Обменяй своих героев на призраков

Он не чувствует себя живым. Он вдыхает кислород, позволяя ему попадать в лёгкие, выдыхает, но он не думает, что на самом деле живёт. Может быть, он тонет. Он ни в чём не уверен. Он чувствует себя так, будто на его плечах какой-то груз, который посылает дрожь в его руки, как только он пытается бороться с ним. Это проходит, как и всегда, он старается привести свои мысли в порядок, отдохнуть от этого, пока всё вновь не возвращается на круги своя. А это случится. Всегда случается. Зейн делает затяжку, удобнее располагаясь в автобусе. Он опускает голову, прячась от камер и фанатов, которые выкрикивают его имя, он прячется от всего мира. Он зарывается пальцами в своих густых волосах, запутывая их ещё сильнее, накручивает прядь волос на палец, а затем вновь выдыхает сигаретный дым. Зейн опускает взгляд, разглядывая свои Nike. Он не знает, сколько сидит вот так, под палящим солнцем, выдыхая сигаретный дым. Ему кажется, что уже прошла вечность. Это чувство сопровождает его всегда. Ещё одна затяжка; дым просачивается в кровь, тем самым расслабляя скованное тело. Он потирает кончик носа, а затем пальцами пробегается по сухим губам. Он прикусывает нижнюю губу и проверяет телефон. Двадцать минут. Он смеётся про себя, откидывая голову назад, и выдыхает дым через нос на сей раз. Он смотрит по сторонам, погружаясь в свои мысли. Он не в порядке. Он каждый раз напоминает себе, что ему стоит жить, что всему виной лишь гнетущая, суровая «реальность», проживающая в его разуме. Он думает, что, вероятно, всё из-за усталости. Он мало спал сегодня утром в гостиничном номере, даже несмотря на хорошие простыни, пушистые одеяла и подушки, в мягкости которых буквально утопаешь. Он мало спал на этой неделе, хоть и старался. Он мечтает о тех днях, когда он высыпался, а затем, проснувшись, мог положить голову на плечо Найла или прижаться к холодному окну, опираясь на колени Лиама до тех пор, пока ему не станет неудобно сидеть в таком положении. Тогда он, по правде говоря, плохо понимал, где реальность, а где сон, всё казалось таким туманным и неясным. Он даже скучает по боли в мышцах, которая появляется, когда долгое время приходится сидеть или лежать в одной позе. Он скучает по тому, как он мог закинуть ноги на колени Луи, как Гарри обхватывал шею Луи, он даже скучает по храпу Найла, который им приходилось слышать в другом конце комнаты. Он думает о том, как перебирал пальцами тёмные волосы Лиама, а тот бормотал что-то несвязное во сне. К слову, Лиам во сне всегда был похож на уставшего ангела, который изо всех сил старался поспать на несколько часов больше. Он тоскует по тому, как Луи улыбался даже будучи уставшим и не в состоянии вновь его за что-то отчитывать, он скучает по тому, как Гарри забавно спит с открытым ртом. Он скучает по ним. Они все устали, он знает. Найл стал более спокойным, и он не отрицает это. Луи более капризный. Зейн всё замечает, ведь он знает их с семнадцати лет как-никак. Гарри, в прочем, жизнерадостный, как и всегда: выходит из автобуса, спотыкаясь, на его лице играет тёплая, но сонная улыбка, на щеках появляются ямочки, глаза светятся, но, честно говоря, он тоже не прочь отдохнуть. Лиам спокойный, он всегда спокойный. Он слегка улыбается, правда, уже не так, как раньше, едва ли слышно смеётся. Он уставший. И Зейн видит это. Карие глаза не светятся так ярко, как прежде, он слабо улыбается, и его улыбка не такая тёплая и светлая, скорее, холодная и рассеянная. Зейну кажется, что он чувствует всё это. Он не плачет, нет, по крайней мере, он пытается убедить себя в этом. Но всё не так. Когда он один в гостиничном номере, мрак поглощает его. В одиночестве он даёт волю слезам, он чувствует, как дрожит, крича что-то в пустоту. Прощение? Покой? Избавление? Он думает о самоубийстве. Ему кажется, что так будет проще. Может быть, станет легче, и это дурное чувство, разрывающее душу, исчезнет. Может быть, бесконечный поток слёз прекратится. Может быть, боль, которую он не может никому объяснить даже самому себе, перестанет его мучить. Лучше уж пустота. Ему не станет легче, ну, если только на мгновение. Он обхватывает сигарету губами и делает пару затяжек, позволяя дыму просочиться в его организм. Вокруг него образуется клубок дыма, становится жарко, но это несравнимо с тем, что происходит в его голове. Он выдыхает, а затем откашливается. Он чувствует вибрацию его телефона – очередное уведомление в твиттере, очередной пропущенный звонок, очередной голос, который он не хочет слышать. Он отвечает только на звонки мамы, Донии и иногда Энтони, если ему это действительно нужно. Он игнорирует менеджеров, да и вообще всех, кто имеет власть над ним. Хотя, у него создаётся