Вам и не снилось… (!)

— Здесь пиздато, с удовольствием буду спать тут, - уютно, подобно домашнему котейке, потянулся и зевнул сладко Михаил Горшенёв, расположившись на раздвинутом комфортном диване в комнате Аси. — Пожалуй, я тоже тут прикорну. Уютно… Да и, - Балу на этих словах оглянулся с опаской, чтобы не попасться на глаза чопорной и уставшей Марго, — Можно и не бояться подзасрать немного, если что вдруг. Шучу, мы же не варвары какие-то, - Шура посмеялся сам над своей же хохмой, наблюдая, как Горшок, почти по-хозяйски, уже пристраивался на выбранной части дивана. — Да, конечно. Располагайтесь поудобнее, - несмотря на всю вежливость, кротость и учтивость ответа, как он и прозвучал, Ася в душе своей ликовала неистово, как радостный ребёнок, что получил на праздник долгожданный и очень желанный подарок. Да и она не особо боялась и стремилась скрыть свой восторг сложившейся ситуацией — личные шуты у тебя дома, а любимые участники и спят у тебя в комнате. В дверном проёме грациозно появился Княже, подобно местному соседу в коммуналке. — Машка умаялась совсем, заснула как убитая, на кровати. Мы вот у Марго останемся, у неё такая светелка интересная, сразу вдохновление появляется, - мечтательно и очарованно произнёс Андрей, оглядываясь на чудное место ночлега. Комната Арсеньевой была напротив, в паре метров от Асиной. Сама Рита пропала надолго в ванной, тщательно смывая всеми возможными средствами свой плотный и яркий макияж. Далее умывание, увлажняющий крем, скраб для губ… Все тонкости, образовывающие привычный ритуал Марго, что устаканился чётко с подростковых лет. Невольно, Поручик и Яша сладко заснули, с едва слышным сопением, на просторном диванчике в гостиной, заботливо накрытые Рубинштейн лёгкими покрывалами и пледом сверху — из окон дуло холодно, а разгорячённые тела требовали срочного проветривания помещения. Уморились ребятки совсем. А вот Андрей расхаживал взад и вперёд, неловко понимая, что присоединиться к девушкам… Кхм, в кровать, будет очень неприлично и странно с его стороны. Но изучать обитель «неформалки» было ему только в радость, с умилением находя новые интересные детали. Злоба на «девушку с сумкой», что заставила дружную компанию бегать за ней и Асей целый день по летнему и непонятному Питеру, исчезала. Князь чувствовал неясное родство и тепло, находясь в её комнатке. Миша вот, успел застать этот «алтарь». Ася распереживалась на сто лет вперёд, мол «опозорилась» и «произвела глупое впечатление». Однако, Гаврилу очень порадовала и улыбнула эта композиция из фотографий, даже тех, которые, он пока в своей жизни и не делал. Где, к примеру, Горшенёв с длинными волосами или огромным ирокезом. А на некоторых фото он крупнее себя самого, мужественный, накаченный и до боли… Серьёзный. Гримасу не скривил, смотрит глубоко и в душу будто бы. Ему стало на секунду дурно от самого же себя, но так было до жути интересно узнать, как он к такому образу пришёл. Мишка уже тоже крепко спал, почти впал в спячку глубокую , как настоящий медведь. Хотя, Балунов усмехался какое-то время, что друг его, с таким количеством впечатлений и вопросов не заснёт так быстро. Но он ошибся, одноклассник отрубился быстро, как и все почти в этой прекрасной квартире. Правда, пока не маячила поблизости строгая Марго, а Князь бороздил коридор туда-сюда, меряя его нервными шагами. Аська ожидала пропавшую в «салоне красоты» подругу. — Блять, опять она там пропала на неизвестно столько! А мне-то тоже мыться надо, переодеться…, - шатенка замялась, застеснялась на последней