Тсукки. Теперь как-то тревожно. — Мне кажется, я знаю кое-что ещё. — Я не уверен, что хочу это слышать. — Ладно. Тсукишима ставит следующую пластинку и ложится на пол. Ямагучи сидит неподвижно, глядя на крутящуюся пластину, а после медленно ложится рядом. — Говори. — Твоя мама похоже работает медсестрой в больнице. Тадаши подскакивает. — Мне нужно туда. — Постой, давай завтра вместе сходим! — Нет. Нет, мне нужно сейчас. Я хочу ее увидеть. Кею тревожно. Отпускать Тадаши кажется худшим, но самым правильным решением. Он сжимает руку парня. — Обещай, что вернёшься, Тадаши. — Конечно я вернусь, Кей. Тсукишима не хочет видеть, как парень уходит, и закрывает глаза. Сейчас он посчитает до десяти, и Ямагучи уже тут не будет. Один, два, три… На губах ощущается холодок, Кей распахивает глаза. Дальше считать не нужно — он в одиночестве сидит на полу у проигрывателя. Я не знал, что за странное чувство я ощутил в тот момент. Чертов Тадаши, почему ты решил, что поцелуй — это отличная идея? Тсукишима лениво потягивается и нехотя плетется к двери. И кого к ним принесло? Он смотрит в глазок и замирает. Он правда пришел? Кажется, коленки дрожат. Кей слегка хлопает себя по щекам и открывает дверь. — Привет, Кей-кун. — Добрый вечер, Тенма-сан. Заходите. — Извините за вторжение, — парень кивает и проходит в дом. — Мама дома? — Угу. — Кей, кто там? Парни переглядываются, и Тенма переводит дух, прежде чем заглянуть на кухню. — Добрый вечер, Тсукишима-сан. — Удай… Заходи. Женщина задерживает на нем взгляд и сжимает в руках полотенце. Наступает неловкое молчание. Кей бросает взгляд на парня — тот наверняка уже пожалел, что зашел. Тенма ставит на стол принесенный торт и слегка кланяется. — Хорошего вечера. Его порывисто обнимают, и на лице застывает удивление, он в панике смотрит на Кея. Тот и сам в шоке, лишь пожимает плечами. — Он тебя очень любил, — тихо шепчет женщина, и Тенма обнимает ее в ответ. — Простите… Что не приходил… — Я понимаю… Кей тихо уходит с кухни, оставляя взрослых наедине. Когда он возвращается, они сидят на диване, тихо о чем-то перешептываясь. — Тенма-сан. Удай поднимает голову. — Я наверно пожалею, н-но… Аки… Акитеру последний раз… — он делает глубокий вдох и резкий выдох. — Последние его слова были о вас. — Кей-кун… — Э-это не все. Вот. Он ставит на кофейный столик небольшую бархатную коробочку и переводит взгляд на маму. Она удивленно смотрит на сына — разумеется, она ничего об этом не знала. Удай же дрожащими руками достает кольцо. Слезы льют с новой силой, и Кей успевает обо всем пожалеть, как на лице парня расцветает вымученная улыбка. Он медленно надевает кольцо на безымянный палец и поднимает взгляд. — Спасибо, Кей. И парень вздрагивает от этого хриплого шепота, что так похож на манеру Акитеру. Удай уходит поздно, пообещав заходить почаще. Мама говорит, что Кей поступил правильно, отдав ему кольцо. Я надеюсь, тебе стало легче. Ямагучи крутится у зеркала. Тсукишима отрывается от учебников и смотрит на парня. Тот играет с волосами, подтанцовывая песне, собирая пальцами небольшие хвостики. Кей улыбается, наблюдая за ним. — Тебе идет. — Ага. Ками часто заплетала меня. — Ками? Кто это? Тадаши останавливается. — Тадаши? Ты кого-то вспомнил? — К маме в больнице подбегала девочка. Мы с ней так похожи. Ее Канами звали, а мне в голову все лезло «Ками-Ками»… Она не улыбалась. Кей, — он поворачивается, и парень замечает слезы. — Моя