Порождённая тремя мирами

Всякое существо числится выше, что разумеет об истинности Вселенной, что обладает силой могущественной и умом возвышенным. От первоначала и до последующих времён наполнены будут миры божественные сонмом, что изберёт участь свою, Выберут они сторону правильную для разума своего и направят божественность во славу высших. Вещание Трёх Норн «О значимости наделённых в Мироздании».

      Целый рой мыслей крутился в голове, сворачивался в клубки и не мог привести меня к чему-то общему. Даже не знала, какому именно предположению отдать своё предпочтение — каждое казалось страшным или абсурдным. Мне до сих мерещился парк, и стоило признать, что я пару раз скрутила кожу на плече, чтобы обуздать свои опасения. Но стоило пальцам коснуться шеи или губ, которые хранили на себе горячие следы, всё сразу отпадало.       В каком-то недоумении я всплеснула руками, хлопнув себя по бёдрам, и в оцепенении застыла, с открытым ртом уставившись на Локи, который тут же напрягся и выпрямился в спине. Неужели сюрпризы ещё не окончены? — С-собираться? Куда это собираться? — слова глотала, пыталась по его усмешке понять всю серьёзность ситуации. — Ты не хочешь мне объяснить, в чём дело?       Не сдержав протяжного выдоха, Локи нервно оттолкнулся от двери, оглянулся за плечо, вероятно, проверяя подлинность того, что никто не ломится к нам. — Появились кое-какие неприятности, а теперь ещё и одна проблемка, — он окинул меня взглядом снизу вверх, задерживаясь на открытых коленях, завёл руки за спину и шагами стал мерить комнату. — О чём хочешь узнать первее, золотко? — Мне не нравится ни один вариант, но неприятности звучат куда масштабнее, чем проблемка. — Значит, с неё и начнём, — Локи резко остановился, оказываясь за моей спиной. — Для серьёзных разговоров твоя сорочка чересчур откровенна…       По коже пробежал лёгкий морозец, словно бы я физически ощутила нарастающий накал слов, отчего кожа покрылась мелкими мурашками, пробежавшими вдоль позвоночника. Даже волосы, казалось, покрылись глухим эхом тягучего голоса, который заковал меня в невидимые путы и заставил вытянуться по струнке. — Не даст сосредоточиться.       Стало предельно ясно, на что переключилась его тревожность и на чём был сделан рассеянный акцент. Руки потянулись к груди, чтобы вновь скреститься, но Локи мягко перехватил мою кисть и тело качнулось назад — к нему. Сдерживая свой ещё неугасший пыл, который пуще разгорался под гнётом свалившихся проблем, Локи плавно приподнял мою руку, и меж нашими пальцами заиграли искорки сохранившейся горячности.       На губах осталась приторная вязь наших признаний, кожа впитала порывистость движений и ласк, хотелось беспечности… Словно бы услышав мои мысли, Локи крепко сомкнул пальцы в своей ладони, и я ощутила холодную выпуклость кольца, которое, вжавшись, давило на косточку, и в это же время тёплое дыхание коснулось виска. И если мне хотелось прикрыть глаза от этого жеста, таившего успокоение, — но кто кого успокаивал? — то Локи, я уверена, оттягивал время и непрерывно смотрел лишь на дверь, которая крыла за собой неизбежность.       Неизбежность, что так яростно препятствовала и держала нас на расстоянии.       Послышались тихие перешёптывания и нервные шаги, а на мои плечи лёг жилет, щекоча шею меховой окантовкой. — Сдаётся мне, что и неприятности возникли только у тебя, — непроизвольный смешок вырвался с моих губ, и я прикрыла их свободной рукой. — Или же всё это потому, что ты обеспокоен моим стеснением?       Перефразировала истинную причину проявленной заботы, на что услышала, как он тихо хмыкнул и чуть отдалился от меня, поэтому я развернулась. Мои пальцы, проскользнув по кисти, ловко прокрались в ладонь и переплелись с его, образуя крепкий замок. Одновременно мы подняли друг на друга глаза, и мне захотелось ослабить грузность его лица. — Какой вариант верный, Локи? — Ни один, — кинул он, а моё хотение кануло; руку одёрнула после того, как длинные пальцы показательно одёрнули жилет на мне. — Всё это потому, что ты дрожишь, зол… — Это не от холода! — твёрдый голос разрезал воздух между нами, выплескивая наружу моё волнение и сдержанную злость.       Локи хотел усмехнуться, но губы его будто бы заели и оставили на лице кривую улыбку. Показалось, что тени ночи сильнее отразились на его лице. С надеждой, с хлипким отчаянием смотрела на него, чтобы разглядеть хоть крошку ответов, но всё тщетно: он всячески избегал моего взгляда, роняя свой в пол. Втянув воздуха через нос, Локи высвободил пальцы и сжал их в кулак, тем прерывая наш последний контакт. Внутри меня пуще прежнего всё заскрежетало, и я вновь повернулась к нему спиной.       Дверь открылась, заставляя забыть о наших недомолвках до лучшего момента, свечи вспыхнули, озаряя комнату тусклым светом. Локи отстранённо, словно бы его не касался дальнейший разговор, отошёл к окну, когда вошли Сагр и Улль. Последний прошёл мимо меня, как мимо пустого места, и уселся за стул, разворачивая его от зеркала лицом к кровати. Улль был раздражён, на нахмуренном лице видела скрываемый гнев, казалось, что вокруг него вот-вот закружат снежинки.       