фразе под внимательным и любопытным взглядом темнобрового мужчины. — Да переоденься сейчас, я отвернусь!, - как ни в чём не бывало, но галантно предложил свою честную альтернативу Саша Балунов, опираясь локтями на мягкий, слегка скрипящий диванчик. — Нет уж, нет уж! Я на солёное потное тело свою чистенькую пижаму не натяну!, - принялась махать руками раскрасневшаяся Аська, присев на край спального местечка. — Как знаешь, как тебе угодно, - подытожил невозмутимо Балу, задумавшись потом о своём. Андрюша периодически возвращался в будущее место для ночлега, где мирно сопела Нефёдова и видела, небось, десятый сон. Решил повнимательнее изучить пробковую доску — посередине три фотографии-полароиды, прикреплённые на разноцветные кнопки. Посередине красовалось фото девушки, ещё не с такой чуднóй стрижкой, но очень счастливой — она обнимала женщину. Сначала, издалека, кажется, что дама тоже, вполне себе юная леди, но присмотришься вплотную — морщинки выдают возраст в ней. Счастливая Рита и не менее счастливая дама похожи были очень друг на друга. Те же черты лица, взгляды и мимика. Княже с точностью подмечал все сходства и детали, как матёрый художник. «Наверно, мама её. Видно, что любит её очень», - с улыбкой умиления размышлял про себя Андрей, любуясь тёплой семейной фотокарточкой. Справа — узнаёт Асю и Риту, опять с другой причёской. Волосы чуть короче, чем на том фото с предполагаемой мамой, но тоже с натуральным оттенком девушки — тёмный-тёмный пепел. Подруги лучезарно улыбались, только Аська чуть скромнее, а вот Марго широко-широко, обнажив зубы, выставляя худенькие ручки высоко вверх. Стояли подруги на фоне какого-то парка с невиданными аттракционами. В руке Рубинштейн зажата огромная розовая сладкая вата. «Давно дружат?», - с той же улыбкой вопрошал про себя Князев и переводил взгляд на третье фото. Оно покосилось, видимо, Рита его хотела спешно снять с доски, да забыла про это дело. С яркой фуксией на голове, она стоит в объятиях молодого человека с чёрными, как смоль, короткими волосами. Незнакомец с фотографии приобнимал Арсеньеву сзади, романтично и влюблённо целуя ту в щёку. В глазах и на губах Марго мелькала всё та же улыбка, всё то же счастье, а один глаз игриво подмигнул фотографирующему эту красивую пару. Изучив этот интересный уголок, Андрей постарался понять, какой человек Маргарита сама по себе. Не знал он в тот момент, зачем столько времени думает об этом. Просто стало любопытно. Наконец, в комнату вошла её хозяйка, дотирая полотенцем ароматно-пахнущие мокрые локоны. Она передала его заждавшейся подруге. — Отнеси обратно, пожалуйста. Лень тащиться, спать хочу…, - зевнула широко Арсеньева, коротко обняв Асю, никто не мог понять, зачем. — Без проблем, Кис. Тут это… Твой гость тебя ожидает, не томи, - многозначительно подмигнула Рубинштейн соседке, исчезая в коридоре. Маргарита нервно дёрнула головой, чуть не потянув мышцы в районе шеи. — Ох, точно! Андрейка, прости меня… Я то туда, то сюда. У меня на такие случаи есть мягкий матрас, постелю тебе у кровати, хорошо?, - жестикулируя много и не всегда к месту, Рита старалась сохранять спокойствие в присутствии Князева. Да, да, её любимого Князева, что сейчас… Будет ночевать с ней в одной комнате, практически. — Хорошо… У тебя тут красиво и комфортно очень. Извини за вопрос, он может быть невежливым и все дела, но что это за парень тут, - Андрей всё же спросил это, указывая пальцем на темноволосого, в чьих объятиях была счастлива сама Маргоша. — Нууу… Это Дима. Мой бывший молодой человек. Он в