сестра перестала улыбаться. Тсукишима подскакивает с места и быстро преодолевает расстояние между ними, чтобы крепко сжать Ямагучи в объятиях. — Тише… Может, просто был плохой день. Со всеми случается. — Она… Всегда улыбалась… Как бы плохо ни было… — Не всегда получается быть на позитиве, не волнуйся. Уверен, с ней все хорошо. — Наверно… Кей чуть покачивает парня, зная, что его слова ни разу не убедили Тадаши. Парень вздыхает и утягивает Ямагучи за собой на кровать. И обнимает, обнимает, в попытках спрятать от пугающих мыслей. Тадаши — его спасение, и Кей хочет его защитить. Средняя школа Чидорияма встречает привычным шумом и толпами малышни. Тсукишима ощущает себя гигантом, ведь на его фоне школьники нереально маленькие, но сейчас ему нужно увидеть в этой толпе одну единственную девочку, чью внешность он даже не знает. Веснушки и темные волосы — его единственный ориентир. Во всяком случае, Тадаши сказал, что они похожи. — Ямагучи-тян! Да постой ты! — Не желаю ничего слышать! Никуда не пойду! Отстаньте! Кей видит девчонку, которая быстро вылетает за вороты школы и несётся куда-то в сторону парка. Губы трогает улыбка. Наверно, очень странно будет бежать следом за девочкой, так что он просто ускоряет шаг, чтобы не потерять ее из вида. — Привет. Девочка забавно дергается и подскакивает со скамейки, принимая боевую стойку. — Я буду кричать. — Чт- Нет, нет, послушай, пожалуйста. — Кто ты и что тебе нужно? — Ты ведь сестра Тадаши? Враждебность сменяется удивлением, и кулаки опускаются. — Да. Ты его одноклассник? Друг? Парень? Бывший? Сокомандник? — Друг. Я его друг. — Я Канами, но, думаю, ты это итак знаешь. Девочка падает обратно на скамейку и хлопает рядом. Тсукишима неловко усаживается рядом. Боже, какая она маленькая… — Ты видел его после того случая? — Я… Нет. Слушай, прозвучит странно, но… Что с ним произошло? Канами недоверчиво хмурится, на что Кей вскидывает руки. — Мы дружили по сети. Потом он пропал. Я переживал, и вот я здесь. Ямагучи верит и кивает. — Значит, ты ничего не знаешь? — Нет. Он в порядке? — Кто знает, — она вздыхает. — Вы хорошо дружили? — Можно и так сказать. — Из какой ты старшей школы? Ты вообще из Сендая? — Да, я из Карасуно. — А! Значит, вы познакомились на волейболе? «Тадаши играл в волейбол?» — Угу. — Тогда все встаёт на места. Дождь застаёт их в парке, и Тсукишима вызывается провести девочку до дома. Уже стемнело, да и она без зонта. — Тадаши многое про тебя рассказывал. — Зовёшь моего брата по имени? — она тихо усмехается, на что парень неоднозначно мычит. — Заходи. Будет некрасиво оставить тебя без чая. — Да не стоит, я пойду. — Простите? — за спиной раздается женский голос, и парень оборачивается. — Мам, это друг Та-ши, я попала под дождь без зонтика, и он проводил меня до дома. — Вот как, тогда проходи, нечего стоять в проходе! — А… Ладно. Спонтанное знакомство, и вот Рея настояла, чтобы парень остался на ужин. Повезло, что Тадаши не сильно распространялся о своих друзьях, и Кей смог выдать достоверную легенду, как они познакомились на межшкольных и часто переписывались. Во всяком случае, его не закидали подушками и не выперли из дома за враньё, а значит ему поверили. — Мам… Тсукишима-кун не знает. Я не стала говорить. Атмосфера меняется как по щелчку. Женщина поджимает губы и кивает. Канами встаёт с места и протягивает руку. Тсукишима решает не спрашивать и молча следует за девочкой. Когда они заходят