Мы рождены для науки

Между тем, как предполагал Сенку, температура действительно поднялась ночью. Невыносимо терпеть. Но это всего лишь простуда, ничего страшного, как он сказал. Бедный Сенку ворочался с бока на бок, то убирал, то натягивал одеяло с головой, держался за голову. Невыносимо гудит что-то, что он даже тихо мычал от жары и жажды. Давно он так сильно не болел и даже отвык болеть, забыл что это такое. С каждым разом, когда Сенку просыпается, всё болит ещё хуже, чем раньше, а не просыпаться не получается, потому что очень хочется пить. В голове непонятные звуки и образы, связанные с солнцем и остальными звёздами. Сенку слышит какие-то голоса и шаги, но знает, что это плод его воображения, так как его уши заложены и он не слышит, что может происходить за дверью. На тумбочке лежит то лекарство, но хотелось обычной очень холодной воды, а в стакане вода нагрелась. Минут двадцать парень раскачивался, чтобы встать, в итоге просто грохнулся на пол, больно ударив локти и колени. Он и не заметил, что пришла его подруга и помогла подняться. Рицуко что-то ему говорила, но Сенку будто был в трансе. — Ты почему не выпил жаропонижающее? Я для чего тебе его оставила?! Девушка быстро пробежалась туда и обратно за стаканом воды и, словно маленького ребёнка, с ложечки влила лекарство. Капризничать сил не было и он, наконец попив холодной воды, упал на спину на кровать и прикрыл глаза. Она ушла, тихо прикрыла дверь. Странно, почему она не спит так поздно? Сенку хотел остановить её, побыть рядом, но не успел, так что он повернулся к стене и остался один на один со своими звуками в голове. Да уж, шизофрения лёгкой степени, теперь понятно, что это и каково людям с этим. Может даже и вовсе никто не заходил, а организм так сильно хотел получить воды, что даже придумал такое. — Вот, если заболит голова и если снова поднимется температура, а это вода с охлодителем, — Рицуко положила всё на ту же тумбу. Сенку, поняв, что он ещё в уме, повернулся и схватил напарницу за руку, когда она снова собиралась уйти. Без лишних слов притянул к себе и прижался к ней, не отпуская. Рицуко улыбнулась и погладила Сенку, словно он и правда маленький ребёнок, нуждающийся в ласке. Завтра он пожалеет об этом, но так хочет он сам, отрицая это множество раз. Может это и есть любовь? Наверное да, потому что ему не нравилось то, что он чувствует и хочет, непонятные для него выходки, и то учёный-сельдерей уже нашёл для этого логичное объяснение: это всего лишь сиделка, единственная попавшаяся здесь в нужный момент, чтобы она помогла ему. Вот и всё. Ни более ни менее. В объятиях девушки Сенку быстро заснул глубоким сном, чувствуя, как температура медленно отступает и нежные женские руки у себя на шее. Завтра он должен встать, просто обязан. *** Утро выдалось тяжёлое, но в целом состояние нормальное. Лень было вставать учёному, но он поднялся весь мокрый и потный после температуры и… Он покраснел, когда вспомнил, что вытворял вчера ночью, когда болел, но особого значения этому не придал. Он посмотрел на место рядом с собой. Пусто. Как хорошо. Сенку с облегчением выдохнул и встал, надевая халат и выходя из комнаты. Как прекрасно вставать с лёгкостью после болезни и приступить к работе. — Не так быстро! — две сестры-блондинки забрали учёного и заставили поесть супа, специально приготовленного для него. — Ладно, без энергии я снова свалюсь, — лук усмехнулся и наблюдал, как они накрывали на стол и посмотрел на малышку, сидящую рядом. Не торопясь, он ел рамен, где в основном было больше жидкости, чем лапши. Ну ладно, после всего и так неплохо. Как готовит Рури, никто так не готовит. — Повезло Хрому, — вслух произнёс Сенку. — Почему? — спросила Рури и стала кормить ребёнка с ложечки. — Да нет, ничего, — он уже доел свою порцию и побежал в лабораторию. — Да стой, тебе надо ещё попить гранатового сока! — крикнула Юдзуриха. — Вот же пристали, — он быстро выпил и опять убежал к своим