Последний император

Дорогой дневник, прошло уже две недели со смерти легата. Совсем скоро на Серениссиму прибудут первые поселенцы, а вмести с ними – долгожданные подкрепления, гарнизоны и администрация. Воспользовавшись принудительным трудом туземцев в обход директив императора, мы сумели мобилизовать достаточное количество рабочей силы для того, чтобы построить жильё для чиновников, казармы для гарнизонных солдат, а также зимние квартиры для новоприбывших и уже находящихся тут морских пехотинцев. На большее просто не хватило материалов. Как оказалось, местное дерево слабо пригодно для использования в строительстве, так что пришлось сильнее налечь на кирпич. Тем не менее, по большей части, мы успешно выполнили план, даже перевыполнив его по некоторым пунктам. Большая часть домов и сооружений, впрочем, сосредоточилась на Серениссиме, так как было решено, что после строительства постоянной базы временные зимние квартиры станут нам не нужны, так что мы сможем просто сдать их местной администрации, которая потом уже сама будет распоряжаться ими. На этом, впрочем, почти все новости и заканчиваются. Несмотря на некоторое сопротивление, мы быстро подавили сопротивление на островах высадки, после чего приступили к плану «вакцинации». Император, как видится мне, весьма непоследователен в своих намерениях и действиях. Мужчин убивай, женщин приласкай… половину туземцев расстреляй из ружей, другую «вакцинируй». Что это, если не признак раздвоения личности? Быть может, в императоре действительно живёт две личности, одна добрая и милосердная, а вторая – злая и жестокая? Впрочем, это уже какие-то странные и крамольные мыслишки пошли. Император, разумеется, прекрасно знает, что делает. Успехи его правления, очевидно, отличное доказательство этому. Навряд ли бы он сумел разобраться в веренице проблем империи, не сумев разобраться даже с собственным разумом. Впрочем, что-то я отвлёкся, мой дорогой друг. Собственно о «вакцинации». Говоря простым языком, это новомодная штука, введённая нашим великим императором. Её главная задача и цель – уберечь его верноподданных от различных ужасных хворей, подстерегающих их тут и там. Пускай мы ещё и не сталкивались с ними, но, как говорит сам император, лучше быть всегда подготовленным к ним, чем быть застигнутыми врасплох. В этом я, очевидно, полностью согласен с его величеством. К счастью, я не единственный, кто разделяет намерения и действия императора, ибо нас большинство. Рим ли это, Константинополь или Антиохия, везде можно найти тех, кто, так или иначе, согласен с его величеством и полностью, или хотя бы частично, поддерживает проводимую им политику. Однако многие воспротивились «вакцинации», отождествляя её с противоестественным или богохульным действом. Разумеется, император развеял все эти мифы полным уничтожением жизней этих людей. Кем бы они ни были, какой бы пост не занимали, из какого бы роду не происходили и к какому сословию принадлежали, очевидно, не волновало его величество.Где прессой, а где законом или насилием, тайным или явным, он насадил свою волю даже среди них, принудив их сдаться со всеми потрохами, альтернативой чему могло быть только полное стирание их в труху и удаление из истории навсегда. С одной стороны, иначе как тиранией это не назовёшь, но какой прок от этих популистов, болтунов и оболтусов, если они неспособны смириться с уходом прошлого и приходом новых времён, с их новыми правилами игры? Иначе как противными паразитами, разносящими одну заразу и гниение, их и не назовёшь. Представляешь, дорогой дневник, они позволяют себе такую наглость, как несогласие с императором! Более того, они выступают за возвращение к старым, «лучшим» порядкам. Что хорошего в том, что бы вернуться во времена, когда сельский труженик не мог себя даже прокормить со своей земли, вынужденный продавать собственных детей, находясь под постоянным страхом быть ограбленным и убитым во время одного из рейдов германцев, кельтов-пиктов, берберов или сарматов? Император всех их усмирил, поставил под свою пяту, принудил быть покладистыми, а они хотят вернуться во времена, когда они свирепствовали и насильничали в приграничных районах, оставленными легионерами для борьбы с очередным узурпатором ради узурпации трона другим авантюристом-однодневкой? Или они хотят вернуть времена, когда даже великий Город мог быть ограблен и сожжён варварами? Может, они ратуют за времена, когда население не могло уплатить налоги монетой, вынужденные продавать собственные инструменты для обработки их же земли, а порой и детей, ради уплаты очередной суммы в пользу кредиторов, заключивших их в нелегальное и неприкрытое долговое рабство? Может, всё это вместе? Этого я, пожалуй, никогда не узнаю, да и не пойму. Сегодня даже самый бедный человек может попасть на фабрику, в армию или на флот, получить какое-никакое, зато собственное, место в этом мире, обзавестись собственной семьёй и получить заботу от государства, поощряющего твои усилия по увеличению собственного благополучия. Было ли что-либо из этого