Запахнула посильнее жилет и повернулась к Сагру, который мимоходом оглядел меня на наличие ран, а потом заострил внимание и на атрибуте на моих плечах. Когда в толпе чужих людей видишь знакомое лицо, то всегда проступает улыбка, приветственная и такая лёгкая, обычно тая за собой лишь тепло и доброту — такая улыбка выразилась и на наших лицах, лишь на миг заменяя напряжение в комнате и в настроении каждого. — Ну здравствуй, воительница.       Воительница. Так ко мне ещё не обращались, но насколько же браво и величественно это звучало, хоть я и понимала, что слова сказаны не всерьёз. — Надеюсь, что иные передряги не застали тебя, — через свою встревоженность Сагр всё же говорил шутливо; он чуть сжал мои плечи, заглядывая за спину. — Здравствуй. Можешь быть за это спокоен, — кивнула ему, а сама руку правую сжала, поглаживала её, ощущая внутри кулачка тлеющие искорки.       Кажется, что я сама лично создаю эти передряги.       Повисла угнетающая тишина. Сагр кивнул мне на Локи, брови вверх взметнул, на что я лишь пожала плечами. — Что ж, — рыжий ётун развернулся к нам, показывая язвительную усмешку и смотря ровно на Сагра, — раз уж ты, старина, вестник несчастий, то поведай нам о них.       Локи согнулся в поклоне, лёгким движением руки приглашая Сагра к рассказу. Я подошла к кровати, села на самый её край, оказываясь почти напротив Улля, который неподвижно уставился в одну точку. Руками опёрлась на мягкие одеяла, пальцами их смяла, захотелось провалиться в них, исчезнуть. Что-то так и сосало под ложечкой, неприятной, склизкой дрожью пробирая тело. Они с минуту сверлили друг друга взглядами, пока Локи не задрал подбородок, отчего Сагр удручающе вздохнул. — Один ищет Локи.       Отличные новости, ничего не скажешь! — Зачем? — дыхание у меня сбилось, глазами я забегала по комнате, а Сагр косился на Локи, скалясь. — Не знаю. Из-за того, что Хугин и Мунин не могут попасть в Альвхейм, Всеотец подумал, что плут здесь и всё это его проделки, поэтому… — Но-о-о… — Локи, перебив, поднял указательный палец вверх, заостряя внимание на себе, — увы, на этот раз я не причастен к пернатым напастям. — Было бы хорошо, — процедил Улль, — одной проблемой меньше. — Поэтому, — продолжил Сагр, заводя руки за спину, — тех двух волков, которые застали тебя, направил Один заместо воронов. Это подобные его настоящих помощников — Гери и Фреки, с которыми тебе посчастливилось не встретиться.       Вероятно, Сагру поведали последние новости. Спрашивать, почему Локи не хотел встречаться с Одином, — бессмысленно. Это и без вопросов ясно. Но зачем Одину вдруг понадобился Локи? Голову к нему повернула, всё взгляда его ища, но он не думал даже повернуться ко мне! Я видела лишь копну рыжих волос, пока он, сидя на подоконнике, спокойно качал ногой и малейшего беспокойства не выдавал. А внутри меня всё уже двукратно перевернулось. — Но ни один волк не вернулся к Одину, он не на шутку насторожен и сердит, — слова Сагра заставили меня поёжиться.       Уверена была в том, что эмоции здесь испытываю лишь я, потому что для всех троих эта информация не была новой. — Откуда это знаешь ты, Сагр? — словно озарение снизошло, и, притупив озадаченность, я подняла глаза на вана. — А вот это уже ближе к сути, золотко! — встрепенулся Локи. — Старик у нас всегда отличался своей настырностью, поэтому отправил на мои поиски свою собачонку. — Точнее, Тора. — Без разницы, — Локи отмахнулся от поправки Сагра, закатывая глаза. Возможная встреча явно не приводила его в чувство бескрайнего воодушевления. — Но и он не один. Недалеко отсюда Тор повстречался с Браги, который радушно принял его и… приостановил, от Тора же молва о гневе Одина разлетелась по деревне.       Что это за сборище Богов намечается? Ещё божественной вакханалии нам не хватало! — Как бы у него пар из ушей не пошёл из-за своего гнева, — насмехнулся Локи, придавая словам едкое раздражение, — а вот Тор в последний раз был не слишком радушен ко мне и к тебе, Сагр, тоже, — травник фыркнул, нервно оправляя шерстяную накидку, и искоса посмотрел на замельтешившего ётуна. — Хоть это и интересное зрелище — наблюдать за разъярённым громилой, но не в этот раз, поэтому нам нужно скорее убираться из Альвхейма. Прямо сейчас. — Это безрассудно, я уже сказал тебе об этом, Локи. Браги приостановил его поиски, да и кто сможет найти тебя по энергии? Ничего не изменится от того, что мы выйдем утром, — обнадёживания Сагра не имели никакой значимости для непреклонного Бога, который соскочил с подоконника на ноги. — Нет, Сагр, мы уйдём сейчас. Вы с Уллем сами захотели продолжить своё благородное участие в этом деле, никто вас не заставлял, — Локи вспылил, выставляя грудь вперёд, и говорил с крайней пренебрежительностью; пламя на зажжённых свечах заколыхалось, ярко вспыхивая и отражая настроение своего Бога. — И я не думаю, что Один одобрит ваше стенание в компании со мной, если нечаянно узнает об этом. — Локи! — протестующе вскрикнула я на явную угрозу, опережая ожившего Улля. — Как ты можешь такое говорить? Ты не забыл, что именно благодаря Сагру и Уллю я здесь? Только благодаря им я всё ещё жива!        