впечатление, что каждый человек обладает определённой властью над ним. Найл думает, что они все просто скучают по дому. Зейну кажется, что Найл спятил. Они не просто скучают по дому. Они устали. Они потеряны. Разные города, мелькающие друг за другом пейзажи. Солнце сменяется луной, холодный ветер заставляет дрожать от холода. Перед ним бесчисленное множество лиц, которые он видит первый и последний раз в жизни, и ведь он даже не запомнит их. Но, по правде говоря, обожание, любовь, признание, понимание того, что он хоть немного может помочь кому-то изменить свою жизнь - это то, чего он хочет, это то, что заставляет его двигаться вперёд. Ну, как двигаться, скорее плестись. Зейн проводит рукой по щетине на лице. Он брился несколько дней назад, когда чувствовал себя лучше для того, чтобы сделать это. Когда он свободно дышал, а не задыхался. Когда он искренне смеялся над чем-то, что сказал Гарри, или когда они шли с Найлом по улице как ни в чём не бывало. Иногда он скучает по дому. По Брэдфорду, не по Лондону. Он скучает по дому, в котором он вырос, не по этому красивому, в котором сейчас живёт его семья. За время своей карьеры он понял одно – деньги не способны исправить его душевное состояние. Он хочет, чтобы Дония вновь будила его на рассвете. Он скучает по голосу Сафы, по запаху мятных жвачек, которые жуёт Валия, он скучает по маме, которая всегда готовит ему картофельную запеканку и сладкий десерт, который он любит. Он хочет спать на кровати Валии, которая рассказывала бы ему что-нибудь или уверяла в том, что Сафа уже не маленькая девочка и он не может больше поднимать её на руки и носить везде с собой. О Лондоне он тоже думает. Он помнит, что Лиам первый купил квартиру, и она полностью ему соответствует. Он помнит, как Гарри и Луи снимали квартиру. Она была не совсем удобной, но в то же время идеальной. Он думает о тех днях, которые он провёл с Лиамом. Зейн проводил в его квартире больше времени, чем в своей собственной, хоть она и не была хуже. Он не думает, что это было похоже на попытку не встречаться с Энтони и Дэнни, потому что, нет, они были его лучшими друзьями. Были. Раньше они все проводили время в квартире Лиама, включая Гарри, который приходил потому, что рядом был клуб или бар, в котором он был бы не прочь провести время. Зейн до сих пор помнит тот старый диван Лиама, который ему отдали его родители, потому что он очень любил его в детстве. Он скучает по тому, как Лиам пахнет: запах порошка и цветов, и, нет, это не духи Даниэль, те были сладкими и немного ужасными, по мнению Зейна. Сейчас он не сидит на том диване, когда приходит к Лиаму. Они появляются в квартире реже, но там Зейн чувствует себя лучше. Кровать Лиама пахнет свежестью и мужским одеколоном, который опьяняет Зейна. Кровать пахнет Лиамом. Он и подумать не мог, что так быстро привыкнет к этому запаху. Зейн проводит языком по губам, в надежде на то, что он почувствует какой-то другой вкус, кроме никотинового. Но нет. Он сосредоточивается на серебряной панели автобуса, стоящего напротив их, и вспоминает как Лиам делал им чай, пока Луи нёс несусветную чушь, а Найл искал на кухне хоть что-нибудь, кроме здоровой пищи. Он все ещё помнит то, как смотрел на Лиама, пока тот ел. Лиам всегда делал и делает всё возможное, чтобы успокоить Найла, когда это необходимо, и напоминает Луи, чтобы он разбудил Гарри, когда они приезжают к месту назначения. Лиам всегда здравомыслящий, он всегда присматривает за ними. Малик до сих пор может видеть румянец на щеках Лиама, который появляется всякий раз, когда Зейн смотрит на него. Он всегда заставляет Зейна улыбаться, когда моет посуду и говорит Найлу что-то о том, чтобы он не пил апельсиновый сок прямо из пакета. Зейн проводит пальцами по губам, его глаза закрыты, он пытается вспомнить их поцелуи: сладкие, как шоколад, жаркие, как лесной пожар. Он не может. Боль разрывает его на части, пока он не делает очередную затяжку, прогоняя горьковатый вкус во рту. Да, было бы неплохо перестать существовать хотя бы на некоторое время. Он скучает по звонкам Дэнни, он думает, что будет сожалеть об этом потом. Прошло столько времени с того момента как он последний раз слышал голос Дэнни. Ему бы очень хотелось, чтобы Дэнни был рядом с ним, но, увы, его друг не может путешествовать с ними по Штатам, он слишком занят. Но Зейн не особо расстроен, ведь с ним его четыре лучших друга, которых, как ему кажется, он знает с рождения. Зейн втягивает дым, наблюдая за фильтром сигареты. Он не может заставить себя есть, а это именно то, что он должен сделать, потому что его тело ослабло. Он не ест даже бананы и чёртовы хлопья. Он потирает руку и чувствует выступающие кости. Он скучает по тем беззаботным