Vampire type bitch

— Ну Кун-гэ, мне скучно! Поиграй со мной, — скулит мальчишка, развалившийся на чужой кровати. Свободная белая футболка в мелких пятнах крови уже открывала половину его живота — она задралась из-за того, что он постоянно перекатывался по кровати, — а джинсовые шорты до колен даже не были застёгнуты. После обеда они немного отдохнули, и Кун принялся за работу. Ему нужно дописать книгу в ближайшее время, иначе его уволят. А этот неугомонный Ченле никак не даёт ему сосредоточиться и написать хотя бы пару предложений. Он ещё ребёнок, по сравнению с Куном, к тому же новообращённый. В нашем мире вампирам приходится несладко: нужно скрывать свою сущность, искать жильё, подходящую работу. Кун живёт уже не первый век, он научился выживать среди «низших» — так они называют людей. Конечно, в 1720-е жилось тяжелее, чем сейчас, но радостей особенно не прибавилось. Не говоря уже о том, что на его голову свалился этот ребёнок, которого приходится всему учить. Кун распланировал приёмы пищи, дозы, у него есть поставщик и прикрытие, а этот мальчишка всё портит: ловит живую добычу, пренебрегая замечаниями старшего, пьёт больше крови, чем Кун, из-за чего запасы быстрее истощаются, отвлекает от работы и шумит. «Потерпи, Кун, это только на время. Он скоро уедет в свой чёртов Лондон и не будет беспокоить тебя.» — Я занят, Ченле, — шипит парень, всем своим видом пытаясь показать, что его лучше не трогать сейчас. В принципе, с Ченле он так выглядит почти всё время. — Займись чем-нибудь. — Чем в твоей конуре можно заняться? У тебя ни кабельного, ни вай-фая, только настольные игры и куча книг, — кривится Леле, разглядывая огромные шкафы, доверху забитые разными книгами. — Ты как крыса прячешься от низших, а я приехал порадовать тебя, провести время с моим любимым другом и наставником. И что я получил? «Я занят, Ченле», — кривляется он и перекатывается на кровати из стороны в сторону. — Раз ты занят, позвони Лукасу, он милый и любит со мной играть, а ты будешь сидеть и скучать, пока мы с ним будем где-нибудь гулять. — Чтобы ты и его сожрал? Думаешь, я не понял, для чего ты с ним флиртуешь? — вздыхает Кун, перебирая уже напечатанные страницы. — Ты с ним больше не увидишься. Он единственный низший, которому я доверяю, а ты меня и этого лишишь. — Я не такой плохой, как ты обо мне думаешь, гэгэ, — мальчик дует губы, строит из себя жертву. Он отличный манипулятор. — Ты не плохой, ты безответственный и глупый, Ченле. — Зато интересный и красивый! — выкрикивает младший и кидает подушку на пол. Мальчишку немного задели слова старшего. Ребёнка легко задеть, критикуя его характер. Особенно если критика исходит от небезразличного ребёнку человека. Ченле садится на кровати, подогнув ноги под себя, и взглядом начинает бурить дыру в спине старшего, который на секунду расслабился, ведь наступила долгожданная тишина. А Ченле думает, как же теперь отомстить гэгэ за слова в свой адрес. Спустя несколько минут в голову новообращенного приходит идея, которая, как ему кажется, может привести к нескольким исходам, но все они будут выгодны для него. Он улыбается собственным мыслям и падает на подушки. Теперь он может видеть красивые руки Куна, бегающие по клавишам печатной машинки (да, он не любит современную технику). Ченле медленно проводит кончиками пальцев по подтянутому животу вверх, скользит по груди, чуть задевая пальцами соски сквозь мягкую ткань футболки. Теперь он облизывает только подушечки двух пальцев, не засовывая их в рот. Свободной рукой он поднимает футболку чуть выше груди и пробегает пальцами уже по нежной коже на рёбрах, мягких боках. Кун даже не подозревает, что