Похититель Глаз

— Бостонское чаепитие, где и когда? — Пристань Грифона, 1773 год. — Верно. Как назывался корабль, на котором паломники отправились в Северную Америку в 1620 году? — Мэйфлауэр. — Снова верно. Как назывался первый в мире искусственный спутник, запущенный СССР в 1957 году? — Спутник-1, ясень пень. — Верно, глупый вопрос. Чудный сарказм, кстати. Как долго длилось правление французского короля Людовика XIV? — Слишком долго. Изогнутая бровь и серый палец постучали по карточкам. Однако никаких комментариев не последовало, и Призрачный писатель перешел к следующей карточке. — Как звали официанток, которые работали в английских чайных Lyons Corner House? — зачитал он. Ответа не последовало. Вместо этого раздалось неконтролируемое хихиканье. Призрак Поэт вздохнул, положил карточки на стол и равнодушно посмотрел на полупризрака напротив себя. — Серьезно? — невозмутимо сказал он. — Что? Да ладно тебе, мне шестнадцать, чего ты ожидал? — Дэнни засмеялся, вытирая несколько слез от смеха из неоново-зеленых глаз. Призрачный писатель закатил глаза. — Думаю, это было слишком, чтобы надеяться на зрелый ответ… — пробормотал он. Призрак повернулся, чтобы посмотреть на настенные часы. — Тем не менее, думаю, нам пора сделать перерыв. Почти два часа. Дэнни моргнул, глядя на часы. — Хм. Это было быстро. — Да уж. — Призрак Поэт встал со стула, потянувшись в спине. — Хочешь выпить? — Да, спасибо. — Дэнни подавил зевок, внезапно осознав, насколько устал. Он наблюдал, как призрак проскользнул в маленькую кухню, спрятанную в нише. Взглянув на свою книгу всеобщей истории, полупризрак закрыл ее и перевернул, чтобы использовать как опору для подбородка. — Эй, эм... спасибо еще раз. То есть, за все это, — сказал он немного неловко. Писатель удивленно посмотрел на Дэнни через барную стойку кухни. Прокашлявшись, он просто пожал плечами настолько равнодушно, насколько мог. Он чувствовал себя так же неловко, как и Дэнни. — Никаких проблем, — сказал он, — по крайней мере, это доставляет мне хоть немного разнообразия. — Он ухмыльнулся невозмутимому взгляду полупризрака. — И тебя не назовешь плохой компанией. — Хар, хар, хар... — проворчал Дэнни, прежде чем успокоиться. — Но, если серьезно, я… мне правда хотелось бы, чтобы я мог как-то отблагодарить тебя за всю помощь, что ты мне оказал. Особенно по школе. Поэт закусил губу, внутренне говоря себе, чтобы он не ерзал и не корчился. Он взял две кружки – одну зеленую с горячим шоколадом, другую темно-фиолетовую с кофе – и зашаркал обратно к столу. — В этом нет необходимости, Дэнни, — сказал он, ставя зеленую кружку рядом с подростком. — Кроме того, ты уже извинился больше месяца назад. Дэнни выпрямился и взял свою кружку, щеки его покраснели. Речь идет об извинениях за его поведение два Рождества назад. Конечно, они тогда обменялись любезностями и кулаками, пылающими экто-энергией – в основном со стороны Призрачного писателя, и больше из-за опасений, чем из-за гнева. В шестнадцать лет Дэнни все еще боролся с призраками, он прибавил и в фигуре, и в силе. И даже с его хитростью и быстрыми рефлексами, Призрак Поэт не был драчуном, и он знал, что у него не будет никаких шансов против полупризрака. Но Дэнни стоял на своем и не вызывал никакого подстрекательства, и после нескольких болезненный принуждений, ему удалось отмести большую часть враждебности со стороны своего оппонента и принести свои извинения. Излишне говорить, что писатель был в шоке и не сразу задался вопросом, может ли это быть какой-то жестокой шуткой. Дэнни, видя, что враждебность по большей части переросла в подозрение, быстро и сосредоточенно продолжил объяснения. Нет, это не шутка. Да, он извинился за то, что два года назад уничтожил рождественскую поэму призрака и вел себя как «полный придурок». Писатель, по