Здравствуй...

— Мне, пожалуйста, фраппучино с шоколадным сиропом, — невероятной красоты девушка кладет на стол несколько купюр и убирает небольшой кожаный кошелек в клатч, переступив с ножки на ножку. — Вам подадут кофе через десять минут, — миловидный парень протягивает ей чек, а та улыбается, убирая ненужную бумажку в карман светлого пальто. — Благодарю, — тихо произносит темноволосая и направляется к столику у окна. Её излюбленное место. Он стоял чуть поодаль ото всех остальных возле панорамного окна, откуда открывался вид на дождливый Брюссель. Погода здесь очень редко бывала приятной, но только не для Лимы. Девушка обожала пасмурное небо и слабый, туманный дождь, который чаще всего радовал её внезапно. Скромные улочки, по которым Ли обожала прогуливаться каждый вечер, чтобы пополнить свой запас вдохновения перед предстоящей выставкой, которая будет уже в следующем месяце. Она снимает верхнюю одежду и аккуратно вешает пальто. Поправляет свою легкую блузку и чуть вздрагивает, пока тело привыкает к новой температуре в помещении. Лима присаживается на мягкий стул и достает из своего рюкзака скетчбук и простой карандаш. Её внимание привлекает монстера, стоящая возле входа. Её листы всегда привлекали внимание своими изгибами, а желанием Лимы как раз было нарисовать что-то незамысловатое, чтобы просто расслабить руку. Первый набросок, первые линии, из которых вскоре получится очередной шедевр. Рисование для нее сначала было обычной отдушиной, пока её рисунки не попали в нужные руки. Женщина, удачно встретившая семнадцатилетнюю девушку на улице, оказалась одной из тех, кто ценил талант. Она помогла ей встать на ноги. Она сделала так, чтобы труд девушки ценился по достоинству. Стала ей второй матерью и наставником, и продолжает им быть по сей день. — Что-то ты призадумалась, Ли, — бормочет себе под нос девушка, выводя нужный контур на бумаге. — Вот так лучше. — Ваш фраппучино, — официант ставит кофе на стол, а Лима доброжелательно улыбается, отложив скетчбук и карандаш в сторону. — Благодарю. Отводит взгляд зеленых глаз к небольшим ручейкам, которые по наклонной стекают вниз, уволакивая за своим порывом желтые листья поздней осени. Темноволосая вспоминает былые времена, когда проводила много времени со всеми своими многочисленными друзьями, которые так внезапно растворились сразу после того, как ей пришлось переехать из Нью-Йорка в Брюссель, оставив за собой лишь размытые очертания своего силуэта, который все «лучшие» друзья забыли буквально через несколько месяцев. Отныне теперь лишь редкие «привет» и «как дела». — Зато теперь у меня прекрасная компания, которая поддерживает меня всегда. Я справляюсь без них, — констатирует очевидное, пока не слышит тихий голос за спиной, разделивший её хрупкий мир на «до» и «после». — И без меня тоже, Ли? Она не смеет повернуться, стараясь списать всё на глупые галлюцинации из-за усталости. Лима едва дышит, чувствуя, что бедное сердце пропускает несколько ударов. Голос Кристофера и простая фраза эхом продолжают разноситься в голове, путая оставшиеся мысли. Темноволосая сглатывает подступивший к горлу комок и старается сделать максимально спокойное лицо. — Я не ожидал увидеть тебя здесь. Здравствуй, — она видит его серые глаза и буквально пропадает, нырнув с головой в собственный омут едких воспоминаний. Да, они сладостные; да, они теплые; да, они заставляют Лиму улыбаться, но какое к черту это имеет значение, если их пути так безжалостно разошлись, выстроив две параллели, которые никогда не пересекутся? — Я присяду? — Здравствуй, — Ли напряжённо трогает краешек кружки, стыдливо выдохнув. Опускает взгляд в надежде, что её приветствие не вышло слишком сухим и не заденет его чувств. — Присаживайся, конечно. Кристофер сосредотачивается на ней. Девушка всё так