Дорогой мой Макар Алексеевич!
Как давно мы с вами не писали друг другу – подумать только, целых три месяца! Как я только смогла так долго прожить без вас! Много чего изменилось в моей жизни, да так много, что я право не знаю, как всё уместить в одном письме. Начну пожалуй свой рассказ с конца сентября, как раз с того времени, как мы с мужем переехали в его имение. Хорошо, что вас там не было, друг мой – я уверена, что при виде меня у вас бы сердце разорвалось. Какой я была измученной, напуганной, бледной. Точно призрак какой! Озиралась невидящим взглядом, на крыльцо дома взошла, как на эшафот. Как же вы были правы, Макар Алексеевич, насчёт этой степи – унылей места я ещё не видела. Деревца чахлые, лысеющие, туман стелится, сырость страшная. Ещё и пасмурно было, и дождик моросил. Неприветливо выглядел мой новый дом на фоне этой пустынной степи. Но я всё ещё не оставляла надежды на то, что всё станет лучше и я попривыкну ко всему: и к мужу, и к слугам, и к завыванию ветра, и к одиночеству... Чем дольше я жила здесь, тем больше и больше восхищалась вашей дальновидностью, любимый мой Макар Алексеевич – всё случалось так, как вы предсказывали. Тут тихо, пусто, уныло, особенно днём, когда мужа дома нет и даже спать не ляжешь – непривычно мне днём время на сон тратить. Я пыталась вязать: связала и носков несколько пар, и варежки, и даже шаль с шарфом на зиму! Такие они у меня красивые получились, что я прямо наглядеться на них не могу! В них и в свет выехать не стыдно. Ещё я читала, когда уставала рукодельничать, но муж этого не одобрил – целую ссору устроил. Отобрал у меня все книжки, спрятал их куда-то и ругал меня, как маленькую. И чего ему так книги не угодили, я всё в толк не возьму? Не понимает он меня, не видит, как мне здесь тоскливо. Ему-то ничего: он то у соседей наших – помещиков – в гостях, в карты играет, то на охоту за волками да зайцами ездит. И меня с собой брать не хочет... И цепной пёс не скучает так сильно, как я тогда скучала. Как сяду в кресло у окна, задумаюсь, так сразу вспоминаю маму, Покровского, комнатку мою скромную, а больше всего вас, голубчик мой! Как не хватало мне ваших писем с вашим "слогом". Я вечно, вспоминая вас, боялась, что без меня с вами что-нибудь случилось: болезнь ли с горя или что похуже. И после таких размышлений застают меня слуги всю в слезах... Так я и жила. Пыталась сжиться с ролью помещицы, но не скажу, что у меня это хорошо получалось – не моё это, приказывать. Я всё хотела сама моим служанкам помочь. А муж из-за этого надо мной смеялся, мол: "Эх, никудышная из тебя помещица, Варвара". Я на него за это не сердилась – он прав был. Но всё же мне было горько от того, что не любил он меня нисколечко. Думал, что я уже его жена и никуда от него не денусь. А вдруг я зачахла бы и умерла от тоски? Ведь точно так бы и случилось, если бы не одно происшествие. Муж мой выехал в середине ноября на последнюю охоту. "Улю-лю!", лай собак, выстрелы – всё как всегда. Но он был так охвачен погоней, что не заметил, как началась свирепая гроза, с градом и ветром. Вернулся мой муж весь продрогший, ни одной ниточки сухой на нём не осталось. Суетно стало у нас дома впервые за два месяца. Слуги быстро переодели его, печки жарче растопили, чаем его напоили. Я молилась усердно, чтобы всё обошлось, но на утро он всё равно проснулся горячий, как самовар, дрожал, бедный, кашлял. Послали за доктором. Он осмотрел моего мужа, покачал головой и дал мне лечебные травы. И вы знаете, друг мой, у меня в голове словно перевернулось что-то! Я почувствовала, что я – единственный его близкий человек здесь, и что некому больше пожалеть и вылечить его кроме меня! Жизнь для меня снова вернулась – появилась деятельность, заботы. Все дела, связанные с имением, решала я, а после бежала к моему бедному мужу и сидела у его постели. Как быстро из властного хозяина поместья он превратился в беспомощного больного! Я вязала около его кровати, пела ему мои любимые песни, а один раз, увидав, как он тоскует, предложила ему почитать мои книги. Он на удивление охотно согласился на это и сказал мне, где они спрятаны. И с тех пор я целые вечера напролёт читала ему всё, от сказок до романов, пока глаза от полумрака не заболят. Книги действовали на него удивительно. С каким волнением он ждал, пока я снова начну читать ему, с каким увлечением он следил за мыслью автора! Что-то и в нём щёлкнуло, как и во мне. Мы оба изменились и стали более близкими друг к другу. Я теперь забочусь о нём, он теперь дорожит моей заботой. Вот в чём однако семейное счастье – во взаимности. Так что теперь, дорогой мой друг, Макар Алексеевич, вы можете не переживать за меня – я больше не несчастна, а муж мой поправился и совсем по другому со мной обходится. Мы теперь устроим в нашей усадьбе библиотеку и будем коллекционировать книги. Но вот вы, Макар Алексеевич, напишите мне обязательно. Пока я не получу от вас письма́, я не смогу окончательно успокоиться. Мне нужно знать, что вы живы, целы и здоровы. Быть может, я даже смогу навестить вас в скором времени – муж разрешит мне. Отныне мы никогда не перестанем поддерживать связь, я обещаю вам. Мы всегда будем друг у друга. Вечно любящая васВаря Быкова
04.04.2021