Попробуй переубедить меня

POV Йо. Блокнот прошлого или «милый садизм» Час назад я совершенно случайно, сам не верю (!), наткнулся на свои прошлые блокноты со стихами. Сидел я в комнате один, Хао ушел демонстрировать свои умения, полученные в ходе репетиций очередной сонаты, и мой взгляд зацепил несколько маленьких книжечек на полке, сложенных в стопочку. Помнится, брат открыл одну из них, когда мы только переезжали сюда. В тот момент, когда я увидел, что он держит в руках буквально мое прошлое, сердце пропустило несколько ударов, я это отчетливо помню. Если считать формально, то мои стихи являлись, по сути, личным дневником, только изливал я душу рифмой, а не прозой. Может, мне так было легче, может, я это делал специально, или же наоборот необдуманно, но тогда это было моим единственным спасением, ведь я даже не представлял себе, кому могу рассказать о своих проблемах, особенно об отношениях с парнем. Друзей особо много не было, близких тем более, если только Лайсерг… Но только на тот момент, подчеркиваю! Но не буду же я говорить с ним о нем, правильно?! Вот и вел такие мини-дневники и очень хорошо хранил их, чуть ли не под семью замками, чтобы никто не смог заглянуть в мой внутренний мир и узнать, что там твориться. А там творилась буря, которая могла снести кого угодно, даже случайно заглянувшего человека, который просто желал помочь. Я не хотел такого. Не хотел беспокоить остальных своими проблемами, я даже сам в них толком на тот момент не мог разобраться. Что уж говорить о том, чтобы загружать малознакомых людей, пусть даже они и являются одноклассниками или приятелями. Никому, даже маме об этом знать не нужно было. Поэтому меня спасали мои блокноты, которых у меня скопилось несколько штук. Даже не считал их. Долго я не решался заглянуть хоть в один из них. Слегка помятые исписанные страницы, мои каракули на полях, иногда кривой подчерк из-за условий, в которых впопыхах я записывал свое вдохновение, небольшие наброски, незаконченные стихи… Все это могло напомнить мне о прошлом, о котором я не очень-то и хотел вспоминать, хотя Лайсерг постарался намного лучше уже и без этих бесполезных книжечек, которых я считал когда-то своими «друзьями». Они помогали мне высказаться, скрыть мою боль и радость, сохранить мои эмоции и, самое главное, никому их не рассказывать. Они были молчаливые и понимающие «друзья», если, правда, их никто не находил. Это было истиной до того момента, пока Хао не взял одну из них в руки и не посмотрел содержимое. Взял именно тот блокнот, который я вел, уже состоя в отношениях с Лайсергом. В основном, там были написаны стихи о любви, а только их я и умел писать, обращенные к тогдашней второй половинке. Может быть, там и не было точного его упоминания, но брат сразу понял, что посвящены они парню, ибо некоторый смысл и выражения никоим образом не могли принадлежать девушке. Хао был единственным, кто открыл этот секрет, который я старательно пытался спрятать, но черт бы побрал этот переезд, где все вещи вверх дном и не на своем месте! Откуда я мог знать, что вся моя мелочевка будет лежать в открытой коробке сверху на виду у всех, и возьмет ее именно он? Правильно, ниоткуда. Свои вещи должен был таскать я сам, а еще эта ненужная и неприятная весенняя аллергия… Я долго смотрел на полку, где лежали те самые заветные книжечки, и вслушивался в тихую игру флейты где-то внизу, звуки которой доносились приглушенно в нашу комнату через плотно закрытую дверь. И вот спрашивается, чего я жду? Сам не знаю. Скорее всего, неизвестности. Хотя, это может быть ошибочное или ложное предположение, но я и в правду не знаю, как поступить в сложившейся ситуации. Хао не подает никаких идей, ходит мрачнее тучи и практически все время отмалчивается. А я чувствую, как возвращаюсь в то время, в котором я был без друзей, и лишь высказывался в драгоценные блокнотики. Там даже были и не только стихи, хотя и большинство, однако и зарисовок немало. Просто, размышляя, я и сам не замечал, как моя рука выводит абстракцию или рисует лица людей, иногда знакомых, а иногда нафантазированных. От нетерпения даже пальцы на ногах непроизвольно сжались, а глаза уже стало резать от одной картины – разноцветных блокнотов на нижней полке. С одной стороны, я не хочу вспоминать и чувствовать боль прошлого, с