Бракованный дуэт

      Эрик шёл по солнечной улице. Летний ветерок гулял в его волосах, приятно освежая в жаркий день. Народу на главных улицах было много, ведь настал выходной, а поэтому затеряться в толпе было проще простого. Юноша повернул во двор, чтобы срезать путь до рынка. Он собирался попасть во фруктовую лавку и стащить оттуда парочку яблок. Нужно было поторопиться, пока не разобрали все красные яблоки. Тогда у его семьи был сложный период жизни, и денег не хватало банально на то, чтобы купить вдоволь продуктов. В такие времена Эрик ходил на рынок и воровал любимые фрукты, а родителям говорил, что их дал ему его друг. Родители верили. Если честно, Эрику не нравилось врать им, но по-другому он не мог: они расстроились бы ещё больше, если бы узнали, что их сын периодически ворует. Каждый раз Эрик думал о том, чтобы сказать правду, но из двух зол нужно выбирать меньшее. Можно было бы устроиться куда-то подрабатывать, но где в этом городишке найти такую работу, где подростку не платили бы одним «спасибо»? Вдалеке уже завиднелись первые лавки, и юноша ускорил шаг. Парень ощутил во рту призрачный сладкий яблочный вкус и не смог сдержать улыбки.       Странный шум отвлёк его внимание. Эрик остановился и прислушался. Откуда-то за углом, в переулке, доносились короткие вскрики, удары и глупый наглый смех.        «Нет, надо спешить», — тут же пронеслось в мыслях юноши, но ноги сами потянули его к источнику звука.       В тёмном переулке было три человека. Двое хулиганов, тощий каланча и толстый коротыш, отобрали что-то у незнакомого худого мальчишки, а тот пытался забрать вещь, за что толстый сильно бил его в живот. Подойдя чуть ближе, Эрик узнал в задирах своих знакомых и облегчённо выдохнул: эти двое только и умели, что нападать на слабых, а Эрика они боялись как огня.       «Вот же блять».       — Эй, вы! — позвал хулинагов Эрик. Двое обратили на него внимание и тут же стушевались. Юноша подошёл к ним. — Чего к мелкому пристали?       — Всё хорошо, Эрик, — сказал один из бандитов, отпуская мальчика. — Мы просто играем.       — Правда? — Эрик строго посмотрел на жертву хулиганов. Тот выглядел измученным. Щёки покраснели, волосы были растрепаны, а в голубых глазах стояли слёзы. Естественно, мальчики не играли с ним. Он не произносил не слова, а лишь испуганно смотрел на Эрика. Тощий задира тыкал его в бок локтем. Хотел, чтобы парнишка соврал Эрику? — Ты долго молчать будешь?       Мальчик наконец сглотнул ком в горле и сказал:       — Они врут.       Этого было достаточно для того, чтобы Эрик строго заговорил со шпаной:       — Отойдите от него. Живо!       Хулиганы быстро отступили и с тихими извинениями попытались улизнуть.       — Верните его вещи, — Эрик грозно смотрел на их спины.       — Какие? — обернулся толстый с кривой, нервной улыбкой. — Мы ничего не брали.       Конечно, он врал. Его друг посмотрел на него страшными глазами и тут же отошёл от него. В два шага Эрик оказался возле вруна и скрутил его руки за спиной. Тот истошно завопил, а какой-то предмет сам выпал у него из ладони. Эрик отпустил мальчишку и пнул его под зад, прежде чем он вместе с другом убежали.       — Ещё раз его тронете, и я вас закопаю заживо! — крикнул он им вдогонку.

Каждый, кто сделал тебе больно — покойник.

      Юноша посмотрел на асфальт и едва не присвистнул. Там валялся новенький кнопочный телефон Нокиа, что по тем временам было дорогой роскошью. Подняв телефон, герой подошёл к бедному мальчишке, который в это время согнулся пополам и пытался отдышаться.       — Классно ты их. Спасибо, — он поднял свои голубые глаза на Эрика и попытался улыбнуться. — Отдай мне телефон, пожалуйста.       — Чем ты думал, когда брал этот телефон с собой? — накинулся на беднягу Эрик. — Тут полно таких, как эти придурки! Если бы я не появился, ты бы уже валялся на земле с пустыми карманами и избитым лицом!       Мальчик повесил голову. Эрик осмотрел его. Он был в лёгкой бледно-зелёной рубашке, теперь уже мятой, в аккуратных дорогих брюках и в новых ботиночках. Была бы такая одежда у Эрика, он бы боялся даже надевать её. Решив, что гневом ситуации не поможешь, Эрик смягчился.       — Вытри слёзы, нытик. Ты цел? — мальчишка поднял на него глаза, и юноша улыбнулся ему. — Не бойся меня. Сильно они тебя?       — Всё нормально, только живот болит, — мальчик попытался выпрямиться, чтобы быть одного роста с его спасителем, но тут же зашипел. Живот адски болел. — Чёрт! Тупые твари!       — Ого! Как ты разговаривать умеешь. А по тебе и не скажешь… — Эрик подошёл ближе к нему. Его забавляло то, как ругался этот пацан. — Дай руку, и пойдём отсюда, задохлик.       Мальчик вцепился в плечо Эрика, и они вместе потихоньку начали двигаться к солнечной улице.       — Как тебя зовут, кстати? — спросил Эрик. Немного помедлив, спасённый сказал:       — Чарльз Ксавьер. А тебя как?       — Я Эрик. Леншерр. Что ты тут делал, Чарли?       — Чарльз, а не Чарли, — в голосе юноши прозвучали ноты раздражения. — Я просто хотел погулять по городу, но забрёл слишком далеко. Я ни разу не был на этой улице и заблудился, долго не мог найти дорогу обратно, — Чарльз вздохнул. — Потом мне схватили эти суки и потащили к помойкам… Ну, а дальше ты знаешь, — Эрик кивнул. Ему стало интересно. Где же был этот мальчик раньше, раз не бывал на главной улице города? — Спасибо, что защитил меня от них. Ты прав. Если бы не ты, Эрик, я бы уже валялся там полудохлый, — Чарльз улыбнулся.       — Нет проблем. Эти двое меня боятся, раньше я им покоя не давал, — Эрик, ухмыляясь, вспомнил прежнее время.       — Что ты с ними делал? — Чарльз поднял на него заинтересованный взгляд.       — Я топил их в речке, когда был мелкий, — заметив страх в глазах Чарльза страх, Эрик засмеялся. — Не бойся, глупый. Тебя я точно топить не буду. Мы бы поиграли с тобой в речке, но сейчас у нас другое дело.       — В смысле? Какое дело? — Чарльз начал потихоньку отпускать Эрика и идти самостоятельно.       — Ты поможешь мне украсть кое-что…       — Что? Нет! Я не буду ничего красть! — Чарльз остановился. Эрик развернулся на носках и раздражённо произнёс:       — Ты и не будешь ничего красть, балда. Ты просто отвлечешь продавца, пока я всё сделаю. Или ты хочешь, чтобы я забрал твой телефончик, а потом продал его за кругленькую сумму? Он ведь всё ещё у меня. — Чарльз замотал головой, жмурясь то ли от боли, то ли от яркого солнца. — Так-то. Поэтому давай в темпе вальса! Не хватало ещё, чтобы всё раскупили. Думай пока, как отвлечь продавца, чтобы я по-тихому спёр яблоки, — с этими словами Эрик отвернулся и пошёл быстрее.       Чарльз шёл за ним, еле переставляя ноги, и думал, что бы такое сказать, чтобы кража прошла успешно. Только спустя минуту до него дошло.       — Я могу дать тебе свои яблоки.       Эрик остановился и обернулся, вопросительно подняв брови.       — У меня дома есть сад, где они растут. Не знаю, созрели они уже или нет, но если нет, то могу дать тебе что-нибудь другое… Только не надо воровать.       Эрик задумался. Ему очень не нравилось врать родителям о том, откуда взялись фрукты, а тут так хорошо всё подвернулось, что врать не придётся. От этой мысли стало немного радостнее. Юноша подошёл к новому знакомому.       — Ладно, давай свои яблоки.       — Только отведи меня домой, пожалуйста. Я не знаю эти улицы, — Чарльз виновато улыбнулся, всё ещё смешно жмурясь. Эрик не мог злиться на него, когда он выглядел так нелепо.       — Ладно, Чарли, веди.       Чарльз цыкнул и назвал свой адрес. По дороге до его дома, юноши познакомились поближе. Чарльз узнал, что Эрику шестнадцать лет, что он живёт в этом городе с самого рождения, он из небогатой семьи, но они не такие бедные, просто сейчас было туго с деньгами. Эрик рассказал про свою школу. Она была маленькой, но уютной. Мальчик хорошо учился, лучше, чем все его одноклассники. Но в школе ему было неинтересно. Он больше предпочитал читать книги и играть в шахматы с отцом, когда выдавалась свободная минутка. Это всё, что удалось узнать от него. Эрик был немногословен, он больше слушал Ксавьера и узнал, что отец Чарльза занимается поставками продуктов за границу, у него свой бизнес, поэтому его семья довольно богатая. У Чарльза была младшая сестра Рейвен, и он любил рисовать для неё иллюстрации к её любимым сказкам. В какой-то степени это было мило. Даже очень. Кроме этого Чарльз был ещё и очень умным, он учился в школе на отлично, с ним было интересно поговорить. Эрик ещё не встречал таких мальчиков. Его знакомые не читали книг, учил еле-еле и целыми днями шлялись по улицам. Эрик решил не говорить Чарльзу о его превосходство. Пока рано.       Уже у себя дома Чарльз провел нового друга в сад. От фруктового духа у Эрика приятно закружилась голова. Мальчики вместе нарвали яблок, а Леншерр незаметно захватил ещё две грозди спелого винограда и сунул всё в сумку. Потом он отдал несчастный телефон Чарльзу и собрался уходить домой. Юноши попрощались, Чарльз пригласил его прийти к нему как нибудь, и Эрик согласился. На обратном пути он радовался тому, что сегодня наконец-то благодаря новому другу ему не придётся врать родителям.       Это было начало их пути. Первая внезапная встреча и приятное знакомство, которое впоследствии перетекло в великий союз.

***

      В этот вечер Эрик ехал на автобусе до своего дома. Он смотрел в одну точку, не переставая думать о своём Чарльзе. Он вспомнил день из знакомства. Эрик все помнил так хорошо, будто это было ещё вчера: жаркий летний день, запах яблок из сада и испуганные голубые глаза… Эрик помнил, кажется, всё из детство, помнил каждую проделку, каждую прогулку. Такое вряд ли забывается. Он так хотел увидеть своего Чарльза. Они бы пошли вместе в бар, где напились бы, а потом пьяными пошли гулять по ночному городу, глупо смеясь над шутками Эрика и целуясь в тёмных переулках. Леншерр держал бы его за руку. А потом они бы пришли домой и завалились спать, едва сняв верхнюю одежду. На субботнее утро они бы проснулись, провалявшись до обеда, пошли бы завтракать. Эрик целовал бы Чарльза в шею, пока тот стоял на кухне и заваривал чай.       К горлу снова подступил противный ком, а взгляд затуманила пелена слёз, все органы невыносимо больно сжались. Чарльз умел его успокаивать. Будь Леншерр зол или сильно расстроен, его друг усаживал его на диван, укрывая пледом почти с головой и сам залезая внутрь, обнимал его за шею, поглаживая затылок, и они просто разговаривали. Чарльз всячески пытался разобраться в ситуации, чтобы лучше знать, что делать. Но когда Эрик совсем закрывался и не хотел говорить, Ксавьер просто был рядом. Иногда он что-нибудь рассказывал, например, как прошёл его день, и просто смотрел в глаза парня. Леншерр боялся этого взгляда, но одновременно не мог оторваться: Чарльз словно смотрел в душу, его голубые глаза знали каждую его мысль — ужасно прекрасно! Иногда он даже слышал его голос у себя в голове, но это уже его выдумки. Он и сам не раз пытался понять, о чём Чарльз думает в такие моменты, что твориться в его милой голове, но как-то не получалось.

Укрою тебя пледом, посажу на подоконник. Залезу под свитер в самое сердце.

      Эрик не мог больше справляться с этим. Сердце то и дело пропускал удары, а в голове снова проносились старые события.

