M2010

      Осаму некоторое время мнётся перед дверью, а потом всё же зажимает кнопку звонка. Мия несколько раз сверился с адресом — всё верно, а нервничает он из любопытства. Потому что Суна первый раз предложил встретиться на одной из своих точек. Так Рин называет квартиры, в которых обычно останавливается, это Осаму помнит хорошо. Шагов за дверью не слышно, Мия думает, что всё-таки ошибся, а потом резким, неожиданным звуком раздаётся щелчок открывающегося замка.       Квартира, по крайней мере, коридор, выглядит максимально минималистично, как бы парадоксально это не звучало. Никакого домашнего быта, уюта, но Осаму ни капли не удивлён: Суна не похож на человека, который привязывается к местам. А ещё он не из тех, кто привязывается к людям.       — Мне заказали твоего брата, — Ринтаро без лишних расшаркиваний бьёт прямо в лоб, а Мия мгновенно понимает, почему их разговор должен был состояться абсолютно без свидетелей.       — Ты хочешь, чтобы я доплатил, и ты взялся за работу прямо сейчас? — Саму шутит, потому что ничего другого не остаётся, ему нужно переварить услышанное.       Атсуму насолил кому-то настолько, что заказ на него получил Ринтаро. Сунарин, услуги которого в их мире стоят недешево даже для хорошо обеспеченных людей.       — Нет, просто решил предупредить, — Суна, как и обычно, немногословен, кивком он указывает идти за ним.       На кухне пусто и чисто до отвращения, больше похоже на операционную в больнице. Вот только вместо больного на столе разложена рабочая винтовка Суны. Осаму окидывает взглядом помещение — вокруг всё кричит о том, кем является хозяин квартиры. На мягком диванчике с одной стороны стола лежит ещё одна винтовка в раскрытом футляре, на полу — ещё одна, правда вид у нее более затасканный, в рабочей зоне кухни валяются баллончики «Балистола» — Мия тоже хорошо знаком с этой оружейной смазкой.       Ринтаро возвращается к чистке оружия, словно Осаму сейчас не стоит, опираясь о косяк двери, и не сверлит его взглядом — тяжёлым и задумчивым.       — Ты можешь отказаться? — он решает по примеру Рина не тянуть кота за известное место и сразу закрыть этот вопрос.       — С чего бы я должен? — Суна пшикает сухой тефлоновой смазкой, осторожно распределяет её по поверхности вычищенных запчастей.       — Тсуму мой брат.       Звучит жалко и неубедительно, Осаму понимает это, но других аргументов у него действительно нет.       Ринтаро даже не смотрит в его сторону, механично собирает оружие в единый смертоносный организм, при этом любовно поглаживая каждую деталь. Мия наблюдает за отточенными движениями рук, только начиная осознавать, что даже у такого, как Рин, тоже могут быть привязанности. И в его случае — это снайперские винтовки.       — Давно она у тебя? — Саму сам не знает, зачем переводит тему, зачем пытается разговорить Суну, но повисшая тишина давит на него сильнее положения, в котором он оказался по вине Атсуму.       — Это «М двадцать десять», заказал в Штатах почти год назад, — Сунарин действительно оживает, это заметно по мелькнувшему блеску в прищуре глаз. — Моя лучшая покупка, работает без осечек и с большим комфортом.       — Ты из неё будешь стрелять в Атсуму? — вопрос слетает с языка быстрее, чем можно успеть его обдумать.       — Думаю, что да.       — А эта зачем? — Мия кивает на винтовку в футляре.       — Швейцарка «Немезида», надежная, как их часы, — Суна легко ухмыляется. — Если тебе так хочется спросить, то на полу лежит русская «плётка» — СВД. Для меня она бесполезна, но в коллекции полагается иметь легендарное оружие.       Рин говорит непривычно много за один раз, но тем самым лишает Осаму возможности потянуть время и придумать, как сохранить Атсуму жизнь. Озарение приходит внезапно: Ринтаро из тех людей, которые ценят прямоту. Он умеет юлить, хитрить, использовать информацию врагов против них самих, иначе он не стал бы киллером, одно имя которого внушает опасность и даёт определенные гарантии. Но в личном общении Суна всегда остаётся прямым, как рельса.       — Мне больше нечего сказать.       Голос Осаму чуть садится, он сам взведён, как курок, хоть и прячет напряжение за расслабленной позой.       — Не будешь умолять, предлагать деньги, угрожать? — Рин проверяет работоспособность затвора, а потом всё же поворачивает голову в сторону Мии. — Или хотя бы обещать отомстить?       — Разве что-то из этого поможет?       — Нет.       — Тогда какой смысл.       — Ты довольно спокоен для человека, любовник которого собирается убить его брата, — Суна кладёт полностью собранное оружие на стол, скрещивает руки на груди. — Брата-близнеца.       