Гроза над Татуином, ч. 2, Наследник

Дэван получил легкое ранение все в туже руку, Салита отправила Тиллу ухаживать за парнем, чему они вдвоем были несказанно рады. Комната, где положили Дэвана, так как он не являлся мандалорцем, была отдельной, и Тилла провела Дэвану сеанс "быстрого восстановительного лечения" и настроение у него улучшилось. Им никто не мешал любить друг друга. Мать-оружйница закрепила Атин за Асокой и Рексом, отдав им девочку, которая была счастлива и не отходила от мамы Асоки ни на шаг. Рекс тоже порадовался ребятенку. Асока была уже почти здорова. Она сама могла ухаживать за детьми, но Рекс все равно боялся за нее и ограничивал слишком резвые перемещения жены, боясь, что ей станет плохо. Кроме своих детей он опекал и ее. С четвертым ребенком забот ему прибавилось, но он с удовольствием возился со всеми четырьмя детьми, не делая различий между родными и временным приемышем. Асока кормила всех четырех, но и она любила их всех одинаково как ее муж. Понемногу она стала заниматься дыхательными упражнениями, медитацией, тренироваться с мечами. Это было нужно, чтобы придти в форму и укрепить себя саму. Конечно, клон боялся за свою жену, однако и он понимал, что если она ничего не будет делать, то начнутся проблемы. Мать-оружейница время от времени заглядывала к ним. Временный прикормыш был беспокойный. Он часто плакал и успокаивался только у кого-нибудь из супругов на руках, засыпал плохо, хоть Асока укармливала его досыта, вертелся в кроватке. Он будто чувствовал, что он здесь не навсегда и требовал внимания и еды. Близнецы были спокойные: ели и спали, отвлекаясь на короткий перерыв, чтобы покричать и поплакаться родителям о своих детских проблемах, мокрых пеленках и подгузниках. За четырьмя детьми присматривала Атин, пока мамы Асоки не было рядом. Она была маленькая и любопытная, но вполне самостоятельная и очень живая девочка. Супруги очень радовались, и Асока часто говорила ей, приласкав ее: - Вот такую дочку мы и хотели. Рекс решил, что мальчишки мальчишками, а эту девочку он будет учить. - Ты, посмотри на Атин, дорогая. Это же коммандер, а не девчонка! - и добавлял посмеиваясь. - Она такая шпилька, как ты. Асока при этом чисто по-женски тихо и кокетливо хихикала. - Значит, Рексик, у нас теперь в семье две Шпильки. - Папа, а почему мы с мамой Шпильки? - спрашивала дочь. Рекс обычно слегка подбрасывал ее вверх, ловил и обнимая отвечал: - Вырастешь, дочка, поймешь. Немного погодя Рекс привез от старшей дочери Актаара. Ему исполнилось четыре года. Конечно, супруги предупреди Атин, что у нее есть братик. Малыш очень соскучился по отцу, а Рекс скучал по сыну не меньше. Актаар очень удивился, когда увидел столько братиков и сестричек, а маму стройной. Маленькому джедаю была доверена роль старшего. Актаар и Атин сначала смущались, но сын Рекса был очень общительный мальчик и при этом будущий джедай, поэтому минут через пятнадцать дети уже весело смеялись, а еще через пятнадцать носились по комнате и играли. Они подружились. Пришлось поставить еще одну лавочку и попросить еще одну постель для мальчика. Однако вечером, играя во что-то, они так и заснули вместе, на одной лавочке, с игрушками в руках. Было раннее утро. Даркс и Гарда еще не появлялись. Мать-оружейница вздохнула, посмотрев на оставленные ими инструменты, и принялась наводить порядок в кузнице. Молодо-зелено. Может они талантливые, но убирать за собой их надо бы приучить. Она думала о том, что пошел третий день, как Вольф и Тор в госпитале. Забрака собиралась идти к ним. Кто-то окликнул ее. Женщина обернулась. Сзади стоял Фенн бледный и не выспавшийся. Она знала почему: Мандалор помогал Салите и дежурил в госпитале при раненных. Они поприветствовали друг друга. - Кьяра, я хотел предупредить тебя: родители Даркса здесь. Ты могла бы поговорить с ними? - О чем? - Видишь ли, как Мандалор и командир группы Защитников я прошу у тебя руки Гарды Вэй для моего бойца Даркса Бивийна. - Что-то они не торопятся обрадовать меня новостью о своей свадьбе. Им это надо? Мандалор махнул кому-то рукой, поглядев через арку входа в оружейное святилище. Он отошел в сторону, Даркс прошел внутрь, держа