прошлом, в не лучших чувствах покинул меня. Фотка старая и грустная, надо бы снять её уже, спасибо, что напомнил избавить моё священное местечко от такого мусора!, - замешкалась в своих объяснениях Маргарита, торопливо очищая доску от неприятной фотографии. — Расстались? А почему?, - хлопая глазами, недоумевал Андрей, успевший найти в чертах девушки много обаятельного, как и Миша в Аське. — Долгая история. Просто мальчик закомплексованный, с помощью постоянных и коротких романов повышал себе самооценку. Я была… Очередной игрушкой на время. Под конец стал ошиваться с другой, я измену прощать не стала и решила всё закончить. Он был только рад этому, наверно. Да не суть, сейчас просто… Не так давно напомнил о себе, «хочет всё вернуть», да кому там верить, ха, - горечь и обида звучала в этом ответе, лицо девушки с яркими волосами сделалось мрачным и серым, большие глаза блеснули едва видимыми Князеву слезами. Но он их заметил, и почувствовал себя чрезвычайно виноватым за заданный вопрос. Расковырял рану в сердце Арсеньевой. «Неформалка» не стала рвать фотокарточку или уничтожать зажигалкой Аси, просто спрятала в ящик рабочего стола. Она хранила какие-то детали, как неизбежные воспоминания о прошедших моментах жизни. Вот когда-то сфотографировалась с важным и любимым человеком перед походом на концерт группы «Би-2». Маргарита вспомнила внезапно, пока направлялась в небольшую кладовку за матрасом для гостья, как Ася была недовольна выбором Риты. «Ушла со своим Димочкой на концерт, а со мной на «Бригадный подряд» не удосужилась пойти!» Рубинштейн обиделась, потому что новой любви подруги она не шибко доверяла на все сто, хоть и уважала выбор Марго и была рада за неё искренне. Без шуток и лжи. «Мы любим «Би-2» оба, а твой «подряд» я никогда и не слушала, ты бы померла со скуки, если б я там унывала без драйва», - так отвечала ей на это влюблённая Ритка. И как назло ведь. Отношения длились недолгий для других, но вечный для неё год. И так под конец всё обернулось. После сотни неудач и провалов, в любовь верить юная максималистка-нигилистка не желала больше совсем. Доставая неуклюже неповоротливый матрас, Маргарита рисковала нехило-таки кувыркнуться ненароком и покатиться по коридору колобком. Размышляла она одновременно и о прошлом, и о том, что будет спать с Андреем в одной спальне. Да и её больше волновало то, что молодая группа «Король и Шут» вообще каким-то боком оказались в этом времени и у них дома. Ни в одном чёртовом фанфике таких чудес на раз не нашлось бы. Княже появился в проходе, секунду понаблюдав, как старательно, но с кряхтениями и тихим матом Марго тащила обеими ручками в мёртвой хватке его спальное местечко. — Помогу?, - Андрей подошёл к хозяйке, и как джентельмен, взял габаритный груз на себя. — Д-да, с-спасибо…, - девушка засмущалась очень сильно до горящих ушей и красных щёк, спешно засеменила за ним следом. Недалеко от мягкой кровати, где покоилась крепко спящая Маша, Андрей расположил свой скромный матрасик, да обессилено упал на него, приняв от Риты подушку и одеяло. В светелке горела только гирлянда на стене, переливаясь яркими цветами, мигая в разном темпе и вариациях. В темноте еле различались силуэты молодых людей, даже свет радужных огоньков не освещал полностью их лица. — Спокойной ночи, Маргоша. Спасибо за ночлег… Спасибо за то, что нашлись, - зевая, устало пробормотал благодарный Князев, удобно укладываясь на своём местечке. — Доброй ночи, - не менее сонно ответила Арсеньева, тихо и осторожно ложась рядом с Марией в свою постель.

