***
Я оказался в каком-то странном месте. Всё вокруг было слишком ярким, что меня раздражало. — Ну и какого хрена я тут забыл? — выругался я вслух. — Ладно, должно быть, Курама что-то натворил. — Кто такой Курама? — услышал я голос сзади. Обернувшись, я увидел стройную красноволосую женщину. «Мама?» — первое что пронеслось у меня в голове. Разные чувства наполнили мою душу. Спокойствие, какое-то странное тепло и необычайный наплыв чувств. Мне хотелось прямо сейчас бросится и заключить маму в объятиях. Я… я никогда не знал её, не знал, как она выглядела. А сейчас, когда у меня появился такой шанс, я не мог сделать этого. Возможно от того, что я не мог поверить тому, что увидел. Или же, я не был готов к столь неожиданной встрече. Но, я быстро прогнал эти чувства и решил начать разговор: — Эй, лис, перестань меня обманывать! — потребовал я. — Лис?! Ты с кем меня спутал? Получай, даттэбанэ! — сказала женщина и попыталась ударить меня по голове, но её кулак встретился с моей ладонью. «Стоп… даттэбанэ? Это весьма похоже на то слово-паразит, что я постоянно говорил до восьми лет, пока не узнал правду. Это точно мама…» — промелькнуло в моей голове. — Если попытаетесь сотворить что-то подобное опять, я буду вынужден применить силу… Кушина-сан, или вернее сказать мама, — произнёс я гробовым голосом, от чего у мамы прошла по телу лёгкая дрожь. — Сынок, прости, я иногда бываю вспыльчивой, — попыталась извиниться она. — Ладно, как отсюда выбраться? — сказал я более привычным голосом. — Что? Ты не хочешь поговорить со мной? — на лице мамы появилось удивление. Ну конечно, не каждый же день, твой собственный сын разговаривает с тобой в таком ключе. — О чём говорить? Ты ведь знаешь, какова жизнь джинчуурики, так что смысла рассказывать нет. — То есть… тебя ненавидят? — Ненавидели. Сейчас, я считаюсь мёртвым в Конохе. — Мёртвым? Ты сбежал? — А чего ты хотела, мама? Неужели вы с отцом думали, что я буду служить Деревне, которая меня ненавидит? Я ушёл из деревни чтобы изменить мир. Чтобы избавить его от ненависти. Раньше, я и сам ненавидел и презирал вас, но со временем я всё же осознал, что у вас не было иного выхода. Вы запечатали лиса в меня с надеждой на то, что я овладею его силой и сражусь с человеком в маске, — растерянно ответил я. — Откуда ты это знаешь? Минато сказал? — Нет. С отцом я виделся лишь один раз да и то, за то, как я с ним обращался теперь даже стыдно становится. Об этом, мне рассказал лис. — Не стоит доверять лису, Наруто. Он просто манипулирует тобой, хочет захватить твоё тело, — сказала Кушина, положив мне руку на плечо, но я быстро убрал её: — Не смей так отзываться о моём друге. Он сделал для меня больше, чем кто-либо. Если бы не его чакра, то кто знает, когда я умер. Я благодарен ему за то, что он помог мне открыть глаза и понять каков мир на самом деле. А ты… ты даже не пыталась его понять. Что Мито, что Хаширама, что ты — вы все не пытались его понять! Да, он Биджу, ну и что с того? Он тоже живой и имеет чувства. Он не был монстром всегда, монстром сделали его люди, равно как и меня люди сделали Демоном. И теперь, весь мир знает меня как Демона. — Что же люди с тобой сделали, Наруто? — Вырастили во мне Демона. Узрев даже в самом безобидном человеке дьявола и постоянно говоря об этом человеку, ты невольно становишься тем, кто создал этого дьявола… — Но ведь… ты мог доказать им, что ты не демон, — тон мамы стал более обеспокоенным. — Думаешь я не пытался?! Мне