Гарду под руку. Они вдвоем сняли шлемы и склонили головы перед матерью-оружейницей. - Гарде еще нет семнадцати, и она не принимала присягу, - строго сказала Кьяра. - Мастер, мне будет семнадцать через две недели. - Вот тогда и поговорим. Я не имею права рушить устои Убежища. - Мастер, отдайте мне ее в жены, - попросил юноша. - Мы любим друг друга. - Любви не достаточно. Что ты можешь отдать за нее. И потом я не могу выдать ее замуж и отпустить. Не желаю терять людей. Нас и так мало. Я выдам ее замуж, но только в Убежище, - жестко произнесла забрака. - Кьяра, зачем ты так? Они молоды, любят друг друга. У них вся жизнь впереди, - начал просить за них Шиса. - Мандалор, мое решение неизменно. - Я не знаю, что могу отдать. Кроме моих умений, жизни и оружия у меня ничего нет, - сокрушенно развел руками Даркс. - Мать - оружейница, пожалуйста, отдай меня за Дара, - Гарда вдруг покраснела и потупилась. - Почему просьба о замужестве вызвала смущение? - спросила забрака. - Разве ты этим совершила что-то недостойное. Девушка вдруг гордо подняла голову, в ее зеленых глазах сверкнул огонек. - Да, совершила. Я уже не раз была с ним! – так же жестко ответила она, копируя свою опекуншу. - Вот как? Он обесчестил тебя? - Да. Но и сам обесчестился. Шиса вздохнул и сцепил пальцы рук. - Кьяра, это истинная правда. Даркс был не "стрелянный" до нынешнего времени. Я слишком хорошо знаю своего бойца. - Отлично. Как только ей исполнится семнадцать, приведу ее к присяге и выдам замуж за кого-нибудь из здешних молодых мандалорцев. Она должна остаться в Убежище. Даркс может быть свободен. Он все равно тут не останется, потому что служит в Защитниках и его семья на Мандалоре. - Но...но это жестоко! - воскликнул бедный юноша. - Я не брошу ее! Я готов остаться ради нее здесь! И если надо будет, то и жизнь за нее отдам! - Не только за меня, Дар. Парень удивленно взглянул на свою любимую. Шиса потупился и о чем-то думал. - Любопытно. А за что же еще? За Убежище? За честь Мандалора? - усмехнулась забрака. - Мать-оружейница, у нас с Даром...будет дитя. Салита подтвердит, - девушка снова покраснела, уткнулась в пол и прислонилась к плечу своего потенциального мужа. - Вот как? И он согласен остаться здесь на Татуине ради тебя и ребенка? - Согласен, - ответил Даркс. - Это наше дитя. Я залил бескар и мне отвечать за это. - Ты ведь недоучился у Васура, Даркс. Как быть с этим? Мейдрит весьма огорчится. - Ничего, он поймет. Оба отца будут только рады тому, что я смог создать семью. Если ты согласна взять меня в качестве второго подмастерья, то я ничего не потеряю. - Разумно, - кивнула забрака. – Что ж. Я могла бы отказать, но ради Мандалора, который пришел просить за тебя и за твою твердость решения я отдаю тебе Гарду Вэй в жены. Свадьбу я назначаю вам в один день с другими парами. Будь хорошим мужем и отцом, а так же желаю тебе стать настоящим мастером-оружейником. Мандалорские кузнецы не должны исчезнуть. А посему, властью данной мне Мандалором, даю тебе право на свой кузнечный клан, клан "Молота и огня". Метку вы получите во время бракосочетания. Готовьтесь и учите брачную клятву. А теперь займитесь делом, приберитесь в кузнице и продолжайте работу с металлом. Двое крепко обнялись. Мать-оружейница улыбалась под шлемом, глядя на то, как страстно целуются молодые. Как только они принялись за дело, Кьяра собралась уходить. Фенн вызвался ее проводить. Они шли по коридору в сторону госпиталя. - Ну, вот и выдала я свою воспитанницу замуж, - вздохнула забрака. - Ты сама об этом не думаешь? Я был у Вольфа, перевязывал его. Он был в забытье и грезил тобой. - Я не против, Фенн. Но все не так просто. На мне лежат узы Брака Навсегда. Снять их проблематично. - Почему? Тор и Вольф помирились, как я понял. И судя по всему, коммандер отец ему. Я переносил мальчика в палату после операции, он пытался проснуться и спросил где папа. - Необходимо чтобы он признал его при свидетелях. Без этого ничего не будет. А это не считается. Мало ли кого он имел в виду! - ответила она и внутренне порадовалась такой новости. - Согласен. Но если это произойдет, буду только рад. Вольф будет для тебя отличным мужем, а Тору хорошим отцом. - Я знаю. За разговором они незаметно пришли в госпиталь. Кьяра попрощалась и скрылась за дверью одной из палат. Коммандер очнулся поздним вечером. С Вольфа сняли дыхательный аппарат. Легкое от бакты зарубцевалось, и наметилась положительная динамика образования тканей. Ему стало легче. Он окончательно пришел в сознание лишь утром третего дня. Голова у коммандера перестала кружиться, он дышал сам, и сознание стало ясным. Над собой он увидел склоненного Рекса, обеспокоенно глядящего в его лицо. Все недавнее всплыло в памяти, как кошмарный сон. Раны болели. - Рекс...