же красива. Всё та же родинка на ключице, которая виднеется из-за прозрачной ткани блузки. Он старается увидеть в ней какие-то изменения, но нет. Ли совсем не изменилась. Зеленые глаза, в которых до сих пор трепещет какая-то надежда на чудо. Она всегда была такой. Ли всегда заставляла его верить в чудо, даже если на это нет ни единого намека. Парень не знает, что сказать и как начать разговор, хотя за плечами огромный путь вместе, пусть и оборванный так резко. — Каким ветром тебя занесло в эту кофейню из огромного Нью-Йорка? — её дрожащий голосок нарушает молчание, пока глазки ищут одну точку, на которой можно сфокусироваться. — Я работаю в издательстве. Приехал провести интервью с одним из начинающих авторов, — Кристофер старается говорить сдержанно, не разбрасываясь своими эмоциями направо и налево. За все четыре года он больше не смог влюбиться, так и не выпуская из головы прекрасный образ Лимы. — Всё же, ты исполнил свою мечту детства, — уголки её губ невольно приподнимаются в лёгкой улыбке, а глаза вновь находят знакомый взгляд, разрядом тока проходящийся по её коже. Она прекрасно знала его. Этот взгляд, наполненный желанием и… тоской? Ли ловит себя на той мысли, что всё еще помнит его. Каждую мелочь, каждый взгляд, даже помнит тон его голоса… такой теплый, напоминающий летний дождь, который девушка так любит. Темноволосая видит его улыбку и чувствует, как сердце бьется в унисон с учащенным дыханием. — Исполнил. Но с каждым чертовым достижением вспоминал тебя, — удар её едва бьющегося сердца. Ли больше не шевелится, затаив дыхание. Внутри всё смешивается. Хочется плакать от обиды и облегчения. Все четыре года она мучила себя вопросами о том, задумывался ли Кристофер хоть на секунду о ней; думал ли о ней так же, как она думала о нем. Губы дрожат, стараясь выдавить жалкое подобие улыбки, но разве это могло спасти ситуацию? — Ты тоже добилась того, чего хотела, верно? — Крис кладет свою руку на стол. Между их пальцами остаются считанные миллиметры, которые никто не может преодолеть. Кажется, что между ними прозрачная стена, которую никто не может разбить, хотя это хрупкое стекло, достаточно лишь сделать первый шаг. Но ни он, ни она не решаются, боясь пораниться острыми осколками. — Добилась. Моя первая выставка через месяц, — Лима старается держать дистанцию в воспоминаниях, чтобы случайно не перейти границу дозволенного, ведь однажды клятвенно пообещала себе, что ничего не будет хранить между ними, кроме обычного нейтралитета. — И смогла сделать это без меня. Я же говорил, что ты сильная, я тобой горжусь, — его слова острым лезвием ножа проходятся по сердцу темноволосой, поранив чуть зажившую рану. Она поджимает губы, опустив голову к остаткам своего фраппучино. Качает головой, чувствуя, что слезы предательской пеленой застилают глаза. Едва слышно шмыгает, не желая ничего отвечать, ведь все его слова неправдивы. Лима не справлялась. Каждый божий раз вспоминала его, когда не могла что-то сделать. Горько плакала, вспоминая его улыбку, которая была единственным спасением от темных туч. Ли не любила солнце, но Кристофер был исключением. — Фраппучино с шоколадным сиропом? Ничего не меняется, Лия, — будто нарочно давит на больное, используя такую форму имени. Девушка собирается с силами и поднимает на него глаза. Старается сохранить спокойствие, но они слишком хорошо знают друг друга. Их души слишком переплелись, чтобы так просто забыть всё то, что раньше приносило счастье. — Да, ты прав. Капучино без сахара. Ты всё такой же, — грустно произносит, шумно выдохнув. — Можно задать вопрос, который мучал меня все эти четыре года? — Дерзай, — он склоняется к ней чуть ближе, немного опираясь на поверхность стола. — Ты счастлив? Наше расставание пошло на пользу? Молчание. Впервые они так долго держат