напарникам. В лаборатории Рицуко и Хром смотрели на визуальный вид солнца, обсуждали как оно расшириться при помощи газов, собранных со всех углов Японии. Именно для этого нужны были все инертные газы, чтобы собрать все 4 протона для протон-протонной термоядерной реакции, а значит выработки энергии из 3,6×10^38 протонов. — Всё сводится к одному, — произнёс Хром и посмотрел на великое уравнение в физике. — Верно, энергия не берётся из ниоткуда. Главный источник термоядерной реакции — это протоны: протий, дейтерий, тритий; они проходят три цикла протон-протонной реакции и вырабатывают гамма и нейтрино кванты и получают гелий-4, — Сенку подловил мысль Хрома и посмотрел на вертуальное 3-D солнце. — Эквивалентность энергии и массы, получается прошлое солнце было массой около 1,983×10^30 килограмм, а один только радиус составлял 695,5 тысяч километров, значит 5,949×10^38 Джоулей энергии должно вырабатывать наше солнышко, — в голове перемешалось столько чисел и букв, что Рицуко чуть не запуталась в расчётах. — Какой бы безумной не казалась теория старика Энштейна, мы ни за что не должны забывать об этом, — Сенку подчеркнул формулу Е=mc^2 на плакате чёрным маркером. Теперь, когда уже точно были вынесены расчёты, можно и подумать над увеличением. Солнце представляет собой огромный газообразный шар, в ядре которого и происходит преобразование водорода в гелий. Идеальным резервуаром для собранных газов будет являться, наверное, сухой лёд, который не взрывоопасен и не ядовит. Добыть сухой лёд поручили на менталиста, всё это время смотревший на их вертуальное солнце уже со всеми введёнными величинами. Выглядело круче, чем в планетарий, что остальные тоже заинтересовались и смотрели на это. Пока что это всего лишь предположение, но Хром верит, что это правильное решение, как и остальные тоже в этом уверены. Хотелось бы уже посмотреть на планету в прежнем состоянии и отдохнуть, как следует. Сенку смотрел на небо через окно лаборатории и думал об этом. Ракета приземлилась: Бьякуя и остальные космонавты вернулись. Он звонил уже сегодня и предупредил, что зайдёт к нему в центр. Сенку и сам начал немного скучать по своему старику и рад такой новости. *** — Да почему вокруг все такие гориллы, кроме меня?! — ворчал Сенку в объятиях Бьякуи и ловил воздух. — Ахах, ты всё такой же и даже ничуточку не поменялся, — он посмеялся и отпустил его. — Сенку! Как ты здесь? Как твои успехи? — Лилиан тут же подбежала и обняла парня. — Такой же высокий, как и Бьякуя. — У меня всё нормально, прогресс есть, — ответил он и скрестил руки. И вот так всегда. Ждал встречи с отцом, в итоге это выглядело так, будто ему было всё равно. Но Бьякуя, привыкший к характеру сына, знал, что на самом деле ему не всё равно и что он очень рад увидеться с ним. Они отошли от Лилиан и встали возле окна, разговаривали о науке и космосе. Что видел Бьякуя, что услышал по новостям и увидел в интернете — всё это он рассказывал до мельчайших деталей. В свою очередь, учёный рассказал, что у них почти получилось сделать плазму и создали 3-D солнце. Про то, что он заболел и кто его лечил, Сенку промолчал, ну а впрочем космонавт такого и ожидал, но решил ничего не спрашивать. «Сам расскажет.» — подумал Бьякуя и пожал руку своему псевдосыну на прощание. Его семья уехала домой на машине, а осталось такое опустошение. Хочется уже в родную комнату, полную оборудованием и плакатами, поесть еды от Лилиан и ждать сообщения от Рицуко, а может даже самим написать. Одно он точно задумал — это дождаться победы над тьмой, позвать Рицуко к себе домой и показать уже свою лабораторию, как сделала она за день до трагедии. А пока что нужно довольствоваться тем, что есть — это лучшие друзья, готовые помочь в любую секунду. И они прямо сейчас за спиной, кроме одной девушки-учёного и болтолога. — Я знала, что вы спасёте планету, — сказала Рури парням в халатах. — Куда мы денемся? — Хром поцеловал девушку в макушку и