В боевую стойку встала, загораживая друзей собой. Мне до горькой боли обидно стало, что он может разбрасываться такими словами, когда тот же Сагр мог спокойно сдать его Тору или Браги! Вся решимость его действий погасла, издевательская улыбка мигом спала, видимо, что-то да щёлкнуло, но несогласие волновалось в его глазах, где радужка налилась оранжевым цветом, и отображалось в плотно сжатых челюстях. Локи раскрыл рот, дабы что-то ответить, но я не дала вставить ему и слова: — Ты уверен, что сейчас в лесах нет этих волков или ещё чего похуже? Нам всё равно придётся останавливаться на ночлег, тогда зачем так рисковать, Локи?! — руки на груди сложила, нос вздёрнула. — Дождёмся утра. — Она права, — тихо, но уверенно добавил Сагр. — Ты не понимаешь… Золотко, — устало хмурясь, Локи всё равно стоял на своём. — Если Одину так нужно тебя найти, то он непременно найдёт, где бы ты ни был! И вообще, почему он сам не может это сделать? Неужели сил Верховного Бога недостаточно для этого?! — голос повысила, наступая на него, и рука, взмахнув, скинула с плеча моё «прикрытие». — Недостаточно, — неестественно мягко сказал Локи и шагнул ко мне, скользя взглядом по моей часто вздымающейся груди. Он бережно поправил жилет, запахивая его. Уголок его губ поднялся, словно невидимая ниточка дёрнула мышцу на себя, и уже тише он сказал: — Вспомни про злых духов, золотко.       Я подняла на него глаза, бровь домиком изогнула, вначале растерявшись. По мере моего понимания улыбка у Локи становилась шире, ехиднее, потому что, вспомнив другие сцены, я судорожно выдохнула, горло прочистила и опустила взгляд вниз, заметив суетливые движения. Пару пуговиц сверху он расстегнул, демонстрируя мне открытые ключицы и грудь с тонкими рыжими волосками да россыпью мелких веснушек переливающийся синий камень в железных переплетениях. Именно этот кулон я видела в Мидгарде. — Оберег… — с пониманием выдохнула я, а он усмехнулся. — Значит, он скрывает тебя? — Энергию, но не облик. Ты можешь не беспокоиться, золотко, Один не сможет нас найти, — прошептал так, чтобы слышала лишь я, чтобы смогла поверить ему. — Ты упустил важные детали, Локи, — голос Сагра, подобный звону холодной стали, вернул нас обратно к проблемам. — Кто мог устранить волков Одина?       Резко развернулась, сразу же встречаясь с взглядом зелёных глаз, заведомо направленным на меня. — Я… Я была не одна. Тот незнакомец… Но там… Там было много волков!       Слов подобрать не могла, запиналась, а мысли о той ночи заставили нервно повести плечами. Дышать стало легче, когда на лопатках почувствовала прикосновение ладони Локи — это вновь работало и успокаивало меня. — Но он был совсем один… — За вами следят. И это не Один. — За нами? — недоумевая не от самого утверждения — оно уже было озвучено Уллем — а от того, почему Сагр кивнул на нас с Локи, я с вопросом обратилась к ним обоим. — Сагр неправильно отметил, золотко, — затараторил Локи, — он имел в виду за всеми нами… — Достаточно, шут! Это перешло все границы! — Улль вдруг вскочил с места, роняя стул, и его молчание заменилось грозными выкриками. — Ты заврался. Прекрати этот фальшив…       Перестала ощущать на спине тёплое касание, когда Локи в один шаг пересёк расстояние между ним и лучником. — Ты был прав, Улль, свободы здесь намного меньше, чем в Идалире, тебе нужно проветриться, — с усмешкой на губах он настойчиво обнял Улля за плечи, но тот сбросил руки и сам пошёл на выход.       Перед тем как следом выйти, Локи блеснул нервно танцующими огнями глаз, заверяя, что поводов для беспокойства нет. Но они есть и даже не один! То, что за нами следят, уже навевает неподдельное волнение, а учитывая, что этот незнакомец меня знает, так вообще вызывает тревогу. Быть может, с воронами расправился тоже он? Но играло ли это в нашу пользу или нет?       Пока стул поднимала, услышала, как Сагр тяжело выдохнул, разразив воздух своей утомлённостью, и с нажимом провёл ладонями по лицу. — Что имел в виду Улль? Почему он так взвёлся? — Он переживает за тебя. Поверь, гнев Одина всегда имеет свои последствия, если сейчас он прислал Тора разведать ситуацию, то потом эта злость может отразиться на каждом, но уже в другом ключе. Всё не так просто, как может показаться со слов Локи.       Сагр говорил с предупреждением и опаской, было видно, что свои же слова его самого заботят, пугают и лишают какой-либо определённости по поводу будущего. — Может, Локи прав… — нерешительно начала я, обхватывая себя руками. — Вы с Уллем не обязаны идти с нами дальше и так рисковать. Ты можешь вернуться в Ванахейм, а Улль в Асгард, только не… — совсем отвернулась от Сагра, губы закусила и выдавила из себя: — Не выдавайте его.       