понятным причинам, сомневался и спросил, почему он с тех пор всегда извиняется. Дэнни робко признался, что чувствовал себя немного виноватым после разгара праздника, особенно когда он подумал, что Поэта упекли в тюрьму. В то время он не знал, как извиниться, да и упрямство с гордостью вечно останавливали его, пока призрака не освободили из тюрьмы Уолкера. Но через некоторое время – по-видимому, два года – становилось утомительно пытаться сохранять упрямый и гордый вид, и он пошел к другу за советом по этому поводу. Дэнни сказал, что этот друг «вправил мне мозги и сказал, чтобы я взял себя в руки и помирился». Это было интересное предложение, и, возможно, оно стало для Писателя переломным моментом в принятии извинений. И со временем их шаткое перемирие переросло в кроткую дружбу или, по крайней мере, в стабильные отношения ученика и наставника. Все это началось с того, что Дэнни чуть не врезался в его библиотеку, будучи потрепанным и, явно, в отчаянии. Но как только он заговорил о предстоящем важном тесте по английскому, который будет составлять болезненную одну треть его последней оценки, Поэт все сразу понял и протянул руку помощи. И только после того, как Дэнни успокоился, и они просмотрели учебный материал, подросток пробормотал, что он «ненавидит, когда он прав». Призрачный писатель предположил, что он имел в виду друга, который побудил Дэнни извиниться, но в то время не прокомментировал это. Было слишком рано спрашивать. Это произошло чуть больше месяца назад. И, как любому творческому и сложному уму, Призраку Поэту становилось любопытно. Тонкими намеками, он пытался заставить Дэнни сказать ему, кто этот друг, но такие попытки закончились довольно плохо, поскольку Дэнни не был слишком понятливым мальчиком. Это был просчет со стороны Призрачного писателя. Дэнни было шестнадцать, понимание тонких намеков было не совсем свойственно подростковой природе. И если призрак и узнал что-то о Дэнни, так это то, что с ним нужно быть откровенным. — Знаешь... — начал он, слегка напряженно – он не привык к прямой конфронтации, — Ты никогда не говорил мне, кто этот твой друг. Призрак сдержал смешок при виде ошеломленного лица мальчика и начал собирать со стола книги по истории, большинство из которых были взяты с его собственных полок. — Не говорил? — нахмурившись, спросил Дэнни. — Хах… наверное, да. Прости. — Ох, не извиняйся. Мне просто любопытно, — сказал призрак, складывая свои книги в аккуратную стопку. — Однажды ты упомянул, что он «всезнайка». Я так понимаю, он довольно умен? Дэнни фыркнул. — Недосказанность века. Этот парень знает все. Призрачный писатель прикусил язык, чтобы подавить ухмылку, которая угрожала охватить его губы. Этот друг явно раздражал Дэнни, но в полупризраке была очевидная привязанность и нежность. Типичная реакция подростков на кого угодно и что угодно: они делали вид, что это раздражение, и так на все, чем бы это ни было. «Для этого есть свое обозначение, так? Как же там…? Цундере? Да, вот оно!» Поэт сделал мысленную заметку, чтобы продолжить исследование этого термина и, возможно, включить его в один из своих романов, ориентированных на подростков. Он мысленно обрадовался и взял книги в руки. — Что ж, кажется, он весьма обаятельная личность. Я надеюсь однажды встретиться с ним, хотя бы для того, чтобы поблагодарить за то, что он «вправил тебе мозги». И была эта надутость, та самая, от которой Призрачный писатель каждый раз улыбался от восторга. Он любил дразнить кого-то; их реакции и выражения лиц были бесценны. — Ага, ну, он вроде как отшельник. — Дэнни задумчиво откинулся на спинку стула. — Но несмотря на все, он милый, но временами просто умник. Но он много для меня делает и дает отличные советы. Безжалостный в спарринге. А еще готовит отличное