другой – стоит проверить, а не осталось ли каких-нибудь подсказок, которые помогут его уничтожить? Медленно встал с кровати, отчего она тихо скрипнула, и, потянувшись, прошел к рабочему столу. Над ним ютились несколько полок, и к нижней я протянул руку, чтобы взять красненькую книженцию. Подушечками пальцев ощущаю кожаную поверхность, крепкий переплет, который даже не хрустнул, когда я ее открыл, потертый корешок, и увидел измятые исписанные страницы. Некоторые их них просто пестрили обилием слов, другие же рисунков, оставались даже отпечатки пальцев от грифеля карандаша и каплей кофе… Я помню каждый момент, где и как я оставил тот или иной отпечаток в своем прошлом, и, просматривая каждый листочек, я погрузился в ностальгию. Например, вот этот стих, я написал тогда, когда только начал встречаться с Лайсергом. Это было еще осенью. Первая страница блокнота была украшена нарисованными опавшими листьями, текст немного грустный, но романтичный, ничего пошлого или указывающего на то, что у нас было что-то серьезнее, чем поцелуи. Хоть Дител в каких-то вещах был стеснительным, он первый поцеловал меня, да и встречаться тоже предложил первым. Не знаю, как у него хватило на это духу, ведь его могли отвергнуть, посмеяться, рассказать другим, в конце концов, издеваться чуть ли не всю жизнь. Но я же не такой, и он во мне это увидел, наверное. Сам не знаю, почему я принял его предложение, но поначалу я даже не жалел об этом. Отношения и правда были теплыми и непринужденными, дальше дозволенного, дальше установленных границ, он не заходил, да и я не думал об этом. Следующая пометка была сделана тогда, когда он позвал меня на первое свидание, если его можно было таковым назвать. Поход в кафе, парк развлечений, прогулка по парку… поцелуи поздно вечером в темной стороне горящего фонаря, горячие руки под легкой осенней курткой… Все. Дальше лучше не вспоминать. Тряхнул головой, чтобы отогнать это видение, и перелистнул еще несколько листов. Я слегка улыбнулся, когда вспомнил, при каких обстоятельствах был написано четверостишье. Я его написал ночью, после того, как нас чуть не заметил мой отец, так не вовремя пришедший с работы пораньше. Лайсерг тогда был у меня дома, и он, как ошпаренный, выскочил из постели на тяжелые шаги родителя по лестнице, хорошо, что мы тогда не успели раздеться. Отец тогда не понял, почему он такой красный от смущения, и поспешил так быстро попрощаться. Я тогда лишь мило улыбнулся и пожал плечами, а затем набросал несколько шутливых строчек и пририсовал комичную рожицу с румянцем на щеках. От неожиданности я слегка вздрогнул, когда, перелистнув страницу, из блокнота что-то выпало. Я нагнулся, чтобы поднять, и тут же понял, что это фотография. Что она тут делает? Развернув картинкой к себе, я недоуменно стал разглядывать содержимое, смутно понимая, когда был сделан снимок. В блокноте была лишь одна пометка – «Совершенно секретно!», аж красным стержнем. И эта фотография… Ее сделал я. Подглядев в ванной комнате за Лайсергом, который оголился по пояс, я заснял на телефон его «позор», как он сам его называл. Чисто для себя, никаких других мыслей не было. А сейчас есть… Придержав снимок, я потряс блокнот, чтобы проверить его на наличие чего-нибудь еще, но, увы, вкладышей больше не оказалось. Снова открыл на той же странице книжечку, но повторная проверка не дала результатов – больше я ничего не писал. Сердце чуть в пятки не ушло, когда я почувствовал чужую руку на своем плече и от испугу быстро захлопнул блокнот вместе со снимком. - Ты чего? – знакомый смешок рядом с ухом, и я тут же расслабился, медленно поворачиваясь к брату. Сначала показалось, что это кто-то из родителей, но мои опасения оказались ложными. Хао смотрел на меня со смесью удивления и интереса, а также присутствовала толика… облегчения что ли? - Сдал сонату? – будто он сдавал какой-нибудь экзамен государственной важности. Хотя, даже эта жалкая соната уже являлась его ключом к свободе, ведь она была последняя из всего списка. - Да, - брат улыбнулся и снова перевел взгляд на книжку в моих руках. – Что это? Из страниц торчал угол снимка, и он потянул за него, чтобы вытащить. Сначала я подумал, может, стоит остановить его? Но он все же имеет право знать, потому что эта проблема касается нас обоих. Хао рассмеялся, рассматривая