Личный повар главы мафии

Часы бьют полночь. В усадьбе Мидории горит свет - всем запрещено спать, пока на стол Изуку не упадёт доклад о точном местонахождении Кацуки и всех лиц, участвовавших в его похищении. Тихий стук вдребезги разбил сложившуюся в доме тишину. - Мидория, - начал осевшим голосом Каминари. - прости, что долго. Мы наконец-то составили список имен и адресов всех, кого увидели на камерах видеонаблюдения в торговом центре. Не без помощи знакомых в полиции конечно, но получилось. - Проштрафились на два дня. - хмурится мафиози. - Давай сюда. С похищения Бакуго прошло четыре дня. В час с половиной ночи, самолет с Изуку, Эйджиро и Денки вернулся из Мексики. В два часа ночи мафиози начал полномасштабную операцию выяснения всего: кто, во сколько, с кем и где похитил Кацуки. Повезло хоть, что люди у Мидории ответственные и исполнительные. Да и Бакуго многим нравился - это придало бандитам особенный пинок-ускоритель. - Мы достали записи с камер наблюдения, на которых его видели в последний раз. - с порога заявляет консильери Изуку Джиро. - Просмотрели? - Да. - Список составили? - На это нужно время и... - Список. На мой стол. К завтрашнему обеду. Записи в мой кабинет. - Поняла. Одни и те же записи Мидик просматривал раз за разом - его Кацуки... выглядел довольно взволнованным. Последние кадры с ним - вход в лифт вместе с Кровавым Призраком. Дальше... - Почему половина записей отсутствует? - спрашивает Мидик, отмечая про себя ещё одного мужчину в кабине. - Вот здесь. Между последними кадрами и новой записью перерыв в двадцать одну минуту. - Как мы поняли, это сделали ребята Тодороки в охране торгового. - Готовились заранее? - Я думаю, да. - Уроды... Ежедневная стрельба в фотографию Шото, приделанную к стене, стала частью ежедневной рутины. Сейчас же, видеть адреса всех ублюдков, тронувших парня пай-мальчика, и стрелять в Кровавого призрака было особенно приятно. - Где они сейчас? - спрашивает в первый раз за чертовы несколько дней довольный Изу. - У себя дома? - А какого черта они ещё не у меня в "допросной"?! - злобно зыркает Мидик. - Сейчас же этим займемся. - вздыхает уставший Денки, открыв дверь в коридор. - И привезите их вместе с семьями. Вдруг эти подонки захотят сыграть в молчанку. Пять часов утра. Глаза так и слипаются. Но если дать слабину, то Мидория просто провалится в кошмары, где Бакуго будет уже мертв. Что ж... лучше ведь бодроствовать и чистить свои пистолеты и ножи, да? И пытать привезеных наёмников, выясняя хоть малейшие крохи полезной информации, да? И снова и снова прокручивать записи с камер торгушки, где Каччан всё ещё в порядке, да? Опять стук в дверь. Нож, выпав из рук парня, входит в стол как в масло. "Я их поубиваю всех" - злится девятнадцатилетка, открывая дверь. Джиро, Яойорозу, Киришима, Каминари, Аояма, Асуи, Ханта, Урарака... - Что случилось? - наотмаш спрашивает Изуку. - Нам надо передохнуть, Мидория. - говорит Киришима, от, казалось, вечной бодрости которого не осталось ничего. - В каком это смысле? - Изуку, мы, как и ты, переживаем за Бакуго. - полумертвым голосом говорит Момо. - Но это же не повод мучать себя и всех окружающих. - Тебе, нам - нужен отдых. - Серо громко вздыхает. - Когда ты в последний раз ел? Спал? - У меня на счету каждая минута. - шипит Изуку. - Я без понятия, жив ли Каччан или нет. Я без понятия, что от него хотят Тодороки. И я без понятия, почему вы не можете меня понять. - Это как раз то, о чем я тебе говорил. - Денки выходит вперед ребят, вставая