mind's gone loose inside its shell

Мораль Сэма - его понимание добра и зла, его знание о границах, которые нельзя пересекать, когда необходимо остановиться - всегда была тем, чем он гордился. Ты не можешь так поступить, Дин; почему ты считаешь это нормальным, папа? кричал он; его моральный компас снова и снова возвращал Дина назад, держал его - их - в безопасности. Поэтому настолько ужасно осознавать, какими хрупкими были эти границы - как просто компас отклонился от севера. Или - это должно быть ужасно, понимать, что происходит, он должен испытывать страх, но не может, потому что всё, что он знает, о чём беспокоиться и думает - Дин. Чем быстрее ускользает Дин, чем быстрее летят дни (иногда Сэм считает, что слышит лай адских псов на границе слуха) тем сильнее он сжимается капканом вокруг него, не позволяя шелохнуться. Границы истончаются - ломаются, гремят в его голове разорванными оковами, напоминая, на что он способен. -Дин, - он сжимает руку Дина своей. Его пальцы почти обхватывают всё, и Дин кажется таким маленьким и чертовски хрупким, жизнь висит на волоске, истончаясь за оставшиеся три недели, две, одну. Дин смотрит на него, его глаза покраснели от страха, губы плотно сжаты и их уголки дрожат. -Дин, - повторяет вновь. Я бы убил за тебя, я убью за тебя, уничтожу. Я стану чем угодно, позволю тебе стать чем ты желаешь, трахай их всех, кого угодно, это больше не имеет значения, возможно, никогда и не имело, возможно, всё дело было в тебе, как мне суметь жить без тебя, я сделал бы что угодно, я сделаю что угодно, послушай меня, я не хочу тебя отпускать - Он целует Дина, и еще одна граница стерта в пыль, и он не замечает этого или уже не важно. Дин издает звук и его руки поднимаются, но не чтобы оттолкнуть Сэма прочь, а притянуть еще ближе. И, возможно, если он будет целовать Дина достаточно сильно, Дин поверит ему, и перестанет бояться. Возможно, он спрячет Дина внутри себя и будет держать в сохранности, и он не хочет думать о ползучим страхе, говорящем, что нутро его небезопасно, усеянное острыми осколками погибших идеалов, разбитой веры, разрушенными его ревущей потребностью в Дине.