Не знала, как он воспримет мою просьбу, ведь наверняка они с Уллем всецело поддерживали Одина, а я не могла иначе, не могла не думать о последствиях для него. Если в словах вана скрыта истина, то наши прятки могут вылиться в огромные неприятности, но я сделаю всё, чтобы урон был как можно более незначительным. — Эх, Лив, повелась ты на плута, девочка, — с грустной улыбкой говорил Сагр, что заставило меня озадаченно повернуться. — За всю свою жизнь я не видал того, чтобы этому трикстеру нужно было что-то, кроме выгоды для себя. Любовь, чувства, отношения — всё он отрицал, считал за слабость и не жалел никого, кто попался на эту видимость.       Эти предостережения по нарастающей приобретали всё более суровый, мрачный смысл. И если Улль говорил с осторожностью, пытаясь меня не задеть, то слова вана острыми иглами кололи меня, пытаясь не задеть — проверить. — Сагр, я бесконечно благодарна вам с Уллем, но я приняла решение, которое идёт наперекор всем предупреждениям, — выдохнула и со всей уверенностью посмотрела наконец на него, видя не то сожаление, не то печаль. — И я не отступлюсь. — Тогда я лишь раз тебе скажу, больше не стану, — Сагр подошёл ближе и со строгостью заглянул мне в глаза. — Что у него на уме, зачем он вдруг затеял эту войну, что движет им — этого не знает никто, даже ты, но мотив определённо есть, вот только пугает не он. Пугает неизвестность — это и есть суть мотива.       Локи говорил, что я первой обо всём узнаю… Вся правда находится в его руках, и лишь он сможет мне её поведать. — Поэтому Улль не отступится, а я уж вместе… — Ваша взяла, но ранним утром здесь от нас не должно остаться ни единого следа, — дверь вновь распахнулась, отчего Сагр недоговорил. На пороге мы увидели Локи, но без Улля. — А, золотко, у меня для тебя новости.       Он, провернув руками в воздухе, жестом указал травнику на выход. Мы ещё раз переглянулись с Сагром, он послал мне сочувствующий взгляд мутных зелёных глаз и вышел. — Первая, — Локи захлопнул дверь, — только ради тебя, золотко, я пересилю своё крайнее нежелание просыпаться по утрам. — Какая честь, — закатив глаза, съехидничала я на такую самоотверженность. — И вторая, — Локи сложил руки на груди, полыхая от озорства, — сегодня мы опять спим вместе. — Что?! Я не соглашалась! — Разве тебе не понравилось?       Его вопрос ввёл меня в ступор, я только открыла рот для ответа, но тут же вскипела от негодования и нервно топнула, скопировав его позу. — Ты слишком… — Красив?       Вразвалочку он начал надвигаться на меня, но я непоколебимо стояла на месте. — Нет! — Хитёр? Остроумен? Умён? — рукой он задумчиво прошёлся по бороде и нацепил свою до жути коварную ухмылочку. — А может, соблазнителен?       Боги, дайте мне сил! — Нет, Локи. Ты чересчур самоуверенный, даже сейчас! — И этим я тебе нравлюсь, — его лицо озарила широкая улыбка, когда он понял, что за ним стояла правда. — Я не коснусь тебя, просто буду сидеть здесь.       Возразить захотелось только на эти слова, и самый элементарный вопрос остался на языке, когда Локи обошёл меня и со вздохом откинулся на стуле, руками проводя по лицу. — Теперь мне осталось узнать лишь об одном, — он посмотрел на меня. — Расскажи мне про свои сны… О чём они были, золотко?       Руки расслабила, даже удивилась, думая, о чём был их разговор с Уллем, что он сейчас заинтересовался этим. Прошлась пальцами по мягкому меху, отложила жилет на кровать и ненадолго задержала взгляд на зеркале. Я опёрлась на стол, глаза сами опустились на руки: хоть те ужасы уже давно не беспокоили меня, но вспоминать, как с безобидных картинок всё перерастало в кошмар наяву, — такое себе занятие. Никому иному я не поведаю об этих сумасшествиях, поэтому когда-то я всё же должна была поделиться с ним снами, которые на время лишили меня покоя. Локи, заметив мою отстранённость, придвинул меня ближе к себе, поглаживая открытые коленки.       Погрузилась в вспоминание каждой детали. Не утаила от него ничего, рассказала всё без прикрас, поясняя детали, которые уже были ему известны. Иногда я подскакивала с места и беспокойно ходила по комнате, когда как лицо Локи становилось бледно как полотно, особенно на тех моментах, когда я говорила про пожар и кровь. — Это вещие сны? — встревоженно спросила я, когда дошла до своего перемещения. — Это не… Золотко, это… — Локи что-то невнятно бормотал себе под нос. — Я не знаю. Но что тут, что во снах, вороны пролетают мимо тебя, возможно, твоя энергия тоже скрыта, — мы одновременно посмотрели на моё плечо, — и, возможно, из-за меня тебе стали видеться эти… сны… Вернее, из-за моей энергии, но почему…       Он цокнул, хватаясь за переносицу: многое так и осталось покрыто тайной. Его усталость после моего рассказа стала виднее и вынуждала меня сочувствующе бегать глазами по осунувшимся плечам и помрачневшему лицу, хотя самой мне стало легче от того, что я поделилась бременем, которое тяжёлым камнем сидело всё это время во мне. — Мы всё выясним, потом, — касаясь его плеча, прошептала я, на что он быстро закивал головой. — Я не хочу спать одна, мне понравилось… просыпаться с тобой.       