прямо перед Мидорией. Ему точно есть что сказать своёму другу детства. - Ты сошёл с ума, Изуку. Сошёл с ума, когда дело коснулось его. - Заткнись! - закричал мафиози, с презрением гляля в глаза Денки. - Ты снова пытаешься настроить меня против Каччана! Я сразу понял, что он тебе не нравится! Ты... Вы все. Вам не нравится Кац, поэтому вы не хотите мне по... Громкий шлепок. Щека Мидории мгновенно покраснела от сильной пощечины. Что-что, а бить Каминари всегда умел. Изуку растерянно смотрит на златовласого, что ни разу в жизни ему даже простого щелбана не давал. - Я повторюсь. - серьёзно говорит Денки. -Никто не пытается настроить тебя против Бакуго. Наоборот - мы правда рады, что у тебя появились отношения с ним. Но как ты собираешься вытаскивать его из лап этих уродов без сил? Изуку, все мы люди - нам нужен перерыв и регулярный отдых. Ты истощил себя. И нас. В таком темпе, мы попросту не сможем помочь в нужный момент. Пожалуйста, не сходи с ума - мы хотим и готовы помогать тебе в его поисках. Но будь таким, каким был всегда - не делай необдуманных поступков и поспешных решений. С ним всё будет в порядке. Торопиться же не значит, не спать по ночам и полностью отказаться от еды. Хватит. Всё будет нормально. Ребята, стоящие позади Каминари, с непередаваемым восторгом и благодарностью смотрели за златовласика. Он сказал что реально нужно. - Да... ты прав. - вздыхает Мидория, держась за место удара. - Я и впрямь перебарщиваю. - Вот-вот! - поддакивает Эйджиро, у которого внезапно вскрылась заначка сил. - К тому же, у нас тоже есть шпионка в доме Тодороки, от которой сегодня придет доклад. С помощью неё и узнаем - все ли с Бакубро нормально. - Шпионка? - ахает Мидория. - Я ведь забыл про Мину! Когда Тоору должна передать её доклад? - Примерно в полдень. - отвечает Асуи. - Так. Слушаем меня. До полудня - всем отдыхать. А потом... будем выпытывать из оставшихся пойманных по списку ребят, в какую из шести усадьб Тодороки увезли моего Каччана. Согласны? - Согласны. - выдыхают ребята, мысленно уже падая на свои кровати. "Только бы с тобой, Каччан, всё было хорошо" - шепчет Изуку, убирая нож в ящик. - "Три дня. Дай мне три дня, и я найду тебя...". *** "Жизнь - это ад. Маленький-большой ад." Именно эти надписи были выведены лезвием на спине Каца и озвучены Шигараки, после того, как блондину что-то вкололи по пути из комнаты кирпича. Больно не было - чувства, после странного препарата, отошли на второй, почти никогда не интересующий блондина план. Он уже три дня - столько насчитал по рассветам и закатам - находится у на всю голову садиста Томуры. За эти три дня парень осознал, насколько вырезанные на нем слова правдивы. Жизнь - это ад. Да. Боль, крики, страх и вопросы. В своём персональном аду, все страдания Кацуки лично обеспечивал демон-надзиратель Тенко. Пытки? Боже, совсем не удивляет. Яд, подмешанный в воду, из-за которого кашляешь кровью и задыхаешься? Тоже ничего нового. Ежедневные избиения? Пф. Удары током "для профилактики"? Удвоенные оковы на ногах? А может камера видеонаблюдения над кроватью? Совершенно неудивительно. Боль, крики, страх, вопросы - это то, чем питается Шигараки. Но Кацуки держится. Он не сдаётся, сколько бы наркотиков и ядов в него не вкачивал этот "на голову больной ублюдок". Ещё ни разу он не показывал слёз от нестерпимой боли или криков - лучше откусить себе язык и выколоть глаза, чтобы не радовать этого подонка. На второй день, на спине добавляется новая надпись. Прямо под ещё не