***
Сегодня я проснулся от сигнализации чьей-то машины, а на экране смартфона суббота. Оказалось, машина была моей. Вчерашний сон по частичкам восстанавливался, каждый кусочек паззла дополнял картину по мере того, как я в той же последовательности, не задумываясь, подсознательно, дублировал те действия. Тебя нигде не было. Абсурд. Должно быть, я снова сплю. Дрянь. Это не сон, но я больше не хочу спать, не хочу засыпать, мне страшно. Я открываю свой бар, беру оттуда бутылку шато петрюс 1989 года и залпом выпиваю треть бутылки. Как глупо. Почему эмоции берут верх? Но, ведь, сейчас меня никто не видит, я могу выплеснуть накопленное хоть раз. -Скажи, Дазай, ты когда-нибудь слышал о «Шато Петрюс»? Я уже пьянею, ноги становятся ватными. Я бы поехал за ним, но этот придурок сжёг мою машину. Это же был он? Блять, да какая, к чёрту, разница, машины уже нет, его тоже. Смерть Оды меня очень порадовала, серьёзно. Я всегда был вторым для него, несмотря на то, насколько мы были близки. Я не думал, что после его смерти мне придётся скатиться до ничего не значащего человека. Под свои сумбурные мысли я медленно распивал уже половину от оставшегося. Я хотел растянуть удовольствие, но вино казалось горьким, ком неподатливо застрял в горле, а губы и руки дрожали, из-за чего многочисленные капли дорогого вина громким стуком в ломающей тишине падали на пол. И я зарыдал. Бокал предательски соскочил с тонких, изящных пальцев, по которым могло показаться, что сейчас я упаду и буду биться в конвульсиях, как припадочный. Теперь я, не церемонясь и потеряв остатки гордости, хлестал бесценный напиток из горла. -Это- потрясающее дорогое вино. Здравые мысли покинули мой рассудок с последней выпитой каплей. Он даже не сказал ни слова, не оставил записки. Но он не обязан был этого делать, я ему никто. Тогда почему мне так больно? -В ту ночь, когда ты ушёл из организации, я открыл бутылочку 89 года, чтобы отпраздновать. Я уже скучаю, чёртов Дазай.***
Я скрывал свои чувства, пытался. Это, ведь, так легко. Я делал это невообразимо часто, сколько себя помню. Что помешало мне в этот раз? Я ни в чём не прокололся. Просто какие-то ебанные крысы решили подслушать, подсмотреть. Что ж, всё-таки, они оказались очень великодушными. Уход Дазая стал сокрушительным ни только для меня, но отличие было в том, что для остальных он повлиял физически, в то время как меня- морально. Но все решили, что стоит расслабиться. Я не хотел приходить, но был ли у меня выбор вообще? Все веселятся, а мне тошно. Я сослался на плохое самочувствие и отошёл в сторону, пока все успели распределиться по группам, но оставаться в одной части зала- в центре, как пчёлы, распределившиеся по сотам. Я даже не пил, но держал почти наполненный стакан с красным полусухим вином в руках, будто ожидая чего-то. Я знал это вино. Безусловно дорогое, но теперь они все потеряли свой шарм для меня. Ни та атмосфера, ни та компания, ни те же условия, каждый новый глоток просто застревал в горле, грозясь выйти обратно. Я осматриваю зал и ловлю на себе встречающий меня взгляд Коё. Эта девушка никогда не была особо близка мне, но я мог бы считать её старшей сестрой, казалось, её заботы хватало на всех, в кого она имела желание её вложить. Она всегда под боком, она- план «Б». Всё не ограничивается взглядом, она толерантно, не торопясь отходит от своих собеседников, будто продумав всё заранее, начала отдаляться от них за некоторое время до этого момента. Меня это напрягает, но я делаю вид, что мне всё равно. Приближающиеся шаги, стук подошвы о немало стоящий, элегантный, мраморный пол и она уже рядом. -Чего хочешь? -Почему так грубо, Чуя? – игриво спрашивает Коё, но её лицо вмиг меняется. Она вспоминает, для чего сюда пришла. -Не делай из себя великомученицу, что случилось? Та молча протягивает мне телефон с открытой перепиской от неизвестного номера. Мои глаза быстро скользят по строкам, я жадно глотаю каждую букву и знак препинания, я уже понимаю, от кого это сообщение. «Передай Чуе это сообщение, пожалуйста. Передай любым способом, но не теряя ни одного символа, поняла?». Я делаю глоток вина из бокала, который держу, насильно заставляя себя проглотить его, когда тот снова грозится выйти наружу. Я готов. «Прости, я не могу оправдываться, но прости. Я, чёрт возьми, скучаю по тебе, Чу». Я выпил всё содержимое бокала почти на одном дыхании. Что за дебильная привычка? Бросил телефон и побежал в туалет. Закрылся в кабинке и зарыдал, сползая по двери. Я потерял и гордость, и Дазая. И плакал одинаково из-за обеих потерь. Весь образ ушёл в крах, не компенсируя эти перемены лично для меня. Я жадно хватаю воздух, потому что после старюсь приглушить всхлипы и крик, закрывая рот рукой. Теперь нужно возвращать образ, поэтому… -Так сильно я тебя ненавидел.***
Я обещаю вернуться, обещаю, что мы будем вместе. Сначала я должен быть способен искупить вину за боль, которую причинил тебе. Я ошибся, отдав предпочтение мёртвому, взамен не получив ничего. В какой-то момент я понял, что обрёл то, что давно искал, смысл жизни, причину, которая заставляла жить, но после собственноручно всё разрушил, разрушил так же быстро и внезапно, как получил. В тот злополучный день я взорвал твою машину. Взорвал, чтобы ты не поехал за мной. Но нужно держать маску безразличия и нелюбви, будто того сообщения совсем не было, будто я не писал ничего: -Я помню, как заложил бомбу под твою машину той ночью.