мерзки жители этой поганой деревни и я только рад, что смог сбежать из этой помойки. А теперь мама, посмотри, какой «подарок» жители твоей любимой деревни, оставили мне на шестой день рождения, — со злобой в голосе, проскрежетал я, стягивая кофту вниз. Тогда, она увидела шрам на груди, что находился чуть правее сердца. — Видишь, какие добрые люди живут в Конохе? А этот старый пердун, Третий, даже не наказал обидчиков нормально. Просто лишил их всех званий и всё! Если бы не лис, то я бы точно умер. Глаза мамы начали наполнять слёзы. Она отвернулась и тихо заплакала. Я же, подошёл к ней сзади и обнял. — Прости, мама, но твой сын не стал героем… — прошептал я, склонившись над Кушиной, что от бессилия упала на колени и закрывая глаза руками, продолжала рыдать. — Нет, Наруто, это ты прости нас с Минато за то, что обрекли тебя на такую участь, — всхлипывая отозвалась женщина. — Не нужно извиняться, мама. Это же не вы творили со мной все эти… зверства, — я начал успокаивать её, поглаживая ладонью по голове. «Что же это за чувство? Почему мне так больно, когда я смотрю на неё. Почему… почему я хочу расплакаться и уткнуться в её объятия? От чего я испытываю такую сильную боль, смотря на то, как плачет мама? Что со мной? Неужели, это есть ничто иное, как любовь?» — раздумывал я, успокаивая маму. Но, мои размышления были прерваны голосом мамы, которая уже более менее пришла в себя: — Как бы то ни было, неужели, ты решился овладеть чакрой лиса? — Да. Мы с ним заключили пари на то, если выигрываю я, то он даёт полный доступ к своей чакре, а если он — я изменяю своё подсознание на его усмотрение. — Значит, тебе всё же удалось с ним подружиться? Не думала, что такое возможно… — Как видишь, это вполне возможно. Мы с ним очень хорошо ладим. Просто, мы с ним так похожи, мама. Поэтому, мы с ним быстро подружились. Кушина же, окончательно успокоившись, внезапно уставилась на мою руку: — Наруто, почему у тебя рука забинтована? — Ну честно говоря, это не моя рука, — улыбнувшись ответил я. — В смысле, даттэбанэ?! — не поняла моего ответа мама. — Я её потерял в недавнем бою. Но, Орочимару-сэнсэй создал новую, используя клетки Первого. Так что, я теперь могу использовать Мокутон, — решил я немного похвастаться. — Орочимару-сэнсэй? Он твой учитель? А где Джирайя, неужели он не учил тебя? — начала расспрашивать мама. — Учил Расенгану и всё. Больше, мы с ним не виделись. Да к тому же, он на меня просто забил и объявился в Конохе, лишь когда мне исполнилось двенадцать. — Понятно. Вот же… Вот же Крёстный называется. Ну ладно, займусь им, когда он умрёт, — мама сжала кулаки, а волосы за её начали шевелиться и разделились на девять прядей, от чего даже я нервно сглотнул слюну. — Слушай… а у тебя есть девушка? — немного смущаясь спросила она. — Да. Её зовут Фуу и она тоже джинчуурики. Курама сказал, что она напоминает ему тебя своим характером. — Курама, значит. Что ж, передай лису от меня привет, когда вновь встретишься с ним. — Может, сделаешь это сама? — ответил я. — Ну, я не против.***