приобнял. — Пока что мы ничего не сделали, а всего лишь предположили одну гипотезу и в ней нет стомиллионпроцентной вероятности, — Сенку задумчиво скрестил руки и ходил взад и вперёд. — Не так-то и просто создать центр нашей солнечной системы, — Ген, который уже нашёл сухой лёд, появился внезапно, как в своих шоу, — Я думаю, тебе это сейчас нужно. — Как всегда вовремя, менталист. Я в тебе ни на миллиметр не сомневался. — Зачту за комплимент. — Как тебе удалось его найти? — Хром подбежал к друзьям. — Я просто использовал его на сцене, когда всего лишь менял атмосферное давление для изменения его состояния. — Агрегатного состояния. А ты не так уж и прост, Асагири Ген, — Сенку усмехнулся коварности менталиста. Он взглянул на него, когда уходил вместе с остальными через плечо и усмехнулся. Вот уж не думал он, что учёным понадобится углекислый газ. Они могли бы получить его через аппарат Киппа, взаимодействием лимонной кислоты и соды, но это придётся всё доставать и искать, а Сенку торопился встретить Бьякую, тем более Ген сам вызвался помочь. — Сейчас мы соединим все эти газы и углекислый газ, а в космосе он должен перейти в газообразное состояние, тем самым увеличивая размер звезды, — Сенку настроил плазменное оружие на температуру двадцать градусов по Цельсию, чтобы сохранить состояние жидкого углекислого газа, а иначе говоря, газированной воды. В огромном плазменном оружии уже было видно, как постепенно вода и инертные газы соединяются, образуя непонятный оранжевый или жёлтый цвет из-за добавления туда перманганата калия, серной кислоты и этанола. Ну не просто же они воду отправят в солнышко. При помощи такой реакции получалась некая молния — образование гидроксиацетона с сульфатами калия и марганца. По каплям эта смесь вливалась в оружие, учёные следили за этим, не отрывая глаз. Всё должно пойти, как надо. — Хром! Тсукико только что сказала первое слово! — Кохаку открыла дверь лаборатории. В его глазах впервые за долгое время блестели счастье и радость за малышку. — Иди уже, — сказал Сенку и смотрел на то, как его друг убежал к семье. Все радовались первому слову Тсукико, которое было «папа». Больше всех, конечно же, был рад Хром, он даже немного прослезился, быстро смахнув слезу. — Ну вот теперь-то и заживём, — научник краем глаза наблюдал за ребятами и больше всего смотрел на разработку двадцать первого века, новое солнце. — Сенку, я… Хотела бы уточнить кое-что… Говорить об этом не хотелось, но этот разговор должен был случиться. Парень стал серьёзным, как никогда, и молчал, может, не знал, что говорить, или просто хотел услышать её. — Вчера, ночью, когда ты остановил меня и притянул к себе… — Я же говорил, что у меня всегда есть причины своим поступкам. Мне было плохо и ты единственная оказалась рядом, тем более ты и сама против не была. — Я знаю, но… — Никаких «но». Мы договаривались, что как будто ничего не было. Неужели ты забыла, кто предложил такую идею? — Нет, — Рицуко проглотила ком в горле, образовавшийся от таких слов. — Тогда не думай о подобном никогда. Рицуко думала, что готова услышать что-то подобное от него, но не знала, что это будет настолько больно. Из глаз вырываются слёзы, что больно колят глаза, когда их сдерживают. Лучше бы она просто промолчала. Находиться здесь больше не было сил, поэтому она вышла и ушла в женскую комнату, легла на кровать, и слёзы, наконец, вышли на свободу, оставляя мокрый и солёный след на лице. Девушка погладила махровый лист фиалки и успокаивалась. Только бы сейчас никто не зашёл и не увидел её в таком состоянии и настроении. «И что ты несёшь? Сам себе веришь хотя бы? Как же это выглядит паршиво: много поцелуев, секс целых два раза и совместные прогулки, заканчивающиеся именно поцелуем или чем-то подобным. Но я её не люблю, и она меня тоже. Мы любим науку и я всё делаю правильно и уберегаю её от такого, как я.» — Сенку держал голову рукой и не знал точно: правильное это решение или нет.