печенье. — Печенье? — поинтересовался Призрак Поэт, оглядываясь через плечо и видя, что Дэнни аккуратно складывает его книги на полки. — Так ты часто видишь его? — Да, но не так часто, как тебя, — этот комментарий странным образом заставил Писателя почувствовать себя счастливым, — Он очень занят, но говорит, что ему почему-то нравится, когда я прихожу. Но я не хочу его слишком сильно отвлекать. И была эта нежность. Дэнни мог отрицать все, что хотел, но этот друг ему нравился, возможно, он даже видел в нем образец для подражания или наставника. Пусть ему еще предстояло сказать это вслух, Призрак Поэт надеялся, что они тоже друзья. И как друг он хотел убедиться, что другие друзья Дэнни подходят ему и не окажут на него плохого влияния. Это не имело ничего общего с небольшой долей ревности. Нет, совсем нет. Он ненадолго отвлекся, поставив на полку еще одну книгу, поправил стопку в руках, в то время как тяжелые тома напрягали его конечности. — Значит, ты тренируешься с ним, довольно часто навещаешь его, он дает отличные советы и, очевидно, вкусно готовит, — сказал он. — Могу я спросить, как его зовут? Неудивительно, что Дэнни остановился, чтобы обдумать просьбу. В отличие от человеческого мира, использование имен в Призрачной зоне было немного более консервативным. Призраки были очень замкнутыми и одинокими личностями, и они до смешного владели тем немногим, что имели, включая имена и личности. Кроме того, с многочисленными социальными и властными уровнями в призрачном обществе, стоило скрывать имена других призраков, если один предоставлял риск причинения вреда другому. Во многих случаях считалось грубым и оскорбительным в открытую называть имена других призраков, особенно без их разрешения. Дэнни замялся, барабаня пальцами по своей кружке. — Ну... он никогда не говорил ничего о том, что будет, если я скажу тебе, и, учитывая, кто он такой, он бы упомянул об этом во время моего последнего визита... Призрак приподнял бровь от любопытства. Откуда этот друг знал, что он собирался поднять эту тему? Подросток, казалось, еще на мгновение обдумывал все варианты, прежде чем пожал плечами. — Да, думаю ничего страшного не случится, если я скажу тебе. Я почти уверен, что иначе он сказал бы мне. — Точно? Тебе не нужно говорить, если ты не уверен, — робко сказал призрак, — я как бы наткнулся на тебя из ниоткуда... Дэнни махнул рукой. — Нет-нет, все в порядке! Я даже думаю, что он тебе понравится. Он тоже большой любитель истории. Если Писатель и не был заинтригован, то теперь точно. — И…? — Его зовут Клокворк. — Дэнни ухмыльнулся. Последовал резкий прыжок, и призрак чуть не упал со стула, на котором стоял, с громким БАМ, после того как Призрак Поэт уронил очень тяжелую стопку книг по истории. На свою ногу. — АЙ! Ай! Ох, твою же…! — Писатель выдернул ногу из-под книг, отпрыгнул назад, хватаясь руками за ногу и книжную полку для устойчивости. — Срань гос–! Чувак, ты в порядке?! — Дэнни встал и пошел на помощь пострадавшему призраку, поддерживая его за плечи. — Что случилось?! Ты никогда не ронял... — Твой друг – Клокворк?! — выпалил Призрачный писатель, широко раскрыв глаза и скосив очки. — Клокворк? Мрачный Жнец, Хранитель времени, Похититель глаз?! Дэнни ошеломленно моргнул. И ни капельки не растерялся. — Эээ… — он неуверенно откашлялся. — Я не знаю об этом. То есть, «Хранитель времени» это очевидно, и думаю, его можно назвать Мрачным Жнецом, так как он любит использовать косу в спаррингах. Но «Похититель глаз»? Что, черт возьми, это значит? Призрак Поэт, забыв о своей боли и сведя ее в основном до раздражающей пульсации в пальцах ног, недоверчиво уставился на Дэнни. — Ты... ты не знаешь? — прохрипел он, отпуская книжную полку и осторожно опуская ногу на землю. — Ты не–? Ты никогда не читал об истории Призрачной