в комнату, то все встаёт на свои места. Комната Тадаши просторная, стены увешаны плакатами, фотографиями, полки заставлены книгами и фигурками. На столе разбросаны учебники и ручки. Казалось, что время тут остановилось, и никто ничего не трогал. — Та-ши пытался убить себя. — Что? Канами обнимает себя за плечи и смотрит на фотографию. — Я зашла к нему, когда он выпрыгивал в окно. Совсем немного опоздала… Ни намека на то, что ему плохо. Ни записки, ни сообщения, просто ничего. Тебе он тоже ничего не говорил, да? — Д-да… Я ничего не знал. — Он сейчас в коме. Уже месяц. Если хочешь, можешь прийти. Мама отведет тебя к нему. Тсукишима молчит, а потом медленно обнимает девочку. Канами срывается и плачет, уткнувшись ему в живот. — Тсукки, ты ведь не успокоился, да? Ямагучи сидит у проигрывателя и смотрит через зеркало на парня. — Жизнь в целом штука неспокойная, но может уточнишь, что ты имеешь в виду? — Моя смерть. Ты ведь всё ещё узнаешь, что со мной произошло? Тсукишима поджимает губы. Ямагучи принимает этот ответ и глубоко вздыхает. — Кей. Я не хочу ничего знать. — Ты не сможешь вечно быть в таком состоянии. — Почему? Что мне мешает? Кей, я хочу быть рядом! — Ты не понимаешь- — Это ты не понимаешь! Я наконец встретил дорогого мне человека, мне наконец хорошо с кем-то! А ты просишь меня бросить тебя! Ты ведь и сам без меня не сможешь! Знаешь же сам, так почему- — Потому что ты не умер! Тадаши замирает на полпути. Он заметно вздрагивает и делает пару провальных попыток что-то спросить. — Что… — Я могу тебе все рассказать, если хочешь. Ямагучи опускается на кровать и закрывает глаза. Тсукишима садится рядом, но не прижимается к нему, выжидающе смотря. — Не понимаю… Ты… Зачем… Сначала спрашивай… Я не знаю… Кей, мне страшно… Что за бред… Боже, — он закрывает лицо руками. — Обними меня. Тсукишима послушно прижимает парня к себе. Ямагучи утыкается в его плечо, кусает губы, комкает футболку. Кей терпеливо ждет. Знает, что спустя какое-то время парень захочет узнать правду. Просто нужно дать ему немного остыть. Тадаши начинает разговор ночью, когда они уже ложатся спать. — Что со мной произошло? И как ты обо всем узнал? — Я ходил к тебе домой. — ТЫ ЧТО? — Тише… Встретил твою сестру, попали под дождь, я проводил ее до дома, а там пришла твоя мама… Я сказал им, что мы познакомились на матчах. Волейбольных. Ты играл за Старшую Джозэнджи. Тадаши… Ты пытался покончить с собой. Тсукишима хочет отодвинуться от парня, чтобы взглянуть на него, но тот не дает, сильнее сжимая в объятиях. — Ты в коме. В той самой больнице. — Значит, это не реальность? Это мой сон? — Я… Я не знаю. У меня была жизнь до тебя, значит, я настоящий. И ты тоже. — Ты уже ходил? — Нет. Я хотел, чтобы ты знал. Просто… Вдруг ты очнешься? И мы сможем быть рядом, ну, и прочее. Ямагучи молчит, а после тяжело вздыхает. — Давай обсудим всё утром? — Хорошо. Тогда… Спокойной ночи? — Спокойной ночи. — Тадаши, ты спишь? — Знаешь, я надеюсь, что ты согласишься пойти туда, — Кей зевает. — Я бы хотел, чтобы ты вернулся к жизни. Может, тогда мне бы хватило смелости тебе признаться… Тсукишима просыпается в постели один. Он не придает этому значения, вновь проваливаясь в сон с уверенностью, что за его спиной Ямагучи сидит на своем любимом месте возле проигрывателя. — Кей! Парень подскакивает, в панике шаркая по кровати в поисках очков. В дверях стоит мама и виновато улыбается. — Прости. Меня