Напрягшись, я силой мысли смог перенести нас в моё подсознание. Сначала, мама изумилась, увидев огромные своды комнаты, а затем, она обернулась и увидела Кураму, связанного цепями. — Ты?! Какого хера ты тут делаешь? — заревел Курама, едва увидев Кушину рядом со мной. — Не выражайся, даттэбанэ! — она угрожающе двинулась к лежащему Кураме, на что тот судорожно начал извиваться, стремясь вырваться из цепей. — Если ты попытаешься ему причинить боль, то я буду опять же, вынужден применить силу, — остановил я её. — Извини. Эй, Курама, ты уж прости меня за то, что не пыталась понять тебя. — Наруто, ты что, сказал ей моё имя?! — Ну да, и что здесь такого? — Нахера?! — Она осознала свои ошибки и больше не считает тебя Демоном-лисом. Ведь так, мама? — Да. Я хочу поблагодарить тебя за то, что спасал жизнь моему сыну. — Да не за что, — фыркнул Курама. — Ладно, я ведь победил? — Что? Ты же не… — но договорить Курама не успел, так как увидел меня в новом режиме. — Вот хитрец, пока я тут распинался с тобой и твоей матерью, ты по-тихому перетягивал у меня чакру. Ну и мудила ты, Наруто. — Я тебя тоже люблю, Курама. — Эй, не выражайтесь! — крикнула Кушина, сжав руку в кулак, а волосы за её спиной начали шевелиться и разбились на девять прядей. — Успокойся, мама. Это он по-дружески. — Ладно, я спать, у нас ещё завтра сложный бой, — зевнул Курама и свернулся в клубок. — Что ещё за бой? — уставилась на меня Кушина. — А, я же забыл сказать, что теперь являюсь правителем целой страны. Так вот, Четвёртый Райкаге со своим войском сейчас идёт сюда. Дело в том, что преступная организация Акацуки недавно похищала джинчуурики и убивала их в своих целях. В ответ на это, я создал свою организацию, которую назвал «Алое Око». Недавно, я смог победить Лидера Акацуки, Пейна и мне удалось расформировать Акацуки, взяв их к себе на службу. А брата Эя, тоже джинчуурики, попытались похитить, но не вышло. Поэтому, он и идёт сюда. — Ну что ж, сынок, Минато победил его однажды. Уверена, ты так же сможешь. — Да, вот только, я не стану совершать той же ошибки что и он. — О чём ты? — Я убью Эя, если он не передумает. — Но это не правильно! — А что ты предлагаешь? Пойти ему на поводу? Этот бык не видит берегов. А я… я покажу ему более страшную силу, чем Жёлтая Молния. Я заставлю его молить о быстрой смерти. — Каким же ты всё так стал, Наруто. А я ведь так хотела, чтобы тебя нарекли героем и ты стал Хокаге. — Старейшины решили иначе, мама. Именно эти мрази повинны в том, что я пережил. Если бы Орочимару-сэнсэй не рассказал мне об этом, то я и не знал об этом. Так что, в ближайших планах — наведаться в Коноху. — Ты хочешь уничтожить Коноху? Прошу тебя, Наруто, не делай этого. — Я признаюсь, что никогда не прощу жителей за всю ту боль, что пережил в прошлом. И как бы не было велико желание уничтожить Коноху вместе со всеми жителями, я всё же осознаю, что убив их всех, принесу лишь больше ненависти, с которой я и борюсь. — Рада, что ненависть не затуманила твой рассудок, сыночек. — Спасибо за понимание. — Эх, у меня совсем мало времени. Наруто, знай, что мы с Минато любим тебя и примем твой выбор, вне зависимости от того, чью сторону ты изберёшь. Жаль, что Минато не может присоединится к нам, — по её щекам снова начали течь слёзы. — Наруто, прошу тебя, ни за что не вздумай позволить ненависти завладеть тобой. Да, ты много боли пережил, но ненависть сделает только хуже… — Мама, я уничтожил печать. Ты сможешь встретится с ним в Чистом Мире, — по моим щекам тоже начали течь слёзы. Я подошёл к маме и резко заключил её в объятиях. — Прощай, сынок, — вытерев с щеки слезу, сказала мама. На её лице появилась счастливая улыбка. — Прощай, мама… — тихо проронил я, когда мама окончательно исчезла. Теперь, я не был в силах сдержать поток чувств, наполнивших мою душу. Я бессильно упал на колени и закрыв глаза ладонями, тихо заплакал.