Мастер

Он - мой Мастер. Я - его послушная кукла. Я помню, как он только начал выдумывать меня. Уже тогда он вдохнул в меня жизнь. Он начал думать о самой красивой кукле, которую он когда либо видел на свете. И тогда он увидел моё лицо. Я ему всё точно подсказала. Я сказала, какого цвета мои глаза, какого цвета кожа, какова она на ощупь, я рассказала о своих волосах цвета пшеницы и губах, нежных, как лепестки самой дивной розы. Я описала ему моё платье и мои башмачки. Я сказала, что не отказалась бы от красивой яркой броши в виде девичьей головки. Он с радостью меня выслушивал, с улыбкой кивал головой, облизывал губы, пока выводил новые эскизы. Я говорила ему, что надо подправить, что оставить, чтобы всё было восхитительно. Чтобы всё было так, как я задумала. Мой хозяин был послушен. Он с радостью отзывался на каждое моё слово, на каждый шёпот. А я ему с такой же искренней радостью отвечала. Мы были едины в моём замысле, который как-то незаметно перерос в наш замысел. Затем он начал вылеплять меня. Он лепил мои руки и ноги и тело из фарфора. Он со всей тщательностью вылеплял мои хрупкие пальчики и я была готова смеяться, потому что всё было идеально. Моё тело получилось именно таким, как и задумывалось. Мой Мастер нашёл подходящий парик и стеклянные глаза, которые блестели на солнце. Когда я была готова почти окончательно, он начал прорисовывать моё лицо. Розовая и голубая краски, белый и чёрный карандаши. Всё это было заготовлено уже давно и вот они нашли своё применение. Я чувствовала, что я начинаю оживать. Мне хотелось, чтобы мой Мастер, мой отец побыстрее нанёс последние штрихи. Мне хотелось смеяться, петь и говорить. Мне хотелось начать танцевать. Мой мастер одел и обул меня. Новенькие красные башмачки с черными ленточками вызывали во мне восторг. Я была закончена. Мастер улыбнулся мне и обнял. Я знала, чувствовала, что он любит меня. И я люблю его. Но вот он отнёс меня куда-то и положил в большую коробку, которую накрыл крышкой. Я начала задыхаться. Темнота окружала меня. Мне было очень страшно. Я плакала в темноте и звала своего Мастера, но он всё не появлялся. И вот наконец коробка затряслась и я услышала чей-то голос. Другой голос, не голос моего Мастера. А затем - яркий, заливистый детский смех. Крышку с моей коробки отбросили подальше и меня взяли на руки. Я оказалась лицом к лицу с маленькой девочкой. Она смотрела на меня не очень долго и почти сразу отбросила в сторону. Она что-то кричала другому человеку, но я не могла разглядеть его, так как смотрела точно в пол. Я точно слышала, как откололся один из моих фарфоровых пальчиков и знала, что уродливая трещина ползла по моему хорошенькому лицу. Хотелось плакать, но я не могла этого сделать. Мастера не было рядом. Вскоре двое кричащих ушли и я осталась одна. Вскоре я перестала чувствовать. Я сделалась холодной, стала куклой. Девочка изредка брала меня на руки, но почти сразу же откидывала, видимо потому, что у меня были светлые волосы. Вскоре я перестала слышать, а затем и видеть. Вокруг меня была темнота, куда более густая, чем в коробке, в которой я лежала до знакомства с девчонкой. В её комнате появлялись и другие куклы, некоторые даже были куклами моего Мастера, но они тоже быстро замыкались в себе и ничего не говорили. А вскоре я узнала из разговора девочки со своим, как оказалось, отцом, что мой Мастер умер и что больше не появятся красивые куклы из-под его ловких пальцев. Мне хотелось плакать, но я не могла. Я перестала быть мечтой моего Создателя. Я стала чем-то обыденным, хотя в его душе я всегда была чем-то особенным. Я перестала выделяться среди остальных кукол в этой комнате. Вскоре я умерла.