вызвали на работу, скорее всего буду в ночь. Не теряй и просыпайся уже, второй час дня. — Угу. Хорошо. Удачи. Парень падает обратно на кровать, но вновь подскакивает, когда хлопает входная дверь. Тсукишима фыркает, а после улыбается. Всё медленно приходит в норму, его мать наконец становится такой же шумной, как раньше, и он этому безумно рад — тишина в этом прежде шумном доме убивает. — Тадаши, — Кей зевает и встает с кровати. Оглядывается. Паника неприятно забирается под кожу, он обегает комнаты, но все же осознает, что в доме один. «Все в порядке, просто отлучился, надо подождать», — он успокаивает себя, но безуспешно — Ямагучи пропал и не появлялся уже неделю. «Привет, Тсукишима-кун! Я сегодня иду к Та-ши, не хочешь присоединиться?» Тсукишима снова среди детей, парочка девочек оборачивается на него и перешептывается. Парень закрывает глаза в надежде, что Канами не задержится. — Тсукишима-кун! Извини! Немного задержалась! — Ничего. Как в школе? — Было бы лучше без меня. Кстати, хотела спросить, а ты разве не учишься? — У меня небольшие каникулы. — Ааа, круто. Канами заводит монолог о том, как прошел её день — видимо, без брата ей действительно одиноко, и теперь она хватается за его друга. Тсукишима не против. Он и сам с радостью бы ухватился за Тенму, если бы возраст позволял так беззаботно раскрывать душу. Брат и сестра похожи — звонкий голос, россыпь веснушек и сияющий взгляд. Канами более активная и суетливая, а Тадаши скорее хитрый лентяй. Кей отвлекается на мысли о них, чтобы не замечать, как они идут по уже знакомым больничным коридорам. — Вот. — Что? — Его палата. Я тут подожду, если что. — Да. Да, спасибо. Тсукишима мнется, прежде чем зайти в палату. Он заходит медленно. Смотреть на тело на белых покрывалах, среди всех трубок… Сложно. В его голове Тадаши живой, смеётся и улыбается. В реальности же Тадаши лежит без признаков жизни. Кей поджимает губы и осторожно опускается рядом. — Э-эй… Тадаши… Ты чего вдруг ушел?.. Он осторожно касается чужой ладони. — Давай просыпайся… Я новую пластинку купил… Песни прям как твои глаза… Чертов тёмно-оливковый… Я даже не знаю: ненавижу его или люблю… М-мне правда… Нужен ты… Я тебя… Дверь тихо скрипит. — Тсукишима-кун! Там доктор идёт, пошли. «Уже? Нет. Не хочу, черт, Тадаши, какого черта ты меня оставил?» — Тсукишима-кун? — Да. Иду. Кей поднимается и, поспешно стирая дорожки слёз, выходит из палаты. Канами поджимает губы. — Тсукишима-кун. — Да? — Ты любишь Тадаши? Со смехом мимо проносится детвора на велосипедах, хватая последние бесснежные дни. Канами ежится от ветра и смотрит на парня. Кей поджимает губы. — Да. — Приходи к нему почаще. Может, ты его спасёшь. Ну, знаешь, как в фильмах! — она немного оживляется. — Когда возлюбленный выходит из комы рядом со своей любовью! — Может быть. Я постараюсь приходить к нему. Девочка улыбается и отвлекается на телефонный звонок. Кей закрывает глаза. В голове все звучит песня, которую они слушали с Тадаши в первый день, звучит, заглушая собственные мысли и слезливый крик Канами, что зовёт его. Чёртов умеренный аквамарин. Afuredashita namida no you ni Hitotoki no kirameku inochi naraba Deai to wakare wo kurikaesu hibi no naka de Ittai zentai nani wo shinjireba ii

Если наша жизнь мерцает лишь краткий миг, Как перелившиеся через край слёзы, Тогда во что, собственно говоря, нам верить среди этих дней, Состоящих из непрерывных встреч и расставаний?