***

Сон ни в одном глазу. Что Ася, что Марго, обе подруги, лежали неподвижно, глядя в потолок. Возникало тысяча вопросов. Конечно, в первую очередь они задумывались о возможных психических расстройствах, бреде, галлюцинациях, последствиях алкоголя, сигарет, энергетиков и кофе… В мире нашем, с такой медициной, подобные сюрпризы объяснить легко. Но всё же, критическое мышление оставалось и не подводило — просто видение ты не потрогаешь и не ощутишь то тепло, даже от самых незначительных касаний. Решив вкусить весь приключенческий дух начинающейся интересной авантюры, а девушки, эти самые авантюры, обожали до чёртиков, подруги всё же поверили в историю с путешествиями во времени. А что плохого в этом всём? Ситуация развернулась как нельзя прекрасно. Можно с ними выстроить хорошие, бескорыстные (может и чуть-чуть корыстные) взаимоотношения. Каждая без стыда и совести, в первую очередь, думала о своих желаниях, зародившееся в прекрасные девичьи годы, когда обоим было лет по шестнадцать. Рите было бесполезно каким-то образом претендовать на Михаила Юрьевича, скрепя сердцем она «уступила» (сложно это назвать таковым, ведь Миша сам сладко заснул на диване Рубинштейн) его подруге. Для Аси Мишка был больше, чем просто кумир. Родственная душа? Соулмейт там, любовь, друг? Называйте, как хотите. Но безбашенная обладательница волнистых пушистых волос, обожающая носить свои берцы и курить белые длинные сигареты, отжигающая на басу, влюблённо потом рисует на холстах прекрасные облики и портреты, вас точно заверит в том, что её чувство по отношению к Горшку — самое , что ни есть, высочайшее, но к сожалению, до конца, для неё самой, необъяснимое. Она почти ничего и никогда не боится, всё время пробует новое и разное. И одеваться любит по-всякому, но со вкусом, «по-панковски». Красиво. Нередко кто подмечает её потрясающее чувство стиля. Художник всё же, как никак. Ася, словно вихрь. Быстра, полна всего и всегда это что-то кому-то принесёт. Ей всегда есть, чем поделиться или что рассказать. У Маргариты всё совсем… Совсем иначе. Она очень восхищается шутами, но выражает это просто наслаждением от каждодневного прослушивания их альбомов. Ей очень тяжело иметь глубокую привязанность к кумирам, для Марго сразу всё это оборачивается слёзной трагедией. Всё самое интересное внутри неё самой, ей по многим причинам нелегко сразу кому-то открыться. Излишняя откровенность часто приводила её к печальным исходам. Но, рано или поздно Маргарита сдаётся с потрохами и об этом потом сильно-сильно жалеет. Укутается в растянутые толстовки и болтающиеся джинсы со всем удовольствием. «Зато никто не увидит недостатков моего тела!», — повторяла она из раза в раз, даже в редкую жару надев на себя лонгслив, который ей слегка велик. Так и в быту — в больших наушниках, наедине с собой, в закрытой тёмной комнате, с утра до ночи монтирует очередную нарезку кадров или кусочек планируемой короткометражки. Едкий белёсый дым, исходящий даже из дорогой трубки или папироски, не интересен более ей и не манит, не притягивает, как несколько лет тому назад в лихие подростковые годы. Всё исключительно в себе. Даже сердится тихо. Закроется также в комнатке, потопает ногами, кинет телефон на мягкую кровать (а потом побежит проверять разбит ли экран), потом, в большинстве случаев, может поистерить громко, проклиная всех и всюду, а успокаиваться будет, смотря какой-нибудь фильм. В худшем случае поссорится с несчастной Асей, что может попасть ей под горячую руку. Но с каждым днём Марго понимает, что мало кому интересны её беды — воспитывает она теперь себя сама, и прорабатывает всё наедине с собой. А так… Арсеньева была бесконечно счастлива и готова расплакаться от переполняющих в груди эмоций, увидевшись наконец-то со своим вдохновителем, что разделил бы с чуткой, романтичной «неформалкой» любовь к той самой лирике, которую не очень воспринимали Гаврила с Аськой. Но если от последней так и веет радостью, светом после этой неожиданной встречи, то Маргарет всё ведь держала глубоко в себе. «Сохранить