Апельсиновая битва

       Тогда был январь. Я помню этот день. Иногда воспоминания о тех временах ускользают из памяти, но только не этот день. Я еще жила на своей родине — там, где родилась. Там, где я чувствовала себя живой, хотела действовать, и, к счастью, смотрела на мир большей частью сквозь розовые очки. Как сейчас вижу: мои воспоминания рисуют мне гиганта, огромного мужчину в потертой рубахе, сидящем на пне средь поляны в чаще. Снег неторопливо падает крупными хлопьями, они орошают его кудрявые русые волосы чуть ниже плеч и бороду, голова мужчины красиво усеяна снежинками. Помню, как он большим топором снимал верхний слой коры с осинового кола, помню горячий пар, плывущий из моего рта. Было холодно, но только не ему. Неспешно подхожу, смотря на его работу. Грубая мозолистая рука сжимает топорище, его кулак неторопливо ведет лезвием по стволу, не прерываясь, даже когда я подхожу близко. Но он знает, что я рядом, трудно не заметить. Низкий, басовитый голос не пугает меня, отнюдь, приносит какое-то умиротворение — сейчас, когда я вспоминаю. Тогда я не обращала внимания на такие мелочи. Глупышка:  — Жалеешь?  — О чем? — Смотрю неотрывно на его руку, которая так же продолжала удерживать топор, не замирая ни на миг. Наступают моменты, когда он молчит при моем присутствии, но иногда он может ни с чего задать абстрактный вопрос, даже когда его не ждешь.  — Ты называешь это проклятьем, — отозвался, ударив основанием кола по земле, осматривая свою работу. Мне было двенадцать. Я была не на столько многословной, что бы бросаться словами, но в некоторых вещах я и тогда была решительна.  — Ты спрашивал. Мне пока все равно. Я же не врежу никому.  — И все же относишься к себе как к наказанию. Ты еще слишком мала, что бы говорить так уверенно.  — Я не права?  — Используй все с умом, — наконец он обратил на меня свои глаза — те светились желтой радушкой, вызывая ассоциацию золотого солнца, — твоя кровь однажды тебе поможет. Я нахмурилась, не до конца понимая его. Мне и тогда было известно, что я могу себя защитить с помощью крови, но я чувствовала, что он имеет в виду другое. Все мои мысли отразились на лице, и он не заставил меня долго ждать ответ.  — Люди приходят и уходят, — он неспеша переворачивал очищенный светлый кол, смотря на него, и я до сих пор помню этот приятный запах смолы, наполняющий легкие блаженством, — но есть те, кто оставляет неизгладимый след на тебе. Не важно по какой причине. Я терпеливо ждала, что он скажет дальше. Не имела привычки перебивать. Он так же мог начать говорить банальные вещи, а в следующую секунду ввести в ступор.  — Я не говорил тебе этого, не знал, что бы ты сделала тогда. Но сейчас тебе стоит подумать над этим. Он встал, возвышаясь надо мной огромной тенью, и зашагал неторопливо дальше, откидывая чистый кол в кучу таких же.  — Пойми одну простую истину — не стремись к одиночеству, если есть хорошая альтернатива. Не оставайся одна. Не отказывайся от собственной крови.  — От крови? — не поняла я.  — Кровь, как твоя, так и простого человека, испокон веков имеет одно важное значение — родство. Кровь объединяет семьи. Не всегда, конечно, кровь, и не всегда удачно, но это не значит, что хорошее родство — исключение из правил. Это правило. Он обернулся ко мне, смотря спокойно, но я чувствовала силу его слов, как они уже начинают загружать мой мозг.  — У тебя родилась сестра, Зоя. Уже давно, и не здесь. Далеко. Ты ее не увидишь еще ближайшие несколько лет. Просто дам тебе совет — когда найдешь ее — удержи. Во всех смыслах. Поверь, ты будешь еще нуждаться в этом человеке, как и этот человек в тебе. Он обладал неким провидением, и я ему верила даже больше, чем себе. Может быть он иногда и ошибался, но смысл его предсказаний оставался неизменным. Загорелась ли я желанием найти непременно сестру? На тот момент да. Но по приезду в Японию я вообще потеряла волю к чему-либо, как засохшая земля без воды не позволяет цветку прорости, так и здесь со мной — мои желания не пробуждаются, лишь иногда и недолго. А сейчас я просто сижу в какой-то закусочной и отчего-то вспоминаю далекие события. Наверное, потому что именно сейчас всем приспичило поговорить о том, что было у них раньше и где они жили до техникума.  — Маленькая, ничтожная деревенька — дыра, просто одна сплошная вонючая дыра, — Кугисаки ворчит, отправляя палочками в рот ролл.  — У меня школа была прикольной, — отозвался Итадори, — здесь, конечно, лучше, но там тоже было весело…  — Да, заметно, как тебе приносило удовольствие ломать футбольные врата мячом, — Фушигуро, как и обещал, сел с Кугисаки возле окна, но пока к еде притрагиваться не стал. Я слегка удивилась и покосилась на Итадори. Он реально был очень мускулистым, форма тела настоящего атлета, это было видно даже под его рабочей кофтой. Хм, а он симпатичный. Даже очень…  — А сколько тебе лет? — Изо рта вылетел вопрос без моего разрешения, но стыда я не почувствовала. Потянулась к кружке чая, делая глоток.  — Мне? — Парень обернулся, хлопнув глазами, и сразу выдал ответ. — Мне шестнадцать… Твою мать. «Удачно» захлебнулась чаем, орошая стол в брызгах, и зашлась в кашле. Боже, еще чуть-чуть, и меня можно считать педофилкой. Твою мать. Почему он тогда такой огромный?!  — Зои! — Итадори стал хлопать меня по спине, пока я пыталась откашляться, зажав рот рукой, но я не могла успокоиться.  — Аккуратней с глазами, Шидзу, а то становишься похожей на мопса, — Годжо не суетился. В своей манере противно язвить со этой ухмылочкой, лишь давал ненужные советы и еще больше раздражал. Он точно учитель?.. Так, подождите, а ему тогда сколько?.. О, нет, на сегодня хватит с меня шокирующих новостей!  — Эй, помрешь же сейчас, — возмутилась Кугисаки, как будто это целиком моя вина, и потянула мне мою же кружку, — попей, не выхаркивай сюда свои кишки! Какая она добрая. С благодарностью приняла чашку, пытаясь запить. Получилось.  — Ты в норме? У тебя глаза покраснели, — Итадори чуть нагнулся, убеждаясь в своей правоте. Видимо, я сама покраснела как рак от своих недавних мыслей. Боже.  — Тебя что так смутило? — не поняла девушка.  — Да так, — произнесла я обманчиво легко, махнув рукой, — ничего, просто не в то горло попало…  — А тебе сколько? — Итадори таким невинным взглядом смотрит, что мне становится стыдно еще сильней, если это возможно. Отчего-то мои двадцать два показались мне сейчас настолько постыдными, что оглашать свою цифру не хотелось категорически. И дело не в том, что я пока хочу практически любую информацию о себе держать в секрете, хотя и это тоже. Как ни странно мной сейчас овладели стыд и игривость — хотелось сохранить интригу с моим возрастом как можно дольше. Я попыталась отсмеяться, но получился какой-то нервный писк, от чего я резко прикрыла рот рукой:  — Ну, я твоя ровесница… Плюс-минус годик… Два годика еще сказала бы, точно. И ничего такого, что между нами шесть лет пропасти. Ты больная, Зои.  — Семнадцать? О, самая старшая из нас, — произнес парень удивленно, откидываясь на спинку диванчика. Он тоже сейчас сидел рядом с Годжо, и теперь я тут восседала на стульчике в центре столика, чувствуя себя опозоренной ученицей. Да, то, что я самая старшая из вас, это ты верно подметил, Итадори. А мне смеяться хочется. От истерики, наверное. Но, к сожалению, не все здесь были такие доверчивые, как Юджи.  — Подожди, плюс-минус? — Нахмурилась Кугисаки, упираясь локтями о стол. — Эй, сколько тебе?  — На вид шестнадцать, — произнес Фушигуро почти безучастно, — но судя по ее словам, скорее всего восемнадцать…  — Кстати, о возрасте, — поставила со звоном чашку, ожидая, пока в мою голову придет какая-нибудь мысль, которая поведет наш разговор в другое русло, — сколько лет уже нашему Магическому техникуму? Он древний? Я просто не…  — Та-а-ак, — Годжо облокотился о локти, повернув ко мне свою голову, — девочки-мальчики, записываем, вам это пригодится — Шидзу Зои категорически не умеет врать…  — И вовсе нет!..  — …Разве что ее детское личико, — сенсей потер в привычном жесте подбородок, и я опять почувствовала на себе его изучающий взгляд, — Если рассуждать с точки зрения твоей техники и ее использования, то твою молодость вполне можно списывать именно на нее. Скорее всего, когда ты пьешь кровь, твои собственные кровяные клетки обновляются, или может даже ты сама замещаешь старые клетки на новые…  — Ты пьешь кровь?! — Итадори с Кугисаки в унисон удивились, широко распахивая глаза на Годжо и тут же оборачиваясь ко мне.  — Так вот какая у тебя техника! — Кугисаки наклонилась над столом, упираясь ладонями, — Это же…  — …С ума сойти! — Закончил за нее Итадори, хлопнув себя по ногам. — Получается, ты — вампир? Никогда еще таких не видел!  — Я не совсем… — хотелось как-то оправдаться, но мне банально не дали. А еще у меня до сих пор в голове звучат слова сенсея. Неужели он прав? Хотя я уже, кажется говорила — никогда бы не подумала, что мне на вид меньше, чем в действительности. Странно.  — Чью кровь ты пьешь? — сразу спросила девушка возбужденно. А эта парочка продолжает засыпать меня вопросами, сметая мои мысли прочь. Их не смущает, что они орут чуть ли не на все заведение?  — Как много? — тут же вставил свое Итадори. Блин.  — Ты чувствуешь голод, когда мы сидим рядом? — Кугисаки продолжала напирать. Боже…  — А пила кровь животных? — не отставал Юджи.  — Тебе не противна человеческая пища? — Кугисаки аш чуть приподнялась с места.  — Ты спишь в гробу или на кровати? Что?  — Может вы уже остановитесь? — Проворчал Фушигуро, тря переносицу. — Она и половину вопросов не запомнила.  — Но это же интересно! — Воскликнул Итадори. — Она же, получается, как настоящий вампир!  — Либо как Дракула, либо как Каллены из Сумерек, — девушка задумчиво сверлила взглядом, видимо роясь в своих мыслях. Спасибо Годжо. Просто огромное, блин, спасибо. Я, конечно предполагала, что я таким образом могу кого-то впечатлить, но… Просто прекрасно.  — Я не пью кровь из-за жажды, — вздохнула, зачесав затылок, — я вообще-то редко это делаю, и…  — А зачем тогда? — Итадори с Кугисаки как близнецы, ведут просто идентично друг другу.  — Ну… Кхм, когда мне сложно справиться с проклятьем, я…  — Ты пьешь кровь проклятий?! — Ребята все больше и больше удивлялись. А я чувствую как мне становится чуть грустно. Не очень сильно, но осадок есть. Мы только-только стараемся найти общий язык, как тут же появляется какой-то барьер. И скорее всего тот интересный факт, который я озвучила, и послужит очередной пропастью между нами.  — Я… — Неуверенно засмеялась, продолжая чесать затылок, — Я… Ох, даже не знаю, как… — покрутила в руках кружку, смотря на остатки напитка, — Ну я… Ох, ладно…  — Эй, если мы тебя обидели, ты нас прости, — Итадори с сочувствием посмотрел на меня, участливо, — вот у меня вообще техники нет. Я только ударить могу сильно, ну и быстро бегать, в основном это не так мощно… А вот у Кугисаки прикольная способность — она носит с собой молоток с гвоздями и кричит еще «Резонанс!».  — Ну и дилетант же ты! — Возмутилась девушка.  — А что? — не понял Итадори.  — Не знаешь — не берись отвечать! Хм, а они милые. Добрые. Особенно Итадори. Второй раз за день подбадривает. Нет, с ним определенно что-то не так. Отголосок подсознания подсказывает мне, что мое откровение обернется плачевно для меня самой же. Те слова, что я твердила себе «не болтай лишнего, не болтай лишнего» почему-то звучат в голове не так уверенно, и в тоже время очень навязчиво, не знаю, как это получается. А вообще я поняла одну простую вещь — я стала напрягаться за последние два дня так, как не напрягалась уже очень давно. Раньше я редко вступала в дилеммы с самой собой. Раз решила нет — значит нет. Да — значит да, и точка. Делаю — значит делаю. Без задней мысли. Но сейчас… Ох, ладно, будь что будет, все равно раскрывать все карты я не собираюсь:  — На самом деле, — с первых моих слов парочка замолкает и на меня обращают внимание все четверо. Думала, что от такого внимания, я точно не решусь откровенничать, но почему то происходит наоборот, — на самом деле у меня неоднозначная техника. Кровь животных я, конечно, не пила, но… По сути, таких, как я, называют по разному, но чаще всего почему-то «Душители».  — Душители? — Нобара заинтересованно посмотрела, скрестив руки на груди.  — Душители, сердцедавы. Я бы больше отнесла себя ко второму варианту. Быть честной, никого похожего на себя не встречала, но мои знакомые утверждают, что такие есть. Раньше я была однозначного мнения — ничего хорошего в этой технике нет, ты просто буквально отнимаешь жизнь. По крайней мере ты можешь это сделать с проклятьем, которое тебе досаждает, в прочем я так и жила, какое-то время.  — На чем основана твоя техника? — Спросил Фушигуро, все так же не показывая своих эмоций.  — Ну… Это как с ампутированной рукой, — я не понимала, можно ли это им говорить, но я старалась не вдаваться в подробности. Годжо же молчит, и он сам затронул эту тему. Для достоверности вытянула руку на столе ладонью вверх, — у тебя нет этой руки, но ты чувствуешь ее. У тебя нету сердца или крови твоего врага, но ты можешь его почувствовать. Раз — и оно в твоей руке.  — Ты управляешь кровью противника, — произнес Фушигуро, смотря на мою руку. — Ты из Камо?  — Что? — не поняла я.  — Интересно, — протянул задумчиво Годжо, — ты все-таки мало чем походишь на них. Мы сейчас о клане говорим. Сказал с такой интонацией, будто я тут же должна понять о чем идет речь. Но нет, это так не работает. И видимо сенсей это понял: его лицо вытянулось, и это первое удивление Годжо Сатору, которое вызвала лично я сама. Звучит как достижение, хотя понимаю, что маг не сильно-то и впечатлился факту:  — Ты не слышала о Камо?  — Не совсем, — отозвалась я.  — И что ты слышала? — спросил Фушигуро. Тишина. Минута.  — Ну…  — Ты не слышала про Камо? — нахмурился Мегуми.  — Ну не сказать, что…  — Ну я тоже не слышал, — пожал плечами Итадори.  — Ты только недавно узнал про магов и проклятия, Итадори, — произнес парень, все тем же ровным голосом.  — А ты сама как давно знаешь про магический мир? — спросила Кугисаки.  — С детства. — Я облокотилась локтями о стол, наклоняясь. — Но с магами я давно не сталкивалась. Честно сказать, я мало, что о них знаю.  — А кто твои родители? — спросила Нобара.  — Понятия не имею, — пожала плечами. — Может маги, может нет.  — То есть?.. Ты вообще ничего не знаешь? — Уточнила девушка.  — Очень мало, — вздохнула я, — маги для меня были как отдельный народ, до вчерашнего я всегда была с ними осторожна. Слышала, что некоторые объединяются в стайки, и что они имеют кучу разных сильных техник. Говорят еще, что они больные на голову, руководят разными организациями. Ну и… Пожалуй, все.  — То есть, ничего. — Подытожил Годжо. — Кто тебя воспитывал?  — Не помню, дядька какой-то, — повела плечами. — Собственно, от него я это все и узнала. Ну, не все, конечно — основну.  — Даже имени не помнишь? — Мужчина продолжал смотреть, от чего мне стало не совсем уютно. Ничуть.  — Может, когда мне захочется и откровений, я расскажу, но не сейчас.  — Не сейчас? Что так?  — Судя по всему, как сказал Яга-сан, мы договорились жить в мире и согласии. В смысле я и вы. — Перевела рукой с себя на него, — Так вот, когда я буду к вам более расположена, Годжо-сенсей, я обязательно отвечу на все интересующие вас вопросы. Обещаю. Думаю, что скоро я буду многословней, чем сейчас. К тому же вы задаете личные вопросы.  — А сейчас ты не расположена? Странно, а я думал, мы поладили, — по его виду и не скажешь, что он так думал, но я подозреваю, что этот человек многие вещи делает нарочно.  — Хм, даже не знаю, с чего начать, как вы меня назвали кровососской, или как пригрозили кончиной в случае чего?.. — Наигранно задумалась, тря подбородок. — А, нет, стойте, как вы еще сказали? Помойный цветок? Цветочный мусор? Нет, там было что-то другое, но, черт возьми, кажется, на счет мопса вы взяли все десять из десяти, твою мать, да вы уникум просто. Сговорились с Ягой-саном и решили сделать из меня животное.  — Да ладно тебе, ты злопамятная? — Усмехнулся Годжо, упираясь щекой о кулак. — Не будь букой, ты слишком обидчивая.  — Да если бы я еще обижалась, — произнесла я, вздохнув, смотря на чашку свою, — Я редко обижаюсь. Ну и у меня как бы выбора особого нет.  — А вот тут ты права, — его улыбка растянулась обнажая ровный ряд зубов, похожие на довольный оскал, — У тебя нету выбора. Так что советую быть… Более многословной, так ты сказала? Да. Это в твоих же интересах. Потому что, как видишь, ты обладаешь, а, прости, вообще не обладаешь информацией, ни о себе, ни о возможных связях, да ничем ты не обладаешь, говорю же…  — Ну нет, — усмехнулась я, качая головой, — даже если вы решили, что я не в курсе всех своих возможностей, это не значит, что я хочу быть в курсе. Договорились? И вообще…  — И вообще ты пока не имеешь права выбора, — закончил белобрысый черт, — ты уж прости, но я не поверю, что в тебе нет и капли интереса к своей персоне. Не обманывай ни себя, ни тем более меня. Да и к тому же, эти Камо могут быть твоими прямыми…  — Я не слышала о них ничего. Ни-че-го.  — И что? Было бы странно, если бы ты знала кто они и не принадлежала к их клану. Очень странно. Ну или у тебя на столько скудная техника, что от тебя решили отказаться…  — …что в очередной раз доказывает о бесполезности выяснения моего происхождения. — Откинулась на спинку стула, запихнув руки в карманы штанов. — Если я им не сдалась, то и выяснять ничего не нужно…  — О, только не разочаровывай меня в своих умственных способностях, хорошо?  — Так у вас были на меня надежды? Я тронута.  — Посмотрите, она язвит. Тогда не переживай, скоро мы поладим.  — Конечно скоро, мы уже на полном пути к взаимопониманию и согласию. И вы отличный дипломат, я смотрю, прямо межнационального уровня. Итадори прыснул со смеху, расплескивая воду в кружке. Равнодушно перевела взгляд на парня, приподнимая брови:  — Итадори-кун, тебе не стыдно смеяться надо мной? Ты над моей внешностью смеёшься, вообще-то. В моем голосе ни капли враждебности, и первокурсник это понял, поэтому не совсем старательно пытался прикрыть свой смех:  — Да я не… Неа…  — Да ты смейся, смейся, надо мной уже долго азиаты ржут, даже не знаю почему. Некоторые издеваться любят. Один вообще додумался за это деньги получать.  — Кто это? — продолжал посмеиваться Итадори, опять хлебнув из кружки.  — Не видишь? Учитель твой. Юджи чуть захлебнулся снова чаем, выливая весь глоток обратно.  — Фу, Итадори! — Кугисаки отпрянула, хлопнув по столу.  — А как ты вообще к нам попала? — поинтересовался парень, отставив кружку обратно.  — Я бы тебе рассказала, только если мой надзиратель разрешит рот открывать.  — Кто? — не понял Итадори.  — Отчего же нет, говори, — усмехнулся Годжо, откидываясь на спинку диванчика. И я рассказала. Как, выходя поздно вечером с работы, решила сократить путь до квартиры, и, как это часто бывает, данное решение вышло мне ой каким боком, если не всей задницей. Услышав шум, обратила внимание на большое здание, которое оказалось каким-то закрытым клубом, не ночным, даже сказать, наверное, заброшенным.  — И ты побежала туда? — спросил Итадори.  — Не совсем. Я как раз побежала от проклятья, но мы забегали кругами и все равно оказались в здании. Пришлось защищаться. А там ещё люди оказались.  — Люди живы остались? — Итадори чуть нахмурился, а мне стало не по себе: не похоже, что он притворяется в чувстве сострадания. От этого и страшно — почему-то этот парень доказывает мне, что есть и такие люди, как он, которые искренне беспокоятся о других. Нет, я просто уже слишком много на него беру. Я не знаю, блин, его, ни на грамм.  — Не знаю, я не в курсе. Я тогда пыталась этого гуманоида убить. Почти получилось. Только мне ваш маг помешал. Нанами, кажется, его зовут. Нет, не кажется, точно Нанами. Мы с ним сцепились…  — С магом? — удивились Кугисаки и Итадори.  — Сами подумайте, — пожала плечами, — кто-то неизвестный вгрызается в шею проклятья, и то почти умирает. Из меня фантаном бьёт проклятая энергия убитого духа, и что магу остаётся? Я его понимаю, конечно, но жить мне все равно хотелось. Так что я — неизвестная под знаком икс — поверженная, иду за ручку с Нанами, и меня приводят к ещё одному чудику — дядьке с усами, который ещё гладит плюшевую игрушку. Естественно я успела подумать, что не заметила свою кончину и с того света теперь ловлю глюки, но меня успели переубедить, так что после мне разъяснили: я — злое зло, что нужно контролировать, они — добрые и порядочные дяди, которые заботятся даже о плохой мне. Дали выбор — либо я добровольно возвращаюсь в техникум, как первокурсница, либо я здесь и сейчас отправляюсь дальше по колесу Сансары, то бишь, на тот свет. Не берусь утверждать, что маги — злые, хотя пожалуй, некоторые все же именно такие, не буду показывать пальцем на человека среди нас, я же приличная девочка, в конце концов.  — Эй, неблагодарная, я тебя накормил только что, где твое уважение?! — Деланно возмутился Годжо, подыгрывая моему рассказу.  — Да как я смею, сенсей? — Ахнула, приложив руку к груди, сделав большие глаза. — Как вы могли подумать такое, мое уважение к вам безгранично, как стена Китайская!  — Они нашли друг друга, похоже, — хмыкнула Кугисаки, выгнув бровь.  — Тоже самое сказал Яга-сан, почему-то, когда увидел меня с Нанами. Наверное, потому что я материлась и довела вашего мага. Подозреваю у него нервный тик теперь после меня.  — Довести Нанами? — хмыкнул Годжо. — Неужели я тебя недооценил? Или врешь? Что он сказал?  — Дражайший секрет, и я все ещё на вас обижена. И не намерена я оповещать вас в наши с Нанами отношения, это личное.  — У тебя все через раз личное, не интересно так, — фыркнул сенсей, поворачивая голову к окну, — ну что, ребятки, пора на боковую. Поднимаем попы и на выход!