дням, когда он ел столько же, сколько и Найл. Он закрывает глаза, пытаясь отогнать мысли, которые атакуют его голову. Он видит все статьи о нём, ну, большинство из них. Лиам прячет многие - чёртов ангел-хранитель, думает Зейн, - и Гарри тоже. Луи причитает что-то вроде: «Ты идиот, если читаешь эти статьи. Это глупо. Они не знают тебя, нас. Ерунда, ты не должен обращать на это внимание, друг. Все статьи – херня». Найл всегда переводит всё в шутку, говоря, что это самые нелепые статьи, которые он когда-либо читал. Зейн всеми силами пытается поверить в слова мальчиков, но у него не получается. Это убивает его, оставляет неизлечимые раны, заставляет его страдать. Он слишком худой. Слишком тихий. Он думает, что крутой. Он эгоист, полный придурок. Его волосы, одежда, курение. Он влюблён в неё. Он собирается жениться на ней. Он изменяет ей, в то время как она любит его, он сволочь. Он другой. Зейн - чёртов террорист, ведь он не такой, как все. У него другая религия, другой цвет кожи, другой акцент. Он не сделал ничего аморального, но это всё равно делает его худшим человеком из всех на Земле. Он привык к этому. Статьи в журналах – полный бред или, как говорит Найл, «нелепые сплетни». Но Зейн не понимает, почему же они так задевают его? Это пугает его, и он вновь «тонет». Но ему гораздо легче, когда рядом есть они - его друзья, они для него как братья, все, кроме Лиама. Лиам его лучший друг. Другие мальчики не имеют ничего против, потому что они понимают, что между ними особая связь, просто они боятся признаться в этом. Гарри дружит со всеми, что почти удивительно, но он такой человек. Лучший друг Луи – Гарри, ну, или Лиам, или Зейн, всё зависит от обстоятельств. Гарри - опора для Луи, хотя тот и не признаёт этого. Зейн думает, это потому, что они полюбили друг друга будучи молодыми и глупыми, хотя, они и сейчас таковыми являются. Найл любит их всех одинаково. Они его братья, они те, кто помогают ему справиться с тоской по Маллингару. Он может спорить о чём-то с Луи, а затем громко смеяться и обниматься с Гарри, бессмысленно болтать с Лиамом или в шутку флиртовать с Зейном. Найл всегда поддерживает каждого из них, когда им тяжело. И они стараются всегда быть рядом с ним. Но сейчас они все отдалились друг от друга, хотя давали обещание, что всегда будут рядом друг с другом, когда это необходимо. Зейн нуждается в них больше, чем в этой треклятой сигарете, но он всё равно делает затяжку, выпуская дым через рот. Сигареты намного лучше, чем алкоголь. Они моментально успокаивают его. Он выкуривает пачку сейчас гораздо быстрее: несколько сигарет утром, в обед, до и после саунд-чека, сразу же после каждого шоу. Сигареты в какой-то степени помогают ему. - Хэй. Зейн мельком смотрит на Найла. Он видит, как тот улыбается ему, взъерошивая светлые мягкие волосы на затылке. Зейн слабо улыбается в ответ. Он привык к тому, что ему всегда приходится надевать маску. Улыбка довольно правдоподобная, но он-то знает, что она фальшивая. Брюнет ловит обеспокоенный взгляд Найла на себе, и улыбка постепенно ослабевает. - Я уже всё, - утверждает Зейн, держа в руке окурок сигареты. - Ага, - бормочет Найл, слабо улыбаясь. - Просто пришёл проверить, всё ли у тебя хорошо. - Всё хорошо, - говорит Зейн на автомате, кивая и улыбаясь Найлу. - Я в порядке. - Хорошо, - повторяет Найл, смотря в пол. - Мы решили прогуляться с Хаззой. Посмотреть город, достопримечательности, ну, знаешь? Зейн кивает, всё также улыбаясь. В голосе Найла читается тревога и беспокойство. Всё как обычно. - Я думал немного вздремнуть, ага? Чувствую себя измотанным, - говорит Зейн, пожимая плечами. - Да, да. Звучит здорово, чувак, - Найл соглашается, но его взгляд всё равно обеспокоенный. Зейн надеется, что Найл не заподозрил ничего. Он вздыхает и достаёт из кармана ещё одну сигарету. Он не знает, как объяснить им то, что с ним происходит. Он не знает, как описать внутреннюю пустоту, которая разрушает его. Он просто кивает Найлу, наблюдая за тем, как тот поворачивает и медленно уходит. - Лиам пойдёт перекусить, может, ты хочешь с ним? – напоследок спрашивает Хоран. - Я в порядке. Спасибо, Найлер, - отвечает Зейн с натянутой улыбкой. В последнее время он стал слишком смелым, он не боится «упасть». Может быть, если он «упадёт», всё это прекратится. - Ладно, - говорит Найл, кивая. Малик замечает, что Найл хмурит брови перед тем, как уходит, а это значит, что Зейн не смог убедить его настолько, чтобы тот безоговорочно ему поверил. Зейн не может больше жить. Но он заставляет себя. Ради мамы, ради отца, ради сестёр. Ради Энтони и Дэнни. Ради фанатов, которые по-прежнему любят его. Ради всех, кроме себя. Он слишком опустошён, чтобы понимать, что ему нужно.