***

      Это был последний день учёбы. Чарльз выпускался из школы. Он целый год старался, чтобы сейчас ему торжественно вручили диплом об окончании учебного заведения с отличием. Такого праздника никто из его близких не мог пропустить. На выпускном вечере была вся его маленькая семья: родители и сестра Рейвен со своим парнем Хэнком. Он нравился Чарльзу: наконец-то Рейвен нашла себе хорошего друга. Хэнк был умён, к тому же ещё юноша был интересным собеседником и очень ответственен. Он скромно, но искренне сказал Чарльзу пару приятных слов и пожелал ему удачи в будущем. Впрочем так сделал не только он. Его семья и учителя не переставали осыпать Чарльза поздравлениями, а некоторые из преподавателей даже выразили особую благодарность его родителям за такого чудесного сына. Это всё было конечно очень мило и приятно, но Чарльз всё высматривал в толпе Эрика. Неужели тот пропустит такой важный день в жизни лучшего друга? Нет, Чарльз верил, что он вот-вот придёт и продолжал ждать.       Эрик в это время почти вдавливал педаль газа отцовской машины в пол, чтобы добраться до школы. Он и так уже опоздал на награждение, оставалось только пропустить вообще весь выпускной вечер. Его не отпустили с работы пораньше, как бы он ни просил. Из-за этого Эрик был зол на своего начальника. Почему он не мог войти в его положение? Его гнев лишь сдерживала мысль о том, что он уже скоро встретиться с Чарльзом. Но от злости будто не осталось и следа, когда Леншерр увидел здание школы. «Скоро буду, жди», — пронеслось в его мыслях.       Через несколько минут он уже оказался в толпе выпускников, их родителей и учителей, ища своего друга. Чарльз заметил его первым.       — Эрик! — он широко улыбнулся и помахал рукой. — Э-эрик, мы здесь!       Чарльз сам пошёл к нему навстречу, оставив родителей и Рейвен. Парни увидели друг друга, и через миг Эрик уже крепко обнимал Чарльза, оторвав от земли, на что Ксавьер закряхтел.       — Молодой человек, вы моего мелкого не видели? Бегает тут такой школьничек, знаете, — широко улыбаясь, сказал Леншерр, а затем и вовсе стал кружиться вокруг себя. Чарльз что-то пытался сказать ему сквозь смех, но говорить было тяжело, особенно когда тебя с силой прижал к себе и сдавали все лёгкие. — О Чарльз, это ж ты, а я не узнал! Подумать только: карапуз стал взрослым.       — Я не… Эрик, отпусти! — Чарльз болтался в его руках, а сам не переставал смеяться. — Ты мне сейчас ребра попереломаешь, дурачьё!       Эрик поставил его на землю, потрепав по длинным волосам. Чарльз в шутку толкнул его в грудь.       — Где ты был? Я уж думал ты не объявишься.       — Меня не хотели отпускать с работы. Не кипятись, мелкий, я же пришёл.       — Я тебе не мелкий. Ты старше меня всего на год, сколько можно этих шуток?       — Бесконечность не предел, — Эрик подмигнул ему и на минутку завис — он только что сумел разглядеть друга получше. Его голубые глаза сияли от счастья, алые губы улыбались почти до ушей, тёмные волосы, ещё недавно бережно уложенные, теперь были немного растрепаны (Чарльз даже не пытался их поправить, да и не нужно было, так даже красивее), а новенький костюм идеально сидел на его фигуре — красавец, что ещё тут скажешь. Кажется, Леншерр пялился на него, а Чарльз, кажется, заметил это. Решив списать свое поведение на торжественную атмосферу, Эрик тут же спросил: — Ну что, когда мне пригласить вас на пиво, mon cher?       — Скоро. Сразу как только я скажу своим о моем решении.       Эрик посерьезнел. Ещё в начале весны Чарльз сказал, что не будет поступать в университет, который ему подобрали его родители, а пойдёт туда, где учился Эрик. Леншерр отговаривал его тогда, говорил, что это его будущее, он способен на большее, но тот наотрез отказывался и говорил, что ему большего не надо.       — Ты уверен, что всё ещё хочешь этого?       — Уверен. Пойдём со мной?       Парни направились к родителям Чарльза. Эрик чувствовал, что сейчас случится что-то плохое. Мистер и миссис Ксавьер всегда были очень строгими, сколько Леншерр знаком с их семьёй, все это время Чарльзу постоянно что-то запрещали: гулять в городе (особенно после того, как он потерялся там), общаться с некоторыми ребятами из школы, гулять допоздна, в одно время даже ему запретили приглашать Эрика в гости. Леншерру казалось, что они его до сих пор не любили, хотя он сам не знал, почему вдруг, а его друг говорил, отмахиваясь, мол, «это всё твоя паранойя». В любом случае, не это было важно. Главное — как родители Чарльза воспримут эту шокирующую новость. Парни вместе подошли к двоим взрослым.       — Мам, пап, я хочу кое-что сказать.       Родители Чарльза посмотрели сначала на него, потом на Эрика, который улыбнулся с тихим «здрастье» и подошёл ближе к другу. Мистер Ксавьер кивнул ему.       — Здравствуй, Эрик. Что такое, сынок? — миссис Ксавьер взяла сына за руку.       — Я не хочу поступать в тот университет, который вы мне выбрали.       Повисло молчание. Мать Чарльза поджала губы, но не отпустила сына. Эрик заметил, как Чарльз немного поник, но его родители не обратили внимания. Кажется, сейчас начнётся буря. Отец хмыкнул.       — Хорошо, поищем тебе что-нибудь не менее достойное, — начал он. — Время ещё есть– целое лето.       — А я уже… — Чарльз обернулся и посмотрел на Эрика. Ему нужно было собраться. Леншерр выглядел уверенным, хотя и сам волновался не меньше друга. Ему нельзя было это показывать: пусть лучше Чарльз думает, что с Эриком он как за каменной стеной. Заглянув в голубые глаза, Леншерр кивнул — «Все будет хорошо». –… я уже нашёл. Это университет, где Эрик учится. Хорошее место между прочим. Я узнавал о нём, там много факультетов и отличная программа, куча дисциплин и всё такое…       Чарльз замолк, опустив голову. Надеяться на лучшее, а ждать худшего. Кажется, внутри все сжалось от ожидания. Его мама все ещё держала его за руку, а отец нахмурил брови. Было видно, что он разочарован выбором сына.       — Чарльз, — вдруг мягко сказал он. — Я, конечно, расстроен по этому поводу. Ты знаешь, я хочу только лучшего для тебя. Ты очень способный мальчик, и я бы хотел, чтобы ты не опускал планку… Однако, ты уже взрослый и можешь сам выбирать, что тебе делать со своей жизнью, — мистер Ксавьер улыбнулся и обнял своего сына. У Чарльза словно гора с плеч свалилась. Он ожидал худшей реакции. Он обнял отца в ответ. — Мы с мамой поможем тебе, если что. Но ты помни, что ещё не поздно передумать…       — Пап, — Чарльз пихнул его. — Я уже все решил.       Эрик облегчённо выдохнул. Он смотрел на друга и думал: «Наконец-то».

Ты холодный Питер, но в тебе можно согреться.

***

      Счастливое воспоминание. Эрик и не заметил, как улыбнулся. Наверное, это очень странно выглядело со стороны: мужчина без причины улыбается, а из глаз текут горькие слёзы. Плевать. Он так скучает по нему. Скучает так, как пёс скучает один дома без своего хозяина. Скучает, и поэтому вспоминает всё больше и больше.

***

      После выпускного вечера у них с Чарльзом было продолжение торжества.       Спустя несколько часов после приезда Эрика на выпускной Чарльза, парни решили уйти с праздника и отметить это вдвоём. Конечно, они хотели пойти в бар.       — Как мы туда доберёмся? —  спросил Чарльз, когда они отошли от школы.       — На машине, как ещё? — Эрик достал из кармана ключи и с довольной улыбкой потряс их в руках.       — Ну до бара мы-то с тобой точно доедем. А как по домам? Не сядешь же ты пьяный за руль.       — Ну, можно припарковать машину где-нибудь недалеко, домой поедем на такси. А утром я заберу машину.       Они подошли к автомобилю, Эрик открыл его, и парни сели.       — Пристегнись только, — попросил Эрик, включая зажигание. Чарльз пристегнул ремень. Эрик повторил за ним. Машина тронулась.       — Магнитола работает? — спросил Чарльз. Эрик кивнул. — Отлично, доедем с музычкой.       Чарльз нажал на кнопку включения. В машине начала играть какая-то скучная песня. Певец завывал свои грустные слова, а музыка была такая тоскливая, что аж плакать хотелось.       — Боже, блять, что это? Включи нормальное что-нибудь, — возмутился Леншерр и сам потыкал на кнопочки. Несколько песен сменились одна за другой, прежде чем Эрик убрал руку, ухмыляясь и прибавляя звук. — Вот это хорошая.       Тут же заиграла песня «Killer Queen» группы Queen. Чарльз захохотал. С таким репертуаром вечер обещал быть весёлым. Эрик наблюдал за счастливым Чарльзом. Он начал ритмично двигаться и подпевать словам песни. Его глаза искрились от радости, смотря на Эрика, а у Леншерра в эти моменты приятно ныло сердце. «Это просто такой день», — думал он. Или это Чарльз такой восхитительный?       Подпевая песням во все горло, парни доехали до нужного места. Эрик припарковал машину в каком-то дворе. «Не забудь, где машину оставил, » — говорил ему Чарльз. Эрик возмущённо цыкал и отвечал: «Что за идиотизм. Конечно, я не забуду.»       Уже скоро они были в баре. Их ночь только начиналась…       …С громким смехом двое вышли из бара, держась друг за друга и пошатываясь. Эрик не переставал говорить вполголоса какие-то шуточки, а Чарльз всё время заразительно хихикал над ними. Два пьяных идиота. Кажется, они выпили немного больше, чем хотели изначально. Чарльз ещё никогда столько не выпивал, на утро он обязательно проснётся и захочет умереть из-за похмелья. Но это будет утром, так что плевать. А сейчас они еле спускались по каким-то неудобным ступенькам, разговаривая ни о чём.       — О боже, как я в таком в… виде домой приду? — опомнился Чарльз, всё ещё глупо улыбаясь.       — Скажи им, что у меня н-ночевал, — весело отозвался Эрик. — Они ж не против?       — Нет, — Чарльз посмотрел на друга. — Спасибо, Эр-рик, — они наконец спустились.       — Не за что, Чар-р-рли, — передарзнил его Леншерр, морща нос и приближаясь к лицу друга. Он взъерошил его волосы.       Они еще долго гуляли по кварталу, все болтая о чём-то. Из ниоткуда им навстречу надвигались двое — это были мужчины, явно чем-то недовольные. Они раздражённо смотрели на парней, но друзья не обращали на них внимания. Только когда Чарльз споткнулся об свои ноги и толкнул одного из мужчин, когда они проходили как раз рядом, не замечать их было уже невозможно: мужчина моментально схватил Ксавьера за воротник, пока тот пытался сказать извинения, и произнёс:       — Смотри куда прёшь, алкашня, — его голос был таким ужасным, как будто он всю жизнь курил по пачке сигарет в день. Эрик тут же оказался возле них и сжал плечо мужчины.       — Отпусти его, — строго сказал он, сверля амбала взглядом.       — Шли бы вы отсюда и не бесили нас, ребята, — подключился второй тип, вставая между ними.       — Отпустите его, иначе пожалеете, — Эрик уже сжал руку в кулаке. Те двое заржали. Не восприняли его слова всерьёз. Тогда Леншерр замахнулся для удара, но его успели задержать за локоть и отпихнуть.       — Воу, полегче, Рэмбо, — мужик, державший Чарльза отошёл и с силой толкнул его, тот упал на асфальт. — Вы нам нахуй не сдались.       Мужчины развернулись и пошли дальше, оставив двух друзей на улице, которую освещал лишь одинокий слабый фонарь. Эрик быстро приземлился рядом с Чарльзом, тут же схватил его за руку и аккуратно помог сесть.       — Всё нормально, Чарли? Ничего не болит? Чарльз, ну чего ты молчишь? — затараторил Эрик. В его взгляде можно было разглядеть неистовую ярость и беспокойство. — Чарльз!       — Всё хорошо. Мне даже не больно, — врал. Он упал на спину, ударившись головой. Затылок и позвоночник сильно болели.       — Я убью этих уродов, — Эрик хотел вскочить, но Чарльз его остановил.       — Не лезь, дурак, — крехтя, сказал Ксавьер. — Я сам виноват.       — Нет! Этот гондон толкнул тебя! Он сделал тебе больно! — Леншерр был на взводе. Его руки мелко дрожали, а в глазах читалось безумство.       — Эрик! — Чарльз взял его за руку и мягко заговорил: — Успокойся, пожалуйста. Они уже ушли. И мне не больно… Почти. Но всё равно, сядь и успокойся!       Парень послушался. Он сел рядом и сжал руку друга. Чарльз не понял жеста, но ему нравилось, что Эрик о нем заботится.       — Чарли… — начал он. — Знаешь, что я понял за время дружбы с тобой?       — Не знаю… Что?       — Я понял, что хочу защищать тебя. Мы даже познакомились, когда я защитил тебя от тех пацанов. — Эрик пододвинулся ближе и заглянул в глаза друга. Чарльз ждал. Чего? Сам не знал, но он, кажется, перестал дышать. Леншерр запустил пальцы в длинные волнистые волосы, поглаживая пальцами его голову. Они просто смотрели друг другу в глаза. Пауза затянулась. Чарльз хоть и был пьяный, но прекрасно чувствовал нежные и заботливые прикосновения Эрика. Но они ни на секунду его не смутили. «Так и должно быть», — думал он. Эрик невесомо коснулся его щеки. Всё так и должно быть. Эрик смотрел в его голубые глаза. Настолько голубые, что голова кружилась и вовсе не от выпитого алкоголя. А раньше он думал, что таких ни у кого не бывает, но эти — исключение. Они были особо красивы в ту ночь. Настолько красивы, что мурашки вновь и вновь пробегали по всему телу. Эрик наклонился и прижался лбом ко лбу друга, прикрыв глаза. — Чарльз, ты лучшее что у меня было… — Ксавьер услышал стук собственного сердца. «А ты — всё лучшее, что было у меня». Эрик улыбнулся и открыл глаза, незаметно для друга покосившись на его губы. — Я накажу всех, кто сделает тебе больно. — Чарльза тронули его слова, на душе стало очень спокойно. Он верил Эрику каждой частичкой души. Ксавьер кивнул своим мыслям. Спустя минуту Эрик спросил: — Ты не устал? Может, пойдём домой? — Ему почему-то было очень комфортно в этой близости с Эриком. Он расслабленно смотрел на друга, не говоря ни слова, и потихоньку замечал, как он хочет спать, как веки сами закрывались, а голова вдруг становилась такой тяжёлой.       — Эрик, я очень ценю все твои слова и действия, но ты такой дурак, — голубые глаза смотрели из-под полуприкрытых век и пушистых ресниц, а губы растянулись в хитрой улыбке. «Да, дурак», — думал Леншерр. Зачем он вообще ему всё это сказал? Возможно, Чарльз считает его слова просто пьяным бредом. Точно. Никакое это не признание, просто бред. Пусть будет так. От этого никто не пострадает. — Мы тут сидим, как два идиота, уже час, наверное, прошёл. Вставай, давай.       Эрик встал, помог другу подняться и отряхнул его брюки и куртку. Оторвав от него взгляд, он осмотрелся вокруг и неожиданно громко спросил:       — Машина… Где моя машина? Где мы, Чарли?..       Ещё полчаса парни бродили по району, матерям и вспоминая путь, по которому пришли сюда, а когда они нашли машину Эрика, то совсем забыли про такси, и про то, что им нужно ехать домой. Они забрались в автомобиль, разложили задние сидения и тут же уснули крепким сном, теснясь в маленькой машине.       А на утро Чарльз проснулся, чувствуя объятия всё ещё спящего друга у себя на животе. Во всякий другой раз он бы высвободился и лёг подальше от него, но тогда этого не было: дыхание стало чаще, и живот наполнил непонятная лёгкость. Чарльз тихонько, боясь разбудить Эрика, накрыл его пальцы своей рукой.

Каждый шрамом на запястье остался. Я убью всех тех, кто посмел тебя касаться.

***

      Пьяный бред? Если так, то почему Эрик помнит всё в мельчайших деталях? Такое вряд ли запомнишь, будучи пьяным. Это был такой странный день. Это были первые нежные прикосновения…       Захотелось курить. Очень сильно. До дома было уже не так далеко, и Эрик решил прогуляться пешком. Выйдя на остановке, он тут же закурил одну сигарету, задрал голову и блаженно выпустил дым. Чарльз не любил, когда он курил.