зоны? Дэнни невозмутимо посмотрел на призрака. — Призрачный писатель, я все еще работаю над тем, чтобы увести свои оценки с края обрыва, ты правда думаешь, что мне стоит променять книги по истории человечества на историю Призрачной зоны 101? Щеки призрачного писателя залились бледно-зеленым румянцем. — Точно, я понял. Но дело не в этом! Я имею в виду… — Поэт внезапно огляделся, будто что-то обязательно выскочит из ниоткуда и перережет ему горло. — Ты дружишь с Клокворком? Как друг с–, стой, ты что дерешься с ним?! Дэнни застонал, запустив руку в волосы. — Ладно, я явно что-то упустил. Что с тобой? Что такого есть в Клокворке, что заставляет тебя так нервничать? Ты встречался с ним раньше? — Я никогда не надеюсь на это!!! — воскликнул Поэт, сгорбившись, оглядывая библиотеку в явной паранойе. Дэнни нахмурился, внезапно обеспокоенный. — Чувак, Писатель, успокойся… — сказал он, сжимая друга за плечи. — Не знаю, что ты слышал или читал, но он точно не станет набрасываться на тебя, как Камикадзе, и есть твои книги. Дэнни сдержал вздрагивание, поскольку его друг, казалось, побледнел. — Ладно, плохой выбор слов, извини. Но я серьезно! Он всезнайка, а не злодей. Призрак Поэт сделал странное лицо. — Как ты можешь так говорить о нем и оставаться живым…? — Технически я только наполовину жив, — поправил Дэнни, надеясь поднять настроение. — И я серьезно, Писатель. Что происходит? Откуда этот внезапный страх перед ним? — Дэнни замолчал, склонив голову. — …Он ведь не ел одну из твоих книг, да? — Что– НЕТ! — Призрак Поэт отстранился, запустив руки в волосы. Хотя он, вроде бы, и успокаивался, но все еще был явно взволнован и встревожен. — Я просто… в шоке. Мне нужна минутка. Не мог бы ты принести мне кофе? — Эээ, ладно… — Дэнни отступил, когда Писатель подошел к дивану возле стола и резко сел на него. Полупризрак поднял кружку с кофе, обнаружив, что она остыла. Он бросил взгляд на Поэта, который протирал глаза за очками, и быстро вылетел на кухню, чтобы снова подогреть кофе. Десять секунд спустя он вернулся и сел рядом с призраком, поставив кружку на кофейный столик перед ними. — Итак… — осторожно начал он, — Ты знаешь Клокворка? — Не лично, — сказал Писатель, беря кружку и делая глоток. — Ты ведь знаешь, что он древний призрак, так? Дэнни кивнул. — Я просто подумал, что эта штука с «Повелителем Времени» означает... — Верно… — Призрак глубоко вздохнул и выдохнул. — Хорошо… итак, ты знаешь, что он древний. Так что не удивляйся, узнав, что он часто упоминается в многочисленных книгах по истории, написанных здесь, в Призрачной Зоне. Дэнни снова кивнул, побуждая Призрачного писателя продолжать. — Есть одно конкретное историческое событие, в котором он не только упоминается, но и играет роль в главном событии, — сказал он. Дэнни моргнул. — Хочешь сказать, что он… типа главного героя рассказа? Его отметили, как участника в чем-то значительном? — спросил он. Призрак Поэт кивнул. — Более того, это единственное известное событие, в котором он лично участвовал. Свидетели прошлого могут подтвердить это, — прохрипел он, снова потягивая кофе. — Ладно… ну и что? Он сделал что-то ужасное? — спросил Дэнни, чувствуя внезапную волну защиты, накатывающуюся на своего наставника. К его удивлению, Писатель покачал головой. — Нет, вообще-то, как раз наоборот. Призрак махнул рукой, и внезапно из ниоткуда появилась толстая книга и упала ему в руку. Он передал ее Дэнни, который посмотрел и прочитал название. — Падение Парии Дарка? — Его брови взлетели вверх, и он посмотрел на Призрачного писателя. — Он был частью этого? — Воистину, был. — Тон призрака свидетельствовал о его внезапном психическом и физическом истощении, вызванным его внезапным возбуждением. — Однако он был не просто его частью. Открой десятую главу, шестой абзац. Дэнни