лицо», в этой ситуации, было дороже всего, наверно. «Если уж, передо мной, во плоти, люди… «Подарившие» мне Асю, и лучшие годы моей юности, вдохновение… То не имею право проявить перед ними свою слабую сторону, натуру. Я человек нескладный и непонятный, и меня мало кто воспринимает всерьёз. Не повторю всех своих совершённых раньше ошибок.» Риту сильно давило в тисках и загоняло в жестокие рамки чужое мнение о ней самой. Если почти весь вечер, только спокойные и строгие нотки звучали в голосе девушки, то сейчас, в абсолютно кромешной тьме, в компании мигания фонариков гирлянды, ей хотелось визжать, как маленькая влюблённая девочка. Минуту длился этот внутренний диалог с самой собой. Стыдно подругам потом стало за эгоистичное «Я влюблю в себя его… Или их… Исполню мечту свою, налажу личную жизнь, приобрету классных друзей. Задам много вопросов и чему-то научусь». Ну, последнее ещё было интересным и даже неплохим вариантом, однако, в тот момент, нарочно и не придумаешь, в головах подруг-студенток крутились быстрой каруселью иные совершенно мысли. В жарких постелях вертеться, как уж на сковородке, пытаясь утихомирить ход размышлений, тоже не было идеальным вариантом для хозяек, но ни одна, ни другая, спать так не собиралась. Необходимо было всё между собой обсудить, и подумать тщательно вместе над тем, что же делать дальше, да чем же стоит заниматься при таком выпавшем им шансе. А значит, спящих в «хоромах» нужно не надолго покинуть. Перед выходом девушки убедились, что все спят. До единого. И в спальнях, а затем и в зале. Крепко-крепко. Оказавшись за закрытыми дверями комнат, подруги одновременно кивнули друг другу, мол «Идём на кухню, нужно поговорить». На цыпочках, внимательно следя за тем, чтобы двери не хлопали громко, а ноги не топали, Марго и Ася отправились на кухоньку, при слабеньком свете бледной луны. Шумно выдохнув, обе присели за кухонный стол. — Блять! И что это нахуй было?!, - первая «заорала» шёпотом Рубинштейн, чуть ли не стуча кулаками по деревянной поверхности столика. — Да не ори ты! Сама задаюсь теми же вопросами, что и ты. Предлагаю сейчас выпить, - быстро замахала руками обеспокоенная Арсеньева, дабы никого не разбудить. Затем, юркнула в ярко светящийся по ночам холодильник. — Тебе сидр от «Somersby», или «Garage»? , - девушка доставала бутылки со слабым алкоголем, следя за тем, чтобы ничего не разбилось. Если бы что-то и грохнулось, это было стало последней каплей до нервного срыва. — Да ну, слабое пойло! Давай водку, что ль, - попросила Рубинштейн подругу, та в ответ кивнула и полезла в «запасы на чёрный день.» — Терпения нам в этом неведомом приключении, а главное, здравого рассудка! Чин-чин?, - произнесла шёпотом Маргарита свой «тост», подняв открытую бутылку ежевичного сидра, так как никакую совместную пьянку она без «чин-чина» начать не могла. — Чин-чин, - устало ответила ей Ася, стукнув своей бутылкой о бутылку Марго, да залпом выпила из горла спиртной напиток, сильно сморщившись. Ася тоскливо посмотрела на слабо бликующую склянку в своей руке. Прозрачная, словно вода, отрава, которой девушка так любила злоупотребить в любой ситуации, размеренно плескалась в тоненьких стенках бутылки с гордой гравировкой «ГОСТ 12712-2013». И как, думалось ей, всё могло буквально за один день перевернуться с ног на голову, превратив жизнь не то что бы в сказку, но, по меньшей мере, в удивительную и по истине уникальную историю. Нечто пугающее было в этом всём, нечто потустороннее и аномальное, что-то такое, что должно было заставить кровь стынуть в жилах, но чёртов восторг от встречи с объектом своей давней любви заставлял сердце девушки биться быстрее, а щеки розоветь. Рубинштейн усмехнулась наивным мыслям, коря отчасти себя за такую непосредственность в столь серьёзной ситуации. Что касается других ребят, то их появление в образе «на дофига лет старше» было столь же удивительно, как и возрождение из пепла очаровательного феникса с плакатов за дверью. Ася сделала очередной глоток своего пойла. Жжение в глотке и жар в груди сподвигли сознание на откровенную беседу, которая до этого была под строгим запретом, но сегодня, по стечению многих обстоятельств, должна была состояться. Стекло звонко стукнулось об стол, а девушка потянулась к пачке с сигаретами, брошенной на подоконнике. —Ася, я просила,— Маргарита поморщилась, с жалостью и осуждением следя за действиями подруги,— не нужно курева в квартире. —Марго, ёб твою...