зрительный контакт, не стесняясь выплеснуть в нем всю свою боль. Этот вопрос ковыряет больную рану маленькой ложечкой, разрушая всевозможные защитные стены, которые годами строились из маленьких кирпичиков. Лима молится услышать положительный ответ, иначе будет еще больнее, ведь расставание вело именно к тому, чтобы они стали счастливыми. Чтобы хоть один из них стал счастливым. — Ты ждешь, что я скажу «да», — Кристофер горько усмехается, скрестив ладони в замок. — Твой взгляд… Ты надеешься на чудо. — Ты скажешь «нет», — Лима смотрит на его руки и тихо добавляет: — Твои ладони… Ты делаешь так, когда твой ответ отрицателен. Парень опускает руки и выдыхает, не зная, как мягче ответить. Девушка всё прекрасно понимает без его слов. По щеке скатывается первая слеза, оставляя за собой влажную дорожку. Она прикрывает глаза, пытаясь соединить последние ниточки терпения в одну, стараясь сделать что-то прочное. — А ты? Ты счастлива? — Кристофер задает этот вопрос с точно такой же надеждой, как и Лима. — Я отпустил тебя, чтобы ты стала самой счастливой на свете. — Если я скажу «да», то это будет самой большой ложью на этой земле, Крис, — хрипло шепчет Ли, отвернув голову к окну. — Я могу соврать, но ложь никогда не приносит блага, верно? — Верно, счастье. Это последняя капля. Девушка учащенно дышит, вытирая пальчиками слезы со своих щек. Одна за другой, эти слезинки словно кричат о всей боли, которая вырвалась благодаря воспоминаниям. — Получается, что и вместе мы быть не могли, и расставание нам не пошло на пользу, — выносит вердикт Кристофер. С губ слетает усмешка, наполненная горечью. Парень кладет свою руку на стол, выставляя ладонь. — Лия, давай прогуляемся? Темноволосая смотрит на него. Небольшие кудрявые прядки небрежно лежат на его лбу. Лима невольно вспоминает, как любила играться с его волосами при совместном просмотре фильма. Спускается к татуировке на запястье, где красуется дракон, обвивающий руку. Улыбка озаряет её лицо, когда теплые воспоминания закрадываются в сознание девушки. В тот день, на первую зарплату Кристофера они пошли набивать ему тату, о которой он так давно мечтал. Эскиз рисовала Ли, потому что парень мог довериться лишь её умелым рукам. — Пойдем, — несколько минут молчания, казавшиеся для Кристофера вечностью. — Давай прогуляемся, Крис.

***

Если машина времени и существует, то ею смело можно назвать времяпрепровождение с человеком, который безумно тебе дорог. Минута за минутой, час за часом. Лима и Кристофер разговаривали обо всем на свете, начиная от их совместного прошлого и заканчивая настоящим. Каждый из них понимал, что чувства не угасли. Наоборот — они цвели и пахли, словно цветочные поля, которые были так красивы в свете лучей закатного солнца. Ли наслаждалась каждой проведенной секундой рядом с ним, а Кристофер старался запечатлеть эти моменты в своей голове, чтобы потом не забыть и занести их на бумагу. Всё самое дорогое он хранит на бумаге. — Вроде бы, всё, — девушка неловко останавливается возле своего дома, переминаясь с ноги на ногу. — Уже очень поздно и холодно, я замерзла. — Я согласен, погода в Брюсселе оставляет желать лучшего. Но это твоя погода, ты любишь дожди, — произносит парень в глупой улыбке. Неловко чешет затылок, не понимая, что делать дальше. Хочется обнять её и больше не отпускать, ведь впервые за четыре года он почувствовал себя счастливым. Почувствовал себя живым рядом с ней. Между ними считанные шаги, но никто не может их сократить. Ни Лима, ни Кристофер за всё это время так и не прикоснулись друг к другу. — Тогда пока?.. — она произносит это так тихо, а внутри так и кричит о том, чтобы он не смел её отпускать. Никогда не смел. — Лия… — старается сделать первый шаг, увидев в её глазах надежду. — Не хочу… — Что не хочешь? — набирает полные