***

      — Быстрее!       Парни гуляли по городу и ели мороженое. День был солнечным, но тучи как-то внезапно набежали, и вскоре начал накрапывать мелкий дождь. Сначала парни не обращали на него внимания, но дождь вдруг усилился и крупными каплями падал на землю, заливая водой всё вокруг и создавая лужи. Эрик забежал под крышу пустой автобусной остановки. Чарльз забежал туда следом за ним.       — Эрик, ты весь мокрый. Заболеешь.       Действительно его волосы слиплись от влаги, лицо было влажным.       — Не у всех есть каплюшоны в куртках, — Эрик беспокойно стал шарить я по карманам и достал оттуда пачку сигарет и зажигалку. К его счастью, всё было сухим. Эрик облегчённо улыбнулся. — Слава богу, сухие. — Леншерр достал одну сигаретку и поджёг её, поднося к губам.       — Фу, блять. Не дыши на меня, — Чарльз отошёл от парня.       — Да ладно тебе, неженка, — Эрик выдохнул дым в его сторону, подойдя ближе.       — Пепельница… — угрюмо произнёс Чарльз, скрестив руки на груди. — Тебе не надоело? Каждый день дымишь как паровоз.       — Не надоело, — Эрик снова вдохнул никотиновый дым и выдохнул его в волосы Чарльза, а потом уткнулся в его плечо.       — Бля. Фу, ну хватит, Эрик. Мне не нравится, — Ксавьер вырвался из его объятий и снова отошёл в сторону.       — Прости, принцесса.       Постояв в тишине, Эрик докурил сигарету и подошёл к Чарльз, который в это время смотрел в пасмурное небо. Ксавьер поморщился.       — От тебя воняет этим ёбаным дымом, — грубо высказался он.       — А ты зануда мелкий, — передразнил его Эрик, невесомо толкнув друга в бок. — Ещё и материшься нелепо. Хорош дуться.       — Может ты бросишь? Того глядишь и симпатичней станешь, — Чарльз повернулся к нему и улыбнулся.       — А пососать тебе не завернуть? — Эрик нахмурился.        — Ну а ради меня? — Чарльз не оставлял попытки пошутить.       — А ну раз ради тебя, то я больше не буду так, — засюсюкал Эрик. — Прости-прости, Чарли.       — Дурак ты, — Чарльз засмеялся.       Они стояли на пустой остановке, а дождь всё лил. Неизвестно, сколько бы ещё друзья там простояли, если бы не автобус под нужным номером, который вовремя прибыл. Не думая, парни запрыгнули в полную машину, толкаясь локтями и стоя плотно друг к другу. Чарльз тихо возмущался из-за того, что Эрик дышал на него, и от парня пахло дымом, и наступал ему на ноги.

***

      Сверху на Эрика глядели миллионы звёзд и бледно-белая луна. Чарльз бы обязательно рассказал ему что-нибудь про космос, как это было раньше. Они чаще всего гуляли вечером, когда уже появлялись первые звёздочки, и Ксавьер начинал свой рассказ, а Эрик ворчал, говорил, что он его уже достал своей нудятиной. Сейчас Леншерр бы заслушался его, лишь бы только Чарльз говорил с ним.       Сигарета закончилась, казалось, через пару мгновений и оставила во рту горький вкус, который хоть как-то сглаживал горькие мысли. Потушив и выбросив её, Эрик не спеша пошёл по улице. Воспоминания роились в его голове. Он заглядывал в окна чужих квартир и, видя свет, думал, что люди счастливы, ведь у них был кто-то, ради кого они зажигали лампы и торшеры. Чарльз боялся темноты, и Эрик постоянно оставлял ночник включённым, пусть даже он и тратил кучу энергии и денег за ночь. Ему было не жалко. Не для Чарльза.

***

      В августе Чарльз переехал к Эрику в квартиру. Так они решили, чтобы за аренду платить меньше. Это была ещё одна великая радость в их жизнях. Ещё рано утром Леншерр привёз все вещи друга к себе, и они до обеда разбирали коробки. Чарльз принёс кучу ненужного хлама. Ну, может быть, некоторые вещи и были нужными, но маленькая студия Эрика стала бы максимально тесной для проживания в ней двух друзей. Многие вещи пришлось увезти обратно в родительский дом.       За работой несколько часов пролетели незаметно. Остаток дня друзья провели за безделье. Они смотрели телевизор, играли в шахматы и пили сок из картонной коробки. Чарльз сказал, что хотел бы найти работу, чтобы у них было больше денег, но лето скоро заканчивалось и начинался учебный год — сложно совмещать эти две вещи. Как и хотел, Чарльз без труда поступил в университет Эрика на специальность учителя. Друг смеялся над ним, представляя, как он сюсюкается с маленькими детьми. Чарльза эти слова не задевали.       На ночь Эрик разложил свой диван и застелил постель, подушка была только одна, и Леншерр отдал её другу. Пожелав друг другу спокойной ночи, парни легли спать. Эрик долго не могу уснуть, потому что Чарльз все никак не мог нормально лечь.       — В чем дело? — спросил наконец он. Чарльз лежал спиной к нему. — Чё ты ко мне жмёшься? Места полно.       — Прости… — Чарльз замер, нервно дыша. Эрик почувствовал, что что-то явно было не так. Он не ощутимо коснулся плеча друга. Тот вздрогнул. — Просто, я боюсь спать в темноте… Надо было раньше сказать.       Снова тишина. Эрик очень устал, хотел спать, но вместо этого он продолжал сверлить взглядом спину Чарльза. Как он мог его успокоить? Рука сама потянулась к его голове. Эрик убрал тёмные волосы от лица парня, прибрав их за ухо. Леншерр заботливо коснулся его талии и через секунду прижал к себе, поглаживая большим пальцем живот. Они снова не двигались. Что ему сказать?       — Всё хорошо. Я здесь, с тобой. Спи спокойно, Чарли, — в темноте Эрик пытался разглядеть хоть что-нибудь, но все было тщетно. Вместо этого он кончиками пальцев словно почувствовал, как улыбнулся Чарльз. (Он был уверен на все сто, что Ксавьер улыбнулся!) Тот пробормотал что-то в ответ, наверное, тоже пожелал доброй ночи.       Уже совсем скоро Чарльз спокойно засопел, перетаскивая одеяло на свою сторону. Заснул, наконец-то. А Эрик не спал. Он смотрел в стену и думал ни о чём. Его рука все ещё покоилась на талии друга. Почему он её не убирал? Лунный свет наконец пробился в комнату, позволяя видеть больше, чем тёмную пустоту. Бледные лучи мягко падали на волосы Чарльза, отчего они казались седыми. Внезапное желание вдруг охватило Эрика. Не раздумывая, чтобы не отказаться от этой идеи, Леншерр приподнялся и по-детски легко поцеловал друга в затылок. После этого он быстро лёг на место и почувствовал, как покалывало кончики пальцев. Странные ощущения появились в животе. Будто там только что прошла гроза. Чувство непонятной эйфории не покидало его ещё пару минут, а потом Эрик успокоился. Теперь можно было ложиться спать. Закрыв глаза, Эрик почти моментально погрузился в царство снов, то и дело встречая там Чарльза.

Мятые простыни. Отключили свет.

      Утром Эрик проснулся один. Чарльз сидел на кухонном столе и пил чай из большой кружки, он уже приготовил им завтрак. Позже Чарльз рассказал, как во сне его кто-то поцеловал в голову. Эрик решил ничего не говорить ему о ночном поступке, а лишь сказал, что сон милый. Вечером Леншерр уходил куда-то и вернулся с новым маленьким ночником. Ближе к ночи он установил его около дивана.

***

      Чёртов Чарльз. Покорил Эрика своими бесконечно голубыми глазами в тот далёкий летний день. Его глаза были именно бесконечными, а не бездонными, как многие говорят, потому что голубой цвет — цвет неба, а небо не может уходить вниз под землю — оно бесконечно возвышается над людьми, давая надежду на лучшие времена. Эрик снова посмотрел вверх — вместо родной бесконечности там была лишь тесная и чёрная пустота. Такая же чёрная, как его лёгкие. Для него вряд ли небо снова будет таким, как раньше.       Он закурил снова, наполняя организм чернотой. Дым сигарет растворился в воздухе, красиво извиваясь перед своей смертью. Эрик хотел бы стать этим дымом. Просто раствориться и не мучаться более. Дым так вкусно пах. В детстве Эрик, проходя мимо курящих, с удовольствием вдыхал этот запах. А Чарльз его не любил. Можно даже сказать, он его не выносил. Как они вообще уживались вместе?

***

      –Э-эрик! — послышалось недовольный возглас из гостиной. Эрик смахнул пепел на кусок газетки лежащей на столе и вернулся к заточке ножей. Он задумался о чём-то своём, с пустым взглядом смотря перед собой, машинально двигая руками. Эрик и не заметил, как Чарльз вошёл в кухню с книгой в руках. Нахмурившись, он принюхался. — Фу! Блять, перестань!       — Что такое? — на секунду оторвавшись от своего занятия и посмотрев на друга, спросил Эрик. Чарльз бесцеремонно толкнул его и открыл окно, но это Леншерра не задело. — Что ты делаешь?       — Твоими сигаретами воняет во всей квартире! У нас есть балкон специально для таких целей.       «У нас»? Мило.       –Хорошо, — произнёс Эрик, грустно усмехаясь и выдыхая очередную порцию дыма в лицо Чарльза. Тот отвернулся и скривил лицо. — Ухожу на балкон.       — Так бы сразу… — буркнул Чарльз, махая руками, дабы выгнать дым в окно.       Послышался стук двери — Эрик вышел на балкон. Чарльз побежал к нему и тихо запер дверь изнутри, пока его друг встал спиной к нему. Эрик даже не заметил. Чарльз подавил смешок и уселся на диван, продолжая читать свою книгу. Когда сигарета закончилась, Эрик дёрнул ручку, но двери не открылись. Он дёрнул сильнее — всё та же беда. До него дошло, в чем дело.       — Ча-арли, — протянул Леншерр, постукивая по стеклу. Его голос приглушенно разнесся по комнате.       — Что? — погромче спросил Чарльз, уже не в силах сдержать улыбку. Он перелистнул страницу и повернул голову в сторону балкона.       — Ты выпустишь меня? — Эрик ласково улыбнулся и прислонил ладонь в стеклу.       — Нет, — усмехнулся Чарльз и вернулся к книге. — Ты наказан.       — Ну, Ча-арли…       — Я Чарльз.       Ксавьер решил не обращать внимание на друга и попытался продолжить читать. Но звуки, доносившиеся с балкона, не давали сосредоточиться. Чарльз не подавал виду. Сначала Эрик всё так же мягко просил выпустить его, но потом, когда понял, что Чарльз не реагирует, начал активнее стучаться.       — Чарльз, если ты сейчас же меня не выпустишь, то… — а что дальше, Эрик не придумал. — Короче, выпусти меня!       «Что ты творишь, сукин ты сын?»       Чарльз наконец оторвался от книги и игривым взглядом посмотрел на друга за стеклом. Эрик фыркнул и показал ему средний палец. Ксавьер покачал головой, картинно огорченный жестом.       — Чарльз, хватит! — Эрик ударил по стеклу. — Открой дверь.       Чарльз встал с дивана и подошёл к балкону. Он в последний раз посмотрел на Эрика наглым взглядом, прежде чем открыл дверь. Леншерр тут же налетел на него, толкая на диван. С воплем Чарльз плюхнулся на мягкие подушки, а его сосед придавил его всем телом. Эрик начал щекотать его холодными руками, и Чарльз засмеялся, пытаясь вырваться. Его голубые глаза смеялись вместе с ним, губы растянулись в улыбке. От этого Эрик мысленно вздохнул. Чарльз такой прекрасный.       — Прекрати! — расслышал наконец Леншерр весёлый возглас.       — Ещё раз меня там закроешь — я тебя выгоню из моего дома.       — Боюсь-боюсь. Это наш дом вообще-то. Я тоже за него плачу, — Чарльз показал ему язык, за что получил ещё одну порцию щекотки. — Эрик, ну всё, ты меня раздавишь.       Леншерр слез с него, подобрав его книгу, не больно стукнул ей Ксавьера по голове, кинув вдогонку тихое «идиот», и поспешил уйти из гостиной на кухню, чтобы продолжить там думать о своём. Чарльз ничего не сказал. Зато с того момента Эрик больше не курил в квартире и даже в холодное время года, надевая на себя куртку с капюшоном и тапки, выходил на балкон, чтобы выкурить одну сигарету. Чарльз очень часто говорил, что курение убивает. «Это ты меня убиваешь», — отвечал ему Эрик. Он наконец признался себе в том, что так и было. Их химия начинала его убивать. Как говорится, тяжело смотреть на губы, которые не можешь поцеловать. Да, Эрик понял, что влюбился в лучшего друга. Как можно не любить Чарльза? Он слишком потрясающий человек, чтобы не быть от него без ума. Однажды Чарльз спросил у него, всё ли нормально — его друг часто ходил каким-то грустным, отвечал сухо и подолгу пялился в стену. Эрик отвечал, что просто устаёт на учёбе. С того момента он решил, что нужно не показывать Ксавьеру свою слабость. Он знал, как это сделать, поэтому стал курить всё чаще, вновь выходя на балкон. Чарльз иногда не пускал его, говоря, что уже холодно, и Эрик простудится. Но Леншерр не мог. Балкон стал местом его слабости. Он не мог отдаляться от лучшего друга, поэтому их общение вновь продолжалось как ни в чем не бывало. Однако только на балконе Эрик мог в тишине и в одиночестве подумать о происходящем, о том, как он страдает, не имея возможности трогать Чарльза не как простой друг. Только на балконе, ведь Ксавьер запретил ему курить в квартире. А Леншерр был послушным.

***

      Эрик вспомнил те холодные дни, когда он много курил. Его руки были вечно холодными, в волосах ещё был запах ветра поздней осени, а во рту — горечь никотина. Чарльз был хуже никотина. Это было начало декабря. Тогда-то он наконец признал — он был влюблен в друга. Чувство невзаимности убивало его, с каждым днем делая его всё слабее. Он перестал курить, когда выпал снег. Эрик улыбнулся. Рождество, а потом новый год. Волшебная пора. Пора, когда мечты сбываются. В то заветное время Леншерр поставил перед собой цель: рассказать другу о своих чувствах. И будь что будет. Эрик мысленно засмеялся над старым собой, для которого та ситуация была катастрофой. Тот Эрик надеялся на чудо и совсем запаниковал, когда узнал, что Рождество друзьям придётся отмечать раздельно. Они тишь обменялись подарками, прежде чем Чарльз уехал к родителям. Он подарил Эрику коробку дорогого шоколада, и Леншерр очень сильно смутился. Подарок стоил больших денег. «Ешь, или я сам всё слопаю, с тобой не поделюсь», –шутил Чарльз, с удовольствием просматривая стопку новых книг, которые подарил ему Эрик. Сердце грел тот факт, что Чарльз ценил даже такие мелочи, как обычные книги. Ксавьер был очень благодарен другу за подарок, что можно сказать и о Эрике. Они простились, и Чарльз уехал домой к родителям на несколько дней. А как же поцелуй под омелой? Как же эта праздничная романтика? Вся надежда Эрика была возложена на новый год. Но и там, казалось, ждал подвох.