фотографию, а я облокотился о столешницу и положил на деревянную поверхность старый блокнот. - Ты снимал? – он посмотрел на меня, ядовито усмехаясь, а я кивнул, ибо скрывать здесь было нечего. – Откуда у него это пятно? - В позапрошлом году несколько одноклассников наказали его таким образом, потому что он не хотел брать на себя ответственность за небольшую шалость над учителем технологии. Она была незначительной, но он все равно отнекивался, и вот, когда преподавателя не было в классе, парни немного переборщили и прижгли ему бедро, изобразив… детородный орган, скажем так. – Я усмехнулся. – Эффекта они ждали другого, наверное, хотели лишь запугать, но за этот ожог влетело потом всем, даже отсутствующему учителю в этот момент. Лайсерг перенес это стойко, но затем он стеснялся показываться оголенным по торс, и вообще не показывал своего «позора», как он считал. Хоть эта история и не смешна, пятно мне показалось очень милым, и я заснял его. Тайком. - Садист, - в глазах Хао мелькнула гадкая идея, которая, кажется, плескалась и билась в глубине и моих глаз тоже. Он притянул меня к себе и чувственно поцеловал, сразу проникая языком глубже в мой рот. Губы после игры на флейте были сухими, но я быстро исправил это. Сильно прижался к такому дорогому, за столь короткое время, телу, и снова пропустил сквозь пальцы его волосы, слегка сжимая их у корней. Сейчас неважно ничего: ни родители, которые сидели внизу в гостиной после работы, ни эта проблема с Лайсергом, потому что мы ее уже решили. Только что. С неохотой отпустил его губы после нескольких минут поцелуя, разочарованно простонав. - Предлагаю размножить снимок. Прогуляемся? – Хао подмигнул мне, а я уже кинулся собираться на улицу, ведь с этого момента наш домашний арест официально считался оконченным. - Хидори-сан, пожалуйста, начните читать со второго абзаца на странице 37… Я отрывками слышал учителя английского и отвечающих одноклассников, так как был занят важным и ответственным делом – набирал смс-ку Лайсергу. Да, у меня в телефоне до сих пор был его номер, но вот моего у него не было. Я просто сменил симку, а все контакты остались в мобильном. «Загляни под парту» Я стал осторожно наблюдать за каждым действием Дитела после того, как он получил мою смс. Почему-то он сразу посмотрел на меня, будто узнал, что это именно я написал. Я даже не скрывал, потому что надобности в утайке моего номера после нашей выходки уже не будет. Хао также склонил голову набок, подперев ее рукой, и заинтересованно наблюдал за ним. Лайс аккуратно пригнулся, шаря рукой по полке под партой, и, не доставая ничего на столешницу, покрутил кусочек бумаги в пальцах у себя на коленях. Да, мы разрезали оригинальную фотографию на небольшие квадратики, чтобы он бегал по всей школе и собирал ее как мозайку. Сначала, из-за одного куска ничего не будет ясно, но он прекрасно понимает, что я неспроста затеял эту игру. «Следующая часть под часами» Прочитав смс-ку, он перевел взгляд на настенные часы, которые весели над доской рядом с учительским столом, и еле заметно сглотнул. Рен, заметив наши манипуляции, склонился к Хао, который сидел рядом с ним, и что-то спросил шепотом. Брат ответил ему, а на губах Тао расплылась ядовитая улыбка, и он тут же толкнул спящего Хоро, пытаясь рассказать ему нашу затею. Я жестом показал Хао, что все идет нормально. Да, нам пришлось прийти в школу чуть пораньше, чтобы разложить все кусочки по разным концам школы, но оно того стоило. Когда прозвенел звонок, мы все остались на местах, а Лайсерг кинулся к часам, чем вызвал удивление учителя и его нескончаемый поток вопросов. Рен снимал попытки Дитела на телефон, чтобы также иметь компромат, хоть и небольшой, но все же. Мы следовали за ним по всей школе, чтобы просто запечатлеть эти смешные моменты и удостовериться, что он собрал еще один пазл мозайки. Места, кстати, были самые разные: от горшков с цветами и рам картин до папок с бумагами в учительской и крыши школы. Самое главное, что Лайс так и не догадывался до сего момента, что у меня есть эта фотография. Даже не знал, что я ее вообще сделал. Кстати, я тоже позабыл о ней, если бы я вчера не заглянул в блокнот прошлого… Прозвенел очередной звонок с четвертого урока. Через смс-ку я отправил Дитела за предпоследним кусочком снимка, а сам