Страх и ненависть в Питере

            Тут гораздо меньше любви и гораздо меньше шансов выжить. Только с тобой тут хорошо.       Питер в ночи.       Сергей всегда был не к месту, по крайней мере, он так чувствовал. Каждый день: самокопание и поиск. Поиск чего-то, что заставляло бы жить ещё один день. Причины находились, но, похоже, они начинали заканчиваться.       В Питере всегда осень. Пасмурно и сыро.       Олег заставлял его жить, заставлял силой. Не хотелось. Он убивал ради Сергея, сколько угодно, готов был весь мир положить к его ногам. Его любовь была извращенной, но она была, а его как оказалось не было.       Солнца почти нет.       Игорь был другой, он боролся ради Сергея, считал его своим героем и любил: искренне и чисто, бесконечно и преданно. А Сергей любил в ответ. Он наконец чувствовал себя по-настоящему живым и нужным. И это было прекрасно.       Серые стены серых домов, серое небо и серые пейзажи за окнами. Даже покрась все вокруг в желтый, красный, зеленый, из окна все равно продолжали смотреть эти размытые вещи. И лил дождь. Бил по стеклу, пытаясь дотянуться, дать пощечину, вернуть в эту суровую реальность, вытащить и растоптать.       От этого хотелось курить. Сильно. Затянуться и не выдыхать.       С Игорем было хорошо. Но временами, проступали жуткие образы из потаенных уголков сознания, с этим нельзя было ничего поделать, и становилось страшно. Иногда это был Олег, иногда сам Разумовский, только с перекошенным безумием лицом и желтыми глазами, иногда просто бестелесные голоса, но все они говорили одно. Шептали, просили помочь, успокаивали и рвали на части, кричали, скалились, плевались, мурлыкали над ухом, ледяным комом вставали поперек горла, препарировали мозг — быстро и безжалостно, приказывали и умоляли убить Игоря. Это было страшней всего. Это было невыносимо. Он ненавидел себя за это. Сергей забивался в угол, до боли впиваясь ногтями себе в горло, закрывал уши и что есть мочи зажмуривал глаза. А иногда просыпался в холодном поту и беззвучно давил в себе крики. Но как только теплые руки сзади проходились по содрогающейся спине, приобнимали, Игорь разворачивал его к себе лицом, укладывал его голову обратно, обнимал и прижимал к себе, зарывался рукой в рыжие мягкие волосы. Сергей лежал и утыкаясь носом в плечо напротив, вдыхал привычный запах кофе и мятного шампуня, пока не засыпал, тогда страх и ненависть отсупали.       Серые облака уже не казались свинцовыми, стены сжимающими, а дождь был просто дождь, который просто льет из туч, льет на эту землю, и наконец удавалось победить ночь. А днем было не так страшно, днем снова хотелось жить и чувствовать что ты живешь.       Вот такие вот страх и ненависть в Питере, а любви здесь достаточно, на двоих точно достаточно. И даже солнце вышло из-за туч. Здесь это редкость.       Только с тобой тут хорошо.