зажившей старой. "Наркотики - это твоё спасение и мой подарок." В какой-то степени, это было правдой. Бакуго накачивали тремя разными видами наркотиков три раза в день. Именно наркотиками, как подчеркнул сам Томура. Первый раз, рано утром, приходят четыре человека. Трое держат вырывающегося парня, а один - вкалывает болючую жидкость. Первый вид уколов Кац называет "Лаванда" - от него становится спокойнее. Зато обостряется чувствительность и парализует тело. Именно этим и пользуется Томура, перед тем как начать издеваться над блондином с утречка. Второй раз, после того, как Кацуки подают что-то отдаленно напоминающее обед, приходят шестеро. Пятеро держат, один вкалывает. Почему пятеро? Потому что второй вид Кац не просто так назвал "Бромелаин" - во время укола, ощущаешь, как этот наркотик словно разъедает тебя изнутри. Жжет, щипит - так и охота вскрыть себе вену, в которую только что сделали щипучий вклад. "Бромелаин" путает мышление, заставляет бояться смерти, пусть ничего и не угрожает. Можно сказать, что он вызывает мини-паническую атаку. Так как тело не парализует, Томура, перед тем как начать свою новую "игру", привязывает руки Бакуго к грядушке кровати, а ноги просто пристегивает цепью потуже. Третий раз, вечером, когда солнце уже село... Самый ненавистный для Кацуки. Почему? Потому что его, подмешанный в еду, приносит не "кто-то", а Шото. Ставит поднос с тарелками и приборами на кровать к блондину и стоит. Просто стоит. Наблюдает, чтобы алоглазый съел всё, и не украл вилку, - или того хуже! - ложку. Его равнодушный взгляд, его пофигизм и молчание напрягают больше, чем когда-либо за их время знакомства. Тодороки даже не ранили те слова, что Кац сказал в его комнате перед выходом. "А ведь я только подумал, что готов снова влюбиться в тебя." - звучит банально и глупо. Но Кацуки хотел сделать больно Тодороки. Больно так же, как Шото, предав его. Поэтому, подумав, что это может сработать, Бакуго сказал первое, что пришло в голову. Сам удивился своим мыслям, а потом сам же на себя разозлился. Но сейчас не об этом. Сейчас, о третьем виде наркотиков - "Сахар". "Сахар" делает принесенную Кацу еду слаще в разы - до приторности, вызывая тошноту и усталость. Боль от ран, полученных за день, притупляется. В первый вечер, Шигараки сказал, что этот наркотик - его подарок, чтобы Бакуго не умер раньше времени. Боль притупляется, да. Но сам человек против своей воли становится более покладистым и послушным. Не вырывается, как бы сильно того не хотел. А! И важное, самое бесячее, что только есть в этой наркоте (кроме Шото, что приносит её в еде) - это полная пропажа голоса. Кричи, шепчи - ни звука. Тенко использует эту наркоту ночью не просто так - мужчина, переодевшись прямо перед кроватью, падает в неё и с довольной улыбкой ложится рядом с Бакуго. Слава Богу не трогает и не пытается обнять - "И на том спасибо" - думает Кац, отворачиваясь от алоглазого. Начинается самая неприятная часть отвратительного дня. - Я безумно люблю тебя. - говорит мучитель. - Мы ведь одинаковы. "Начинается" - мысленно вздыхает парень, стараясь уснуть, поддаваясь усталости. Шигараки уже третий день подряд говорит одно и тоже - слово в слово. Начиная от "Я люблю, бебебе, мы одинаковы, бебебе" и заканчивая "Ты слабый, бебебе, не сможешь меня убить, ведь ты слабак бебебе, духу не хватит, бебебе". Кацуки лишь пропускает все его слова мимо, углубляясь в свои мысли, ведь наркотик уснуть не даёт. Изуку. Единственное, что даёт силы держаться и терпеть все унижения и избиения, это мысли о веснушчатом парне, что наверняка спасёт Бакуго. Наверняка. Они же любят друг друга! Не так, как врал Шото, нет. По-настоящему. Серьёзно и навсегда. "Поторопись, дебил" - шепчет себе под нос Кац, когда действие всех вкаченных в него препаратов отпустит, а Тенко уйдёт в свою комнату. ...