Руку протянула, и Локи, не задумываясь, бережно перехватил её, возвышаясь надо мной, его губ коснулась улыбка. Под внимательное разглядывание на кровать его потянула, усадила, а сама встала на колени позади, проваливаясь под мягкостью перин.       Даже не дотронувшись, я чувствовала, как напряжён он был, подобно натянутой до предела струне. С нажимом заскользила по мышцам плеч, слыша упоительный, протяжный выдох, и руками нырнула под ткань, где неровно поднималась полураскрытая грудь. В нём всегда кипела, бурлила горячая кровь, но меня ни капельки не смущал тот факт, что своей прохладой я всегда так бессовестно остужала этот огненный поток и сопровождающий его пылкий нрав. Локи одной рукой опёрся на кровать, второй же схватил меня под колено и придвинул ближе к себе. — Золотко, ты меня сведёшь в Хельхейм, — вымученно усмехнулся мой обольститель, — когда-нибудь этот мир точно примет меня. — Ты мне нужен здесь, Локи, — прижалась к нему, губами едва касаясь щеки. — Позволь, — шепнула на ухо, ухватившись за пуговицу, на что он кивнул и откинул голову назад.       Одна за другой пуговки уверенно расстёгивались, открывая его идеально сложенное, пленительное тело, и, когда я подхватила концы рубашки, мне вспомнился сон, который оставил после себя двоякое послевкусие. Локи, как и я, затаил дыхание, но на моё секундное замешательство он сам нервно стянул с себя явно мешавший элемент одежды.       Чётко разглядела то, как дрогнула спина, как он повёл плечами, словно от сквозившего ветра, когда я коснулась его нагой кожи. Но какой холод мог быть страшен хозяину огня?       Медлительными скольжениями я подбиралась к лопаткам, рисуя ведомые лишь мне узоры на гладкой молочной коже. Волосы огненные отодвинула, наклонилась и хотела губами коснуться веснушек на его плечах, но застыла. В воздухе зависла рука, а глаза прожигали затылок, хотя там и так уже был выжжен символ. Локи даже глаза открыл и наклонил голову вниз, видимо, понимая из-за чего я остановилась. Кончиками пальцев я обвела короткую линию, которая наискось лежала на прямой такого же красноватого оттенка, но чуть длиннее. — Наутиз. Руна Ётунхейма.       Мысленно я сопоставила её с той, что красовалась у меня на плече.       Ётунхейм — его родной мир, а родители… Наверняка у него есть родители. Интересно только, где они? Но такие вопросы я оставлю на потом. — Настолько ты любишь Исландию? — из него вырвался смешок, а на мою ногу легла рука, словно бы сейчас он страшился своего давнего обмана. — Я очень хочу увидеть её красоты. — Я покажу тебе, золотко, я всё тебе покажу.       На моём лице растянулась тихая улыбка, нежностью которой хотелось поделиться и обуздать вредность сущности моего божества. Я прильнула к Локи, прижалась щекой к спине, от которой исходило такое родное и нужное тепло. Он не противился моей ласке, несмотря на свою страстную и жадную натуру. Сцепив руки в замок, я обняла его, обхватив торс в своё кольцо, пальцами нащупывая углубление шрама. Всем своим телом чувствовала, каким спокойным становилось его дыхание, от этого невесомые волны наслаждения разливались по венам, откидывая тревожные предостережения, которые трогали сердце. Мне хотелось их забыть, закопать глубоко-глубоко, чтобы не смели зарождать во мне семя сомнений.       Если бы я только умела, то сейчас непременно сплела бы наши энергии, потому что знаю, насколько это чарующие и успокаивающие ощущения. Локи потратил свою энергию, но ведь она не может браться из ниоткуда, значит, это его истощило, забрало силы. Но был бы для него этот обмен таким же приятным, как для меня? От моих попыток зажмурить глаза и ладонями сильнее вжаться в кожу не было проку, поэтому, отчаявшись, свой подбородок я положила на его плечо. — Касайся, Локи, — почти моляще запросила я, не давая проблемам вновь разделить нас.       Он расцепил мои руки и утянул меня к себе на колени. Шею его хотела оплести, но Локи перехватил мою кисть. Ласково он сжал пальцы, поцеловал тыльную сторону моей руки и поднял голову, бегая глазами по моему чуть изумлённому лицу. Огни свеч погасли, возвращая своё пламя обратно в янтарные глаза, которые вместе с лунным светом теперь были единственным источником света. — Тебя не заслужил ни один мир, золотко, ни один, — приглушённо шептал Локи, проводя рукой по моей щеке. — Запомни это. — Запомню.       Разве могут быть правдивы слова о том, что любовь он отрицает? Не верю! И не поверю ни за что! Лишь ему поверю, его словам, его взгляду и его действиям, которые твердят мне об обратном. — Я бы не сделал того, что сказал Сагру, — произнёс Локи, хмурясь, видимо, для него эти слова были не менее неожиданны, чем для меня, — то было сгоряча, но мне нужно, чтобы мы ушли отсюда как можно скорее. — Ты так боишься Од… — Нет, — тут же отрезал он и сжал моё колено. — Наша вражда с Одином может затронуть тебя, подвергнуть опасности, но я этого не хочу. Я не могу этого допустить…       Он рассуждал вслух, говорил будто бы себе, словно бы меня не было рядом, но вдруг Локи умолк, смотрел в одну точку и сильнее меня прижимал к себе. — Нам будет не просто, Лив.       