легкие воздуха, спрятав ключи за спиной. — О чем ты думаешь, Кристофер? — О том, что отпустить тебя сейчас будет моей самой большой ошибкой за всё это упущенное время, — он делает шаг навстречу, но останавливается. — Останови меня сейчас, если не согласна. — Не остановлю, — шепчет Лима, сделав шаг ему навстречу. Между ними остались сантиметры. Опять несчастные сантиметры, которые никто не может преодолеть. Зрительный контакт, в котором всё читалось без лишних слов. Напряжение растет с каждой секундой, в то время как тела сами тянутся друг к другу. — Зайдешь ко мне? — она отходит на несколько шагов назад, боясь потерять контроль. И теряет. Находясь рядом с ним она теряет контроль. Парень следует за ней, словно находится под гипнозом. Каждое её движение завораживает, принуждая пристально смотреть на Лиму. Кристофер никогда не мог объяснить этого, но ему безумно нравилось, что девушка имела над ним власть в эмоциональном плане, пока он имел над ней власть в постели. — Проходи в мой укромный уголок, где я провожу половину своего свободного времени, — Ли пропускает его вперед, а сама закрывает дверь на замок. Снимает кроссовки и неловко проходит вслед за ним, пока Кристофер осматривает живописные картины Лимы. — Готов в миллионный раз сказать о том, что ты — прирожденный талант, — хрипло произносит мужчина. — Не смущай меня, — темноволосая отмахивается и проходит на кухню. — Хочешь чай… или кофе? Он ничего не отвечает и подходит к девушке. Из-за разницы в росте ему приходится склонить голову к её ушку. Парень убирает локон черных волос за спину и обжигает своим горячим дыханием мочку уха Лии. — Хочу тебя обнять, — произносит Кристофер. — Просто хочу тебя обнять. — Обними, — шепотом лепечет Лима. — Пожалуйста, обними меня. Прикосновение, о котором она мечтала все эти четыре года. Её тело буквально тает в руках Кристофера, который крепко обвивает свои руки вокруг её талии. Девушка утыкается носом в его грудь. Чувствует аромат его парфюма. Нет, он не такой. Это не тот парфюм, который парень использовал во время их отношений. Но теперь она запомнит аромат этого. Запомнит и навсегда будет носить в своем сердце. Чувствует его учащенный пульс и понимает, что даже не шевелится, так и оставшись в одной позе. Девушка кладет свою щеку на его грудь и прикрывает глаза, пока Кристофер блуждает руками по её спине, просчитывая мысленно каждый позвонок на её теле. Изголодавшееся по тактильному контакту тело Лимы невольно прижимается еще ближе, заставляя парня напрячься. И пусть между ними будут сожжены хоть все мосты — они найдут другой способ преодолеть преграду. И сейчас — не исключение. — Прости меня, — шепчет Крис, пропуская меж своих пальцев её прядки волос. — Прости, что я позволил тебе уйти и разрушил всё, что мы так долго строили. — Нет, не стоит, — она мотает головой. — Я была инициатором расставания, посчитав, что так будет лучше. Но, увы, лучше никому не стало. Мы были глупы. — Сейчас всё можно исправить, — с надеждой в голосе произносит Кристофер. — Никогда не поздно всё исправить. Думаешь, что это последняя наша встреча? — монотонность его голоса убивает оставшиеся ниточки терпения, заставляя темноволосую пустить слезу. Она быстро вытирает пальчиками мокрые щеки и смотрит вдаль. Делает несколько тяжёлых вздохов, наполненных безвыходностью и отчаянием. — Думаю, что да. Я больше никогда не вернусь в эту страну, так как улетаю завтра, — Ли качает головой. — А ты никогда не сможешь приехать ко мне, так как у нас уже разные пути. — Никогда не говори никогда, — парень оставляет между их губами буквально несколько миллиметров. — Я найду способ, чтобы встретиться с тобой. Поцелуй, запомнившийся ей на всю жизнь, которую Лима проживает без него. Поцелуй, который будет напоминать ему о ней каждую секунду.