**

Зейн благодарен Гарри, за то, что он нашёл его за сценой, до тех пор, пока слёзы вновь не полились из его глаз. Он не может продолжать работать, он не знает, сможет ли вообще. Может быть этот человек, застенчивый, тихий парень, и есть он настоящий, может быть, тот парень, улыбающийся своим фанатам, не настоящий Зейн. Он не знает, но он не может больше чувствовать на себе взгляд Найла. Он не может разочаровывать Найла. Зейн знает, что этот блондинистый мальчик с небесно-голубыми глазами будет пытаться помочь Зейну, но он просто не может допустить этого. Он уверен, что Луи будет ругать его, а затем обнимет. И Зейн не хочет, чтобы его обнимали, он этого не заслуживает. Он знает, что Луи будет шептать ему слова утешения, напоминая ему, что он не должен ни на что обращать внимание. Луи обязательно будет говорить ему, что это всё фигня, и он должен быть выше этого. Луи скажет ему, что все они испытывали подобное чувство, которое Зейн не может описать словами. Но Зейн не уверен в этом. Вряд ли кто-нибудь из них чувствовал столько боли, тяжести и небытия сразу. Он знает, что Лиам будет… Нет. Не Лиам. Он не должен думать о Лиаме. Это разрушает его, и, блять, он ненавидит Лиама. Он чертовски ненавидит Лиама Пейна за то, что так много думает о нём. Гарри тихо закрывает за собой дверь и садится на пол, прислонившись к ней спиной, глядя на стену напротив него. Он даёт Зейну время, чтобы прийти в себя, когда видит как несколько слёз скатываются по щекам Малика. Зейн нуждается в сигарете или в алкоголе, который помог бы ему хоть немного расслабиться, но он верующий и понимает, что не должен «заливать» свою боль. Алкоголь – не выход из положения. Чёрт, он просто хочет наконец избавиться от этого. Зейн проводит дрожащей рукой по волосам и запутывает пальцами несколько прядей. Ну вот, теперь ему придётся делать укладку перед концертом. Он пытается остановить поток слёз, пытается пересилить себя и рассмеяться, но у него вовсе не получается. Зейн Малик не плачет. Ни шестой раз за два дня. Нет, не так. Если уж он плачет, то по какой-то причине. Уважительной причине. Но сейчас он не может остановить эти проклятые слёзы. - Я в порядке, - дрожащим голосом говорит он Гарри. - Не говори ничего, Зейн, - бормочет кудрявый и вновь опирается спиной о стену. - Но я знаю, что вы думаете об этом, - Зейн поднимается, вытирая ладонью лицо. Да, ему, определённо, нужно к стилистам, которые смогли бы привести его лицо в порядок. Он шмыгает носом, смотрит на свои кеды, а затем говорит шёпотом: - Они все думают об этом. - Какая, блять, разница, - выдыхает Гарри, после чего делает глубокий вдох. Зейну хочется смеяться над тем, как всё это глупо. Ему хочется, чтобы Гарри был тем простым кудрявым мальчиком, которым он был год назад. Сейчас Гарри вырос и он всё понимает, а это не то, что нужно Зейну. Гарри знает, что он не счастлив. - Я в порядке, Хазз, правда, - говорит Зейн дрожащим голосом. - Просто позвонила мама, вот и всё. Скучаю по дому. - Ладно, - говорит Гарри, недоверчиво смотря на Зейна. Зейну жаль, что он врёт. Ему хочется, чтобы рядом была мама, которая с лёгкостью понимает, когда её сын лжёт. Она всегда хотела, чтобы Зейн был счастлив, и сейчас он как никогда нуждается в поддержке мамы. Она всегда ему напоминает, что он в любое время может вернуться домой, сбежать от этой жизни. Она позволяет ему плакать, а затем тихо говорит, после того, как Зейн успокаивается. Мама – самый важный человек в жизни Зейна. Она любит его, любит в нём всё. Она всегда смеётся, когда разговаривает с Лиамом, который заставляет её улыбаться. Она даже разговаривала с Перри (её голос был напряжённым, но всё же). Она знает, что Зейну тяжело, что всё это слишком для него. - Нужно время, ты же знаешь, всё пройдёт. О, любовь моя, всё будет хорошо, - всегда говорит она, после чего они обсуждают сестёр Зейна, которые очень скучают по нему и ждут его дома. - Со мной всё хорошо, - говорит Зейн Гарри, пытаясь унять дрожь в руках. Стайлс проводит рукой по лицу, кивая: - Я знаю. - Вам не стоит волноваться, - добавляет Малик, вновь садясь на пол. - Мы стараемся не волноваться, Зи, - выдыхает Гарри, смотря большими зелёными глазами на парня. Зейн опускает голову на колени. Всё, чего он хотел – это чтобы Гарри пришёл и поговорил с ним. А сейчас? А сейчас ему хочется, чтобы он ушёл, потому что он не хочет, чтобы Стайлс видел его слёзы. - Я могу позвать Лиама, - предлагает Гарри, когда Зейн наклоняется вперёд. Малик поднимает голову и шокировано смотрит на Стайлса: - Нет. Гарри разочаровано кивает: - Он твой лучший друг. - Вы все мои лучшие друзья, - Зейн смеётся, но смех