***

А дальше началась моя новая жизнь в шкуре мага. Были тренировки. Много тренировок. Очень много. Я не видела им края. Но это не в минус, я не расстраивалась, скорее опять поддалась течению бытия и не сопротивлялась. Периодически кидались колкими фразами с Годжо-сенсеем, но в основном у нас было простое общение, без злобы или симпатии. Этот мужчина может быть куда серьезнее, чем кажется. Но это было не важно для меня, я оставалась просто рада, что меня больше не запугивают и не трогают. И эксперименты на мне тоже ещё не ставили. Хотя, думаю, что все-таки ставили. Тренировка включала в себя разминку (двухчасовую, из нас делают олимпийских спортсменов, видимо), а после спарринг. С кем меня только не ставили в пару. Со всеми была, кроме Годжо. Для начала показывали технику боя. И тут я давала поблажки первогодкам, или я так утешаю себя, потому что мне ещё не удалось выиграть. Ни у кого. Ни у Юджи, ни у Фушигуро, ни у Кугисаки. Для меня это странно, но почему-то я не хотела с ними драться. Абсолютно. И все же я мазохистка, ведь получаю из-за этого — мама не горюй, но по другому не выходит. Вроде и говорю себе, что хотя бы попробовать стоит кого-то уложить на лопатки, но черт, не получается. Не знаю, что со мной. Это странно. Либо уровень магов для меня недосягаем, либо… Я не могу это объяснить.  — Это никуда не годится, — Годжо, видимо, уже не выдержал и подошёл к нам с Кугисаки. Она дала мне в челюсть, и я уже готовая лежу на спине, потирая лицо. Сенсей запихивает руки в карманы, и, возвышаясь надо мной, смотрит сквозь свою повязку.  — Ну и? Сажусь, вытягивая руку, и та щелкает.  — Что?  — Долго будем играть? Твои физические способности на неплохом уровне, ты не слабая, я бы даже сказал, наоборот. Тогда в чем дело?  — А я откуда знаю? Хотя нет, — вздыхаю, смотря на Кугисаки снизу вверх, — знаю. И вы знаете. Первогодки сильнее меня, вот и все.  — Это не ответ, — фыркнул Годжо, приседая рядом со мной на корточки, — ты как с Нанами дралась, не подскажешь?  — Не подскажу, — в тон ему ответила я.  — Я сейчас не шучу, Шидзу. А вот за такой ответ я хотела ему в рот плюнуть. Честное слово. Не удержалась и в немом возмущении повернулась к нему, задыхаясь в словах. С*ка, а я будто тут с ним шучу!  — Давайте… — Пыталась найти в своем арсенале хотя бы одно цензурное слово, в итоге для начала глубоко вздохнула. — Давайте думать вместе. И не выводить друг друга.  — Не капризничай, и включи свой мозг — что ты не так делаешь. И умерь свой пыл.  — Тогда предлагаю меня не выводить. Для начала. И во вторых — я понятия не имею, почему так получается. Может, потому что когда я пью чужую кровь, и…  — То есть без крови ты не можешь? Вообще-то могу. О, Боже, я не знаю ничего, и не понимаю ничего. Что происходит? Нормально же тренировки проходили, чего прикопался? Другая часть меня начинает говорить, что он прав, он учитель, и хочет подкорректировать мои действия. Он не плохой, говорит моя другая часть. Говорит не громко, но навязчиво и четко. Аж до тошноты. В итоге я теперь злюсь. А злиться не стоит, не хочу, вообще-то. А получается!  — Успокоилась? — Хмыкнул Годжо. — А теперь пробежимся по небольшим, но важным фактам. И так: я тебе не желаю зла… Я так тебе и поверила.  — …Но хочу тебе кое-что прояснить. Я человек добрый и терпеливый. До поры до времени. Но не люблю тратить время в пустую. А ещё, к сожалению, я не могу заставить твою внутреннюю королеву делать что-то без ее желания. И есть ещё кое-что — я могу тебе помочь. Так что у нас есть два варианта: первый — усмиряйся, выключи свою гордость и слушай, что я тебе говорю — проще говоря, прими ты уже мою руку помощи. И второй вариант — ты мне наскучишь настолько, что у меня не будет желания тебя учить, в итоге останешься в этом техникуме навсегда, и у этого могут последовать ещё куча неблагоприятностей. Ну и что будем делать? Вообще не мои проблемы — вот, что мне хотелось сказать. И потом я удивилась самой себе. Почему я так себя