— Ася уже готовилась клацнуть колёсиком дешевой зажигалки, но ловкая рука Арсеньевой спешно выхватила ещё неприкуренную сигарету. —Никаких сигарет. В этой квартире. Никаких, слышишь?— голос Маргариты звучал неожиданно резко. Поймав опешивший взгляд Рубинштейн, девушка смягчилась,— Прости, просто… нервы. Держи. Ася с недоверием воровато взяла обратно своё «сокровище», но, вопреки ожиданием подруги, сунула его обратно в полупустую пачку. —Я так не могу...Это жесть какая-то ё-моё!— маленькие кулачки вновь стукнули по столешнице,— Ты же сама знаешь, да? Вот представь... Я тут, а он в моей, сука, комнате спит. И что? Что ты думаешь,— голос девушки подрагивал, словно она хотела сказать нечто важное для неё, но безмерно сокровенное,— Мне он так нравился, но, по очевидным причинам, я хер забила: ну мёртвый дядька, в отцы мне годится... Вот нечего делать было, а... А сейчас он ЖИВОЙ, молодой, чёрт возьми!— на последних словах Ася уже практически развалилась плашмя на столе, удерживая трясущимися ладошками щеки собеседницы, точно опасаясь, что та отвернётся. —Отлично, Ась, отлично,—Маргарита утешительно похлопала подругу по плечам, параллельно пытаясь высвободиться из её цепких рук,— и что? Правда, сама меня всё трясла, что это любовь к «безвременно почившим»— чушь. В конце концов,— голос стал тише,— ты же не собираешься лезть в чужую жизнь?Одному Богу известно, что произошло и почему всё вышло именно так, просто, ради, блять, всех высших сил, не ввязывайся в то, о чем пожалеешь. — Но я... Внезапно, к удивлению обоих, они услышали тихий кашель, словно вошедший нарочно хотел привлечь внимание к своей персоне. Подруги обернулись в испуге. Ася чуть не уронила полупустую бутылку, а Маргарита стала тихонько икать. Михаил Горшенёв, опёршийся на кухонную столешницу, усмехнулся такой реакции хозяек на его «эффектное» появление. — Мы тебя разбудили?, - на лице Марго заиграла нервная улыбка, но взгляд строго устремлён в сторону Аси, что как раз и орала на всю Ивановскую громче всех. — Не берите в голову. Сейчас точно не засну, так вы ещё и пьёте в скромной компании, решил присоединиться, - Горшок махнул рукой на ситуацию, и присел за стол, совершенно не заботясь об услышанных словах Рубинштейн. — Что же… Ты пришёл, значит можешь задать любой интересующий тебя сейчас вопрос. Такой долгий путь проделали. Было бы очень некультурно с нашей стороны не сдержать обещание, - Рита сжала руки в замок, тут же их скрестила их на груди. Каждое движение было нервным, предоставлять информацию будет морально тяжело. — Меня тоже можно спросить обо всём, если что-о!, - Ася снова присоединилась к беседе, явно не желая упускать свой шанс. Предполагаемый вопрос-ответ перерос в долгий душевный разговор обо всём, что было сейчас известно. — Я женюсь во второй раз?!, - узнав о том, что у него будет второй брак с Ольгой, мужчина поспешил тут же протереть глаза, не веря этому. — Да… Анфиса умерла где-то в начале нулевых, - Марго иногда любила лишний раз покопаться в дополнительных источниках ради эксклюзивных фактов о знаменитостях. Сама не знает зачем. — И у тебя родилась дочка! Сашенька…, - Ася произнесла это с умилением, вспоминая, каким замечательным и любящим отцом был Миша при жизни. — Дочка… Как здорово!, - Горшенёва порадовало это известие. — В последние годы ты был безумно счастлив. Воплотил давнюю мечту, поставив зонг-оперу “TODD”. Обрёл семью. Ты очень любил жену, падчерицу Настю и дочку Сашеньку… Она так на тебя похожа! Все по тебе очень скучают… На прощании и подростки, и взрослые, мужчины, женщины… Каждый горько плакал. Твоему брату Лёше тоже плохо, Князь тоскует, Балу…, - сообщать