вовсе не радостный. - Ага, - Гарри улыбается, показывая очаровательные ямочки. – Но он Лиам. Если честно, этого не достаточно. Лиам дружит со всеми. Он заботится и любит всех. Он добрый, правильный, внимательный и, возможно, иногда слишком серьёзный. Лиам всегда принимает всё близко к сердцу, он не такой, как Зейн, который иногда может послать всё. Зейн думает, что этому его научили Энтони, Дэнни и Луи. Но Лиам? Он страдает, когда кто-нибудь из них страдает. И бывает так, что Лиам наблюдает за Зейном. Зейн думает, что Лиам ничего не замечает. Зейн думает, что Лиам не видит, когда он общается с Перри, лишь потому, что они с ней просто друзья и Зейн общается с ней для того, чтобы хоть как-то отвлечься от всего. Может быть, Лиам не видит, что Зейн поёт, потому что ему нравится, а не ради славы и внимания, которые так любят Гарри и Луи. Зейн ненавидит внимание. Он ненавидит, что все обсуждают курение, его волосы, Перри и эти кожаные куртки, которые являются частью его образа. Он ненавидит быть у всех на виду. - Да ладно, - говорит Зейн, стараясь хоть немного улыбнуться. Гарри улыбается в ответ. Зейн встаёт, делает несколько шагов и легко хлопает Гарри по плечу, а затем они оба смеются. - У нас концерт, так ведь? - Ага, он будет невероятным, - Гарри кивает и смеётся. - Звучит самоуверенно, чувак, - добавляет Зейн, усмехаясь. Гарри фыркает, открывает дверь и кладёт руку на плечо Малика. Зейн старается отвлечься от мыслей, которые вновь одолевают его голову. Он скучает по объятиям с Гарри, поэтому тянет его на себя и обнимает. - Мы - всё ещё мы, - шепчет Гарри, - ты - всё ещё ты. Мы не изменились, Зейн. Не забывай об этом. Всё из-за чёртовой работы и этого дерьма, связанного с ней. Просто работа. Ли… мы все рядом с тобой. Он обвивает руками плечи Гарри и гладит его по спине. Он надеется, что Гарри в состоянии дышать за них обоих, потому что Зейну кажется, что у него не хватит сил для того, чтобы вдыхать и выдыхать воздух.

**

Он чувствует себя живым на сцене. Через него словно пропускают электрический ток. Пение отвлекает его, он ощущает себя окрылённым. Зейн уверено двигается на сцене, смеётся с Найлом, подмигивает Гарри, игриво толкает Луи. Он кусает губы, когда Лиам проходит мимо него, и смотрит ему в глаза. Они перекидываются мимолётными взглядами, понятными только им двоим, и от этого становится легче. Зейн дышит, а не задыхается. Он живёт, когда Лиам поёт для него, с ним. Но боль возвращается, когда Лиам отдаляется от Зейна. Он смотрит на него издалека и понимает, что они не могут всегда быть рядом, двигаться рука об руку. Он подходит ближе к Гарри, а затем танцует с Найлом. Он замечает, как Лиам улыбается ему, но есть во взгляде Лиама что-то пугающее. Зейн улыбается ещё шире, ему становится душно и он «умирает». Чёрт, ему реально кажется, что он умирает. Он не беспокоится о том, кто рядом с ним, его одолевает страх. Зейн опрокидывает голову назад, избегая взгляда Гарри и Лиама. Ему становится легче, когда он слышит, как Лиам поёт вместе с ним, а затем обнимает его за плечи. Зейн вспоминает момент, когда он подарил Лиаму розу на сцене, он помнит ту улыбку на лице Пейна и это слишком для Зейна. Ему кажется, что это было так давно, хотя, на самом деле, прошла всего-то неделя. Сердце Зейна пропустило удар, когда Лиам взял телефон фанатки и сделал несколько фотографий с Зейном. В прочем, его пульс учащается всякий раз, когда он видит добрую улыбку Лиама, поэтому тут нечему удивляться. Это что-то между жизнью и смертью. Зейн слабо слышит крик фанатов со всех сторон, который он не хотел бы сейчас слышать. - Ты идиот. Он слышит приближающиеся шаги и вытирает пот с лица. Он не знает, куда они отправятся дальше, сколько ночей им придётся провести в автобусе, когда их следующий выходной, это уже давным-давно перестало иметь значение. Он узнаёт голос Луи: напряжённый и пронзительный. Остальные парни уже вышли, пробиваясь сквозь толпы фанатов, которые ждали их, чтобы сфотографироваться или взять автограф. Здесь остались только он и Луи, несколько охранников и персонал. Но все они не в этой комнате. Только он и Луи. Очевидно, что Томлинсон зол. - Что? - Ты абсолютный идиот, - шипит Луи, держа руки на бёдрах. Его чёлка упала ему на глаза, чёрная футболка прилипла к телу от пота, щёки покраснели, а серо-голубые глаза сузились, в упор смотря на Зейна. Челюсть Луи напряжена – первый признак того, что он сердится. Зейн тихо вздыхает, прислоняясь к столу с косметикой. Он делает глоток воды, Зейн слишком измотан, чтобы вести сейчас дискуссии с Луи. Он облизывает и без того влажные губы и поднимает взгляд на Томлинсона. - Не