Нам…       Сердце сделало кульбит после упоминания им нас не по отдельности, а как единое целое. Всегда такое отождествление крутилось лишь в моей голове, но, услышав это из его уст, я увидела мимолётную серьёзность, что коснулась его поникшего лица, — и даже не столь важным было то, что комната была погружена в полутьму, — и боле убедилась в том, что приняла правильное решение. — Это было очевидно с самого начала, но я не отступлю, потому что верю тебе. Я верю, что вместе мы справимся со всем, — заключила его лицо в свои ладони, подавляя еле сдерживаемое волнение, и ощутила, как становятся влажны глаза. — Моё решение быть с тобой остаётся неизменным, Локи. — И я сделаю всё, чтобы ты не пожалела об этом, — золотая радужка зажглась задорными переливами, руки сильнее сжались на моей талии, и он, прикрывая глаза, расплылся в улыбке, — но здесь такие решения стоят целую вечность, золотко.       Губы сложились в тонкую линию, пальцы опустились к уже затянувшейся ране на горле, а в голову набатом било: вечность. Но вечность и война никогда не будут стоять на одной линии, всегда что-то победит и оставит позади другое. У Локи явно давно затеяны большие планы на эту войну, но он не огласил её причины, а я до сих пор не знаю, кто есть на самом деле. От этого риск лишь возрастает, отчего я не могу точно сказать, что моё происхождение ни на что не повлияет.       Рывком приникла к его груди, пока он не успел разглядеть смятения на моём лице. Мужские руки прижали к себе, Локи пытался посмотреть на меня, но я зарывалась в волосах и успокаивала себя, вдыхая его медовый запах. Я не смогу смотреть в эти глаза сейчас. — Локи, я закрою эту тему до тех пор, пока ты сам мне обо всём не расскажешь, но я хочу знать… — начала я неуверенно, пальцами топая к его плечу. — Что, если мы окажемся на разных сторонах?       Захотелось отрезать свой длинный язык, зажмуриться и окатить себя кипятком. Нет! Лучше ледяной водой, потому что в кипяток сейчас превратится Локи… — Я не смог бы заставить тебя принять свою сторону, золотко.       Локи почему-то начал ласково поглаживать мои волосы… В его объятиях мне всё казалось пустым и неважным… Зря, зря я задала этот вопрос, не хочу слышать на него ответ! — Знаешь, войну ведь можно и не начинать, я могу отозвать своё столь агрессивное предложение…       В моих жилах кровь стыла от одной только мысли, что мы будем по разные стороны баррикад. Локи нужен мне, а я нужна ему, иначе просто быть не может! — …пошатнувшее покой в мирах. Как только мы проведаем Мимира, то уйдём в Ётунхейм, где не будет Одина, войны, загадок… Там нас никто не побеспокоит, золотко.       Ётунхейм… Без войны и Одина — всё это звучит как несуществующая сказка, сорвавшаяся с губ вместе с тёплой усмешкой… Что?       Не будет войны?! — Что ты сказал? — я отпрянула от него, точно от кипятка, только этот самый жар охватил меня, а не Бога огня. — Локи, что ты говоришь такое? Боги, что же ты говоришь такое… — Разве ты не этого хотела? — взметая рыжие брови вверх, искренне изумился он. — Я не начну войну.       Смотрела на него, с шока пытаясь до конца понять суть его слов. Восторг вырывался из меня счастливой улыбкой и истерическими смешками, которые он встречал хитрым прищуром и гордым взглядом. Бушующий вихрь эмоций отчаянно сотрясался внутри, нуждаясь в своём разоблачении: я обхватила его лицо и жарко поцеловала. Локи сразу хватился и поддержал мой порыв, утягивая на себя. — Блефуешь… — отрываясь от его тёплых губ, сбивчиво шептала я, а потом рассмеялась. — Ах, Локи, ты блефуешь, — засуетилась, встать с его колен хотела, но он легко подхватил меня под бёдра, и ногам пришлось оплести его корпус. — Я же говорил, золотко, за твои поцелуи я отдам всё что угодно, — льстился он, прижимал меня к своему телу, пока я терялась в догадках и переставала владеть собой, — я не врал. — Из-за меня ты… ты отречёшься от затеи, которую вынашивал столько лет? — всё не веря, я оторвала Локи от себя и заглянула в глаза, покрытые поволокой желания. — Почему из-за тебя? Ради тебя, золотко! Лишь ради тебя…       В его голосе слышалось нескрываемое торжество вперемешку с безудержностью. Это было похоже на настоящее чудо — сколько же махом решится проблем, если войны не будет. Всё зависело от каких-то трёх слов…       Войны. Не. Будет.       Хаотичные порывистые ласки приходились на мою шею, вырывая из меня томные вздохи, мешавшиеся с ликованием. Локи опьяняюще томил и подпитывал нарастающее вожделение, не отпуская меня из своей хватки, пока руками я прижимала его ближе к себе и гуляла ими по оголённой спине. — Сумасшедший… Локи, ты просто сумасшедший.       