Механическое сердце

Корн никогда так себя не вёл. Он любил риск, мог ставить огромные суммы, своё место в графстве, которое было отнюдь не низким. Градус всегда должен повышаться, как дозы наркотиков, ему хочется всё больше и больше, потому что от меньших доз кайфа больше нет. И, теперь, он решил сыграть на жизнь. Но сначала… — Простая игра на память! — Корн начал объяснять правила первого раунда. — берём две колоды, разбрасываем по столу, потом переворачиваем и ищем пару. Если угадываешь — получаешь балл, если нет, возвращаешь их рубашкой вверх. Всего 32 хода, как и количество карт, вполне достаточно чтобы перевернуть все! — пока Корн вещал — разбрасывал карты по столу для первого игрока. — Кто первый? — Давай я, — сказал Дазай. — А уступить даме? — В другой раз. Дазай медленно с наслаждением переворачивал карту за картой. Корн считал баллы, а Ева ходы. Последняя, широко раскрыв глаза, наблюдала за тем, как баллы и ходы идут одинаковыми числами. Одна за другой. Тем временем Дазай открыл последнюю пару. — Неплохо, — Корн похлопал в ладоши, — 32 на 32. — Как? — лицо Евы выдало её искреннее удивление, пусть она этого и не хотела показывать. — Просто запомнил все потёртости и сопоставил с обратной стороной, — Дазай так рассказывал об этом, словно такая память была в порядке вещей для любого человека. Ева вглядывалась в карты, словно они могли что-то рассказать, но они молчали и даже не шевелились пока Корн не стряхнул их на пол. — Теперь я! Очередь Корна. Ева знала, что его память очень хороша и его результат не будет отличается от результата Дазая, если не будет таким же. Тогда шансов сохранить палец почти не остаётся. Ритуал повторился, только теперь Дазай раскидал карты, а потом вместе с Евой перевернул. Корна трясло от эмоций. Его дрожащая рука перевернула первую карту, а потом вторую… И они не были парой. «Вот незадача» — сказал Корн и вернул их рубашкой вверх. Ева не дыша наблюдала за тем, как одна за другой пары сходятся. Девушка надеялась на его ошибку, а потом давала себе воображаемую пощёчину за такие мысли. — 31 на 32, нашей принцессе придётся постараться, — хмыкнул Дазай. — Кстати, как? — У меня фотографическая память, а ошибся я, чтобы не получилось ничьи! Давайте уже! Старые карты сброшены на пол, а новые разложены. Ева вглядывалась в них чтобы запомнить, пыталась «сфотографировать», запомнить потёртости, но она не обладала феноменальной памятью. Дазай и Корн начали переворачивать карты. Осфольд делал это быстро, а стратег медленно, даже очень. Это своеобразная помощь? Когда все карты лежали рубашками вверх. Сердце девушки сжалось в комок, а желудок пожелал украсить стол желчью. Ева поняла что не помнит ни единой пары. Вообще ни одной. Она тупо пялилась на них. Было слышно собственное сердцебиение, а также нетерпеливое постукивание подошвы на обуви Корна по паркету. Дазай вообще на неё не смотрел и даже не шевелится. Ева робко перевернула одну карту, затем вторую. Пара не сошлась. Теперь права на ошибку точно нет. Боковым зрением она увидела как замер Корн. Было ощущение, что его сейчас разорвёт от эмоций. Вернув карты рубашкой вверх, она перевернула следующую, а потом так же медленно вторую. Пара не сошлась. Сердце пропустил удар. Конечности онемели, а пальцы на руках стали холодными. Чужая рука прибила её кисть ладонью вниз. Ева ничего не успела понять как её безымянный палец отлетел, заливая карты кровью. Девушка подняла кисть на уровень глаз, и смотрела как рану покрывали разноцветные точки, сменяющиеся кожей. — 0 на 2, я ожидал от тебя большего, — с презрением сказал Дазай. От его взгляда в груди что-то неприятно кольнуло. Почему-то было очень больно и обидно. Хотелось упасть на колени и заплакать, и чтобы Чуя был рядом и поддержал, и Эмплер устроился под боком. Но сейчас здесь были только безумный игрок и ледяная статуя, от них навряд ли можно ждать тепла и сострадания. Корн вытер от крови кинжал, которым только что отрубил палец Еве и весело сказал: — Давайте уже начнём следующую игру! Корн подошёл к новому столу, на котором лежала колода карт. Ева не шла. Она всё так же смотрела на свой отсутствующий палец. Было не больно. Девушка сжала и разжала ладонь, пробуя новое ощущение отсутствия пальца. — Идём уже, — раздражённо плюнул Дазай. Его губы были сжаты в тонкую линию, брови сошлись на переносице. Парень развернулся и ушёл к Корну. — Игра проста, — Корн улыбнулся своим игрокам, тасуя карты, — достаём по карте из колоды, а потом один из нас угадывает, карта больше или меньше десятки, и есть ли десятка у его соперников. Дадим нашей даме отыграться? — Пожалуй, — хмыкнул Дазай, взял карту и с каменным лицом посмотрел на неё положив перед собой. Корн сделал так же, но постоянно стучащий по полу носок ботинка выдавал его эмоции. «Пришло время лишится глаза», — подумала Ева. По парням не было ничего понятно, как две статуи, одна из которых всё время стучит и мешает думать. Ева вздохнула, глаз так глаз. — У Дазая десятка, а у Корна больше десятки, — Ева сделала вдох и выдох, но это не помогло усмирить