***

      Эрик сидел в гостиной и переключал каналы на телевизоре. Чарльз снова уехал. Весь план был испорчен. На душе было вдвойне паршиво, ведь новый год был самым любимым праздником Леншерра. В тот раз Эрик не стеснялся курить в квартире — некому было строить из себя строгого соседа. Парень наткнулся на какой-то канал с песнями и прибавил звук, чтобы заглушить свои печальные мысли. Новый год был его любимым праздником, Эрик не позволил бы ему окончательно испортиться. Откинувшись на спинку дивана, Леншерр закрыл глаза и выдыхал в воздух густые клубы дыма, и запах сигарет смешался с запахом еловой хвои. Новогодняя музыка создавала хоть какую-то атмосферу счастья. Эрик принёс бутерброды с вареньем из кухни в гостиную и устроил её на журнальном столике. Во главе, конечно же, стояла бутылка шампанского. Эрику бы больше подошёл коньяк в его бедственной ситуации с невзаимной любовью, но таковы были традиции празднования.       Подпевая новогодней песне и вдыхая и выдыхая всё больше дыма, Эрик полностью отдался моменту и старался не думать о своей беде. Он не услышал, как в замке провернулся ключ. Не услышал, как некто зашёл в его квартиру. Не услышал, как этот некто прошел в гостиную, шурша какими-то пакетами. Не заметил, как этот некто умилился увиденной картине. До боли родной голос вывел Эрика из транса:       — Ну, сколько раз тебе говорить, не кури в квартире!       Эрик поперхнулся дымом и закашлял. В проходе стоял Чарльз. Его Чарльз в чёрном пальто и с красными щеками. Голубые глаза блестели от радости и по своему обыкновению смотрели прямо в душу и пробирали до костей. Эрик в мгновение ока потушил и бросил в сигарету в старую пепельницу, чуть не угодив в тарелку с бутербродами, подлетел к Чарльзу и крепко обнял его, залезая руками под пальто и зарываясь пальцами в его холодных волосах.       — Ты здесь! — шептал он едва слышно, прижимая бедного Ксавьера к себе всё сильнее. Хоть и орала музыка, Чарльз слышал его слова. — Ты наконец-то тут…       — Конечно, я здесь, Эрик, ну, ты чего? — Чарльз гладил его по спине между лопатками. — Куда бы я от тебя делся?       Эрик поднял голову.       — Ты же сказал, что опять уезжаешь к родителям.       — А, ты про это… Сюрпри-из! Я тебя обманул, — Чарльз потряс пакетами в руках. «Ну ты сука, Чарли» — Эрик сдавил его ребра и взъерошил волосы. Чарльз закряхтел. — Ну всё, отпусти меня. Пойдём лучше подарки посмотрим.       Эрик помог ему снять верхнюю одежду, и они вместе прошли в гостиную.       — Неплохо устроился, — сказал Чарльз, убавляя музыку на телевизоре. — Кстати, классно поешь.       — Надо же себя развлекать как-то, говнюк, — Эрик плюхнулся на диван, скрещивая руки на груди. Он не злился на Чарльза, наоборот, был счастлив, что его друг вернулся.       — Не дуйся. Я действительно был у родителей, но я не планировал оставаться у них на весь праздник. Зато, мы успели обменяться подарками. Их я ещё не открывал.       Чарльз достал из пакета какой-то предмет, завернутый в красную бумагу. Записка, приклеенная на обертку, гласила, что подарок был от Рейвен. Парень аккуратно развернул упаковку и улыбнулся.       –Эрик, смотри, — он показал другу подарок. Это был большой набор чая. Чарльз ведь очень любил всякий чай, особенно если он был хорошим. — Тут ещё открытка от неё. «Этого тебе хватит на два дня. Не захлебнись. Счастливого нового года, Рейвен.»       — Как мило, — Эрик присел ближе к Чарльзу, касаясь своей рукой его ноги. — Поделишься со мной?       — Только если очень хорошо и вежливо попросишь, — Чарльз одарил Эрика своей улыбкой. — Тут ещё пакеты. Это от родителей, — парень достал подарок, и бережно снял с него тёмную оберточную бумагу. Внутри была белая коробка. Чарльз потряс её и удивлённо изогнул бровь, понятия не имея, что внутри. Он открыл коробку и, заглянув внутрь, начал смеяться. Эрик тоже посмотрел внутрь. — Боже, они издеваются надо мной! — Чарльз достал оттуда Манеки-Нэко — белого фарфорового кота с поднятой лапкой. Эрик не понял восторга, но ему нравилось, как Чарльз реагирует. — Где они только его купили? У меня в детстве был точно такой же, пока я не разбил его. Как я его обожал, ты не представляешь.       Ксавьер гладил котика по голове одной рукой, а другой — «чесал» его живот. Эрика так умиляла эта картина — его мальчик так радовался фарфоровой статуэтке, словно был маленьким ребёнком. Он постоянно приговаривал «Эрик, ну ты посмотри, какой хороший» или «Мне не хватало его».       — Классный подарок, Чарли, — Эрик дотронулся до уха котика. — Только в этот раз не смей его разбивать. Давай поставим его куда-нибудь.       — Может, на кухне? Там точно ему ничего не грозит, — Чарльз осторожно положил кота обратно в коробку и взял открытку. Внутри родители написали много тёплых и трогательных слов. Чарльз вслух всё зачитал. Вдруг он словно вспомнил что-то. — Блять, Эрик! Они же и тебе подарок передали.       — Мне? — Эрик удивлённо поднял брови, не веря сказанному, а Чарльз с вновь полез в пакет.       — Тебе-тебе. На, — он ему отдал цветную коробку. — Открывай. Я без понятия, что там.       Эрик нетерпеливо раскрыл упаковку, а затем и коробку. Внутри оказалась курительная трубка. Эрик улыбнулся и начал рассматривать её получше. Из тёмного дерева, с резным узором.       — У-у-у, — затянул Чарльз, — я пропал. Теперь окончательно наш дом превратится в дым-машину.       — Она для табака, дурила, — Эрик хлопнул его по плечу, отрываясь от подарка. — Я не курю табак. Но трубка очень классная, передай родителям спасибо… Бля, это я ж им теперь должен буду?       — Не им, а мне: я купил им подарок «от тебя». Не благодари, потом мне отдашь всё.       — Хорошо, свожу тебя в ресторан со стипендии, — Эрик встал и положил трубку на полку рядом с телевизором. — И что же я им «подарил»?       — Коньяк. Они его любят, — Чарльз подошёл к нему и тоже стал рассматривать подарок.       — Спасибо, Чарли. Кстати, у меня для тебя тоже есть подарок.       — Я тоже купил тебе кое-что. Сейчас обменяемся?       Эрик кивнул, подошёл к шкафу и открыл его, шурша какими-то пакетами внутри. Чарльз уже держал в руках подарок для друга и ждал его, сидя на диване. Наконец Леншерр достал нужный свёрток и приземлился рядом с ним и сказал, опустив глаза:       — Я долго думал, что тебе подарить. Ты говорил, у тебя все есть, — Чарльз усмехнулся: у него и вправду было всё. Он ни о чем не просил Эрика, отмахивался, говоря, что не нужно ничего дарить. — Но я нашёл кое-что. Короче, просто на, — он сунул подарок ему в руки. Чарльз в свою очередь отдал ему свой.       — Открываем на счёт три, — Ксавьер с интересом посмотрел на друга. Что он ему купил? — Раз. Два. Три!       Звук шуршащих упаковок, кажется, заглушил все остальные звуки. Эрик разрывал бумагу быстро и небрежно, а Чарльз — очень аккуратно. Когда Леншерр увидел, что было внутри он громко засмеялся.       — Вот идиот! — согнулся пополам.       — Что такое? — Чарльз нахмурился и перевёл на него взгляд. Эрику не понравился подарок?       — Открой свой подарок уже. — Эрик не мог остановиться смеяться, так что слезы потекли из глаз.       Чарльз не понимал, что происходило, но он одним движением порвал оставшуюся бумагу, и тоже прыснул со смеху. В руках у обоих друзей были абсолютно одинаковые красные новогодние свитеры со смешными мордами двух абсолютно одинаковых северных оленей, которые смотрели на них из-под прикрытых век. Когда друзья немного успокоились, Чарльз произнёс:       — Эрик, у нас один мозг на двоих.       — Точно, — Эрик развернул свитер, примеряя его на себя.       — Ты хочешь его надеть?       — Да. И ты тоже давай.       Без лишних слов Эрик стянул с себя свою футболку и надел новенький свитер. Чарльз уж было отвернулся, но всё равно подглядывал за тем, как рельефное тело скрывается под тёплой тканью. Эрик с коротким «чё смотришь» похлопал Ксавьера по ноге, и тот неторопливо снял с себя рубашку и очень скоро оделся снова, но Эрик успел заметить, какой прекрасной и мягкой была его бледно-персиковая кожа. Они сидели на диване и смотрели друг на друга. Почти одинаковые. От этого становилось веселее.       — Предлагаю выпить в честь нового года! — сказал Эрик, уже разливая шампанское по бокалам. Чарльз хотел было возмутиться, но с улыбкой принял шипучий напиток. — На брудершафт!       Они скрестили руки в локтях.       — Чарльз, ты та ещё заноза в жопе, но я тебя обожаю, — со смешком произнёс Эрик, не отрывая глаз от небесной голубизны напротив. Чарльз цокнул языком. — За тебя, мелкий.       — Взаимно, Эрик. Я тебя тоже очень люблю, но иногда ты пиздец какой противный и ворчишь как дед. За тебя!       Они выпили шампанское до дна, не отрывая друг от друга взглядов. Далее должен следовать поцелуй. Парни замешкались. Неловкость овладела ситуацией. Но Чарльз выкрутился: он легко чмокнул Эрика в лоб, а потом потрепал по волосам. Леншерр широко улыбнулся и сделал то же самое, покраснел, кажется, как его новый свитер.       — Давай сфоткаемся? — неожиданно предложил Чарльз, и его друг согласился.       Ксавьер достал телефон и скомандовал Эрику сесть поближе к нему, что тот и сделал. Чарльз включил камеру, настроил таймер, поставил телефон на столик напротив дивана и нажал на кнопку. У Эрика было всего три секунды, чтобы подумать, как сфотографироваться, и он использовал их правильно — когда Чарльз сел рядом с ним, он положил голову ему на плечо и указал на их оленей, улыбаясь во все тридцать два. Камера сделала снимок.       — Какие мы с тобой придурки, Эрик, — гордо сказал Чарльз, смотря на фотографию. Леншерр кивнул, заглядывая в экран. Оттуда на него смотрели два счастливых человека в идиотских красных свитерах. Чарльз вдруг повернулся к нему, и они чуть не столкнулись лбами. — Кстати, когда мы пойдём на площадь?       — Я не хотел идти, вообще-то… — Эрик театральной начал. Он был так расстроен из-за ухода Чарльза, что отменил свои планы на новогоднюю ночь. Но в этот раз он мог и передумать. — Но ради тебя можно и сходить.       — Так то, — Чарльз толкнул его локтем. — Который час?       Он посмотрел на часы и вскочил. До нового года оставался час.       — Быстро одевайся, иначе мы не успеем до курантов!       Чарльз убежал в коридор, Эрик выскочил за ним, включая телевизор. Парни быстро оделись и вышли на лестничную клетку. Там они подождал лифт и зашли в кабину. Чарльз нервно тыкал на кнопку первого этажа, пока двери не закрылись. Лифт был тесным, парни стояли у стены, почти прижавшись друг к другу. Эрик повернулся к Чарльзу и заглянул в глаза. Тот приподнял бровь. Леншерр поправил его воротник, дольше нужного задерживая пальцы возле его шеи.       Вскоре они вышли на улицу. Холодный воздух мягко освежал лицо, а снежинки путались в волосах. Друзья быстрым шагом направились на площадь. В один момент Эрик решил повеселиться, набирая в ладонь снега и бросая снежок в своего друга. Его очень забавляло то, как Чарльз злобно верещал, отряхивал снег с пальто и бросался снежками в ответ. Они скоро запыхались и остановились, переводя дыхание. Дальше по дороге Эрик ловил ртом снежинки, а Чарльз лучезарно улыбался. А потом они о чём-то болтали. Два счастливых идиота. До нового года оставалась пара минут. Проверив время, парни побежали на всех парах, хватаясь за руки, чтобы не отставать друг от друга. Внезапно Чарльз понял, как был спокоен сейчас. Спокоен за завтрашний день. Спокоен за себя. Он посмотрел на Эрика. За него тоже он был спокоен. Казалось, что всё, что ему нужно, было прямо здесь и прямо сейчас — предновогодняя эйфория и близкий и родной человек, бегущий рядом, держали его за руку и улыбающийся во весь рот. Чарльз точно был уверен и не заметил, как стал тихо смеяться. Подбегая к площади, он наконец позвал его:       — Эрик?       — Что?       Чарльз немного помедлил и остановился. Его друг внимательно слушал его и не отрывал глаз от его лица, всё так же по-родному улыбаясь и переводя дыхание.       — Спасибо, что ты есть у меня… — Чарльз смущённо улыбнулся.       Эрик замер. Его тронули слова его мальчика. Он ещё никогда не говорил ему этих слов. Таких нужных. Сердце сладко заныло.       — Чарльз, я… — он не знал, что сказать. Лишь смотрел на Чарли и думал, что он самый лучший человек на этой планете. Возможно, не только на планете, но и во всей галактике. Пауза затянулась. Чарльз засмеялся.       — Пойдём уже. Скоро наступит новый год, Эрик.       Они поплелись вперёд. Уже скоро они вошли на площадь. Там было очень много народу, окружившего огромную ёлку, украшенную такими же огромными гирляндами и игрушками, а огромный циферблат показывал время: оставались считанные секунды.       — Эрик, быстрее! — Чарльз взял его за руку и потащил вглубь толпы, которая уже начинала отсчёт до нового года.

Десять…

      Эрик не отпускал руку Чарльза.

Девять…

       А тот с улыбкой на лице стал считать вместе с толпой и прикрыл глаза, загадывая желание.

Восемь…

      Чарльз самый лучший человек в его жизни.

Семь…

      Это уж точно.       Он в нем уверен.

Шесть…

      — Ты загадал желание? — громко ему на ухо произнёс Эрик.

Пять…

      — Да! — крикнул Чарльз, открывая глаза.

Четыре…

      Сердце билось быстро-быстро.       –Чарльз!

Три…

      Он верит в чудо.       — Что? — его Чарли обратил на него всё внимание.

Два…

      Как никогда раньше.       — Я люблю тебя!       — Что? — Чарльз округлил глаза.       Вместо слов, Эрик наклонился к его лицу и нежно поцеловал в холодную красную щёку.