веду? Действительно. Я же и правда капризничаю. Не хочу слушать и подчиняться. Никак. Не хочу до конца делать все то, что говорит Годжо. А потом для меня сразу последовал ответ до боли очевидный — я не считаю их друзьями. Тем более Годжо. Он все ещё враг мне. Поэтому моя гордость не спит. Я знаю, что могу быть отвратительной, мой характер — несахар, иногда даже камень будет покладистей. Но я смогу с этим что-то сделать, когда смогу уговорить себя, привести факты того, что делать так не надо. Но для начала мне нужно доказать себе же, что Годжо — не враг. А как я это сделаю, если не уверена в этом даже на половину? Ну и что, что та другая часть говорит обратное. Она всегда говорит что-то. И не всегда правильные вещи. Ну и что будем делать? Годжо, что мы будем с этим делать? Хотела бы я задать этот вопрос. Неожиданно Итадори неспеша походит к нам и садится рядом на корточки, как Годжо, только по другую сторону от меня.  — Эй, ты какая-то напряжённая. Скептически выгибаю бровь, смотря на него:  — Правда?  — Мне кажется ты о другом думаешь все время. Может, у тебя есть близкие, и ты сейчас думаешь о них? Хмурясь, я вздыхаю, потирая шею.  — Мне не о ком думать, — слегка морщусь, смотря вдаль.  — Грустно, конечно. Мне тоже не о ком думать, — Итадори почесал затылок, чуть смеясь, отводя взгляд, — дедушка недавно умер, так что точно не о ком. Не знаю какого черта, но в моей груди почему-то появилось чувство, что по сердцу ударили. Будто мою же технику применили против меня же. Резко обернулась к парню, смотрю на него, и становится очень гадко. Его вид полностью говорил о том, что ему сейчас вспоминать это было слишком… Слишком. И не сказать, что Итадори так палится, нет. Я бы сказала, что он держится просто превосходно, даже для совершенно зрелого человека. Но я вижу, как его кровь бурлит, и сердце удар пропускает. Вот черт. Сжав губы в полоску, я потянула руку к нему и потрепала по волосам.  — Ну и ты ли тут грустить должен? Это меня ругают вообще-то, — пыталась улыбнуться и вижу, как парень удивлённо замер, смотря на меня. И ничего, улыбнулся в ответ, будто у него отлегло на мгновение.  — Серьезно, такое ощущение, что Годжо-сенсей ни на кого из вас не ворчит, только на меня. Так что улыбнись. Улыбнись, кому я сказала, — деланно заворчала, потянула пальцы и растянула ему улыбку, отчего парень засмеялся.  — Да перестань, я понял! Зои! — продолжал смеяться, пока я щипала его за щеки, в итоге тот свалился на спину, потирая лицо, — Мой рот, Зои, меня будто растянули…  — Звучит многообещающе и пошло, конечно, — не удержалась и смотрю теперь, как парень замер, точно статуя. А после…  — Зои!!! Не удержалась и засмеялась, закусывая губу. Тот так шлёпнул по своему лицу ладонями, что я не смогла сдержать смех, и засмеялась ещё сильней.  — Хватит уже, перестань!  — Поднимайся, — произнесла я, смеясь, хлопая того по коленке, — я больше не буду.  — Без шуток?  — Без. — Когда парень сел, весь красный как рак, я не удержалась. Опять, — Нет, ну ты просто муза для бульварных романов, Итадори…  — Ты бы попридержала свой язык, ведьма, — не сразу поняла, что голос раздался незнакомый и прямо напротив меня, — у паршивца может от твоих шуток проснуться дружок в штанах. И тут Итадори, красный, как его капюшон, хлопнул по своей щеке со всей силы, от чего я вздрогнула. Зависла я на… Минуту. Может меньше. Просто пялилась на Итадори, который от смущения не знал куда себя девать.  — Ты, кхм, прости, Зои, это… Вдруг на ладони парня кожа слегка пошла волнами и словно бутон за секунду на тыльной стороне руки раскрылся рот. Настоящий клыкастый рот.  — Давно не видел сердцедавов, думал, вы все передохли. Жаль, ваши женщины отлично трахал… Итадори ещё раз хлопнул себя по руке и с ужасом в глазах посмотрел на меня.  — Зои, прости. Я сейчас все объясню…  — Ну я… Да, я была бы вообще не… — Нахмурившись, я мотнула головой, ведь до меня кое что дошло. Резко поддалась к парню, оторвав его ладонь от чужого рта, и он на удивление там и остался.  — Эй, а ты откуда знаешь обо мне? Рот оскалился в улыбке, после облизнулся.  — Сама трепалась языком перед паршивцем. И твоя речь не местная. Чужая. Таких, как ты, я сначала…  — Да закройся ты! — Итадори снова хлопнул по руке со всей дури.  — Эй, да не бей ты себя, — возмутилась я, убирая его руку, не обнаружив больше рта, только красное пятно, — ты себе так конечность отобьешь, что творишь?  — Хм, интересно, — Годжо потер подбородок, смотря на нас. — Сукуна знает о сердцедавах. А я впервые слышу.  — Вы о чем вообще? — Не поняла я, нахмурившись, а после опомнилась. — И что это сейчас было?  — Это Сукуна, — произнёс Итадори, потирая руку, — демон.  — Прям демон? — Удивилась я, смотря на парня будто по новой. — Ты одержим, то есть?  — Ага. Двуликим тысячелетним демоном.  — Бог ты мой.  — Ты знаешь его? — Спросил Годжо.  — Нет, никогда о нем не слышала. — После снова обратилась к парню. — И как тебя угораздило?  — Съел палец. Тишина.  — Палец. — Повторила я.  — Ага.  — Какой?  — Его.  — В смысле, его?  — Сукуна.  — Палец Сукуна.  — Да.  — Я не буду спрашивать зачем. Так как дело каждого, что совать в свой рот… Ох, ладно, Итадори, за что ты так с собой?  — Только не шути так больше, я тебя прошу… — Парень мученически протянул, поглаживая щеку.  — Конечно не буду, я же не знала, прости, пожалуйста…  — Я просто потом не отделаюсь от него, на целые сутки его выслушивать…  — Честное слово не знала, что это дерьмо в тебе сидит, прости Бога ра…  — Ты кого дерьмом назвала, соплячка? — Рот снова появился на руке, вновь обнажая зубы, от чего я ойкнула, — Я тебе же сказал, лучше держи свой язык за зубами, после того, как я овладею этим телом, я все равно втоему рту найду применение…  — Да сгинь ты, сволочь! — Юджи, не щадя себя, снова хлестнул по руке, и я вообще испугалась, что он оторвет ее такими темпами.  — Итадори! — Теперь мы с Кугисаки на пару заорали на парня, правда что я, кажется, делала это взволновано, а в голосе девушки чувствовалось негодование с переживанием.  — Не бей ты себя уже, сколько можно! — всплеснула я руками.  — Его как будто прорвало, — возмутился Итадори, смотря удивленно на свою руку, — долго не высовывался, а сейчас реагирует на каждое слово…  — Точнее на ее слово, — выгнула бровь Кугисаки, — извращенец конченный.  — Нет, просто, кажется у него вековое принудительное воздержание, вот и бесится, не переживай… Ой, ну и с девушками тебе будет тяжело, конечно…  — С девушками?! — Кугисаки и, что странно, Фушигуро отозвались, правда громче всех отреагировала Нобара, — У него? Ты вообще его видела?  — Эй! — Итадори возмутился, посмотрев на девушку, — Я нормальный, так-то, а девушки еще нет, потому что не встретил!  — Девушку? Вообще? — Выгнула бровь Кугисаки, — не хочу тебя огорчать, Итадори, но ты слепой, и ты не среди мужчин живешь. Парень удивленно хлопнул глазами, смотря на Нобару:  — Ты на себя намекаешь, что ли?  — Что?! Я прыснула со смеху, вместе с Годжо, прикрыв рты рукой.  — Я вообще имела в виду другое, дурень!  — Но видимо, говорила о себе, Зои же недавно пришла.  — Да я не об этом, идиот! Мы уже с Годжо не сдерживались, практически, и хихикали громче. Фушигуро вообще смотрел на это все с раздражением вперемешку со скепсисом. Подозреваю раздражение было лишь от того, что те орали во всю глотку.  — Так я больше не встречал других девушек здесь…  — Да я не про техникум тебе говорю, тупица!  — Ты покраснела?  — Заткнись! Ох, ну и ребята… Уже после того, как мы решили сделать перерыв и отправиться на обед, я задумалась над появлением Сукуна. Так и знала, что Итадори не простой орешек. Но этого мало: демон откуда-то знает про меня и моих сородичей. Почему-то сразу вспомнились егослова:       У тебя родилась сестра, Зоя. Уже давно, и не здесь. Далеко. Ты ее не увидишь еще ближайшие несколько лет. Просто дам тебе совет — когда найдешь ее — удержи. Черт, сестра. За все мое присутствие в техникуме я уже второй раз вспоминаю о ней. Может, я смогу ее найти? Может все-таки стоит подумать над этим? Может… Я отвратительная сестра, признаю — даже не попыталась найти ее ни разу, ни где, сдалась чуть ли не изначально и даже угрызений совести не чувствую. Просто меня не так сильно будоражит мысль о том, что она где-то ходит по Земле и живет. Меня не сильно это трогает. Больше нет. Но все же почему-то сейчас, эта мысль начинает мозолить мне мозг. Хм. Стою в коридоре и смотрю, как спина Итадори исчезает в его комнате. Дверь захлопывается, а я думаю о том, насколько больна моя мысль попытаться уговорить Юджи поговорить с Сукуна. Просто ради интереса.