- хрипло позвал брата клон. Генерал Фетт наконец улыбнулся. - Рад, что ты в здравом уме и твердой памяти, вод. Еще немного и ты снова будешь в строю, - подбодрил он Вольфа. - Рекс...Тор где? Где забрачек? Он жив? - забеспокоился брат Рекса. - Он в соседней палате, Вольф. - Мальчик...мой сын...что с ним? - Его тоже прооперировали. С ним все хорошо, он сейчас с матерью. - Я хочу его видеть. - Тебе нельзя вставать, вод'ика. Коммандер попытался встать, но сильные руки брата прижали его к постели. - Нет. Нельзя, - сказал ему Рекс строго. - Пусти! Они боролись минуты три, но Вольф оказался упорнее. Генерал Фетт отпустил его, боясь, что сделает ему плохо, или сам коммандер напряжется и создаст себе проблемы. Несмотря на сильные боли, клон сел. Его шатало. - Помоги одеться, вод. - Что ты задумал?! – воскликнул обеспокоенно брат. - Я пойду к нему... к Тору... Я должен быть с ним... - Там есть, кому быть с ним, Вольф. У него есть мать, которая вообще-то его тоже любит. Не мешай им. - Кьяра доверила его жизнь мне. Помоги...- он умоляющим взглядом смотрел на Рекса, и брат сдался. Он помог ему надеть штаны и рубашку. Больничный балахон Вольф аккуратно сложил и оставил на подушке. Вместо сапог у постели Вольфа стояла короткая мягкая обувь из бантовой шкуры, просторная, чтобы ее можно было легко одеть и снять. Он сунул в нее ноги. Подняться и встать стало проблемой: ноги почти не держали коммандера. Он заметил импульсную винтовку, стоящую в углу и попросил ее принести. Опираясь на нее, с трудом поднялся на ноги, чуть не упал, но был подхвачен Рексом. Далее Вольф частично повиснув на брате, частично подпирая себя импульсной винтовкой двинулся к выходу из палаты. Рекс вытащил его в коридор. Он мог бы не идти на поводу у упрямого коммандера, но знал, что в случае отказа брат, во-первых, обидится на него, во-вторых, все равно достигнет цели, даже если ему придется ползти. Добравшись до двери в соседнюю палату, Рекс Фетт открыл ее и осторожно пропихнул Вольфа в помещение. Рано утром Тор открыл глаза и посмотрел осмысленным взглядом вокруг себя. Первое, что он ощутил - как все болит и тянет, второе, что он на руках у матери, осторожно прижимающей его к себе. - Мама, - прошептал он. Кьяра была без шлема. Она заметила, что он проснулся, и, как всегда, осыпала нежными поцелуями его лицо и голову с рожками. Если он был обижен на нее совсем немного за то, что забрака сама не пришла его забирать, а послала вместо себя Вольфа, то сейчас он перестал обижаться. Забрачонок был очень рад и счастлив, что она рядом с ним. Вспоминать случившееся не хотелось. Кьяра ласкала и целовала свое дитя, и лицо ее было влажным. Если бы с ним что-либо случилось, то она, наверное, сама бы умерла. - Нер ад'ика, любимый мой забрачек, - услышал Тор. – Маленький… - Мам, не плачь. Я ведь живой, только больно все очень, - вполголоса сказал мальчик. - Ты настоящий герой, Тор'ика, ты мой храбрый сынок, прости меня, мое сокровище, - она обняла его щеку рукой и еще раз расцеловала его. Тор положил свою голову на нагрудный бескар забраки и закрыл глаза, наслаждаясь общением с ней и лаской. Но затем, снова забеспокоился. - Мама, ты жива. Я очень-очень боялся тебя потерять. Боялся, что тебя убьют...- он вспомнил еще об одном человеке. - Мама, а коммандер Вольф? Он умер, да? Он из-за меня умер! Я не смог ему помочь...