плохие новости Рите было всегда легко до этого момента. Говорить живому человеку, кто скорбит о нём, это паршивое чувство. — Рита, блять, что ж ты всё о смерти!, - Ася уже не сдерживалась, и в расклеенном отвратительном состоянии плакала, как в не себя. Миша сидел напротив них, за столом. Принимал услышанное, как что-то из рода фантастики. Девять новых альбомов, новые татуировки, включая портрет единственной любимой дочери. Вторая жена, о которой он не знал, ведь на момент своей молодой жизни прожигал свободное время с Анфисой. Уход Балу, уход Маши, что только пришла к ним. Какие-то новые участники. Что у них Ренегат забыл? Что за скрипач Каспер? И неужто сам Миша, полюбил всей душой театры и создал нечто большее в своей жизни, чем песни и музыку? Целое произведение, постановку. Он отбирал актёров, оценивал декорации… Сам играл главную роль. Затем, очень сильно его подкосило известие об уходе Андрея из группы в далёком от него 2011 году. Что этому предшествовало? Столько шли вместе рука об руку, и так всё случилось? — А что с Ягодой? Что с «Кукрыниксами»?, - Миша забеспокоился о судьбе группы младшего брата. — Распались «Кукры». Есть только теперь… Ээээ… Проект «Горшенёв»? Была на его концерте не так давно, какие же вы разные, но и одновременно так похожи друг на друга, ё-моё!, - заключила Ася, погружаясь в счастливые воспоминания о том событии. Горшок поник. И Шутов нет. И Кукров нет. А что есть? Овдовевшая жена, о которой он знать ничего не знает. Дочь-сирота. Родители без сына. Брат без брата. Друзья без друга, а поклонники без артиста. — Вот, я тут нашла фотографии. На первых ты с Олей, дальше фото с Настей и Сашей. А здесь вы с Княже… Взрослые. Смотри, вот ещё кадры с репетиций «Тодда», - Арсеньева протянула в трясущейся руке ярко светящийся смартфон с открытой в нём галереей фото. Горшенёв озадаченно водил пальцем по экрану современного девайса, научившись вмиг листать в нём фотокарточки. Так непривычно понимать, что в устройстве для звонков можно хранить фотографии… Милая белокурая девушка, держащая маленькую девочку. Следующая фотография — Миша держит кроху в балониевом зимнем костюмчике, крепко прижимая к себе. Парень широко улыбался загадочному экранчику, когда видел уютные семейные фото. Жену Ольгу он находил очень красивой и милой женщиной, а к дочерям проникся самыми сильными отцовскими чувствами в тот момент. Маленькая Александра Горшенёва и в правду была его настоящей копией. И вырастет она красавицей. На детских фото вместе с папой было видно, как сильно он её любил. На репетициях мюзикла он выглядел статно, строго. Волосы длинные, с сединой, так странно… Не уж то к сорока стал стареть? Невольно усмехался Миша, смотря на этого большого грозного дядьку с фото. — А как мои мама с папой?, - словно опомнился Гаврила, оторвавшись от самолюбования. — Отец твой…, - начала было Ася, осознавая, что принесёт дальнейшим известием удар для любимого музыканта. — Он умер, через сорок один день после твоей смерти, - печально подытожила Рита. Миша широко распахнул глаза, чуть не выронив из рук вещицу Марго. — От чего же умер я?, - тихо, почти одними губами вопрошал сам Горшенёв, резко встав из-за кухонного стола. — Сердечная недостаточность, - в слезах и сильной грусти заставила себя это сказать Ася, решив, что всё же он имеет право знать. Она кивнула подруге, как бы говоря «Продолжи». Таким образом, она надеялась изменить ход событий. Если Михаил узнает, почему он так рано скончался, может удастся предотвратить это. Арсеньева тоже питала надежду в глубине души своей, желая спасти фронтмена «Короля и Шута». — Вследствие длительного употребления алкоголя и наркотических веществ, - заключила Маргарита, поняв намёк Рубинштейн. Горшок сидел в оцепенении. Последнее за этот разговор известие ввело его в длительный транс. Изнутри пожирала тревога и осознание. Вместе с мыслями о том, как же он виновен перед всеми живыми, бесконечно любящими его людьми. Миша Горшенёв из 1998-го года ещё не умер, но чувствует, будто скорбит по самому себе.