Один!

      На часах ноль-ноль. Площадь наполнилась радостными криками, но шум не смог заглушить бешеный стук сердца. Между ними проскочил импульс тока, вот почему так кололо в пальцах. Они были одни в этой вселенной: не существовало людей вокруг, не было ни единого звука. Эрик отстранился и взял Чарльз за руку, заглядывая ему в глаза. Отныне теперь всё будет по-новому. Пути назад нет. И пусть чудо случится в эту новогоднюю ночь.       — Я тебя люблю, Чарли…

Мы друг для друга созданы — бракованный дуэт.

      Чарльз молчал. Его кристально-голубые глаза пронзительно смотрели в глаза напротив. Что творилось в его голове? Почему он молчал? Чувства невзаимны? Теперь друзья рассорятся? С каждой секундой страх Эрика всё нарастал. Ну же, не молчи! Чарльз вдруг сильно сжал руку Эрика и быстро прижался губами к его губам… И целый мир перевернулся. Эрик так долго ждал этого момента… С плеч будто свалился груз всего белого света, в животе только что успокоилась та долгая и мучительная буря, а в глазах защипало. Он обхватил лицо Чарльза, не желая отстраняться, приложил его ладонь в своей щеке. Он не мог насытиться поцелуем. Хоть он и был, казалось, таким обычным и «детским», но для них он был самым желанным и идеальным. Он был таким долгожданным, как холодный дождь после мучительной жары. Он был таким сладким, как сахарная вата, которая мгновенно таяла во рту, оставляя приятное послевкусие, а потом хотелось всё больше и больше. Он был таким тёплым, каким тёплым был горячий ароматный чай с бергамотом, заваренный любимым человеком. Таким вкусным, как молочный шоколад. Таким нужным, как внезапное озарение. Рай на земле. Чарльз нехотя оторвался от губ Эрика и, запустив пальцы в его холодные волосы, прижал его к себе в плечо. Эрик в свою очередь обнял его так, что у того чуть ребра не захрустели.       — Ты такой дурак, Эрик, — горячо шептал он ему на ухо. От его жаркого дыхания бегали мурашки по спине. — Такой дурак…       Чарльз поцеловал его в щёку и засмеялся.       — Эрик, я тоже тебя люблю, — Эрик поднял голову, смотря на счастливое лицо Чарльза.       — Что? — передразнил Леншерр.       — Я сказал, я люблю тебя, — Ксавьер укусил его за нос и потом снова поцеловал в щёку. — Никогда ещё мои новогодние желания не сбывались так быстро.       Эрик мысленно усмехнулся. Он схватил Чарльза и закружился, подняв друга над землёй. Хотя, наверное, уже не просто друга, а парня? Эрик не мог нарадоваться. Не могу надышаться своим мальчиком. Он готов был вечно слушать его милый смех и смотреть в эти глаза цвета голубого неба.       — Знаешь, я бы зацеловал тебя до смерти, но буду сильно скучать, — Эрик наконец поставил его на землю и снова поцеловал в сладкие губы уже напористее, чем в первый раз.       Раздался грохот, и Чарльз испуганно отпрянул назад, и Эрик рассмеялся. Это был всего лишь фейерверк. Разноцветные огни заполнили, кажется, весь небосвод, сменяя друг друга и переливаясь в темноте. Красиво. Но Эрик был красивее. И Чарльз тоже. Они взялись за руки, наблюдая за салютом. Что ещё нужно для счастья?       — С новым годом, Чарли.       — С новым годом, Эрик…       Парни ещё погуляли по площади, покатались с горок вместе с детьми. После они пошли гулять по ночному городу, целуясь под светом цветных гирлянд. Домой они вернулись ближе к четырём часам утра, но и тогда они не торопились ложиться спать. Столько времени они упустили, боясь сказать о своих чувствах — нужно было все наверстать. Поэтому одетые в те дурацкие свитеры они в пятом часу утра болтали на кухне, попивая новый чай и заедая его молочным шоколадом с орехами. Чарльз по своему обыкновению уселся на стол по окончанию поздней (или уже ранней) трапезы. Эрик целовал его, кусая его губы и опускаясь ниже, оставляя засосы на шее. Кухня наполнилась громкими вздохами и шёпотом.

***

      Дальше поцелуев в ту ночь дело не зашло, да и не стоило. Всё-таки для начала трепетных любовных отношений секс не уместен. Тем более, у Чарльза сексуального опыта не было, а Эрик не хотел давить на него. У самого же Леншерра был опыт, но только с девушками. С Чарльзом ведь всё иначе. Он боялся навредить ему, сделать больно, сделать что-то не так. Они постепенно шли к своей цели, изучая и трогая друг друга. Когда Эрик внезапно облизывал Чарльза между лопаток и ниже, тот вздрагивал, каждый раз изгибаясь в пояснице. А когда Чарльз целовал Эрика в шею и проводил языком за ушами, Леншерр замирал и закрывал глаза от удовольствия. Они оба хотели друг друга, но боялись начать, и поэтому долго мучали себя ожиданием нормального секса. О, Эрик помнит тот день, даже слишком хорошо — воспоминания сладкой болью отозвались в низу живота.

***

      Это был февраль. Кажется, четырнадцатое число. День всех влюблённых. Вторник. После признания в любви, их студенческая жизнь наполнилась адреналином: жаркие поцелуи в кабинках туалета и на пустых лестницах, пока никто не видит. Но взрослые люди, как правило, так не делают. Что ж, эти влюблённые упустили слишком много времени и не могли насытиться друг другом. В тот вторник Чарльз, оказавшись в очередной раз прижатым к стене, горячо прошептал Эрику, что день будет особенным. Леншерр не хотел думать, что именно он получит, его радовала сама мысль о внимании со стороны своего парня. Так красиво звучит…       Эрик в тот вторник вернулся из университета позже Чарльза. Когда он зашёл в квартиру и закрыл дверь, то услышал, как его парень принимал ванну. Не придав этому значения, Леншерр переоделся и помыл руки на кухне, а после стал изучать содержимое холодильника. Хотелось пожевать чего-нибудь. Эрик нашёл там клубничный джем — не самый лучший перекус, но Эрик его любил. Без промедлений он достал чайную ложку и стал кушать сладость, засмотревшись в окно. Он услышал, как дверь ванной отворилась, и Чарльз вошёл в кухню.       — Поделишься? — Чарльз приземлился на подоконник и слизнул джем с ложки, не дожидаясь разрешения, пошло смотря исподлобья. Эрик впал в ступор. Перед ним сидел его возлюбленный в одном лишь полотенце на бёдрах, влажные волосы были небрежно убраны назад, а голубые глаза смотрели прямо и с вызовом. Его рука проникла под футболку Эрика, оглаживая соски и живот. От его движений в глазах на несколько секунд потемнело. Чарльз вдруг наклонился к его уху и уверенно произнёс: — Я хочу тебя.       Эти слова зазвенели в ушах. Неужели сегодня все случится? Эрик поставил банку на стол и вернулся к Чарльзу, тут же целуя его в губы, по-хозяйски проникая в рот языком и хватая за руки. Клубничный вкус приторно сладко ощущался на губах и на языке, и это сводило с ума. Внизу живота невыносимо приятно заныло. Тесная ткань штанов начала сильно мешать. — Эрик… Не на окне, — прерывисто прошептал Чарльз. А ему никогда не приходилось объяснять что-то дважды.       Леншерр подхватил парня, усаживая его себе на бедра, не разрывая поцелуй, и потащил его в постель, которая любезно была расправлена. Чарльз готовился, сукин сын. В коридоре Эрик прижал его к стене, сжимая чужие ягодицы. В гостиной Эрик уложил Чарльза на постель, снимая с себя футболку и садясь на него сверху, придавливая его стояк. Ксавьер не желал прекращать прелюдию и оставил несколько влажных поцелуев на его груди, возбуждая своего парня ещё больше. С горячим стоном Леншерр впился в его губы снова и вдруг спросил, запуская пальцы в растрепанные мокрые волосы:       — Чарли, ты уверен? Всё нормально?       Чарльз почти взвыл.       — Блять, не тяни время, Эрик! Я же сказал всё. Я хочу тебя. Сейчас.       В подтверждение своих слов он достал откуда-то из-под подушки банку смазки и упаковку презервативов. Его руки потянулись к полотенцу, чтобы снять его, но Эрик перехватил его ладони, прижимая их над головой Чарльза. Тот громко фыркнул.       — Тише-тише, я верю тебе, — Эрик укусил его в шею, — и сделаю всё сам.       После своих слов парень стал опускаться ниже, кусая и засасывая мягкую кожу уделяя большое внимание соскам. С каждым движением его возбуждение нарастало. Мокрыми дорожками поцелуев Эрик спустился в самый низ живота и, заглядывая прямо в глаза Чарльза, стянул с него несчастное полотенце. Чарльз наблюдал за ним, томно и громко дыша. Эрик провел по внутренним сторонам его бёдер ладонями, раздвигая ноги шире и вылизывая кожу. Перед его лицом был возбужденный член Чарльза. Эрик не долго думал, прежде чем обхватить его рукой и пройтись по стволу влажным языком.       — Что ты делаешь… Э-эрик! — Чарльз рвано выдохнул, прогибаясь в спине.       Эрик продолжал ласкать его член, заглатывая его снова и снова почти до самого основания. Он знал, что эта прелюдия доставляет больше эстетического удовольствия, чем физического наслаждения, но решил не шокировать Чарльза сразу. Он вспоминал, как ему отсасывали разные девушки, и пытался воспроизвести их действия. Сначала нужно завести. После Эрик стал уделять больше внимания головке члена, зная, что там находится много нервных окончаний. Леншерр слушал, как его парень громко стонал его имя и хныкал, отчего жар разносился по всему телу, вызывая желание ускорить движения и заставить Чарльза кончить сейчас же, а остатки любви слизать с его тела. Но так не интересно. Его возбужденный член больно терся о ткань штанов, поэтому Леншерр оторвался и скорее снял их. Эрик взял презервативы, натягивая один на свой член, а потом обхватил член Чарльза и провел рукой несколько раз. Чарльз расширенными зрачками наблюдал за его руками, приоткрыв рот. Эрик наклонился к его губам и поцеловал своего парня как можно нежнее.       — Тебе будет немного неприятно, — Эрик промурлыкал ему на ухо, не останавливаясь гладить его бёдра.       — Я знаю, — Чарльз толкался бёдрами в его руки, с вызовом смотря прямо в глаза и нагло улыбаясь. Эрик приподнял бровь в удивлении. — Я готовился к этому дню, вообще-то.       Эти слова отдались болью в низу живота. От мысли о том, как Чарльз растягивал сам себя где-то в тихую, терпеть больше было невыносимо.       — Переворачивайся, — властно приказал он, и Чарльз послушался, перекатываясь на живот и приподнимая бёдра. От предвкушения у него затряслись пальцы. Смазав несколько пальцев лубрикантом, Леншерр провел ими между ягодиц, вызвав вздох, а потом плавно вставил палец внутрь, на что Ксавьер даже не дрогнул и даже насаживался глубже. Тогда Эрик добавил второй палец. Чарльз заметно напрягся. Его любовник наклонился к его уху и горячо произнёс: — Расслабься. Всё отлично, — и укусил его за мочку. Чарльз послушался. После нескольких движений Эрик добавил третий палец, и его парень издал стон, сжав простынь в кулак. Леншерр решил помочь ему справиться с напряжением, поцеловав в поясницу и нежно погладив живот. Движения ускорились. Тогда Чарльз уже не скромничал: он стонал так громко, что Эрик на секунду задумался о их соседях, который могли всё это слышать, а когда Леншерр задел внутри него простату, доставляя волну удовольствия, он был не в силах сдержать крик. — Тише, Чарли! — насмешливо произносил Эрик каждый раз, когда его парень становился громче, и не переставал ласкать чувствительную точку внутри него, вызывая больше горячих стонов, которые туманили разум, и от которых темнело в глазах от возбуждения. Наконец вытащив все пальцы, Эрик подставил головку своего члена узкой заднице. — Ты готов?       — Да-да-да! — Чарльз наблюдал за его движениями, извернув голову. Эрик усмехнулся и медленно вошёл в него, но полностью. Сердце вдруг застучало с бешеной скоростью. Возбуждение волнами разносилось по телу, заставляя колени дрожать. Эрик начал осторожно толкаться вперёд, давая Чарльзу свыкнуться с ощущениями. — Эрик, я хочу быстрее. — подал тот голос спустя пару мгновений, всё так же сжимая простыни в руках. — Ну же!       Эрик шлепнул его по ягодице, после чего остался красный отпечаток ладони, и начал двигаться быстрее. Их старенький диван ходил ходуном, но его скрип не мог заглушить громкого дыхания, стонов и стук собственного сердца в висках. Умоляющий голос Чарльза эхом разносился в голове, и Леншерр не мог сдерживать своих хриплых стонов. Возбуждение всё нарастало и близилось к концу, и Эрик почувствовал, что вот-вот кончит. Колени и руки предательски задрожали, а внизу пульсировало до боли.       — Чарльз, я…сейчас…       Не успев договорить, Леншерр кончил с долгим стоном. Оргазм, казалось, длился бесконечно, с каждой секундой забирая больше сил, но это того стоило. Эрик вышел из горячего тела и, сняв презерватив, кинул его в сторону. У Чарльза всё ещё стоял. Ксавьер мучительно смотрел на своего парня, перевернувшись обратно на спину.       — Эрик… — простонал Чарльз, протягивая руку к своему члену, но Эрик его остановил.       — Я сам!       Парой резких и быстрых движений он довёл его до оргазма, Ксавьер кончил себе на живот, при этом издав протяжный громкий стон и хриплый рык, а Эрик упал на него сверху, размазывая по коже тёплую сперму. Чарльз тяжело дышал, глядя в потолок и обвивая шею Эрика ладонями.       — Ты такой красивый, когда хочешь меня, — заключил Леншерр и поцеловал его куда-то в грудь.       — Я всегда красивый, — усмехнулся тот, тяжело дыша, но сразу же добавил: — Ты тоже охуенный… Я люблю тебя.       — А я тебя.       Они решили поваляться ещё немного и перевести дыхание, прежде чем вдвоём отправиться в душ. Сразу после этого парни легли в мятую постель и почти сразу заснули.       Утром Эрик проснулся позже Чарльза. Умывшись, Леншерр прошёл на кухню, где Ксавьер уже готовил им завтрак: на сковородке шкворчали бекон и гренки, наполняя комнату приятным ароматом.       — Доброе утро, — Леншерр подошёл к своему парню и прижался к нему, обнимая за талию и покачиваясь из стороны в сторону.       — Приветик, — улыбнулся Чарльз и поцеловал Эрика в щеку, стараясь не отрываться от готовки. — Как спалось?       — Отлично. Кое-кто меня вчера сильно вымотал, — Эрик запустил руки под его майку, оглаживая грудь. — Что насчёт тебя? Ничего не болит?       — Болит, но терпимо.– Чарльз выключил плиту, убрал сковороду на деревянную разделочную доску и повернулся лицом к Эрику. Тот чмокнул его в губы. — Мне такой сон снился. Мы были с тобой на море. Сначала мы просто плавали, а потом пошли строить замок из песка.       — Как мило, –Эрик улыбнулся. Иногда Чарльз был таким ребёнком. Как он собирался учить детей в будущем?       — Теперь я хочу на море. Давай съездим? — Чарльз вырвался из его объятий и стал накладывать завтрак в тарелки. Эрик в свою очередь решил помочь ему и разлил горячий чай по кружкам.       — Давай, — ответил он, усаживаясь за стол. — Только где денег взять? Наших стипендий не хватит, и на подработке я получаю тоже мало.       — Я устроюсь на работу. Как только сдам сессию, — Чарльз уселся напротив, намазывая масло на ржаной хлеб.       Эрика восхищала его некая целеустремлённость: решил поехать на море, но нет денег — заработает.       — В конце концов, можно поехать куда-то недалеко. Главное — море. Ну так что? Поедем?       — Обязательно.       Эрику хотелось верить, что всё получится. Представив, как они плещутся в солёной воде под жарким солнцем, Леншерр воодушевился. Он думал, как бы прекрасно голубые глаза его парня смотрелись на розовом счастливом лице.