Точно в бреду шептала я, наклонившись к нему, но по бокам была завеса из моих волос, которая лишала нас последнего воздуха и заставляла прерывисто дышать. — Пусть так, только скажи мне… скажи, что мы так и поступим, — пылко он вцепился в мои губы, но почти сразу же разорвал поцелуй, подкинув меня на себе, из-за чего я тихо ойкнула, — мы останемся в Ётунхейме и войны не будет. Согласна ли твоя душенька на такие условия, золотко?       Все его слова казались нереальными, ощущались так, словно бы исполняется несбыточная мечта, несущая за собой безграничное упоение счастья, но в его настойчивых словах слышалась неподдельная уверенность, которую подпитывал взгляд, хоть и рассеянный, и сомнений в правдивости не возникало. — Локи… д-да, я… Согласна!       Моё согласие закрепилось победной усмешкой с последующим чувственным, глубоким поцелуем. В ушах грохотал собственный пульс, жадность овладевала нами, загоняя в пучину страсти двух божеств, неистово истосковавшихся друг по другу. Локи опустил меня, не давая перевести дыхания, под ногами кружился мир, и, казалось, я вновь чувствовала его везде: он прижимал меня к себе и слышал ответные глухие стоны, рассыпал множество поцелуев на моём лице, ласково убирал волосы и оставлял отметины на шее, которые на утро покажут свой след; его руки смыкались на моих ягодицах, поднимая невесомую ткань, и скользили выше — к талии, горячо желая отметить свои прикосновения на каждом участке кожи.       Но я вся — и душой и телом — принадлежала лишь ему, окончательно сдалась и признала, что никто мне не нужен, кроме этого Бога коварства и обмана.       Я тлела в его сильных руках, теряла рассудок от того, что чувствовала рядом с ним и какой нетерпеливой становилась. В рваных движениях отображалась острая нужда обладать, он показывал мне, как скучал, но я знала каково это не хуже страстного Бога. Для меня болезненной пыткой было не иметь возможности прикоснуться и даже увидеть его. Опять Локи всё брал на себя, позволяя мне раствориться в этих поистине божественных ласках.       Проводила пальцами по его груди и поднималась к напряжённым плечам, настойчиво сжимая их, когда терпеть становилось невозможным. Локи наступал, не забывая смотреть на моё горящее лицо сверкающими от возбуждения глазами. Пока я на носках двигалась назад, быстро поменяла нас местами, и, сбивая его с толку, прильнула к шее, языком очерчивая вздувшиеся жилы. — Что ты задумала, золотце?       Оставила вопрос без ответа, лишь закусила губу, вспоминая, как коварно это получалось у него. Наши руки запутались: его пальцы пытались развязать завязки на моей сорочке, которую он наверняка хотел порвать прямо на мне; мои же руки опустились к рельефному прессу и ниже, цепляясь за пояс штанов, которые из-за моих торопливых движений оказались ровно на уровне бёдер. Золотистая радужка блеснула в темноте, когда открылся вид на мои ключицы и начало трепещущей груди.       Локи потянул меня на себя, но взволнованное лицо выдало меня, и он смекнул, что власть над дальнейшими действиями я возьму в свои руки. Это другая степень удовольствия — видеть, как соблазнительно и беспокойно становится его лицо, чётко выделяя заигравшие челюсти. — Тебе не… — я приложила пальцы к его губам, не давая закончить протест, и смахнула растрепавшиеся медные пряди со лба.       Он хотел меня остановить, и я даже догадывалась, почему. — Я хочу. Сама, — опускаясь на колени, шептала я, а после увидела его кивок.       Коснулась донельзя разгорячённой кожи и затаила дыхание, чувствуя, как под моими скользящими ладонями сильнее напрягалась каждая мышца. Видела, как Локи сжимал белые покрывала, когда я пальцами вела по косым мышцам живота, задевая дорожку рыжих волос. Он помог мне стянуть с себя последнюю одежду… Моё желание заставить его потерять остатки самообладания воспылало ещё больше.       Обхватила ладонью возбуждённую плоть, языком плавно обвела головку и прошлась им же по всей длине, задевая переплетения налитых кровью вен и уже услышав одобрительный тяжёлый вздох. Когда мои губы сомкнулись, увидела, как Локи откинул голову и зашептал что-то на непонятном языке, оттого я более дразняще задвигалась, вбирая глубже и то ускоряя, то замедляя свои движения. Локи наматывал мои падающие волосы в кулак, поддаваясь вперёд, пока я доводила его до желанного исступления, которое подступало вместе с хриплыми стонами и глубокими вздохами. — Золотце, остановись…       Отстранилась, услышав молящую просьбу. У меня не было сомнений в том, насколько развратным был мой, подаренный ему, взгляд. Он стремительно поднял меня, увлекая в поцелуй, наполненный страстной ненасытностью и несдержанностью, но я вновь отстранилась, проведя языком по его нижней губе. Стянула с плеч рукава, и сорочка спала к моим ногам.       Тысячи иголочек пронзали всё моё обнажённое тело, которое одновременно сжигали вспыхнувшие восхищением глаза. Неожиданно зажглись погасшие свечи, и взгляд Локи уже внимательней прошёлся по мне, затрагивая каждую часть.       Пусть всегда так смотрит на меня, мне это жизненно необходимо.       