Утро начиналось как обычно. Пятый день выживания в аду. "Что же меня ждет сегодня?" - с поддельным интересом спрашивает у самого себя в голос парень, показывая средний палец в камеру видеонаблюдения, висящей над ненавистной кроватью. Но что-то случилось не как обычно. - Бакуго Кацуки - это ты? - спросил бодрый девчачий голос в дверях. Пересилив боль от недавнего утреннего удара током и повернув голову на звук, парень увидел молоденькую девушку в черно-белом костюме горничной. Ярко-розовые волосы, золотистые глаза, яркая улыбка, что была совсем не к месту в этом аду... - Допустим, я. - хрипло отвечает блондин. - Я от зелёного. - с хитрой улыбкой шепчет девушка, закрыв за собой дверь. И всё сразу стало по-другому. Улыбка девушка казалась самым прекрасным, что только можно было увидеть, а боль затихла. Переборов себя, Бакуго подошёл к незнакомке на максимум, что позволяла цепь. - Не волнуйся за камеру - она липовая. - улыбается девушка, протягивая руку вперёд. - Я Мина. Помогу тебе поддерживать связь с Изуку, пока он сам не явится за тобой. Такую шумиху поднял, ты бы только знал! - Он уже вернулся из Мексики? - Давно! Ещё в тот же день, когда тебя похитили. - А ты неплохо осведомлена обо всем. - Само собой... А! - ахнула Мина. - Ты же знаешь, что меня выдавать никак нельзя? - Я хороший актер. - Тогда ладно... Вот - возьми! Девушка, грустно улыбнувшись подала Бакуго новый комплект одежды. Снова. Белый. Спортивный. Костюм. Тот самый, от одного вида которого Кацуки тянет блевать. - Твоя одежда, эм... вся перепачкана. Меня, как тутошнюю горничную прислали передать тебе новый комплект. - Да... Спасибо. - болезненно улыбнулся Кацуки, принимая спортивку. Улыбка вышла неумелой и странной - обстоятельства совсем не вызывали даже ухмылки. Бакуго уже подумал, что его просто перекосило. Ан нет - это он так улыбается... - Потерпи ещё немного. - вновь радостно улыбнулась Мина. - День-два, и Изуку ворвется сюда, перебив всех этих ублюдков! - Некоторых ублюдков я и сам был бы рад перебить... - шепчет Кацуки. Ещё несколько раз попытавшись подбодрить Бакуго (и достигнув удовлетворительного результата), девушка удалилась, сказав, что теперь по вечерам еду будет приносить она. Мысль "Что случилось с Шото?" даже не удосужилась посетить блондинистую голову. На кирпича было совершенно плевать. - Думаю, сегодняшний ад я перенесу намного легче. - говорит сам себе парень, снимая заляпанную красными пятнами белую спортивку. Утренний укол, ввод наркотиков, Шигараки... Но сегодня этот садист был явно не в настроении. - Почему... - шипит как змея Томура. - Почему ты не кричишь? - По Каччану... - ухмыляется Кац, ещё сильнее выбешивая садиста. "Лучше бы промолчал" - проносится в голове упрёк, когда Шигараки своим любимым лезвием начинает что-то вычерчивать на руке парня. - Может, - продолжая резать бледную руку, говорит Тенко. - ты думаешь, что Мидория придёт тебе на помощь? Бакуго прикусил губу - Шигараки слишком глубоко вогнал острую железку. И ведь специально, пытается блондина вывести на крик! - Молчание - знак согласия. - продолжает свой монолог алоглазый подонок. - Ты для него тоже лишь вещь. Развлечение. Увидев