***

      Море. Оно было такого же цвета какого были глаза Эрика. Чарльз не переставал говорить об этом, когда они всё-таки отправились в путешествие. Правда, оно продлилось недолго, всего два дня, но всё же парни остались довольны. Весь их «отпуск» они практически не вылезли из воды, дабы надышаться морским воздухом вдоволь, ведь никто из них не знал, когда они в следующий раз поедут отдыхать. А когда вечерело, они приходили в свой гостиничный номер и проводили время вдвоём сидя на террасе и наблюдая за закатом.       Больше на море они не ездили. Они прекрасно проводили время и в городе, как в родной квартире, так и на улицах или где-нибудь ещё. Они не были вместе всё время — так ведь можно и надоесть друг другу. Парни встречались со своими друзьями, семьёй и просто веселились. Но обязательно после учёбы они вместе гуляли, целуясь на безлюдных улицах, а иногда и в общественных местах. Как-то Эрик и Чарльз пошли за покупками, и Леншерр решил повеселиться: пока его парень копался в карманах в поисках списка покупок, Эрик прижал его к стеллажу и чувственно поцеловал его в губы. Чарльз так мило краснел и просил остановиться, хотя сам отвечал взаимностью на каждое прикосновение. Эрик спускался ниже, к шее, прикусывая чувствительную кожу.       — Эрик, тут люди! Эрик… — шептал ему Ксавьер.       — Ты такой милый. Хочу тебя, — мурлыкал ему парень в ответ.       — Ты такая сучка. Я тоже хочу тебя, но потерпи до дома, пожалуйста…       Эрик с наигранной грустью отстранялся от него и радовался, глядя на своего заведённого мальчика.       Эрик помнит каждый их секс, без преувеличений. Помнит, как Чарльз входил во вкус и отсасывал Эрику в кабинке какого-нибудь бара или клуба так, что становилось непонятно, кто кого трахает, а после яркого конца с бесстыдным видом вылизывал всё. Помнит, как в вагоне метро на пути домой они прижимались друг к другу бёдрами, а когда никто не видел, Чарльз гладил его ноги, а Леншерр чувствовал всё очень подробно, несмотря на ткань брюк. Эрик помнит, как Чарльз писал ему на парах или присылал откровенные фото, вызывая очень бурную реакцию: Эрик с трудом держался до конца лекции, а потом сбегал в туалет, где мог удовлетворить свои потребности. Он помнит, как сам кружил его в хаотичном жарком танце, смеясь, а потом падал на колени, обхватывая ноги Чарльза и роняя его на диван, после чего он раздевал его и долго и страстно ласкал всё тело. Помнит, как Чарльз мог вскружить голову, опьянить без вина одним своим видом, взглядом или голосом. Помнит, как они были влюблены. Он был влюблён до сих пор.       Сегодня Эрик отдал бы всё за хотя бы ещё один раз с Чарльзом, хотя бы ещё один поцелуй, ещё одно прикосновение, хотя бы простой взгляд, от которого уши горели, а в груди начинался ураган. Передвигаясь по тёмной улице и подходя к дому, Эрик не мог думать ни о чём другом. Он всё не мог привыкнуть, что Чарльза больше нет в его квартире, и Леншерра никто не ждёт с готовым ужином и включённым светом. Он не был у себя дома почти неделю. Он просто не мог. Всё напоминало о Чарльзе. Наконец Эрик остановился у входной двери своего родного шестиэтажного дома и снова достал и поджёг сигарету, облегчая себе страдания. Парень словно думал, стоит ли заходить туда, готов ли он вернуться в ту квартиру. Никотиновый дым летел в пустоту, и вскоре сигарета кончилась. Парень бросил окурок в урну. Трясущимися руками Эрик взялся за ручку. Ну всё, пути назад нет. Он распахнул дверь и зашёл внутрь. Он решил не пользоваться лифтом, а подняться пешком, оттягивая время прибытия домой. Хотя какой это дом, если в нем нет любимого человека? Ступенька за ступенькой, Леншерр поднимался всё выше, пока не остановился между третьим и четвёртым этажами. Он смотрел в тёмный угол. Когда-то там жил кое-кто.

***

      — Лифт сломался, походу, — подал плечами Эрик. — Пешком почапали.       — Да бля-я, — недовольно протянул Чарльз. — Мне так лень.       — Давай-давай! Мы живём на пятом этаже, не смеши меня!       Эрик бодро зашагал вверх. Чарльз от безысходности поднимался за ним. На третьем этаже он выдохся.       — Стой… Дай отдышаться.       — Ну что за лентяй! Я тебя не понесу на ручках. — возмутился Эрик, подходя к Чарли и зватая его руки. — Отдыхай.       Через минуту они возобновили свой путь. Внезапно звук шагов прервало тонкое пищание.       — Тише, Эрик!       Чарльз остановил его и прислушался. Писк повторился. Ксавьер быстро определил, откуда он исходил: за углом стояла мятая коробка, придавленная кирпичом. Эрик подошёл и раскрыл коробку доставая оттуда маленькое чудо — белого с чёрными ушами и хвостом котёнка.       — Какой хорошенький! — Чарльз тут же отобрал зверушку у своего парня и стал успокаивать зверька, гладя пушистую шерсть. Ксавьер присмотрелся: один глаз животного был голубым, а другой — карим. — Эрик, смотри, какой красавец. У него разные глаза! — Эрик улыбнулся, вглядываясь в глаза напуганного кота и кивая. — Что за идиот тут его оставил?       — Понятия не имею. Ни у кого из соседей нет кошек.       — Верно. Думаю, нам надо поухаживать за ним некоторое время.       И не дожидаясь одобрения, Чарльз спрятал котёнка под свою куртку и быстро зашагал вверх. Эрик приподнял брови: от былой усталости его парня не осталось и следа.       Придя домой, парни помыли и высушили животное, а после налили ему в блюдце молока и сели на пол вокруг него, рассуждая, что делать дальше.       — Давай его оставим? — подал голос Чарльз.       — Нет, — сразу отрезал Эрик.       — Почему?       — Во-первых, за ним нужен уход. Его надо кормить, поить, убирать за ним его дерьмо. У нас нет на это времени, да и денег тоже немного. Во-вторых, вдруг его кто-то ищет?       Чарльз цокнул языком.       — И именно поэтому его посадили в коробку и выбросили на лестницу. Насчёт ухода не беспокойся, я все сделаю и всё куплю, буду убирать за ним и кормить. Можно ещё съездить к ветеринару и проверить его…       — Чарльз, ты как ребёнок! Даже говоришь, как маленький: я буду то, я буду сё… А на деле?       — Успокойся. Я никогда не нарушаю обещаний. Если тебе он так не нравится, то сделаем так: сначала я за ним поухаживаю, а потом отвезем его в приют.       Чарльз знал, как часто с животными обращаются плохо в таких местах, но делать было нечего. Эрик согласился с ним, хоть и не сразу, пытаясь спорить.       Ночью он засыпал, обнимая Чарльза, который устроил своему новому питомцу лежанку прямо рядом с их постелью, и думал о том, что ни в какой приют Эрик это чудо не сдаст.

***

      Стоя напротив двери своей квартиры, Эрик замешкался, ища ключи. Но скоро металл повернулся в замке, дверь открылась, а Эрик вошёл внутрь. Сердце остановилось на мгновение.       В квартире было всё так же: бардак, который Эрик оставил, уходя из дома, не был никем тронут. Как одиноко… Не раздеваясь, Леншерр прошёл на кухню. На полу валялась пустая пачка с сухим кошачьим кормом. Где его кот? Убежал через форточку, которую Леншерр забыл закрыть? Эрик поступил так бездумно, оставляя пушистика одного на целую неделю, но у него хватило ума бросить полную открытую пачку корма на пол, перед тем как убежать. На кухню наконец зашёл кот с разными глазами.       — Привет, Бу.       Это имя выбрал ему Чарльз. Он услышал его в мультике, и решил не париться. Им обоим нравилось это имя. Кот, кажется, злобно мяукнул, будто осуждая своего хозяина за долгое отсутствие и безответственность. Эрик и сам бы себя убил сейчас.       — Прости, киса… За то, что оставил, — в глазах защипало. Эрик опустился на колени и погладил кота за ухом. — Мне было… плохо.       Каре-голубые глаза смотрели на своего хозяина. Чарльз восхищался своим котом, не перставая говорить, что гетерохромия — очень красивая мутация. Чарльз…       Эрик поднялся. Хорошо, он пришёл к себе домой. Что делать дальше? Поужинать? Почитать книгу? Посмотреть телек? Покурить? — самый оптимальный вариант. Сбросив куртку на стул, Эрик быстрым шагом пришёл в гостиную. Мятые простыни так и оставались мятыми, ровно в том положении, в каком были до его ухода. Стараясь не смотреть, Эрик поспешил выйти на балкон — это уже вошло в привычку, Леншерр сделал это машинально. Всё из-за Чарльза, который не терпел запаха сигарет в доме. Срочно покурить. Срочно облегчить свои страдания.       Сигарета закончилась стремительно быстро, не выручив Леншерра ни капли. Парень выбежал с балкона и вернулся на кухню. Что теперь? Есть ему совершенно не хотелось. Чай?.. Эрик набрал воду в чайник и поставил его кипятиться, а потом залил горячую воду в кружку и кинул в неё пакетик, подождав немного, сверля посуду взглядом. Чай готов. Но без Чарльза он не доставлял удовольствия. Вкус был отвратителен и противен, вода слишком горячей и мерзкой, кружка была скользкой и неудобно, старой и страшной. С грохотом Эрик поставил её на стол. Его дыхание сбилось. Сердце пульсировало в висках. К горлу подступил крик. До боли сжав волосы на голове, Эрик упал на пол, истошно крича и жмурясь, пытаясь высвободить всю печаль из себя. Его солёные и горькие слёзы закапали на пол. Чарльз…

Чай на столе, жаль, что не ты.

