Красная бусина, меч и цветок в саду небесного императора

Вновь отстроенная небесная столица утопала в роскоши и золотом великолепии. А ещё в ней было тихо. Ничто не нарушало хрупкую небесную гармонию. Было много тех, кто смогли принять скрытую сущность своего почтенного владыки, - они первыми смирились; остальным пришлось смириться. После многих дней заранее обреченного на провал противостояния, в небесной столице наконец-то воцарился покой и Цзюнь У, власти которого более ничто не угрожало, мог позволить себе вновь сделаться мягким, снисходительным и великодушным. Всё же не верно было воспринимать личность небесного императора лишь через призму нескольких его поступков и способности к жестокости. Он был многогранен, как мир людей. Многие столетия Цзюнь У правил на небесах, проявлял себя правителем мудрым и возвышенным, строгим, но милосердным. Раскрытие правды об истории его жизни ненадолго пошатнуло его душевное равновесие, но теперь он полностью пришел в себя, взял под строгий непредвзятый контроль свои самые разрушительные порывы и самые темные пороки. И сиятельный небесный владыка Цзюнь У продолжил своё правление, и не собирался покидать своей пост. Вернув себе хрупкий внутренний баланс, Цзюнь У сменил гнев на милость. Он мог себе позволить никого не убивать. Все прочие небесные чиновники и рядом не стояли по уровню духовных сил с непревзойденным небесным императором, первым из богов войны, которому возносили молитвы, жгли благовония и подносили щедрые дары на всех четырех сторонах света. Слабые и напуганные, они легко смирились, приняли новые обстоятельства и пали ниц перед величием владыки. Иных Цзюнь У заставил подчиниться силой. Поддавшись своей тёмной жажде получить равного, по-настоящему верного и очень близкого сторонника, Цзюнь У едва его не потерял. Теперь действовать следовало стократ осторожнее. Это не Цзюнь У учил все эти века Его Высочество Наследного Принца Сяньлэ, показывая безразличие и жестокость человеческих сердец. Это как раз таки Его Высочество вместе с Собирателем Цветов под кровавым дождем преподали небесному владыке крайне ценный урок своей историей высоких чувств и верности. За это Цзюнь У безмерно уважал этих двоих, безгранично восхищался и жаждал заполучить себе обоих, как алчный жаждет несметного богатства; но опрометчиво действовать было никак нельзя. Однако и разгуливать этой парочке на свободе небесный император позволить не мог. Он построил для них двоих в небесной столице роскошный цворец с изумительно прекрасными садами и богатой библиотекой, и запер парочку неразлучников под мощным магическим барьером, преодолеть который мог лишь сам Цзюнь У и с позволения Цзюнь У. Из истории, едва не стоившей Цзюнь У всего, чего он добился, бывший принц давно погибшего Уюна вынес ценное знание: нельзя добиться благосклонности причинением боли и запугиванием, лишь долгой мягкой и устойчивой заботой. Нельзя заставить любить. Но можно отдавать любовь. Столько любви, сколько только найдется в давно разбитом и вновь оживленном сердце, и, возможно,... возможно, когда-нибудь весь кошмар, что натворил Цзюнь У, со временем выцветет, как старая краска, не искупленный, но замещенный новой линией поведения. Цзюнь У отстроил всё даже в лучшем виде, чем было прежде. Не убил ни одного из непокорных ему небесных чиновников, лишь временно запечатал их силы и упрятал под домашний арест по роскошным дворцам. Рано или поздно деятельным божествам надоест любоваться золотыми узорами на стенах и прозябать в отрыве от небесной жизни. Рано или поздно они покорятся, признают своим владыкой Цзюнь У. А пока с их должностными обязанностями неплохо справлялись менее сильные, но более многочисленные чиновники Верхних Небес, покорные Цзюнь У, а иногда и сам небесный император. В отношении Се Ляня и Хуа Чэна Цзюнь У также определился со стратегией. Дал им несколько месяцев наедине друг с другом, чтобы отдохнуть после поражения в битве, успокоиться, смириться, привыкнуть к новому, спокойному и безопасному, течению их жизней. Теперь прошло полгода. Цзюнь У позволял к своим персональным пленникам визиты их друзей и сам наведывался во дворец ЛяньХуа на чаепитие не реже раза в неделю. Два самых желанных существа во всех трех мирах воспринимали мягкое внимание Цзюнь У крайне настороженно, но не в пример спокойнее, чем первые пару таких визитов. Через сотню-другую их беседы станут спокойнее. Цзюнь У встал на дорогу искупления и был готов заботиться и ждать. Всё же у них всех общая вечность, а вечность - это очень долго.