нахмурился, но сделал, как ему сказали. Проверив содержание, он быстро открыл десятую главу и перешел к шестому абзацу. Он начал читать вслух. — Правление Парии Дарка закончится по настоянию Древних и Совета наблюдателей, — прочитал он, — но Саркофага вечного сна будет недостаточно. Пария Дарк должен быть окончательно побежден, и его падение придет к нему от рук самого Повелителя Времени, Клок... ни фига себе, Клокворк победил Парию Дарка? — Да, так и есть, — сказал Призрак Поэт. — Что ж, это круто! То есть, на самом деле это не так уж и удивительно. Этот парень постоянно надирает мне задницу в спарринге… — проворчал Дэнни, — Но почему ты так разнервничался? Это же хорошо, что он избавился от Парии Дарка, так ведь? — Естественно, хорошо! — Призрачный писатель язвительно заметил, — Я не стану отрицать этого, никогда в жизни! — Так в чем же проблема? — спросил Дэнни, все еще сбитый с толку. Поэт сглотнул, нерешительно глядя на книгу. Он вздохнул. — Глава одиннадцатая, абзац двенадцатый… — мягко сказал он. Дэнни колебался всего мгновение, пролистал до упомянутых главы и абзаца и начал читать. Зеленые глаза сначала медленно скользили по предложениям, впитывая содержимое каждого слова. Но вскоре его глаза расширились, он недоверчиво пробежался взглядом над словами. Книга была почти прижата к носу, Призрачный писатель сидел и терпеливо ждал с нарастающим чувством страха. Может, ему не стоило показывать Дэнни книгу... Но было уже слишком поздно, особенно когда Дэнни перевернул страницу и прочитал следующее предложение. Его челюсть отвисла. — О. Боже…

________________________________________

— Ты выколол глаз Парии Дарка?! К чести Дэнни, его голос не звучал настолько возмущенно или оскорбительно, как он надеялся. И, несмотря на тему и вид обвинения, Клокворк был на удивление спокоен. — Честно говоря, он сначала попытался выколоть мой глаз, — невозмутимо возразил он, бессознательно почесывая шрам левом глазу. — Вау… — прохрипел Дэнни, возясь с печеньем в руке. И это сделал парень, который пек лучшее в мире печенье с арахисовым маслом... Клокворк пожал плечами. — Это случилось много лет назад, и я вовсе не горжусь своим поведением в то время. Но люди меняются. — Так ты раньше не был таким? — спросил Дэнни, указывая на Клокворка в целом. — Можно сказать и так, — осторожно сказал Клокворк; он был до странности тактичен в том, что говорил. Что было необычно, учитывая, что обычно он совершенно не питает никакого отношения к тому, что другие думают о нем и его мнении. Дэнни откусил печенье, откинувшись на диван, на котором сидел рядом с Клокворком. — Ладно, серьезно… — начал он, — какого хрена произошло? — Язык, Дэниел. Дэнни воздержался от саркастического комментария, в котором использовались бы слова «Мать Время». Он взял еще одно печенье с тарелки на журнальном столике. — Извиняюсь. Какого черта произошло? — перефразировал он. Клокворк раздраженно закатил глаза. — Ты читал книгу, так ведь? — спросил он. — Не полностью, — сказал Дэнни, — и я знаю, что ее не ты написал. Я проверил. Губы Клокворка дернулись в слабой улыбке. — И ты хочешь услышать мою версию истории? — Ну да? Не каждый день слышишь о том, что один из твоих друзей когда-то победил какого-то призрачного Гитлера, и вышел с сувениром, — насмешливо сказал Дэнни. Клокворк сдержал хихиканье; он никогда не устанет от резкого черного юмора Дэнни. — Тогда ладно, — начал он, откидываясь на диван и собирая свои мысли. — Как ты знаешь, Древние и Наблюдатели хотели, чтобы Пария Дарк исчез по понятным причинам. И хотя Саркофаг Вечного Сна был их лучшим помощником в его содержании, была одна проблема. Его нужно было достаточно ослабить. — Например, как я не могу просто засосать более сильных призраков в термос, не измотав их, — размышлял Дэнни, — в