***

      — Ты где, Чарли? — спросил Эрик.       — Я только что вышел. Буду через час. — послышался голос из телефона.       — Жду. Я тут уже готовлю кое-что, так что беги быстрее.       — Хорошо, Эрик, — Леншерр услышал, как Чарльз улыбнулся. — Люблю тебя!       — А я тебя больше.       Попрощавшись, Эрик отложил телефон в сторону возвращаясь к готовке. В духовке жарилась уже почти готовая курочка, наполняя кухню приятным ароматом, от которого слюнки текли. Эрик принялся за готовку салата. Он достал овощи, помыл их и начал нарезать. В блюдо он словно вкладывал частичку своей любви. Ещё бы. Ведь Эрик готовил для Чарльза. Ксавьер скоро придёт. Он уезжал к своим родителям, помочь разобрать старые вещи, а Эрик решил сделать ему сюрприз. Он редко готовил для них обоих, но каждый раз его еда была очень вкусной и сытной. Напевая какую-то мелодию, Эрик не заметил, как на кухню вошёл его питомец. Котик громко мяукнул.       — А кто это у нас тут такой хорошенький? Кто этот лапочка? Кто мой крошечный котёнок? — Эрик опустился на корточки и начал гладить кота за ухом. Бу уже не был маленьким, но как говорится, дети всегда остаются маленькими для своих родителей. Животное жило со своими двумя «отцами», как любил говорить Чарльз, уже больше года. Ксавьер постоянно называл его сыночком и сюсюкался с ним. Любой адекватный кот подумал бы, что его хозяева неадекватные, но он их любил. Бу вправду был хорошим котом. — Скоро твой папа придёт, будем ужинать… Бу, ты голодный? — кот молча смотрел на Эрика. — Конечно, голодный, мой сладенький.        Эрик поднялся и накормил кота сухим кормом. Иногда Бу питался и мясом, но это были редкие случаи: не всегда была возможность готовить для него или покупать жидкий корм. Кот смешно широко открывал пасть, захватывая кучу сухариков, и с хрустом лопал свою еду. Эрик же вернулся к готовке.       Наконец салат был готов. Да и курочка тоже. Прошёл почти час с последнего звонка Чарльза, и Эрику стало скучно. «Задерживается где-то, с кем не бывает?» — думал он. Время тянулось очень медленно. Эрик решил почитать газету и послушать радио. Полтора часа после звонка. В квартире только Леншерр и его «сын». Эрик стал беспокоиться. Случилось что-нибудь? Внезапно его мысли прервал телефонный звонок. На экране был номер Чарльза. Эрик с улыбкой принял вызов.       — Чарли, ну ты где бродишь?       В ответ тишина. Вдруг чужой голос сказал.       — Здравствуйте. Вы последний, с кем связывался потерпевший.       — Потерпевший? — бесцеременно перебил Эрик. В животе завязался неприятный узел. — Кто вы?       — С вами говорит сотрудник больницы. Трудно об этом сообщать, но ваш знакомый попал в серьёзное ДТП и был срочно госпитализирован.       Что? Эрик пошатнулся и схватился за подоконник, чтобы не упасть. Голос на том конце продолжал.       — Помогите нам установить его личность, пожалуйста.       — Чарльз! — Эрик выпали это слишком резко. В голове стоял оглушительный звон. — Чарльз Фрэнсис Ксавьер.       — Спасибо.       Далее человек назвал адрес больницы и отключился. Что сейчас было? И что Эрику делать дальше? Кровь стучала в ушах и вскипела, он вскочил с места и рванул к выходу, уронив на пол пачку кошачьего корма, который рассыпался по всему полу.       Где его Чарльз? Он жив?       Паника нарастала. Леншерр словно был в бреду: он повторял одно и то же «Чарльз, Чарльз» и бежал. Он добрался до нужного госпиталя спустя час. Парень, выяснив информацию, вихрем поднялся на нужный этаж и побежал по коридору, расталкивая всех на своём пути. Кровь пульсировала в висках, он не разбирал дороги, всё было как в тумане. Внезапно он столкнулся с родителями Чарльза и Рейвен. Конечно же, они уже знали обо всём. Его мать и сестра сидели в слезах, вытирая влагу с лица платками, а его отец стоял рядом и держал их за руки, напряжённо смотря в стену. Когда Рейвен увидела Эрика, то сдавленно улыбнулась.       — Привет, Эрик, — тихо произнесла она. Леншерр быстро поздоровался со всеми и спросил:       — Что с ним?       Рейвен отвела взгляд и заплакала сильнее, а её мать закрыла лицо ладонями. Что с Чарльзом, твою мать?!       — Скажите мне, что с ним?! — рявкнул Эрик. Нервы были на пределе.       — Мы не знаем. Но говорят, что он совсем плох и становится только хуже, — тихо ответил мистер Ксавьер.       Рейвен шмыгнула носом и снова заплакала. Не говоря больше ничего, Эрик сел на лавку рядом с сестрой Чарльза и взял её за руку, стараясь подбодрить её. Ему было мало воздуха: от волнения лёгкие сжались в комок. Он сидел в тишине неизвестное количество времени, может быть, прошёл час, два, а может и вовсе двадцать минут. В голове было только одно: все будет хорошо? Эрик не заметил, как из палаты вышел доктор, подошёл к ним и обратился к семье.       — Здравствуйте, вы родственники Чарльза Фрэнсиса Ксавьера?       — Да! — выпалила мать Чарльза, подскакивая с места. Сердце Эрика застучало быстрее, готовое вырваться наружу через горло.       — Авария была серьёзной, поэтому будет очень трудно восстановиться. Сейчас Чарльз находится в тяжёлой коме, шансы невелики, если честно, но мы делаем всё возможное.       Эрик старался не думать о последних сказанных словах доктора. Он нервно стучал пальцем по ноге и сверлил человека взглядом, как обезумевший.       — К нему можно зайти? — спросила Рейвен.       — Не сейчас, вам придётся ждать, пока его состояние не улучшится. А это займёт долгое время. Вы можете поехать домой, а мы с вами свяжемся.       Врач хотел удалиться, поскольку никто больше не сказал и слова, но Эрик прервал тишину.       — Можно остаться здесь? — с надеждой в голосе спросил парень. Доктор помедлил.       — Можно. У нас есть зал ожидания. Он на этом этаже. — сказав это, врач наконец ушёл, оставляя семью в одиночестве.       — Мы отвезем тебя домой, Эрик, если хочешь, — предложил мистер Ксавьер.       — Нет. Я останусь здесь. — отрезал Леншерр. — Извините.       — Как скажешь…       Семья Чарльза потихоньку собралась, пришла в чувства и покинула больницу, оставляя Эрика одного со своими мыслями.       Эрик не знал, сколько ещё времени прошло. Он ходил по коридорам, по залу ожидания, рассматривал еду в автомате, купил себе стаканчик кофе, смотрел в окно, разглядывал прохожих, но ничего не могло отвлечь его от проблемы. Его Чарльз лежал где-то в одной из палат в глубокой коме. Эрик не был верующим, но в тот момент пытался вспомнить хоть какую-нибудь молитву. Будто бы небеса собирались помочь ему.       «Умоляю тебя, будь живым», — скрещивая пальцы в карманах, думал Эрик.       Он провел в больнице не час, не два и даже не три. По коридорам уже никто не ходил. Тишина давила на мозг, заставляя представлять страшные вещи. Свет в коридоре мигал. Эрик завис на минуту, пялясь на лампочку, как вдруг его отвлёк шум в конце коридора. Несколько врачей, среди которых был и знакомый доктор, бежали в какую-то палату. В голове поселилась неприятная мысль, и Эрик остановил того врача.       — Что такое? — обеспокоенно спросил он.       — У вашего друга останавливается сердце.       И он побежал дальше, залетая в реанимацию.       Эрик бросился за ним. К горлу подкатил ком, его начало тошнить, ноги спотыкались друг о друга. Как это, останавливается сердце? Этого не может быть. Подбежав к дверям реанимации, Эрик хотел зайти внутрь, но резко остановился. Туда нельзя. Но там Чарльз. Он умирает. Лёгкие сжались в точку. Эрик зарыдал, выкрикивая имя Чарльза.       — Нет-нет-нет… — Эрик перешёл на шёпот, хватая себя за волосы. — Это не правда. Всё будет хорошо… — парень сжал кулаки, больно оттягивая волосы. — Господи, помоги мне!       За дверью реанимации слышались возгласы врачей и писк приборов. Вдруг весь шум сошёл на ноль. Писк усилился. Из реанимации вышел незнакомый доктор. Эрик округлил глаза и подбежал к нему, хватая за плечи. Зрачки забегали по его лицу в немом вопросе. Доктор начал сам.       — Ваш друг умер. Мне жаль.       К горлу подступил крик. Эрик согнулся пополам, высвобождая своё горе. Из реанимации вышли остальные и повезли куда-то кушетку с мёртвым Чарльзом, накрытым светлой тканью. Сквозь пелену слёз Эрик заметил его.       Картина была ужасающей: бледное лицо Ксавьера было изуродовано огромными кровавыми ранами, губы абсолютно разбиты, шея в кровоподтеках и гематомах. У Эрик подкосились ноги.       — Чарльз! Чарли!.. К-куда вы его? — он толкнул доктора и побежал за врачами. Но ноги совершенно не слушались, они отказывались двигаться, Эрик упал на пол, ударившись головой. — Не-ет! Чарли, не умирай! — туманный силуэт докторов и мёртвого Чарльза уплыл из поля зрения.       — Встаньте, пожалуйста, — доктор присел рядом с парнем и взял его за руку, но Эрик вырвался и продолжил кричать.       — Не трогай меня! — он согнулся, хватаясь за ноги. — Куда вы его тащите?!       — Чарльза отвезут в морг. Мы сообщим его семье о его смерти… Мне очень жаль. Соболезную вам… Но встаньте, пожалуйста.       Эрик поднялся, сел на полу и тут же зашёлся в кашле. Врач тут же подхватил его, помог подняться и устроиться на лавочке. Он что-то говорил ему, но Эрик не слышал: в ушах всё ещё стоял звон, который оглушил его на долгое время. Неизвестно, сколько они вдвоём просидели на лавке, но когда Эрик заметил родителей Чарльза и Рейвен, бегущих к нему, он снова зарыдал.       — Рейвен… Мистер, миссис Ксавьер, мне так жаль!       Подбежавши друг к другу, Эрик и Рейвен обнялись, плача друг другу в плечи. Родители покойного были сокрушены. Доктор говорил им всё то же, что и говорил Эрику. Кажется, их горе было вселенским. Потеря серьёзно повлияла на них.       — Эрик, как ты? — спросил мистер Ксавьер, похлопывая парня по плечу.       — Ужасно… — честно произнёс Эрик охрипшим голосом. — Я не знаю, как мне жить дальше без него.       — Нам всем тяжело сейчас, — мать Чарльза взяла его за руку. Она сама была раздавлена. Каково это, потерять своего сына? Ещё и таким молодым. — Хочешьмы отвезем тебя домой?       — Нет! Только не к нам в квартиру… — этот дом отныне являлся его адом. Был бы в нем Чарльз, он был бы раем. Вот как один человек может кардинально менять всё. Эрик задумался. К родителям? — Я сам доеду, куда надо.       Они ещё недолго постоял в коридоре с мигающей лампочкой, а потом вышли на улицу. Семья Чарльза уехала на машине к себе домой, а Эрик вызвал такси. Как только они скрылись из виду, парень закурил сигарету и упал на асфальт, захлебываясь слезами и дымом. Жизнь не будет прежней.       — Чарли, как же я без тебя, — перед глазами был образ мёртвого изувеченного Чарльза. Эрик обязательно найдёт ублюдка, который убил его. Найдёт и отомстит ему. Нужно было лишь набраться сил.        Просидев на асфальте минут двадцать, Эрик не переставал думать. О том, как он теперь будет жить. О том, как же он мог такое допустить. Такси приехало, Леншерр сел в машину, назвал адрес и уставился в окно. Дорога до дома родителей была долгой.       Достав мобильник, Эрик набрал номер матери. Когда она наконец взяла трубку, парень сходу рассказал о случившемся и сказал, что он едет к ним. Водитель услышал разговор и пытался поддержать Эрика, но увидев, как слёзы потекли по измученному лицу, он замолчал и больше не говорил. Дорога была долгой…       Прибыв в родительский дом, Эрик бросился в объятия матери и отца, падая на колени.       — Эрик, милый…       — Мама… Я его так люблю! Я… Я люблю его…       Всю неделю Эрик прожил у родителей, не выбираясь из своей комнаты, выйдя только на похороны. Он не нёс гроб, не стоял среди всех скорбящих — у парня не было сил. Эрик стоял позади всех и тихо всхлипывал, смотря на то, как его возлюбленного хоронят в холодной земле. Вернувшись домой, Эрик ещё долго не мог успокоиться, выкуривая по пачке сигарет в день, выслушивая за это лекции от родителей. Парень говорил им, что Чарльз был самым лучшим человеком в его жизни.

***

      Эрик продолжал сидеть на полу и плакать. Он так скучал без своего мальчика. Он до сих пор не могу поверить, что всё это не сон. Внутри у него не осталось ничего кроме боли и боли. Боль, которая премерзко разносилась по телу и разрушала и убивала всё. У него осталось только вселенское горе. Слезы капали на одежду, оставляя мокрые и липкие следы. Захотелось вымыться. Эрик понял, какой грязной была его кожа, его голова, его лицо, вся его одежда была грязной. Он хотел очиститься. Облегчить свои страдания хоть как-нибудь. Леншерр быстро вскочил и направился в ванную, не взяв с собой ни полотенца, ни сменной одежды. Парень истерично рывками стянул с себя всю ткань и швырнул её куда-то на пол, залез в ванну и включил горячую воду. Сильный напор больно царапал и обжигал кожу, но Эрик не обращал внимания. Убрать с себя всю грязь, всю тяжесть. Руки сами потянулись к бутылке геля для душа, которым пользовался Чарльз. Аромат апельсина наполнил ванную комнату. Эрик распределял весь гель по своему телу, не переставая рыдать. Он обнимал себя за шею и щёки и представлял, что это не он, а Чарльз трогает его. Он вдыхал запах, веря, что когда он откроет глаза, он увидит Чарльза, который стоит рядом и смотрит на него своими небесными глазами, улыбаясь розовыми мягкими губами. Но распахнув глаза, Эрик видел лишь свою серую ванную, старый душ и струи горячей воды. Тогда он намылил голову шампунем, которым пользовался Чарльз, и представлял, что это именно его парень, а не он сам копошится в волосах. Эрик слышал его голос у себя в голове. «У тебя мягкие волосы, Эрик». Он резко открыл глаза, но снова не увидел перед собой своего Чарльза. Эрик взял мыло и нанёс его на лицо как можно нежнее, медленно растирая его и думая, что это Чарльз умывает его, а не он сам. Мыло попадало в глаза и сильно щипало, но Эрик не до этого. Эта боль — ничто по сравнению с болью, которую он испытывал, не чувствуя Чарльза рядом. Леншерр смыл мыло с глаз, открыл глаза и взял бритву, поднося её к лицу и сбривая недельную щетину. Он думал, что это Чарльз заботливо удаляет его волосы, нежно касаясь щёк, боясь поранить. . Но никого не было — парень стоял в ванне совсем один. Руки тряслись, отчего лезвия царапали кожу, оставляя красные полосы. Сил терпеть больше не осталось, и Эрик снова закричал. Он вопил так громко, что горло пересохло, голос охрип. Крик вытаскивал из его него все силы, и Эрик рухнул на дно ванны, обхватывая голову и больно оттягивая волосы. Чарльза нет. Чарльза больше нет. Он умер. Неделю назад. Эрик никогда не забудет бледно-синее лицо, его глубокие раны на половину головы, синяки на теле, кровь на волосах. Эрик никогда не забудет, как сквозь слёзы пытался сказать хоть что-нибудь. Он так жалел, что не сказал ему всё, что хотел. Он просто не успел. Тогда он обозлился на себя. Ярость была совершенно неистовой.       — Дурак! Тупой идиот! — Эрик укусил себя за плечо, оставляя на коже кровавый след. — Ненавижу тебя! Какой дурак, блять! Трус! Ненавижу тебя!       Эрик резко встал и ударил в стену, раздирая кулаки в кровь. Удар за ударом, пока плитка на стене не дала трещину. Эрик снова зарычал, а потом упал на колени, взвыв очередной раз. Горячая вода продолжала бить его по лицу. Слез больше не осталось, но наипротивнейший ком в горле не давал расслабиться.       — Чарли, Чарли, — без остановок шептал Эрик, обнимая себя за ноги, а дальше срываясь на крик. — Я так тебя люблю, Чарли. Вернись домой. Приходи, я жду тебя. Чарли. Люблю тебя.       Последними словами Эрика Чарльзу было признание в любви по телефону. Очередное. На автомате. Эрик задумался. Если бы он знал, что это его последние слова, то что бы он ему сказал? Парень поднялся. Что бы он сказал? Что будет скучать? Что жить без него не может? Что он самый лучший человек во всей этой гребанной вселенной? Во что он превратится без него?       Вода стала надоедать, духота мешала нормально дышать. Эрик выключил воду и выбрался из ванны. Зеркало сильно запотело, все поверхности в ванной были влажными. Словно Эрик попал в какой-то ад. Тошнота подступила к горлу. Парень с грохотом распахнул дверь и быстрым шагом вышел из ванной. Холодный воздух обдал его горячее тело, покрывая его мурашками. Такой контраст в миг справился с тошнотой. Эрик вбежал в гостиную, включил свет и открыл шкаф, где лежали вещи и полотенца. Наспех парень вытащил одно и вытерся им, а потом отбросил его в сторону и начал выбирать одежду. Он вышвыривал из шкафа всё, что не подходило, до того момента, пока не достал старую футболку, в которой Чарльз иногда готовил им что-нибудь, и его пижамные штаны, в которых он спал, когда было холодно. Парень замер. Чарльз больше никогда не надел бы их. Придав ткани к себе, Леншерр вдохнул их запах. Футболка пропахла утренней едой и немного апельсиновым гелем для душа. Ком снова образовался в горле. Надев эти вещи, Эрик упал на диван и поджал колени к груди, пялясь в стену. Внезапно мурашки пробежались по коже. Эрик увидел, как Чарльз смотрит на него. Со старой фотографии, стоящей в рамке на полке. Парень сорвался с места и дрожащими руками и невидящими глазами пытался дотянуться до голубых зрачков, запечатленных на фотографии. Наконец он взял фоторамку в руки и сел на диван. Эрик беззвучно завыл, содрогаясь и прижимая портрет к себе. На нем был изображён Чарльз. Фотография с выпускного. Он стоял в своём прекрасном костюме, так счастливо улыбался, а его небесные глаза снова смотрели легко и беззаботно.       — Вот ты где… — всхлипывал Эрик. Он снова посмотрел на портрет. Не время снова рыдать и плакать, как трус. Вдруг ему в голову пришла идея. Это его единственный шанс исправить всё.       Эрик снова поднялся, выключил свет и включил маленький ночник около дивана, потом сел удобнее, устанавливая портрет перед собой. Голубые глаза с интересом наблюдали за ним.       — Чарльз… Ты у… умер, — Эрик запнулся, подавляя желание закричать, — неделю назад. И я… Очень скучаю по тебе. Я не знаю, как я смогу жить без тебя дальше. — на секунду Леншерру показалось, будто бы Чарльз опустил глаза в смущении, но, протерев глаза, Эрик увидел, что ничего не поменялось. Парень притронулся к холодной щеке своего возлюбленного. — Я тебя люблю, Чарльз. Ты был моим спасением, честно. Всю мою осознанную жизнь ты был рядом со мной и… просто делал меня счастливым. Я хотел… Ты помнишь, как мы познакомились? — Эрик вдруг широко и искренне улыбнулся. — Тогда-то всё и началось. Думаю, я влюбился в тебя ещё тогда… Помнишь, как ты меня яблоками угостил? Я до сих пор помню вкус, это были самые сладкие яблоки в моей жизни… Мне так жаль. И честно говоря я до сих пор не могу поверить в то, что тебя нет. — для него Чарльз всё ещё был живым. По крайней мере в его сердце и голове парень с голубыми глазами оставался жить, не собираясь покидать это место. — Мы столько всего не успели, Чарли. — в глазах защипало. Тогда слёзы вновь прокатились по измученному лицу. Сквозь всхлипы Эрик продолжал говорить, вытирая слёзы: — Я хотел… Знаешь… Я хотел, чтобы ты стал моим мужем. Я хотел сделать тебе предложение, Чарли! Я даже кольца ходил выбирать, и я нашёл очень красивые. Знаешь, они такие серебряные с гравировкой: у одного кольца она снаружи, у второго — внутри. Парные кольца, получается… Скажи, Чарли, ты бы согласился выйти за меня? — а в ответ всё так же звучала гробовая тишина, но Эрик точно слышал в своей голове заветное «да». Он схватил портрет и прижал его к груди, падая на спину. — Я б хотел, чтобы мы устроили большую свадьбу, с кучей гостей, с большим тортом, в красивом месте. Мы с тобой были бы в крутых свадебных костюмах. Стоя у алтаря, священник спросил бы у меня, готов ли я выйти за тебя. Я бы ни секунды не думал. Да. Да, Чарльз, я бы вышел за тебя. И ты бы тоже вышел за меня. Я бы надел кольцо на твой палец, а ты на мой, а потом мы бы долго целовались. Ты бы покраснел как обычно, — Эрик засмеялся, ощущая тепло на груди (или всё-таки внутри груди?) — А на медовый месяц я бы отвёз нас в Италию. Всегда хотел побывать там…       Эрик замолчал, продолжая стискивать портрет в руках. Это всё, что он хотел сказать? Нет, не всё.       — Чарльз, возвращайся домой. Я жду тебя.       С этими словами Эрик положил портрет напротив себя и ласково погладил его. Чарльз по-прежнему улыбался, слушая своего возлюбленного и словно поддакивая каждому его слову. Эрик залез под одеяло, затащил фотографию с собой, устраивая её на подушке, и выключил ночник.       — Я люблю тебя. Спокойной ночи.