Акцент на последнем слове делается специально, и Саму знает, что так Ринтаро провоцирует. Непонятно только, на что и для чего.       — Так мы всё-таки любовники? — Мия снова избегает основной темы беседы, не представляя, что нужно делать и говорить.       Он так и продолжает стоять на пороге кухни, словно один шаг вперёд — и он будет застрелен сразу из трёх винтовок, будто бы те живые и ревностно следят за топорным разговором. Будто бы занимать всё внимание Суны имеют право только они.       Рин подходит сам, своими бесшумными шагами, и смотрит привычным лисьим прищуром.       — А разве нет? — Сунарин выдыхает слова горячим воздухом прямо перед лицом, прижимается тесно и ведёт руками по чужим бокам, заставляя вздрогнуть.       Осаму едва заметно качает головой, но тут же бросает на Ринтаро резкий взгляд и упирается ладонями в его грудь.       — Ты сказал, что убьёшь моего брата, а теперь собираешься делать что?       Жар сильного тела рядом ощущается сквозь футболку, он растворяет в себе, но сегодня первый случай, когда Мия ему сопротивляется. Суна не отвечает, лишь ухмыляется, с силой сжимает пальцы на талии Осаму, а потом внезапно ныряет правой рукой за спину под свободно распахнутую рубашку. В следующую секунду в его ладони крепко лежит «Глок 19» последнего пятого поколения, который Мия предусмотрительно носит за поясом.       — Не хочу увидеть, как ты пользуешься своей игрушкой. Из-за порыва страсти ко мне или от большой любви к Атсуму.       Суна отходит обратно к столу, бросая на него пистолет. Осаму недовольно на это кривится, облизывает чуть пересохшие губы кончиком языка, что, конечно же, замечает внимательный Рин.       — Я покурю?       — Валяй.       Ринтаро достаёт из навесного шкафчика пепельницу, ставит её на рабочую поверхность, а сам усаживается на свободное место за столом, одним сильным движением захлопывая футляр со швейцарской винтовкой.       Мия, наконец, заходит в кухню. Он молчит, пустыми глазами тупит в молочного цвета стену напротив себя, пока его обволакивает дым. Сунарин видит, как чуть подрагивают чужие пальцы, и тоже не спешит говорить что-то новое, только снова прокручивает в голове решение предупредить Осаму об этом деле.       — И что мы будем делать? — окурок отправляется в пепельницу, внимание возвращается к Ринтаро. — Что мне делать?       — Саму, я предупреждал тебя, что со мной не стоит связываться. Я говорил, если мне предложат выгодную сделку, я без раздумий сделаю красивую дырку в твоей пустой голове.       Для Мии их роман был очередной авантюрой, в которую он нырнул с азартом. Но не заметил, как стал утопать в вязком болоте.       — У тебя есть возможность сделать это сейчас, — Осаму разводит руки в стороны, но приглашает совсем не к объятиям.       Всё равно он уже захлебывается в чёртовой трясине. Да и Рин является тем человеком, перед которым даже не стыдно склонить голову. Суна цыкает, ему не нравится эта покорность.       — Что ты тут устраиваешь? — он зло зыркает и считывает чужие эмоции за секунду, понимая: Мия не хочет выбирать.       Широкие плечи опущены, пальцы, сцепленные в замке, ломают друг друга, на лице принятие и отрешённость. Ринтаро, возможно, даже льстит, что его ставят на один уровень с родным братом. Но отвечать на заданный вопрос никто, похоже, не собирается. Молчание звенит натянутой тетивой.       — Ладно, — Сунарин вздыхает слишком сильно, словно ломает что-то внутри себя, а после рывком поднимается на ноги. — Я дам вам фору.       — Что? — Осаму неверяще распахивает глаза.       — У вас 72 часа, — явно ещё сомневаясь, говорит Суна. — Трое суток на то, чтобы хорошо спрятать Атсуму или убрать заказчика. Имени я не скажу.       Мия пытается уложить в голове услышанное, а потом резко отталкивается от кухонной стенки: забирает своё оружие и идёт к выходу, словно отсчёт отведённого времени уже пошёл. Ринтаро нагоняет его в коридоре.       — Но имей в виду, Саму, если вы решите просто прятаться, я всё равно вас достану.       В этом Осаму не сомневается. Как и в том, что Суна убьёт Атсуму при первой же возможности после оговоренного срока — Рин не завалил ни одного дела, а ещё он очень дорожит собственной репутацией.       — Спасибо.       Договорить ему не дают. Сунарин притягивает Мию к себе за ворот рубашки и отрывисто целует. Он знает, что не должен так поступать, но идёт на уступки своим слабостям. Осаму понимает, что после всего должен порвать эти недоотношения, а сам кусает губы Суны в ответ.       Уже в подъезде Мия чуть ли не срывается на бег: время дышит в затылок чужим цепким взглядом сквозь прицел. Через три дня он похоронит Атсуму или напьётся до беспамятства с ублюдком, который сейчас одним точным выстрелом собирается отнять у него брата.