отчаянно колотившееся сердце. — Шут, — сказал Дазай и показал карту, зажав её между указательным и средним пальцами. — А у меня угадала, — Корн показал короля. Одну угадала. Что ж, это хоть какой-то шанс сохранить глаз. Ева и Корн взяли по карте. Дазай лишь презрительно хмыкнул и сказал, что у его соперников всё на лице написано. — Ева — дама пик, Корн — тройка червей. — Да как?! — Корн схватил свою карту и бросил на стол рубашкой вниз, там и вправду была тройка червей. — Я же говорил, что у вас всё на лице написано. Теперь Дазай и Ева взяли по карте. Только они положили их на стол как Корн выпалил: — Дазай больше, Ева меньше! — от парня пошли искры, лампы заискрились и перегорели. Свет, похожий на свет прожекторов, остался лишь над тремя столами. На лица сверху вниз падали тени, из-за них карие глаза Дазая казались двумя бездонными пропастями в которые точно не хочешь провалится. — Нет, — в один голос сказали Дазай и Ева и одновременно перевернули карты, всё было в точности наоборот: у детектива меньше, а у мафиози больше. Корн посмотрел сначала на одного потом на другого и захохотал. — Да у вас одна башка на двоих! — выкрикнул Корн и без раздумий воткнул кинжал в глазное яблоко. Кровь потекла по его щеке, закапала с подбородка на белую футболку. Но его оставшийся глаз горел безумием. По спине Евы побежали мурашки, когда Корн вытащил кинжал вместе с глазом, который разделился на две половинки и упал на пол. Она многое видела когда училась искусству пыток, наблюдала и самостоятельно выкалывала людям глаза, но видеть это у незнакомца и у близкого человека — разные вещи. — Дальше… — прошептал он, — этого мало. Лампа горела над ещё одним столом. Среди разбросанных фишек и карт лежал револьвер. Корн медленно подошёл к столу и взял огнестрельное оружие дрожащими руками так, словно это был дар божий. Он поднял револьвер на уровень глаза и проверил магазин. — Один патрон. — его глаз наполнился счастьем. — Никаких карт. Теперь только удача. Корн закрутил барабан, а когда он встал на место — незамедлительно поставил дуло к виску и нажал на курок. Щелчок и ничего. — Дазай? — Корн протянул пистолет ему. Стратег взял его и с улыбкой приставил к виску. Щелчок и ничего. Дазай поник и молча протянул револьвер Еве. Девушка взяла рукоять, она показалась ей ледяной. Ева приставила дуло к виску. Пальцы онемели и не собирались слушаться. «Я готова умереть, но не хочу» — подумала она и нажала на курок. Щелчок и тишина. Ева передала пистолет Корну и вытерла об юбку вспотевшие ладони. Она зажмурилась, обняла себя за плечи и снова попыталась успокоится, просто думать о хорошем, о хорошем, охорошемохорошемохорошем. На ум ничего не приходило. Все знакомые лица перемешались в памяти и закрутились в безумной карусели. Щелчок. Корн выжил. Осталось два места, два человека и одна пуля. Ева попыталась подумать о Чуе. Он всегда был искренним, хоть и прямолинейным. Будет ворчать, но всё равно проявлять заботу. Он мог не ждать по часу пока Ева выберет мангу или фигурку, а просто запереть где-нибудь в подвале и не выпускать. Пусть он и называет Еву просто работой, она всегда надеялась что они смогут стать друзьями. Щелчок. Дазай разочаровано посмотрел на револьвер, наверное думал не выстрелить ли ещё раз, забрать себе последнюю пулю и навсегда забыться. Но тени скрыли его глаза, а вместе с ними и все эмоции. Он медленно протянул револьвер. Ева взяла его дрожащей рукой. Эта последняя пуля специально для неё. Это должно было когда-нибудь случится. Ева думала, что закончит свой путь лёжа в крови всей своей семьи благодаря её совершившему плану. Ещё раз посмотрела на сводного брата и «статую», чтобы не было так больно уходить быстро прижала дуло к виску и нажала на курок. Резкий громкий хлопок пронзил барабанные перепонки, отдался звоном в ушах. Пистолет выпал из руки Евы. Девушка ощупала висок, не осознавая что всё ещё жива и почему ощущает под пальцами ровную кожу, а не дыру. — Что?! Простая хлопушка?! — возмутился Корн. — Так не пойдёт! — Согласен, — холодно сказал Дазай. — спрыгни с балкона казино, там до земли две сотни метров, так тебе точно не выжить. Закончи уже своё жалкое существование и не мозоль глаза. Ева поджала губы чтобы не было видно как они трясутся. Хоть Дазай и не был ей так близок как Чуя, но что-то в его словах вызвало ноющую боль в груди. Может, дело не в «не мозоль глаза», просто Ева была с ним согласна. Девушка медленно пошла к стене, но она знала что за ней: балкон. Когда казино стоит на стоянке — можно «раздвинуть стены» и выйти на него. Ева прикоснулась к блекло светящемуся кружочку, стены медленно разошлись и заполнили зал голубоватым светом. Волосы растрепал холодный морской ветер. Она посмотрела на переливающийся огнями полюбившийся город, который даже не заметит смерти одного неродного ему человека. Может и вправду не стоит мозолить глаза? Ева перелезла за ограждение и посмотрела в глубь зала, к ней медленно шли Дазай и Корн и остановились перед дверью. «Всего лишь одна жалкая жизнь» — подумала Ева и отпустила руки.