направился в туалет на третий этаж вместе с остальными. - Думаешь, он понял, что изображено там? – Рен оперся спиной о кафельную стенку, сложив руки на груди. В прочем, как и всегда, он смотрел на всех с издевкой и насмешкой, хотя сейчас было весело всем, особенно мне. - Я видел, как он склеивал их скотчем на предыдущем уроке, - Хорокей уже давно проснулся, все-таки учебный день уже подходил к концу. - Жаль, я не могу заснять его в учительской. Интересно, ему влетит за то, что он роется в их документах? - Если заметят, то должно. А что, разве нам плохо? – Хао усмехнулся, рассматривая кончики своих волос и перебирая их пальцами. Я же крутил в руках телефон, ожидая того момента, когда электронные часы покажут 12:50. «Туалет на третьем этаже» Единственное, что я отправил ему. Думаю, он умный мальчик, поймет, что ему надо будет прийти к нам за самым главным и нужным куском фотографии, ведь на нем был изображен его ожог, который он всенепременно должен забрать. - Все самое вкусное оставили напоследок, - Рен быстро облизнулся, нетерпеливо посматривая на дверь. Из-за шума в коридоре было сложно полагаться на звук, поэтому я переместил взгляд вниз, чтобы увидеть в щели его тень. Через несколько минут же она появилась, но замерла на пару секунд в нерешительности. Дверь тут же открылась, и на пороге показался все же Лайсерг, только он не спешил пройти внутрь, так как, наверное, помнил, что с ним произошло в прошлый раз, когда он «нарушил границу». - Рискни, - Хао дернул бровью и хмыкнул, перебегая взглядом от Лайса к его ногам и обратно. Он нерешительно перенимался с ноги на ногу пока еще в коридоре, а в руках сжимал склеенную мозайку, где недоставало одного пазла. Он медленно вошел в туалет и прикрыл за собой дверь, чтобы больше никто не мог наблюдать за действиями и быть свидетелями. Чего? Не знаю, многое выяснится прямо здесь и сейчас. Хао лишь пригрозил, на самом же деле мы и договаривались, чтобы его «тернистый путь» заканчивался здесь. Надо же когда-то начинать бороться со своими страхами! Правда, Лайсерг? - Откуда? Единственный его вопрос будто подсек меня, я просто не готовил ответа на него, да и есть ли смысл врать? - Просто сфотографировал тебя в твоей же ванной, - я пожал плечами, - мне тогда можно было. Я крутил между пальцами тот самый недостающий кусочек со знаменитым ожогом в пошлом образе, а Лайсерг завороженно следил за ним. - Я думаю, ты понял, что здесь именно изображено? Поздравляю, вы прошли всю нашу игру, забирайте ваш приз, - пафосно проговорил я и кинул ему в руки последний компромат. Дител тут же вклеил его в остальную мозайку и несколько секунд всматривался в нее. Мы молчаливо наблюдали за его реакцией. Хао нахмурил брови, когда Лайс достал зажигалку, которой у него не должно быть, по идее, и поджег фотографию с двух углов. Она быстро начинала оплавляться, скукоживаться и обугливаться, истощая неприятный запах, и небольшой огарок оказался на полу перед его ногами, который он тут же затоптал во избежание пожара. - Неужели ты думаешь, что это единственная копия? – брат достал из сумки обычный альбомный листок, где была ксерокопия снимка. - Зато мне так будет легче, - спокойной ответил Лайс, всматриваясь в отчетливое изображение себя самого с гибкой оголенной спиной, джинсах и ожогом чуть выше бедра. В зеркале ванной же было очень хорошо видно его лицо, что еще раз доказывало, что на фотографии именно он. И Дител не сможет опровергнуть это и списать на то, что снимок размытый, и вообще это какой-нибудь другой парень. – Я понял, чего вы хотите. - Неужели? – вмешался Рен, а его голос резко разрезал затянувшуюся паузу между нами. - Оставь меня в покое, - я закрыл глаза и потер переносицу, тяжело вздохнув. За весь день я уже вымотал себя не хуже трудившегося в грязной шахте шахтера. Решил сказать первее его, чтобы он снова не ляпнул какую-нибудь чушь, вроде той, что он высказал в столовой. – Иначе снимки быстро разлетятся, и не только по школе. Ты же сам это понимаешь, Лайс. Не в первой, правда? Я попытался изобразить Рена, хоть в чем-то, чтобы мое лицо было убедительным и решительным, в отдельном случае для Лайсерга. Да, напомнил я ему, как он совсем недавно поступил со мной также, только я решил лишь предупредить, но если все-таки не выйдет… - Плачу той же монетой, Лайсерг.