Я приду тебя к себе, чтоб не боялся темноты.

      Эрик закрыл глаза, но под его веками он всё ещё наблюдал лицо Чарльза. Портрет был под рукой, и Леншерр не переставал гладить его, притягивая к себе и вспоминая, как его возлюбленный боялся темноты.       Неизвестно сколько времени прошло. Эрик не мог уснуть. Как и всегда. За эту тяжёлую неделю он ни разу не спал полноценно — лишь дремал раз в два дня по тридцать минут. Наконец Леншерр подал голос:       — Чарли, я не могу уснуть, — нежный шёпот прервал тишину. Эрик осторожно выбрался из-под одеяла. — Я сейчас приду.       Он пошёл на кухню, доставая по пути новую пачку сильного седативного препарата. Эрик очень хотел спать. Ради этого он подделал рецепт от доктора, чтобы купить именно эти таблетки. Мелко дрожащими руками Эрик налил в стакан воду и достал одну таблетку. Парень запил препарат прохладной водой и помедлил, думая о том, что одна доза вряд ли поможет ему заснуть. Поэтому Эрик взял ещё таблеток и также принял их внутрь, запивая водой. А потом ещё. И ещё. Пока не проглотил всю пачку. Только тогда он улыбнулся. «Хоть посплю в этот раз».       — Чарльз, я иду, — Эрик зашёл в спальню и аккуратно лёг на прежнее место, обнимая холодное стекло на портрете. — Теперь я точно усну. Спокойной ночи. — он нежно поцеловал фотографию, а затем прошептал: — Я тебя люблю.       Эрик в скором времени заснул. Впервые за эту долгую неделю. И ему приснился сон.

***

      Эрик очнулся на своем диване. Он лениво открыл глаза и увидел рядом с собой Чарльза, смотрящим прямо на него и беззаботно улыбающимся. Сердце екнуло и забилось быстрее. Вот он: живой Чарльз лежит прямо перед ним, он улыбается, как прежде, пахнет, как прежде, смотрит на него, дышит, выглядит, как прежде, словно никуда и не пропадал. Эрику захотелось скорее прижаться к нему и поцеловать.       — Наконец-то, проснулся, — вдруг подал голос Чарльз и мягко поцеловал Эрика в щёку. — Доброе утро.       Его голос эхом раздавался по всему пространству вокруг. Эрик улыбнулся.       — Ты вернулся… — он зарылся пальцами в его тёмных волосах, целуя в губы.       — Я всегда был здесь, — Чарльз взял его за руку и потянул вверх, вставая. — Идём.       Леншерр подслушано встал и пошёл за своим парнем. Чарльз вёл их к выходу из квартиры. Когда он отворил дверь, и они вышли наружу, то оказались в странном месте: вместо лестничной клетки был бесконечный луг, вдали виднелись горы соснежными вершинами, а наверху было вечернее оранжево-голубое небо, усыпанное звёздами. Эрик открыл рот от удивления. Такая знакомая картина. Где они? И как здесь оказались? Чарльз ступил на зелёную траву и утянул за собой своего возлюбленного. Они со смехом упали на землю. Чарльз слез с него и прижался своей щекой к щеке Эрика. Его голубые глаза снова были счастливы. Эрик взял его за руку и переплел их пальцы.       — Скажи, где мы? — спросил он с улыбкой на лице.       — Красиво, да?       Эрик кивнул. Он никогда в жизни не подумал бы, что небо может быть таким сказочным, а трава под ним невероятно мягкой. Он словно очутился в раю.       — Так всё-таки где мы? Мне кажется, я уже был здесь.       — Может и был… Мы в твоей голове, Эрик, — Чарльз поцеловал его в щёку снова и так нежно, что во рту стало сладко. — Я никогда не был в таких красивых местах.       — То есть, — Леншерр погрустнел и посмотрел на своего парня, — это всё — галлюцинация?       — Нет.       Чарльз вдруг подскочил с места, и Эрик поспешил за ним, но когда он поднялся на ноги, то резко упёрся в кухонный стол, на котором стояли две кружки с горячим чаем. У Эрика немного закружилась голова и он огляделся: каким-то образом он уже находился в своей маленькой кухоньке со светлыми стенами и старым окном, в котором был виден привычный город.       — Чайку? — Чарльз внезапно подошёл сзади и обвил его талию руками. Эрик кивнул. Они сели за стол друг напротив друга. Чарльз взял одно печенье, не пойми откуда взявшееся на столе, и окунул его в чай. — Приятного чаепития.       Леншерр плохо понимал, что сейчас происходило, но ему нравилось, что Чарльз наконец-то дома, и они как раньше сидят на кухне. Он отпил чай из своей кружки. Сладкое послевкусие осталось на языке, и Эрик улыбнулся.       — Вкусный. Как обычно.       — Спасибо. Попробуй вот это, — Чарльз пододвинул ему тарелку с конфетами. Эрик раньше видел их лишь однажды: на витрине в магазине, который стоял рядом с их домом, когда Леншерр был маленьким. Он развернул одну конфетку и отправил её в рот. Она оказалась обычной шоколадной конфетой с карамельной начинкой. Эрик разочаровался. Его детская мечта не оправдала ожиданий.       — Не то, что ты хотел? — прочитав его мысли, спросил Чарльз. Эрик приподнял бровь в удивлении. Ксавьер замолчал и загадочно улыбнулся, снова выпивая чай. Внезапно его голос раздался в голове Эрика, и тот чуть не поперхнулся: — Здесь я умею читать твои мысли. Осторожно! Не подавись, пожалуйста.       «Круто!» — восхитидся Эрик, делая ещё один глоток.       «Ещё бы, — Чарльз довольно улыбнулся. — Попробуй прочитать мои.»       Эрик прищурился, заглядывая в глаза Чарльза.       «Я тебя люблю, — услышал он. У него получилось.       «А я тебя.»       Эрик хотел сделать ещё один глоток, но чая в его кружке больше не было. Когда он посмотрел на свои руки, то и чашка пропала, а когда поднял глаза, то увидел, что Чарльз сидит на столе прямо перед ним, величественно возвышаясь и охватывая его шею длинными пальцами. Эрик провел рукой по его бедру и поцеловал живот Чарльз взял его за голову и потянул на себя. Эрик наконец коснулся губ Чарльза. Его губы были сладкими, как никогда раньше. Эрик простонал в поцелуй от наслаждения. Это всё, чего он хотел. Снова поцеловать своего Чарли. Ксавьер в это время потянул его на себя, и они упали на спину Чарльза.       Реальность снова поменялась, и они уже лежали на чём-то белом и мягком. Эрик находился на животе Чарльза, а тот расстегивал верхние пуговицы своей шёлковой рубашки. Леншерр припал губами к его шее. Коснувшись губами его кожи, он почувствовал на языке пьянящий вкус яблок. Он вскружил ему голову, и Эрик принялся ласкать каждый миллиметр Чарльза, обводить языком какие-то буквы или символы, целовать трепещущую грудь и покусывать шею.       «Я что, такой вкусный?»— усмехнулся в чужой голове Чарльз.       «Вкуснее тебя не бывает.»       Эрик оторвался от своего занятия и прижался к груди Чарльза, обнимая его за плечи и затылок. Он не мог им надышаться, ему было мало. Эрик понимал, что всё это не по-настоящему. Оттого грусть снова утопила его с головой, и в глазах образовалась влага.       — Чарли, скажи, — дрожащим голосом начал он, — это всё — сон?       Чарльз ничего не ответил, а лишь запустил пальцы в короткие волосы Эрика, поглаживая кожу головы. Он молчал, а его парень знал ответ и поэтому продолжил:       — Конечно, сон. И когда… Я открою глаза, тебя не будет рядом? — ком поступил к горлу.       «Ты знаешь, Эрик. Меня не будет.» — раздались эхо в голове. Эрик поднял глаза: Чарльз плакал. От этой картины защемило сердце. Леншерр мгновенно привстал на локтях и вытер его слезы с розовых щёк большими пальцами.       — В таком случае я не хочу просыпаться, — Леншерр зацеловал его лицо так, что оно стало ещё розовее. — Посмотри на меня. — Бесконечно-голубые глаза обратили заглянули прямо в душу. Как обычно. Пробирая до костей. — Знаешь, я всю неделю мечтал заснуть и увидеть тебя во сне. И раз уж мне наконец выпал этот шанс, я абсолютно не хочу просыпаться. Потому что я тебя люблю.       У самого Эрика из глаз текли горько-солёные слёзы, но он всё велел Чарльзу силой мысли, проникая в его голову: «Не плачь». И Чарльз старался выполнять его «приказ» и отвечал ему: «Я тебя люблю.»       Эрик снова улегся на его грудь, влага стекла с его лица на бледно-розовую кожу, но постепенно слёзы высохли. Двое парней лежали на чём-то белом и пушистом и молчали, глядя в тёмно-фиолетовое небо, которое завораживало своим цветом. Леншерра мучал тот самый вопрос.       — Скажи, — Эрик вдруг прошептал тихо-тихо, — ты выйдешь за меня?       Чарльз, несмотря на тихий шёпот, расслышал его слова, широко улыбнулся и обнял его за плечи, крепко прижимая к себе.       — Да! — в его голос была слышна искренняя радость.       Эрик поднялся на локтях и одарил своего возлюбленного нежным взглядом. Он подумал о кольце, и серебряное украшение внезапно появилось в его пальцах. Кольцо было именно таким, о какой Эрик мечтал: с причудливой гравировкой. Парень взял ладонь Чарльза и любовно надел кольцо на его палец.       — Какое чудесное! — Чарльз рассматривал украшение, а затем погладил Эрика по щеке. — Ты же знаешь, что я тебя люблю?       — Конечно, знаю. Теперь мы с тобой помолвлены. И я от тебя не отстану.       Чарльз рассмеялся.       — А я тебя никуда и не отпущу… Когда свадьбу сыграем?       — Может, в мае? А летом я отвезу тебя на медовый месяц в Италию, — после этих слов, Чарльз часто закивал, соглашаясь со всем сказанным. Эрик снова упал ему на грудь, закрывая глаза. — Мы будем жить, как в сказке.       — Как в сказке… — повторил за ним Чарльз.       В тот день Эрик так и не проснулся.

***

      Передозировка успокоительных вызвала кому, в которой Эрик провалялся два дня, пока соседи не обнаружили его лежащим в обнимку с портретом своего покойного возлюбленного. Эрик Леншерр умер в реанимации от остановки сердца спустя день после госпитализации. Его можно осуждать за этот поступок бесконечно, но, наконец-то, его тело, сердце и разум были спокойны и находились где-то не на земле вместе с Чарльзом.

Чай на столе, жаль, что не ты.