Последний император

– Так на чём мы там остановились, друг? – отпустив девочку, Валентиниан вновь обратился к Фемистоклу, однако тот был уже занят яростной «беседой» с кем-то другим. Взглянув на часы, он лишь цокнул с кислой миной, после чего, предварительно прихватив свой меч, с коим он был буквально неразлучен, он вышел на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. Уйдя в раздумья, он не заметил медленного приближения человека, прятавшегося всё это время, до этого момента, за кроваво-красным полотном.  Тем не менее, убийца просчитался при выборе своей экипировкой. В самый неподходящий момент его выдала обувь, подошва которой предательски треснула от аномального холода, ставшего не редкостью в этот сезон.  Император, услышавший это, моментально обернулся, встав в стойку со своей рапирой. За спиной он увидел мужчину без формы в дешёвых лохмотьях. Впрочем, способ, которым убийца держал своё орудие убийства, а также то, как он позиционировал себя в бою, выдавало в нём солдата. На лицо исполнитель очередного заговора… – Кто ты такой!? – тем не менее, император не стал рисковать лишний раз жизнью и недооценивать своего противника. Намеренно произнося свой вопрос на повышенных тонах, он хотел затянуть время до прихода союзников, одновременно оповестив их об опасной ситуации (хотя навряд ли эти пьяницы слышали что-либо посреди этой шумной пирушки). – … – впрочем, убийца не повёлся на подобный дешёвый трюк. Он мгновенно разгадал несложный смысл его натужных криков, за что ему бы стоило отдать должное, но мы воздержимся. – Не хочешь отвечать, да!? – Валентиниан, тем не менее, тоже был далеко не дурак, ибо он сумел по внезапно ускорившимся действиям убийцы понять, что его замысел раскусили. Не давая повода убийце усомниться, он продолжил кричать. Тем более что это всё ещё было более чем разумным поведением, так как это подсознательно заставляло врага торопиться, резко повышая вероятность допущения им фатальной ошибки. – … – так или иначе, дуэль на мечах состоялась. Началась она, впрочем, с резкого выпада императора в сторону абсолютно незащищённого доспехами противника. Еле среагировав на молниеносную атаку, убийца таки парировал её, но позволил своему врагу занять значительное пространство на их «поле боя», неизбежно потеряв вследствие этого инициативу.  Вероятно, не малую роль в этом «катастрофическом отступлении» также сыграло и то обстоятельство, что убийца орудовал спатой, а император – шпагой, которая немного длиннее оной. – Ещё раз повторяю! Кто тебя прислал!? – впрочем, нельзя отменить и его блестящее мастерство, позволившее ему держать противника на достаточной от себя дистанции. – … – но, так или иначе, бой уже заканчивался. Убийца, так и не выдав своего хозяина, попытался убить императора ценой своей жизни, понимая неизбежность собственной смерти после столь значительного промедления, но Валентиниан успешно выбил его меч, после чего незамедлительно лишил своего врага подвижности, умело перерезав ему сухожилия. – Что тут происходит, Флавий? – а вот и его «союзник» Фемистокл. – Меня попытались убить, вот что... В общем, мне с семьёй нужно срочно ехать, так что я поручаю тебе охрану дворца. Дворец весьма укреплён, так что спокойно выдержит любую осаду… запасов тут хватит на несколько лет. Вот тебе ключ от оружейной. Держи дворец до моего прихода любой ценой, я скоро прибуду с подкреплениями… ах, да, и выуди из этого оборванца всю возможную информацию. Нужные инструменты ты найдёшь в комнате для пыток, пароль от дверного замка – число зверя, – Валентиниан, объяснив самое важное, передал ключ своему преданному другу, наказав защищать оплот его власти. – Что!? Ох, а… ладно, давай его! – его друг Фемистокл, впрочем, явно опешивший от того, с какой скоростью разворачиваются события, еле сориентировался в произошедшем, но всё таки додумался забрать ключ от оружейной и подвала, где и хранились все припасы.  Император, тем временем, буквально ворвался в зал, где они буквально несколько минут назад пировали, схватив свою дочь, мило беседовавшую в этот момент с другими философами, больше похожими нынче на пьяных свиней, чем на учёных мужей. – Отец!? Что происходит? – не обращая внимания на возгласы Виктории, Валентиниан побежал в сторону опочивальни, где в данный момент находилась мать девочки и его супруга по совместительству. – Флавий..? Я слышала шум, что-то происходит? – довольно ожидаемо, Валентиниан, ранее бежавший со скоростью гепарда, резко зашагал чуть ли не цыпочках за 10 метров до спальни, а потом аккуратно открыл дверь, чтобы ненароком не напугать беременную жену, находившуюся на последнем месяце. – Не беспокойся, Ширин. Только не беспокойся, ладно? Дыши глубоко и ровно, ни в коем случае не беспокойся, хорошо? – разумеется, своего обращения он не изменил и в тот момент, когда уже вошёл в комнату, после чего, прикрыв рот Виктории своей большой ладонью, начал аккуратно говорить с ней, несмотря на спешку. – Заговор, да? – но, увы, жену подобрал он себе не глупую, ещё и царевну из Персии. Более ранние крики мужа уже успели её потревожить, однако тогда она это списала на жаркий спор. Теперь же, когда она увидела его небрежно вытертый случайной шторой меч, прибежавшего к ней потным и с одышкой посреди ночи, всё наконец-то