Я ходила не по лезвию, я ходила по раскалённым углям, когда, усмехнувшись и переступив белую ткань, оставила его одного. Сама юркнула во вторую комнату, подмечая ровную гладь воды в большой бадье. Горячие ладони легли на мою талию — его руки идеально подходили моим изгибам — и притянули к себе, заставляя блаженно прикрыть веки, чтобы в следующее мгновение ощутить, как пальцы проходят по рёбрам и сквозь затвердевшие соски. — Мы не закончили, золотко, — слышала нотки притворного возмущения вперемешку с предвкушающим шёпотом. — Чего же ты ждёшь?       Локи понял меня, он всегда меня понимал! От нагретой, горячей воды поднялся пар, укутывая нас своим теплом. Мой Бог подхватил мою руку и повёл к прямому источнику парящего тепла, я определённо знала — ему понравилась моя затея.       Когда ступнями коснулась воды, я ощутила её высокий градус, но совсем не страшилась этого, потому что понимала, что Локи не даст мне обжечься. Я верила ему, поэтому, как и он, погрузилась по грудь в воду, издав сладостный вздох. — Что ты делаешь со мной? — притягивая меня к себе, спрашивал он. — Лив, что же ты творишь…       Ответ застрял в горле и потерялся в немом крике, когда Локи нетерпеливо вошёл в меня и сжал бёдра, забирая всю власть себе. Мы обменивались интимными взглядами, которые таили в себе наши чувства и мешались с моей проникновенностью и его необузданностью. В них были скрыты все наши ссоры, обиды, горечи от расставания и даже злость, но лишь мы знали, какой путь стоит за этим и что было пережито за всё это время.       Пальцами я зарылась в его рыжие волосы, которые от влажности чуть завились и стали темнее; я поддавалась навстречу каждому толчку, что абстрагировал меня из окружающего мира и больше раскрепощал до предела наполненное тело. Температура хлестала своим градусом по нашим горящим от удовольствия лицам, наседала своим удушающим паром на открытую кожу, покрывающуюся солёной испариной…       Мы были друг для друга настоящим искушением, исцелением… Были двумя частями, которые, соединившись один раз, связались невидимой, но прочнейшей связью, что постоянно тянула нас друг к другу. Это пугало и восторгало одновременно.       Вода доходила до краев и выплёскивалась, щедро разливаясь по деревянному полу. Но наша близость была всепоглощающей, а ощущения до беспамятства обострёнными: мы забыли, что сейчас ночь, что нас может быть слышно, потому что звучные шлепки распалённых тел разрезали воздух, а мои несдержанные стоны Локи ловил и заглушал губами, с которых не сходила довольная улыбка. Его руки блуждали по спине, отбрасывали мокрые пряди волос с моей груди и принимались сминать нежную скользкую кожу, оставляя красные отметины и заставляя меня тысячу раз сгорать внутри.       Наслаждение такими же шумными волнами подступало ко мне, скапливаясь внизу живота. Лихорадочная дрожь прошлась по всему телу, заставила мир окончательно поплыть перед глазами, спину выгнуться, а меня прошептать имя, всегда будоражащее кровь: — Локи.       Локи схватил меня за поясницу и прижал к себе, ладонями скользя по ягодицам. Покачиваясь бёдрами в такт ускоренному темпу толчков, я вцепилась в его плечи, целуя пульсирующую вену на шее. Он шумно выдохнул и влажно поцеловал меня в плечо, постепенно замедляясь. Все ощущения сосредоточились на том, как пульсирующие стенки плотно сжимали член, но ещё я почувствовала то, чего не должна была… Разливающееся тепло внутри, а потом стекающее по моим ногам подтверждение…       Немного оторопев, я придержала его за плечи и отстранилась, наблюдая, как тяжело он дышит, откинув голову на край бадьи. Локи, даже не открыв глаза, поманил меня пальцем к себе. Наклонилась к нему, он быстро овладел моими губами и между поцелуем прошептал: — У нас не будет детишек, золотко.       Совсем растерялась, глаза широко распахнулись, я отпрянула от него. — Не будет? Совсем? — он покачал головой, и я захотела слезть с него, но Локи притянул меня обратно к своей груди. — Пока. Пока что… — поглаживая меня по спине, хрипел он. — Ты так быстро завелась… Неужели настолько хочется от меня детей? — А тебе нет?       Задумчиво я крутила на пальце мокрую рыжую прядь, погружаться в такие сложные темы не хотелось. Я услышала усмешку. — Боюсь, что они переплюнут меня по своей, скажем, красоте, уму, доброте, — Локи загибал пальцы, а потом встрепенулся, заглядывая мне в глаза, — честности в них точно будет хоть отбавляй.       Шутил, он просто шутил. И я улыбнулась.       Душный воздух пропитался запахом мёда и жасминового мыла, он въелся в нос и точно останется в памяти как напоминание этой прекрасной ночи. Воды почти не осталось, я лежала на Локи и поддавалась сладостной неге расслабленного тела. Он переплетал наши пальцы, потом сжимал, подносил к губам и вновь переплетал…       Словно бы о чём-то думал, и чем-то был озабочен. — Локи, — я нарушила нашу молчаливую идиллию, — не знаю, что кроют в себе следующие дни, но раз вечность, то мне необходима каждая такая ночь. — Значит, так и будет, золотко.