злость в рубиновых глазах студента, Тенко улыбнулся. - Не веришь? А зря. Я ведь и доказать могу. Из кармана черной кофты, в котором был Шигараки, мужчина достал диктофон. Небольшой такой диктофончик, на котором было написано "Отчет". - Знаешь, не только у Мидории были шпионы. У меня тоже есть свои глаза и уши в местах, про которые он даже не догадывается. Смотри, - диктофон упал на соседнюю с Бакуго подушку. - я дам тебе сегодня перерыв. Не буду трогать тебя до самой ночи. А за это... "Дерьмовый тон" - отмечает Кац, косясь то на Тенко, то на диктик. -...ты прослушаешь эту запись. Мне интересно, как ты отреагируешь на услышанное. О, не смотри на меня с такой ненавистью, чудо. Если не послушаешь запись сам, то я притащу сюда колонки, и эта запись будет играть у тебя на повторе день и ночь. - Катись к черту. - плюёт прямо в лицо Шигараки Бакуго. - Не переживай. - вытирая плевок краем кофты, продолжил Тенко. - Я сразу пойму, прослушал ты её, или нет. Томура ушёл. Ушёл, и больше не приходил. Даже в обед - парню не делали каких-либо уколов, и дали нормальную (даже вкусную!) еду. - ...Значит, он говорил серьёзно? - разговаривал сам с собой парень, сидя на подоконнике. Благо цепь с обеда до вечера ему продлевали. - Чёрт возьми, что это за запись? Хотелось наплевать на слова больного ублюдка и разбить к чертям диктофон. Но. Я же говорила, что Бакуго никогда не был обделён любопытством? "...Что значит "не по плану"?!" - чуть шипя, началось проигрывание. Видимо, запись была обрезана. - Изуку? - сразу расслышал знакомые нотки Кацуки. "Эй, Изуку, не кричи так." - теперь голос рапунцель. Бакуго сделал погромче - довольно интересно, как много могли услышать Тодороки и почему Денки и Мидория ругаются. "Эй. Я могу кое-что сказать тебе как другу?" - Рапунцель? - комментирует Кацуки неожиданно перешедшего на полушепот Каминари. "Конечно. Что угодно." - Теперь ещё и зеленый? Тихаритесь? - с ухмылкой протягивает он. "Это по поводу Бакуго..." - говорит Денки, и тут Кацуки понимает, что запись будет не такой уж и безобидной. *** Мина бежала по коридору с самым прекрасным настроением - она только что передала через Тоору сообщение для ребят в усадьбе пай-мальчика, где описала количество вооруженных людей у Тойи, расписание патруля охраны снаружи и план здания, не вызвав ни у кого даже малейшего подозрения. Осталось только не уронить еду, и порадовать Каца. - Привет! - кричит она, без стука заходя в дверь комнаты, в которой был парень. - Я принесла еду! От неё правда как-то сладко пахнет, но я думаю, она съедобна. Девушка повертела головой, ища Бакуго. И нашла. Сидящим на подоконнике и смотрящим в окно. Алоглазый что-то сжимал в руках... Блондина била дрожь. - Что случилось? - спрашивает она, поставив поднос на кровать. - Что с тобой? Тебе плохо? - Эй, Мина. - тихим, спокойным, но подрагивающим голосом заговорил Бакуго, даже не смотря на девушку. - Скажи... Есть ли человек, обладающим таким же голосом, как у зелёного? - Что? Нет, не думаю. - без лишних раздумий ответила девушка. - Вот как... - шепчет парень, ещё раз нажимая кнопку "Проиграть" на диктофоне. - Это ведь голос зелёного, да? Мина слушает, не отрываясь и вслушиваясь в каждое слово. А в то же время, Кацуки сером взглядом смотрит на свежевыведенную надпись у себя на правой руке, которую он странно долго не замечал. "Любовь - обман." "Чертовски верно" - соглашается парень, сжимая диктофон и скрипя зубами. Вторая половинка его драгоценного мира разрушилась в один миг.