Не могу предать.

       Она сидит за столом, что - то упорно записывая. Её рыжие густые волосы колебаюся от малейшего движения. Упорный взгляд направлен на пергаментную бумагу, а мимика лица максимально сосредоточена. И только носик периодически дёргается от попадания волос. Девушке наплевать на шум в гостиной, на детей, что бесконечно носятся. Создаётся впечатление, что ей вообще всё безразлично. Лишь она, перо, чернила и бумага. Что же такого важного она пишет?        Лили Эванс. К этой девушке я всегда относился как к будущей девушке Джеймса. То есть хорошо. Она красива, умна, решительна, всегда знающая, что ответить на разные колотости со стороны. Это восхищает. Лилс всегда выходит блистательно из любой ситуации, точно аристократка. Её грация не знает границ, манера и поведение всё больше напоминает мне Андромеду. Если не знать о её происхождении можно подумать, что она чистокровная. Я понимаю, за что Поттер полюбил её....       Когда я понял, что со мной происходит, что - то странное по отношению к Эванс? Не знаю. Это как вспышка молнии: резко, ярко, неожиданно. Всё чаще мне хотелось её видеть, слышать речи, что Лили говорит, и оберегать. Было тяжело наблюдать за ней, не имея возможности обнять. Меня злило, что Лилиан стала больше уделять время Сохатому, меня бесило, что она не со мной, но большее всего раздражало, что я позволил себе влюбиться в неё, в девушку своего лучшего друга. Признавать не хочется, и я не стану это делать. Не могу, слишком стыдно.        Римус, который сидит на протяжении всего этого времени и наблюдавший за мной столько времени, без сомнения всё понял, но так никому ничего не сказал. — Сириус, ты.... — начал он. Чтож, этого стоило ожидать. Но я не готов, не хочу слышать эту фразу. —Римус, пожалуйста, я не признаюсь, это проклятие, а не.... — я попытался руками показать это слово, но не выходило. — Влюблён в неё. — осторожно и тихо проговорил Люпин. Я сглотнул от этого слова. Какой я друг после этого? Я предатель, Джеймс не должен об этом узнать. — Я не скажу. — он слегка улыбнулся, обняв меня за плечи. За это я уважаю Луню, всегда знает, что делать и как сказать. — Спасибо. — Но ты будешь страдать. — грустно проговорил Лунатик, отвернувшись к окну. Да, возможно он прав, но дружба важнее, разве нет? — Имеет ли это значение , когда на кону счастье друга? — Спросил его я. Он выдохнул, не поворачиваясь. И в отражении, заметил, насколько ему меня жалко. И если раньше, мне бы было это не приятно, то сейчас всё равно. — Ты тоже мой друг. — спокойным тоном проговорил он. — Лили... Она всегда пренадлежала Сохатому, я не могу, не хочу и не буду предовать его. А, это... Это скоро пройдёт. — Он понял, что я сказал это больше себе, чем ему поэтому он не ответил. — Знаешь, Бродяга, ты очень благородно поступаешь. Джеймсу очень повезло с лучшим другом. — он сказал это очень неожиданно, похлопав меня по плечу, удалился, оставив меня одного на этих ступеньках.