противном случае они бы просто вырвались. — Точно. Но проблема заключалась в том, что не было призрака, достаточно сильного или достаточно горящим желанием отпинать Парию, чтобы его можно было изолировать, — объяснил Клокворк. — Но у Древних и Наблюдателей было одно преимущество, о котором тогда никто не знал, и это преимущество могло победить Парию Дарка. — Ты? — Я. Но также была… небольшая проблема, — сказал Клокворк, снова обдумывая, что он будет говорить дальше. Придя к заключению, что «мягкого» способа сказать это нет, он вздохнул и решил побыть откровенным. — Дэниел, я был не самым милым призраком того времени. Честно говоря, я и сейчас не такой, — сказал он. Дэнни в замешательстве наклонил голову. — А по мне, так ты милый, — сказал он. — Это потому, что ты мне нравишься. А обычно мне никто не нравится , — сказал Клокворк, прежде чем быстро повернуть диалог в нужное русло, прежде чем Дэнни смог бы углубиться в свою более мягкую сторону. — Как бы то ни было, тогда у меня были более нестабильные отношения с моими боссами и Древними. Из-за обстоятельств, которые я на данный момент не готов раскрыть, меня считали большой угрозой для всех: призраков, людей, для всего. Когда предложили эту идею, между Древними и Наблюдателями велись довольно жаркие споры. Дэнни сглотнул, внезапно немного неуверенно, но любопытство брало верх. Он с подозрением заметил, как Клокворк сказал, что он «не готов раскрыть» некоторые моменты своего прошлого. Дэнни нашел это странным, но пока не стал расспрашивать об этом. — А потом…? — спросил он. — Опуская некоторые детали, Древние и Наблюдатели решили, что в итоге они мало что могут потерять, и пришли ко мне с предложением, — продолжил Клокворк. Он внезапно протянул руку и взял печенье, но пока не ел его. — Я принял их предложение, и они выпустили меня из башни, чтобы я позаботился о Парии Дарке, — сказал он, — Это была короткая, но жестокая битва. Меня почти не волновало, что случилось с несколькими клочками земли или кем-то, кто мог случайно оказаться неподалеку от нашей перестрелки. Несмотря на слова Клокворка, Дэнни было очень трудно поверить в то, что он говорил. Клокворк не был недружелюбным, скорее, он был стоическим и немного отстраненным. У него были весьма человекоподобные оговорки по отношению к людям, которых он никогда не встречал лично, и для Дэнни это было разумно. Всезнающий или нет, Клокворк любил держаться на расстоянии и наблюдать за кем-то или чем-то новым. Временами это было жутковато, особенно когда Дэнни стал чаще приходить к призраку времени – без желания перемещаться назад во времени, он быстро усвоил урок. Но точно так же, как особенно отстраненная личность, он быстро потеплел к Дэнни, как только полупризрак дал понять, что его не оттолкнет отстраненность призрака. Вот почему Дэнни с трудом считал Клокворка порочным или жестоким. Как только они с Дэнни подружились, он открылся еще немного и ослабил бдительность. Повелитель Времени был добр к Дэнни и проявлял бесконечное неземное терпение к нему. Казалось, он сильнее расслаблялся, когда рядом был Дэнни, и независимо от того, разговаривали ли они, тренировались или вообще ничего не делали, Дэнни никогда не видел в Клокворке ни малейшего намека на жестокость. Его характер был тихим, ненавязчивым, но он также привлекал людей – было что-то особое в его ауре, что притягивало самого Дэнни к Клокворку, не чувствуя никаких опасений. Он был добрым, но твердым духом, источником стабильности в бурной жизни Дэнни. Временами он умничал, но всегда имел в виду что-то доброе и всегда казался искренне обеспокоенным, когда у Дэнни возникали проблемы и ему требовалось несколько советов. Он особенно поддерживал подростка, когда они с Сэм перепробовали всевозможные свидания, только для того, чтобы их