понимаю, о чём ты говоришь. Луи фыркает: - О, ты, блять, прекрасно всё понимаешь. - Чего ты хочешь от меня? – спрашивает Зейн. Он чувствует, как сильнее сжимает бутылку из-под воды в руке. Его грудь вздымается, он не может понять, злится ли на Луи или на самого себя. Томлинсон изучает лицо Зейна, а затем улыбается. - Этого. Я хочу, чтобы ты сделал это, - говорит шатен, его голос по-прежнему напряжённый. - Я хочу, чтобы ты хоть что-нибудь почувствовал. Я хочу, чтобы ты хотя бы злился. Блять, я просто хочу знать, что ты чувствуешь хоть что-нибудь. - Я чувствую. - Что? Зейн делает шаг назад, стараясь не дрожать. Возможно, он хочет ударить Луи, чтобы он наконец-то отстал от него. Возможно, он хочет побыть один. Он ведь имеет на это право, так? - Я переписываюсь с Перри о – Луи стонет, поднимая руки вверх. - Да ладно, Зейн. Она, конечно, милая девушка, но она не здесь. Она просто, я не знаю, человек. Она просто кто-то, в кого – - В кого все думают, что я влюблён. Кто-то, кто всё ещё продолжает быть в моей чёртовой жизни, хоть я и не понимаю для чего, - говорит Зейн, вновь опираясь на стол. Он старается успокоиться, потому что, да, ещё чуть-чуть и он точно ударил бы Луи. И потом он бы понял, что облажался, потому что Луи один из тех, кому Зейн доверяет. - Это ничего не значит, Зейн, - говорит Томлинсон, качая головой. - Ты идиот, потому что ведёшь себя вот так. - Я в порядке, - брюнет повторяет эти слова снова и снова. - Чушь. - Ты не можешь быть уверен в этом, - отвечает Зейн, его голос звучит неуверенно. - Ага, ты прав, а всё потому, что ты, блять, не хочешь мне рассказать, что с тобой происходит, - рычит Луи, бросая собственную бутылку с водой в стену. Сердце Зейна бьётся сильнее. Ему нужна сигарета. - Ты делаешь ему больно, - шепчет Луи. Его голос подавлен и Зейн понимает это. - Он старается не падать духом, потому что, чёрт, ты же знаешь его. Но, блин, сколько я могу его спасать? Как ты думаешь, сколько ещё раз мне придётся его выводить из этого состояния? Ты хочешь, чтобы я просто стоял в стороне и смотрел на то, как он мучается? - Нет, - шёпотом произнёс Зейн. Он закрывает глаза, пытаясь унять сердцебиение и спокойно вздохнуть. В любом случае, он должен дышать. Он должен вдыхать кислород, потому что ему необходимо жить. Не ради себя, нет. Потому что лучше умереть с разбитым сердцем, чем жить с пустотой в груди. - Он выбрал тебя, - говорит ему Луи, его голос становится мягче. - Он выбрал именно тебя, бросил её, потому что любит тебя. Он пытается вспомнить те времена, когда вы были просто друзьями, просто, блять, друзьями, Малик. Сейчас он такой же, каким был тогда, ему по-прежнему плевать на то, что думают о нас всех, и он может сделать что-нибудь безрассудное снова. Снова. Да, может быть, он сделает это снова, потому что он устал от всего, как и Зейн. Возможно, он сделает что-то большее, чем стрижка или новая татуировка на руке. Может быть, это поможет забыть ту боль, которую ему причинил Зейн. Хотя, на самом деле, всё это не имеет значения, когда он не видит Зейна, его улыбку, глаза. Малик облизывает губы, чувствуя солоноватый вкус слёз, и делает ещё глоток воды, чтобы избавиться от сухости во рту. Он хочет хоть чем-нибудь заполнить пустоту в груди, которая время от времени даёт о себе знать. Чёртов Луи Томлинсон со своими речами. Зейн проводит рукой по волосам и смотрит на Луи, который находится достаточно близко к нему. Он замечает что-то в глазах Луи. Это не слёзы, нет, и взгляд не такой, каким он смотрит на Гарри. Луи расстроено улыбается, примерно так же, как и Найл, а затем упирается рукой на плечо Зейна. Зейн знает, что Луи понимает его. - Я не знаю, что было бы со мной, если бы тебя не стало, - выдыхает Луи, улыбаясь. Его улыбка серьёзная и искренняя. – Последние несколько недель ты был не тем Зейном, которого я люблю. Я не могу жить с этим. Хазз не может. Найлер не может. Ли… он просто не может. Зейн кивает, он чувствует как по его лицу медленно стекают слезинки, одна за другой. Он смотрит в серо-голубые глаза Луи, не отводя взгляда. Сейчас тяжело. Но не всегда будет так тяжело. Он никогда бы не сделал ничего подобного, о чём говорит Луи. Он просто не знал, как преодолеть всё это. - Запомни, когда плохо, тогда плохо. Ну а когда всё замечательно? Чёрт, Зейн, это ведь так здорово, когда всё хорошо, - Луи смеётся, ободряюще хлопая Зейна по плечу. - Плохо только сейчас. Только сейчас, малыш. Зейн глубоко вздыхает, закусывая губу. Он улыбается, когда Луи обнимает его, а затем они оба смеются. Чёртов Луи Томлинсон и его слова. Плохо только сейчас. Что-то ему подсказывает, что он сможет справиться с этим.