происходит за его спиной. Он так рад, что мальчишка затих, и знает, что лучше не обращать на него внимания, иначе он снова будет его отвлекать. А этот маленький чертёнок уже облизывает каждый свой палец, да так, что, когда он высовывает один изо рта, за ним тянется ниточка слюны. Если до этого он не издавал звуков, то сейчас он даже причмокивает, но негромко. Привлекать внимание ещё рановато. Оторвавшись от собственных пальцев, он чуть сжимает соски, а потом аккуратно гладит нежную кожу вокруг уже твёрдой горошинки. Внизу живота с каждой секундой тянет всё сильнее и сильнее, мальчик невольно выгибается в пояснице, кусает губы, а взгляда от рук Куна так и не отрывает. Чувствуя, что уже достаточно возбуждён, Ченле пробирается под резинку трусов, смыкает пальцы на твердеющем члене и выдыхает нарочито громко, чтобы на него обратили внимание. Но этого так и не происходит. Только вот он не отчаивается и, медленно скользя рукой по члену, ёрзает на кровати, тяжело дышит, а самое главное — улыбается. При этом он представляет, что это рука Куна касается его, ласкает. Интересно, как он бы это делал? Может, он был бы резче? Вампирёныш проводит большим пальцем под головкой, надавливая чуть сильнее, с красивых приоткрытых губ срывается негромкий, но долгий стон. И тут Кун уже напрягается. Именно в этот момент он допечатал страницу и, убирая её в стопку, услышал младшего. Он замирает на секунду, хмурится, не понимая, что же всё-таки происходит, а уже потом оборачивается. Его брови поднимаются в удивлении, он даже приоткрывает рот. Такого Ченле еще не вытворял. Выйдя из транса, Кун вскакивает со стула и тут же оказывается у кровати. А Ченле даже не думает останавливаться. Он смотрит прямо в глаза старшему, нахально скалясь. Теперь Кун уже не удивлён. Он в бешенстве. — Что ты делаешь? — рычит он сквозь сжатые зубы. — Ну гэгэ, же сказал, что занят, и просил заняться чем-нибудь, — он говорит на выдохе, медленно, голос звучит чуть ниже, будто слаще. — Поэтому я придумал себе игру. — Ты! — Кун уже готов его придушить. Хочет выругаться, но ком в горле мешает. — Да, Кун-гэ? — тянет Ченле, делая акцент на имени, будто пробуя его на вкус. Его красивое тело извивается на кровати под пристальным взглядом, как чёртова гадюка. — Прекрати, — это всё, что может выдавить из себя старший, сжимая руки в кулаки. Ему сейчас очень хочется отрезать этот язык и сломать эти красивые пальцы. — Но почему? Мне скучно, — снова хнычет мальчишка. Вдруг он останавливается. — А может… — секунда, и он уже всем телом прижимает Куна к стене. Чёртова вампирская скорость и сила. — Гэгэ тоже хочет поиграть? Старший, кажется, сейчас взорвётся. Да что этот ребёнок себе позволяет?! Ещё секунда. Теперь к стене прижат Ченле, а его руки Кун держит за запястья прямо над его головой. — Да как ты смеешь, глупый ребёнок? Заявляешься в мой дом без приглашения, ешь мою еду, не даёшь мне работать, а теперь ещё и ублажать себя решил на моей кровати! Ты забыл своё место, щенок? Глаза Куна даже поменяли цвет с тёмно-карего на тёмно-зелёный. Он действительно зол. Только вот Ченле каждое его слово только больше возбуждает. Он слушает уже с восхищённой улыбкой, а его ноги становятся ватными. Он даже сказать ничего не может, тянется за поцелуем, но Кун вовсе не собирается его целовать. Только он тоже возбуждён. Ченле ужасно красив. Сейчас он податливый, каким бывает редко. Его сверкающие глаза и искусанные губы тронули Куна больше, чем наполовину обнажённое тело на кровати. — Твоё место на коленях предо мной, — его тон чуть смягчается, но вот хватку он не ослабляет. — Но ты ведь не запомнишь мои слова, — он наклоняется к уху