раньше? Нет, и это ключевой момент, по которому можно отличить популиста и мразь от верного гражданина Рима и верноподданного империи. Первый желает исторгнуть из неё все жизненные силы, растворить общество изнутри и уничтожить государство для удовлетворения собственных эгоистичных амбиций, второй с ним борется, всячески поддерживает и укрепляет свою отчизну и, при необходимости, всегда готов с радостью на лице отдать жизнь на её благо. В конечном счёте, от первых останется ровным счётом ничего, их малые и ничего не значащие в общем крупном плане следы будут покрыты песком времени, пока мы, единые в своём порыве защитить империю, будем величественно шагать по анналам истории, подпитывая, словно кровь и пот, ноги гиганта – императора. Ни один человек не справится с мощным и бурным потоком реки забвения в одиночку, как бы сильно он не барахтался в её водах. Мы же, единое целое из подданных императора, на собственных плечах перенесём его лектику по мосту из наших тел, сцепленных в единое полотно нашими руками. Именно ради императора, величавого и элегантного символа, олицетворяющего собой всё могущество империи, и нашей отчизны, мы боремся с каждым, кто хает мир на родине и каждым, кто хает Рим за её пределами, отказываясь принять могущество вечного Города… – Гай, организуй мне парочку туземцев или рьяных нарушителей дисциплины. У меня сегодня очень плохое настроение… и нет лучшего способа его поднять, чем прогнать парочку дезертиров и насильников через тысячу другую солдат со шпицрутенами,–спорить с этим, разумеется, никто и не собирался. Это действительно весело – наблюдать за мучительной казнью провинившегося в мелком преступлении против строжайшей дисциплины солдата, тем более, что это солдат, а не моряк. В конце концов, чужих никогда не бывает жалко. – Что, снова изливал свою душу дневнику? Как глубоко ты на этот раз погрузил его в хваткие объятья своего горла, хе-хе-хе?– пожалуй, единственным человеком, кто мог без последствий надругаться, пускай и в очевидно шутливой форме, над его убеждениями и хобби, был Гай, его лучший друг с самого детства, прошедший с ним через огонь и воду. Будь это кто другой, то необходимость в поиске очередного смертника отпала бы тут же, само собой. – Да-да, издевайся, сколько хочешь, Гай, но вот что я тебе скажу –от работы это тебя не избавит, если и вовсе не прибавит…–сказал Гней, демонстративно закативсвои глаза за орбиты. – Хорошо-хорошо, я тебя понял… тебе сегодня одного хватит? У нас тут как раз один дезертир нашёлся, хотел было сбежать с местной туземкой на самодельной шлюпке, но мы его поймали благодаря предательству его «возлюбленной». Знаешь, а это по-своему иронично, что, несмотря на тщательную подготовку, его предала та, ради кого он и пошёл на этот громадный риск. Разумеется, мы её тут же вознаградили увеличенным пайком. Я, было, хотел даже предложить ей работу в качестве информатора и агента влияния среди их довольно закрытого женского сообщества, но подумал, что было бы неплохо поинтересоваться твоим мнением насчёт этого…– как бы невзначай, Гай быстро подвёл своего начальника к нужной для него теме обсуждения. Разумеется, сам Гней прекрасно понимал, к чему ведёт Гай, поэтому вовремя остановил его аккуратным жестом руки, прежде чем его бы занесло в дикие дебри и рабочие темы, которые Гай вообще не должен был до него доводить, решая их исключительно самостоятельно. – Решай подобного рода вопросы по своему усмотрению. Считай, что я по умолчанию поддерживаю и доверяю любому твоему решению. Доноси мне, пожалуйста, только о самом важном. Кроме того, я даю тебе полный карт-бланш и предоставляю тебе право использовать любые ресурсы и методы для вербовки агентов среди туземок и обеспечения их полной лояльности империи. Главное не убивай без причины и действуй скрытно, чтобы наше влияние было замыто в их глазах. Что касается того безумца… подготовь для меня плеть и столб…– как только Гней упомянул эти два слова в одном предложении, Гай почувствовал в своих жилах жгучий холод, предвещающий лишь одну из самых жестоких форм казни из тех, что он видел. Что уж там говорить, он её наблюдал столько раз, а так и не привык к тому, что видел. – Ох, я тебя понял... ладно, позволь откланяться. Видимо, мне сегодня предстоит ещё куча работы…– разумеется, Гай тут же захотел покинуть образовавшуюся вокруг Гнея зону дискомфорта. Впрочем, его можно понять – лучше не находиться рядом с психами, что удумали очередное зверство в приступе гнева. – Ладно, я жду до вечера. И да, не разочаруй меня, пожалуйста…– к сожалению, в данный момент разум и взор Гнея были застланы плотным туманом из крови. Впрочем, он был всё ещё работоспособен. К счастью или нет, его навыки были уже буквально вшиты в его тело. Он бы смог руководить целой эскадрой даже с завязанными глазами, замкнутым ртом и заткнутыми ушами. Да, это было бы, безусловно, неприятным опытом, но он бы, наверняка, смог. Вероятно, именно поэтому он смог сохранить некоторое подобие холодного ума и благоразумия, свойственные любому капитану его ранга…