**

В автобусе холодно и тихо. Музыка из колонок заглушает звук двигателя, но недостаточно: шум всё равно слышен. В салоне темно, он освещается лишь небольшим ночником и светом, исходящим от телевизора. Зейн поджимает колени к груди, кладя подбородок на них. Он видит, как его телефон загорается в тени. Наверняка Перри или Дония, ну, или кто-нибудь ещё, с кем ему сейчас не хочется разговаривать. Он смотрит на альбом для рисования, лежащий перед ним, в котором он ничего не нарисовал за всю поездку, и тяжело выдыхает. Он слышит сопение Найла, слышит как Гарри и Луи хихикают, тихо разговаривая о чём-то. Все они давным-давно легли, чтобы хоть немного поспать. И Зейн, честно говоря, не знает, чем занимается Лиам, вероятнее всего, спит или же читает ленту в твиттере. Брюнет сидит некоторое время с закрытыми глазами, а затем открывает их. Ему холодно. Он чувствует себя немного подавленно. Он сидит один, никто не зовёт его, нет никого, кто бы нуждался в нём. Он думает, что живёт, но, опять же, он не уверен в этом. Он слышит приближающиеся шаги и поднимает голову. Он забывает как дышать, когда видит перед собой сонного Лиама, который плюхается рядом с ним на диван. Лиам тепло улыбается и запускает пальцы в волосы Зейна. Он одет в футболку, обтягивающую его широкие плечи, мешковатые штаны и белые носки. Лиам смотрит по сторонам, а затем на Зейна, который чувствует себя маленьким рядом с Лиамом. Зейн думает, что он должен уйти. Эти карие глаза, такие красивые, такие… любимые. Для Зейна это слишком. Он замечает, как на лице Лиама появляется улыбка. Зейн облизывает губы, смотря на Лиама. Они молчат, ни один из них не пытается нарушить тишину, которая сейчас кажется оглушительной, давящей. - Ну, давай же, - говорит Лиам, вновь улыбаясь. Он выглядит так забавно, широко раскинув руки в стороны, приглашая Зейна в свои объятья. Лиам смотрит на Зейна, который не может перестать хихикать, чёрт, он ничего не может сделать с этим. Лиам терпеливо ждёт, когда Зейн наконец обнимет его. - Малыш, - говорит Пейн, его голос мягкий и ласковый, - иди ко мне. Пожалуйста. Зейн пытается успокоиться, вдыхая и выдыхая. После чего в миг сокращает расстояние между ними и кладёт свою голову ему на грудь. Лиам так сладко пахнет, он пахнет как... чёрт, он пахнет как Лиам. И это всё. Это всё, что нужно Зейну. Несколько слезинок стекают по лицу парня, в то время как Лиам гладит его спину. Он дрожит, пальцами цепляется за футболку Лиама, пока слёзы не перестают течь. Слёзы обжигают щёки Зейна, и он понимает, что, да, сейчас он рядом с человеком, ради которого он живёт. - Я в поряд – - Ты не в порядке, - говорит Лиам, целуя Зейна в макушку. Он зарывается носом в волосы Зейна, вдыхая их аромат. – И это нормально. Всё хорошо. Зейн кивает головой, закусывая губу, и чувствует металлический вкус крови. Он не знает, как остановить бесконечный поток слёз. Зейн всё также крепко держит в руке футболку Лиама, его тело сотрясается от каждого всхлипа и вздоха. И, чёрт, он понимает, что может свободно дышать. В руках Лиама, которые крепко его обнимают, Зейн может дышать. - Ты можешь поплакать, - шепчет Лиам, снова целуя Зейна в макушку. Он сильнее обхватывает Зейна рукой за талию, крепче прижимая к себе. – Я не буду тебя останавливать. Иногда полезно поплакать. Когда ты не в порядке, ты можешь поплакать. - Я не... - сквозь всхлипы произносит Зейн, - я не в порядке. - Я знаю, - говорит Лиам, вытирая пальцами несколько слёз с лица Зейна. - Я просто хочу, чтобы ты понял это. Зейн пытается обнять Лиама, и тот наклоняется вперёд так, чтобы брюнет мог его обнять. Он закусывает футболку Пейна, стараясь успокоиться. Зейн ничего не видит перед собой от слёз, его нос влажный, на языке чувствуется горьковатый вкус. Он чувствует, как ему становится легче. Когда он сидит рядом с Лиамом, он понимает, что ему легче, боль постепенно исчезает. Он выдыхает и видит Гарри, который выглядывает из-за двери. Его кудри скрываются под шапкой и Зейн может видеть ямочки на его щеках, в зелёных глазах загорается яркий огонёк. Он выглядит... счастливым. Гарри смотрит на Лиама, а затем переводит взгляд на Зейна, кивая. Стайлс кивает, потому что знает, что рядом с Зейном человек, в котором он больше всего нуждается. - Ты в порядке, - бормочет Лиам, поглаживая спину Зейна. - Я в порядке. - Не имеет значения, что говорят окружающие, малыш, - говорит Лиам, целуя Зейна. - Ты прекрасен. Ты талантлив. Ты удивителен. Тебе