младшего. — Нужно наказать тебя, чтобы ты навсегда запомнил урок, — шёпот такой бархатный, но в тоже время властный. У Ченле от него в горле сушит и руки трясутся. Кун отпускает запястья и давит на плечи младшего. Тот, не смея перечить, опускается на колени и тут же принимается расстёгивать брюки. — Если хорошо справишься, я прощу тебя. А если нет — ты свалишь отсюда сегодня же, — рычит парень сверху. Ченле не может справится плохо, он так не умеет, поэтому несколько раз кивает. Расправившись с одеждой старшего, мальчишка берёт член в рот и медленно двигается. Он привыкает к размеру и обильно смазывает его слюной. А Кун не отводит пристального взгляда от него. Когда член становится твёрдым, старший запускает руку в светлые волосы Ченле, сжимает кулак и задает свой темп, грубо насаживая чертёнка на член. А тот только поддаётся, втягивает щёки и языком прижимает член к нёбу. Ему нравится подчиняться, и Кун это знает. Он знает, что его не ослушаются. — Глубже, — велит он, проталкиваясь в глотку мальчишки. У того на глазах выступают слёзы, но он расслабляет горло, что у него отлично получается, и берёт член до упора. Кун глухо стонет от удовольствия, задерживаясь в таком положении несколько секунд, пока Ченле не начинает кашлять. Потом, немного поменяв угол, он проталкивает член и за щеку мальчишки, но делает это уже медленнее. Кун еще несколько минут натягивает Леле на член, а потом в пару движений они оказываются на кровати. Вампирёныш сидит на бедрах старшего, легкой атласной рубашки на Куне уже нет. Глаза мальчика слезятся, на подбородке слюна, но взгляд такой восхищённый. Кун несколько секунд смотрит на него, такого красивого и беспомощного, и аккуратно вытирает слёзы пальцами. — Ты хорош, Леле. — Мальчишка улыбается. Кун легонько хлопает его по бедру. — Снимай. Конечно, Ченле знает, что нужно делать, и, ни секунды не сомневаясь, вскакивает с бёдер старшего, снимает шорты с бельём и запрыгивает обратно. Он как щенок, беспрекословно выполняющий команды хозяина. — Развернись, — коротко велит Кун, и его слушаются. Старший плюет на ладонь, размазывает смазку и тут же усаживает Леле на член, медленно, стараясь сделать это менее болезненно. Однако чертёнок удивительно легко садится и выгибается в спине. — Какой растянутый, — комментирует старший и укладывает Ченле на себя. Кун достаточно быстро двигается. Достаточно, чтобы часто попадать по простате, что под таким углом легче, и заставить Ченле стонать так громко, как он может. Кун одним резким движением входит в него во всю длину и задерживается в таком положении. Мальчишка старается зацепиться пальцами за простыни, но не может, только царапает собственные бёдра. Он так сильно выгибается, что его позвоночник хрустит, а старший продолжает двигаться в нем. — Гэгэ… гэгэ, я близко — тянет мальчишка. — Гэгэ, пожалуйста, — он уже хнычет. Кун тоже чувствует, что вот-вот кончит и, сжалившись, делает несколько резких движений ладонью по члену Леле, в такт толчкам. Вампирёныш кончает первым, выкрикивая имя старшего. Он сжимается, и Кун, не в силах терпеть, кончает следом с громким высоким стоном. Отдышавшись, Кун укладывает ещё слабого Ченле на кровать и долго на него смотрит. — Вот видишь, что ты наделал, — наконец нарушает тишину старший. — Я специально. Разве ты не понял? — шепчет младший, не открывая глаз. — Ты невыносимый, Ченле. — Спасибо, я знаю, — снова эта довольная улыбка. — Но ты продержался дольше любого, с кем я спал. — Неудивительно, — хмыкает Кун, гордясь собой. — Иди в душ. — Нет, — тянет обижено Леле. — Мне лень. Только если гэгэ меня поцелует. — Пошли, глупый, — отвечает Кун, щёлкнув младшего по лбу.