отношения закончились на менее чем приятных условиях. По сей день Дэнни все еще не мог вспоминать об этом событии, не чувствуя злости или печали. Дэнни выразил свои сомнения. — Мне очень жаль, но я не могу видеть тебя таким. Я не могу представить себе, чтобы ты был беспечен по отношению к чему угодно. Ну, кроме диалогов с Наблюдателями. Клокворк усмехнулся. — Да, они всегда будут исключением в этом отношении. — Наконец он откусил печенье, быстро проглотив его. — Но это правда. Раньше я часто сеял хаос. — Я все еще не верю… — Я был холодной сукой, Дэниел. Внезапный приступ кашля Дэнни не был неожиданностью. Твердо похлопав по спине дергающегося и задыхающегося подростка, чтобы вытеснить полусъеденные кусочки печенья, Клокворк дал ему время собраться. Дэнни напряженно закашлялся в руку, моргая, глядя на Клокворка, широко раскрытыми слезящимися глазами. Было трудно сказать, был ли он шокирован резкими словами Клокворка или тем фактом, что он использовал ругательство. — Что…?! Клокворк фыркнул, этот звук был настолько непристойным, что Дэнни чуть снова не закашлялся. — Могу я продолжить? Дэнни откашлялся, стукнув кулаком по груди. Он кивнул Клокворку, чтобы тот продолжал. Удивленный, Клокворк призвал стакан воды для полупризрака, прежде чем начать. — Как я уже говорил, я был безрассудным. Мне немного стыдно признаваться, что мне нравилось затягивать поражение Парии Дарка, и, следовательно, боль, которую он испытал во время нашей битвы. Поставив стакан, Дэнни снова остался в недоумении. Он ни на мгновение не мог поверить, что у Клокворка есть такая темная, садистская сторона. Но опять же, он никогда не видел призрака времени в более мрачных ситуациях, так что, возможно, его отношение к нему было предвзятым. Это все еще не изменило того факта, что он отказывался верить в то, что Клокворк был кем-то жестоким – почти злым. — Битва длилась недолго, но я все равно продолжал наносить удары. Я играл с Парией, — сказал Клокворк. Он рассмотрел печенье в форме полумесяца в руке и, решив, что оно того не стоит, положил его на край тарелки, подальше от целых. — Район, в котором мы воевали, был полностью уничтожен, были раненые. Я бы растянул это на дольше, но он попытался сделать кое-что, что ужасно разозлило меня и предрешило его судьбу. Дэнни поморщился, его левый глаз сочувственно прищурился. — Он пытался…? Клокворк утвердительно угукнул. — Ему удалось на мгновение прижать меня, и, увидев возможность позлорадствовать, он направил свой меч прямо мне в глаз и сказал… «Твои красивые, всевидящие гранатовые глаза будут лучше смотреться на моей короне!» Дэнни поморщился и вздрогнул. — Но ему удалось лишь порезать мне щеку и веко своим мечом. Однако это была серьезная ошибка с его стороны, — сказал Клокворк, слегка сузив глаза. — Я был в ярости от того, что он посмел попытаться навредить мне таким образом, что он осмелился посягнуть на что-то мое. Дэнни сглотнул, но понял его гнев. Как он заметил раньше, призраки обладают собственностью в отношении того немногого, что у них есть; это включало части их тел. И, учитывая, кем был Клокворк и что он делал, было понятно, что он не хотел, чтобы кто-то забирал его глаза из всех вещей. — Мне удалось оттолкнуть его, и, вооружившись косой, я пригвоздил его, как он меня, — продолжал Клокворк, — я даже не заморачивался со словами или злорадством – он доказал, насколько серьезной может быть эта ошибка. Я просто взял лезвие и совершил обмен. Дэнни моргнул. — Он оставил тебе шрам, а ты забрал его глаз? Клокворк пожал плечами. — Он совершил ошибку, и это подняло цену. Если бы он только намеревался без колебаний нанести мне шрам, я бы сделал то же самое и сохранил бы ему оба глаза. Но он попытался украсть его у меня, и ему это не удалось. Цена этой неудачи – его глаз. Дэнни странным