Gone

Хлопок и звук битого стёкла. Телефон полетел в стену, а Чимин обнял коленки, тихо плача, что бы никто не услышал, хоть он и жил один. Несколько сообщений, выбивших воздух из легких, сообщения убившее все то хорошее, что было в омеге. — « у меня не получается. отношения по телефону... я просто не хочу это продолжать, у нас в последнее время не было того что у нас было в начале. ты найдёшь себе кого-то получше. Я уверен». Но Чимин не уверен. Он чувствует как медленно умирает в душе, думая что он сделал не так. Он всего лишь хотел немного ласки, хотел почувствовать заботу от любимого человека. Хотел... хотел быть счастливым. Теперь он совсем один, уродливо плачет на своей кровати, теряя контроль над голосом и рыдая навзрыд. Этот человек.. этот альфа, Юнги, убил в нем все чувства, плохо правда что убил не до конца. Чимин чувствует себя использованным. Чувствует, что его использовали и выкинули, разбив сердце только для веселья. Как жаль что он не может высказать уже не своему альфе все то, что было у него на душе. Как жаль что Омега снова остался один на один с собой. Снова... Они познакомились полтора года назад, совершенно случайно в Твиттере. Чимин оставил Юнги комментарий, не ожидая что блогер обратит внимание на него. Но он обратил и так началось их общение. Их обоих бросили за неделю до знакомства и они нашли друг в друге утешение, убежище от всего. Как жаль, что один чувствовал намного больше и глубже чем второй. Чимин смотрит в стену пустыми глазами, чувствует горячие слёзы на щеках и мокрое пятно под собой. Ему так все равно. Он думает о том, чувствует ли альфа ту же боль что и он? Было ли альфе весело, использовать хрупкого омегу для развлечения? Было ли весело терзать маленькое, хрупкое сердце? Чимин не узнает этого, никогда теперь не узнает. — почему я... почему в-всегда я...- спрашивал Омега у пустоты квартиры, дыша через раз и сжимаясь в маленький комочек. Отношения на расстоянии это тяжело, это работа для обоих. И если бы... если бы альфа приложил чуть больше усилий, не игнорировал свою омегу, не пренебрегал им, то возможно сейчас они бы общались по скайпу, рассказывая друг другу о том, как прошёл день. Теперь ничего этого не будет. И все из-за того, что альфа не ценил то, что было у него. Чимин не чувствует себя. Он чувствует то, как начинает задыхаться от нового приступа истерики. Чувствует, как горло сжимается и новый хрип проносится в пустоту. Омега дрожит, окно открыто. Он не знает что делать, как заглушить эту тупую боль, как перестать чувствовать то, что он чувствует. Как победить эту пустоту внутри, эти чувства разрывающие его изнутри, давящие на грудь и топчущие лёгкие. Все будет хорошо? Наверное будет. Будет, но не для Чимина. Для него не будет больше ничего. Глупая любовь забрала у него все, он ненавидит себя, эту кровать, свою квартиру и этот город. А ещё он ненавидит, но все ещё так любит Мин Юнги, что другого выхода не видит. На кухне так же холодно как и в спальне. Холодно и зябко, дождь попал в комнату через открытые Окна. Какой хороший день для всего этого, правда же? Чимин думает что да. Он осматривает каждый уголок квартиры, целует своего кота между ушек и нежно ему улыбается все ещё дрожа от истерики. Шаг, ещё шаг. Чимин смотрит на ночной город, смотрит на огни Сеула и плачет, надеясь что слёзы смешаются с дождем уже сейчас. Ещё шаг. Ещё шаг и он падает. Падает вниз, не крича, не чувствуя ничего. Только жалеет что оставил своего кота совсем одного, но он уверен что хорошие люди позаботятся о Шуге. Дождь и правда смывает все слёзы, смывает боль, усталость и страх. Смывает все мысли и окутывает тёплом, почти материнским, даёт почувствовать себя защищённым. Омега смотрит на звездное небо в последний раз, закрывает глаза и наконец-то засыпает спокойным сном. Как жаль, что засыпает навсегда. как жаль, что он так и не почувствует тонкие губы на своих, как жаль что не уснёт в жарких объятиях юнги. Как жаль, что тот был для омеги всем миром, но Омега для него был лишь игрушкой. Как жаль что все это не сон. Но улыбка на лице омеги показывает всем, что наконец-то он свободен и счастлив. Что он больше не проронит ни одной слезинки. Как хорошо, что теперь он не задыхается от боли.