не нужно меняться или делать что-нибудь ещё. - Этим мудакам нужно найти себе нормальную работу, так ведь? – со смехом произносит Зейн. Лиам хихикает, а затем добавляет, кивая: - Ага. Зейн чувствует, как Лиам вздыхает, переплетая их пальцы. - Я не хочу жить без тебя. - Прости. Прости за всё, чёрт, я знаю, что тебе многое пришлось пережить и – Лиам прикладывает палец к губам Зейна, тем самым заставляя его замолчать, а затем проводит рукой по спине, очерчивая контуры его татуировок. - Это неважно. Я люблю тебя, - выдыхает Лиам, прижимаясь лбом ко лбу Зейна. - Я влюблён в тебя, Зейн. Зейн чувствует, как замирает его сердце, и эмоции переполняют его. Он забывает все слова, но, тем не менее, находит в себе силы, чтобы ответить: - Я люблю тебя тоже, малыш. Я... чёрт, я так люблю тебя. Очень сильно. Лиам поправляет волосы Зейна, а затем медленно целует его в лоб. Он проводит носом по щеке брюнета и собирает губами несколько слезинок. Когда слёзы высыхают, Зейн целует Лиама. Он смотрит ему в глаза, а затем легко касается его губ своими, будто пробуя на вкус, и углубляет поцелуй. Лиам отвечает на поцелуй, пытаясь вложить в него все те чувства, которые он испытывает к Зейну. Их поцелуй полон любви, им не нужно слов, чтобы понять это. Этот поцелуй похож на те, которые Лиам дарит Зейну после душа. Этот поцелуй похож на их первый, когда Лиам впервые сказал Зейну заветные три слова в номере гостиницы. Этот поцелуй похож на тот, который они подарили друг другу, впервые занимаясь любовью. Тогда они были невероятно счастливы. Это один из тех незабываемых поцелуев, который заставляет Зейна жить. Он проводит пальцами по руке Лиама, на которой находится татуировка со стрелами. Он знает, что она многое значит для Лиама. Четыре человека, которые «построили» крепость вокруг сердца Лиама. Зейн пробегается пальцами дальше по коже, пока не достигает другой татуировки. Он улыбается про себя – перо, то самое отсутствующее перо на татуировке Зейна, которая находится у него на груди. Это касается только их двоих. Никого больше. Он чувствует, как пустота в душе заполняется любовью к Лиаму. - Можем ли мы спать здесь? – тихо спрашивает Зейн. Его голос всё ещё немного сломлен. Лиам кивает, оставляя ещё несколько поцелуев на губах Зейна. - Всё что угодно. - И в отеле, - улыбается Зейн, стирая дорожки от слёз. - Можем ли мы – - На одной кровати, малыш, - хихикает Лиам, проводя пальцем по скулам парня. - Люблю тебя. Лиам тепло улыбается, невероятно тепло и счастливо. Он улыбается так, когда Зейн поёт для него или рассказывает ему шутку, после которой Пейн смеётся. Лиам кладёт ногу на талию Зейна, переплетая их пальцы, и Зейн ещё ближе прижимается к Лиаму, улыбаясь так, как никогда прежде. - Люблю тебя тоже, малыш, - шепчет Лиам, немного приподнимаясь на локтях. Ещё один поцелуй. Ещё один момент, когда сердце Зейна бьётся в тысячу раз быстрее. - Прости меня, - выдыхает брюнет. - Не нужно, - говорит Лиам, а затем скользит пальцами под футболку Зейна, мягко проводя ими по спине парня. - Просто отпусти это. Отпусти и позволь мне всегда быть рядом с тобой. Пальцы Зейна на его груди, прямо около сердца. Он проводит подушечками пальцев по груди, от чего сердце Лиама пропускает несколько ударов. Зейн правда не знает, когда это он научился любить так сильно, но, да, он действительно очень сильно любит Лиама. Он всегда нуждается в его руках, губах, дыхании. Он знает, что должен дышать, жить. Просто... вдох-выдох. Их ноги переплетены, Зейн думает о тех днях, проведённых с Лиамом в их кровати. Он кладёт голову на плечо парня, улыбаясь в темноте. Он думает о тех днях, которые они с Лиамом провели, валяясь в кровати до полудня, или разговаривая ночи напролёт. Зейн прижимается ногами ещё ближе к ногам Лиама, шутливо кусает его за подбородок, после чего Лиам целует Зейна в щёку, притягивая его к себе, и прокладывает дорожку поцелуев к губам. Он может дышать. Он чувствует руку Лиама у себя на животе, слышит звук проезжающих мимо машин, и это убаюкивает его также, как и поцелуи Лиама. Зейн больше не чувствует себя изнурённым и подавленным. Он понимает, что это был просто такой период, теперь всё прошло. У всех бывало подобное, он знает. Плакать, чувствовать себя разбитым, бояться – это не слабость. Зейн просто тосковал, был измотан и, чёрт, ему просто нужен был Лиам рядом. Все они. Сейчас он живёт ради них. Ради Лиама. И, да, он живёт ради себя. Зейн наконец-то живёт.