стало ей понятно. – Да, Ширин. Поэтому мне нужно срочно езжать в порт Анция. Там сейчас на приколе стоит средиземный флот под командованием Бонифация, а также конный гвардейский корпус Аэция. Тебе нужно морально и физически приготовиться к длительной поездке на лошади. От Неми до Анция приблизительно три часа поездки на лошади. К сожалению, я не могу тебя взять с собой, так как ты беременна и тебе это строго запрещено. Поэтому тебе и Виктории нужно будет спрятаться в потайном убежище под кроватью. Пароль ты знаешь, поэтому… будь, пожалуйста, осторожна, я скоро буду, – не стесняясь присутствия дочери, Валентиниан страстно поцеловал свою супругу, лишь чтобы вновь покинуть её... Спустя несколько минут, уже в конюшне, император вскочил на лошадь, лишь стоило конюху, коего он постоянно и подгонял, закончить, и пустился в путь. … Озеро Неми, загородная императорская резиденция, главный зал… – Я… «король»… достиг определённых успехов на поприще восстановления страны, – это может показаться многим забавным, но очень многие трагические события в истории начинаются по воле случая. Этот роковой день не стал исключением.  Один очень уважаемый сенатор, ввиду своего плохого старческого слуха и значительного расстояния между ним и Валентинианом (оный и посол находились на верхнем ложе, отведённом для самых важных гостей и императора, а сенатор внизу, там же, где и все другие гости), совершенно случайно услышал не всю реплику своего государя.  Юлиан, выходец из снобистской римской аристократии, презиравший Валентиниана за его испанские корни, на старости лет резко полюбивший «старые республиканские порядки», о которых он, впрочем, имел весьма смутные представления, ненавидел императора всем своим чёрствым сердцем за уничтожение старых «демократических» традиций, насаждение монархии и чистки среди аристократии.  Его терпение, также, как и у остальных, полнилось долго, но именно эта неправильно расслышанная старым брюзгой фраза стала спусковым крючком для него. Не долго думая, он решил тайно скрыться с пира… … Спустя несколько минут, в императорских конюшнях… – Ты! Как смеешь ты мне отказывать в лошади!? Его Величество Император лично разрешил мне взять одну из его лошадей, чтобы я смог возвратиться в город! – разумеется, любые методы для этого были хороши, в том числе и грубая, наглая ложь. – Ваша светлость, позвольте мне уточнить у Его Величества Императора... – но, увы, выбранная им для побега стратегия была не слишком удачна. Да, он успешно сумел смыться с этого праздника жизни, но уж больно несговорчивым и подозрительным оказался конюх Его Величества.  Видимо, его не слишком впечатлила чумовая история про то, что его состояние весьма плохо, и что поэтому император разрешил ему, больному человеку, ехать в Рим, когда при резиденции целый университет врачей.  Тем более что оный собирался покинуть её даже не на экипаже (так как их попросту не было, ибо гостей планировали заселить на ночь в гостевой части дворцового комплекса, а не отпускать по домам на ночь глядя), а на пони, предназначенной для начальных упражнений дочери Его Величества в конном искусстве. – ТЫ НЕ ВЕРИШЬ МНЕ!? ДА ТЫ ХОТЬ ЗНАЕШЬ КТО Я!? – почувствовавший возможную угрозу, Юлиан стал обивать конюха и оскорблять его, угрожая своим происхождением, связями и авторитетами. – Простите, ваша светлость, но император строго настрого запретил гостям покидать пир, да и из лошадей тут только эта несчастная пони, так что… – хоть больно статному мужчине и не было от ударов дряхлого старика, он всё же присел под его напором, дабы даже случайно не навредить оному. Из опасения его ненароком убить в этом случае, естественно. – ТЫ!!! ЗАВТРА ЖЕ ТВОЯ СЕМЬЯ БУДЕТ ВЕСЕТЬ НА ВИСЕЛИЦЕ, ЕСЛИ ТЫ БУДЕШЬ И ДАЛЬШЕ ПРЕПИРАТЬСЯ! – почувствовав определённое движение конюха в сторону капитуляции перед его напором, Юлиан лишь усилил его, начав наседать ещё и своими новомодными кальцеями. – Хорошо, хорошо, не бейте только… – в результате чего через некоторое время, спустя определённое количество упоминаний матери конюха, тот сдался. Он таки снарядил обезумевшему, в его глазах, сенатору пони, принадлежащую императорской дочери, раз уж ему не приглянулись лошади императора (которых он в упор не замечал, вопреки всему). Спустя пару минут дряхлый старичок Юлиан повторил индоктринацию и на стражниках ворот, додумавшись, на этот раз, воспользоваться своим бездонным кошельком.  Спустя несколько часов, когда бальные танцы уже закончились и император уже пировал в окружении своих друзей, ничего и не подозревая о трагических событиях в Риме, Юлиан воззвал к своим соратникам, призвав их на тайное собрание в его доме.  Зная, что его дни после произошедшего сочтены, тем более после того, как он устроил тайное собрание в собственном доме, он приложил все усилия, чтобы как можно больше обладающих реальной властью людей оказалось в стенах его дома, совершенно не обращая внимания на конспирацию.  В результате чего в кратчайшие сроки он сумел собрать значительную часть сената, различных офицеров, в том числе и командира гарнизона, приходившегося ему племянником, а также прочих. Таким образом, пока император заседал со своими дружками на отдельной пирушке, в Риме собралось «внеочередное собрание» сената, пускай и не в совсем обычной форме…