образом вспомнил о наказании за воровство в некоторых народах. Если кого-то поймали на воровстве, ему отрубали руку. И даже если эти воры пытались всего лишь прокормить себя или кого-то еще, их величайшей ошибкой было не воровство, а то, что их поймали за ним. Ошибка Парии Дарка, казалось, заключалась в его высокомерии и его неспособности своровать у Клокворка. — То есть то, как назвал тебя Призрачный писатель это... нормально? — спросил он. — Само по себе, это не нормально, но я определенно заслужил именно такой титул, — спокойно сказал Клокворк, — после того, как я покончил с ним, все остальное не требовало больших усилий. Я снял с него кольцо и корону, и, когда источники его сил исчезли, потребовалась всего доля секунды, чтобы нокаутировать его. Древние забрали под охрану Кольцо Ярости и Корону Огня, и Парию изолировали. Его правление закончилось, и все вернулось на круги своя. — Ага. А ты? — спросил Дэнни. — Я? Я пошел домой и продолжил свою работу в соответствии с новыми руководящими принципами и контрактами, которые Древние и Наблюдатели предложили мне до поражения Парии – а после, они отругали меня за то, что я «переборщил». — Его хвост дернулся в отмахивающемся движении, прямо как у взволнованного кота. — А это, как говорится, уже совсем другая история. — Вау… — сказал Дэнни с явным недоверием. — То есть… вау. Клокворк ухмыльнулся. — Никогда бы не подумал, что ты увлекаешься боевыми историями. — По всей видимости, я неравнодушен к мерзким, кровавым подробностям. И иронии, — сказал Дэнни с кривой усмешкой, беря с тарелки еще одно печенье. — Тебя называют Похитителем Глаз, и ты печёшь как ангел. Насколько это странно? Клокворк усмехнулся, его это явно позабавило. — Ты не изменил своего мнения обо мне? — спросил он. Призрак казался искренне любопытным, но в его тоне также чувствовалось немного беспокойства. Дэнни помолчал, обдумывая его слова. Изменилось ли его мнение? Нет, конечно нет. Несмотря на то, что ему рассказали, он не испытывал негативных эмоций по отношению к Клокворку. Он не боялся его, если это та причина, по которой Клокворк спросил его, и уж точно не чувствовал гнева или отвращения. Возможно, очарование и, конечно же, вновь обостренное чувство уважения и восторга. Также росло любопытство к тому, чем еще он занимался до знакомства с Дэнни. Призрак Поэт сказал, что Клокворк упоминается только в исторических книгах, за исключением падение Парии. Но Дэнни должен был задаться вопросом, есть ли исторические записи, скрытые от публики, о которых знал только Клокворк, где он был более вовлечен в события, чем обычно. Это объясняло бы раздел «вход запрещен» в личной библиотеке Клокворка. Однако полупризрак этого не озвучил и решил оставить подобные вопросы на потом. А пока он успокаивающе улыбнулся Хранителю времени. — Не, ты все тот же всезнайка, который святее, чем тысячи кретинов, которых любят Наблюдатели, — сказал он. Слегка шокированный, но забавный смех Клокворка, был немного неожиданным. Но все же Дэнни широко улыбнулся. — Ты никогда не перестаешь меня удивлять, Дэниел, — сказал Клокворк, качая головой. — Вот почему ты держишь меня рядом. Иначе ты бы помер со скуки. — Не буду этого отрицать. Оба немного посмеялись, прежде чем воцарилась приятная тишина. Но что-то не давало покоя Дэнни, и он с любопытством посмотрел на Клокворка. — Погоди, что ты с ним сделал? — спросил он. — Пардон? — спросил Клокворк, в замешательстве глядя на Дэнни. — Глаз. Ты… оставил его? — Это было бы в высшей степени неэтично, — невозмутимо сказал Клокворк, прежде чем уклончиво взглянуть в сторону. — Тем не менее, думаю, что он все еще где-то здесь плавает в банке… — Боже мой! — Дэнни закрыл лицо руками, плечи затряслись. — Это так мерзко! Пауза. — … Хочешь посмотреть? — Черт возьми, ДА! КОНЕЦ