все зря... Забрачек заплакал на руках у матери, слегка укачивающей его, - Мама, я думал… я не нужен совсем… и никто за мной не придет, и я сгорю в корабле со штурмовиками. За Дайго пришел папа… а…а я был совсем-совсем один. Я так хотел что бы ты пришла, но я знал, что ты не можешь. Коммандер Вольф пришел за мной. Он защитил меня, а я так и не смог ему помочь. Я виноват во всем... И ты уже не будешь счастлива, потому что ты его любила, а я не хотел вам мешать... Он плакал и все пытался высказать и выплакать свою боль, потому что был словно между кузнечным прессом и наковальней. Она дала ему эту возможность, прислушиваясь к каждому его слову. Кьяра чувствовала себя очень виноватой перд ним. - Маленький, - забрака поцеловала снова основания его рожек, его пальцы и ладони, она гладила его лицо, голову, спину, обхватив нежно своими сильными и крепкими руками, жесткими словно бескар, но такими теплыми и заботливыми. - Не надо, ад’ика, не плачь, все хорошо. Вольф жив, лежит в соседней палате у тебя за стеной. Вот выздоровеешь и будешь ходить навещать его. - Он жив?! - забрачек смотрел на мать-оружейницу заплаканными глазами, и огорчение на его лице сменилось на радость, теперь он плакал, потому что был счастлив. - Он, правда, жив?! Он хороший. Он настоящий друг и он меня не бросил. Дядя Рекс правду сказал. Мам, давай пойдем к нему. Ну, мама! Ну, пожалуйста! Ты со мной, а он там совсем-совсем один. Ему, наверное, очень грустно. - Тор'ика, ты не здоров и коммандеру тоже сейчас нужен покой. Ему очень тяжело и больно, - мягко предупредила его забрака, утирая слезы с его лица. - Вот будешь посильнее, будешь его навещать. Он будет рад тебя видеть. В это время дверь открылась и в палату опираясь одной рукой на импульсную винтовку, а другой держась за стену прошел коммандер Вольф. Забрака на пару минут потеряла дар речи, в ее голове все перемешалось, и она никак не могла понять, кого она видит перед собой: Т'орна, у которого волосы почему-то были выкрашены в черный или Вольфа в теле бывшего мужа, пришедшего к ней поздней ночью с раненой ногой. Наконец все мысли упорядочились в голове. - Вольф, почему ты встал? В твоем тяжелом состоянии это опасно! - забеспокоилась она. Он ничего не ответил, лишь держась за стену медленно, с трудом дошел до топчана Тора, где сидела забрака, обнимая сына, и сел в ногах, привалившись спиной к стене и поставив к ней винтовку. Клон был бледен и чувствовал сильную боль, и голова у него снова начала кружиться, но терпел. Он знал, что надо терпеть. - Смотри, ад'ика, кто к тебе пришел, - сказала она сыну, но Тор'ика и сам видел это. - Дай его мне, Кьяра, - тихо попросил клон, слегка протянув руки к ней. Она не стала ему перечить и осторожно пересадила забрачонка к нему на колени. - Коммандер Вольф...- он снова расплакался, ухватившись за его рубашку и уткнувшись в нее лицом. Вольф осторожно, чтобы не сделать больно ни себе, ни ему, обнял его и привлек к себе. Лицо у коммандера было добрым, а взгляд усталый и очень счастливый. Он обхватил его затылок, поглаживая пальцами, и молчал, лишь думал: «Мой сын, дитя мое. Я счастлив, что ты жив, мой мальчик. Мой забрачек. Мой»... - Вольф, - позвала его забрака. Он посмотрел на нее и коротко хрипловато сказал: - Я остаюсь. Она поняла его. Требовалось только перенести его постель и вещи: второй топчан и лавочка для амуниции в палате имелись. Она кивнула, надела шлем и вышла искать Салиту или Варди. Тор'ика почти успокоился, лишь тихо сидел на коленях у клона, он посмотрел на него снизу вверх. Вольф в эту минуту думал о том, как из-за своего характера чуть не разбил сердце маленького забрачонка и едва не лишился сына. То, что он когда-то мечтал от него избавиться, показалось ему дикостью. Теперь же он был счастлив, что у него есть жена и маленький чудесный забрачек. - Коммандер Вольф, Вы настоящий друг. Вы меня спасли. Хорошо, что Вы живы. Я хотел бы, чтобы мама была счастлива с Вами. Я тоже Вам друг и не буду вам мешать. Целуйте ее сколько хотите. Вы ее любите и она Вас, у вас своя семья, наверное, будут свои дети и… - мальчик смутился и покраснел. Вольф ласково погладил его голову. - Тор, послушай, разве может мешать кому-то собственный сын? - он смотрел на мальчика внимательно и видел крайнее изумление на лице мальчика. - Во всяком случае, твоя мама знает об этом. Ты мне не чужой. У мандо все дети свои. И потом, увы, обстоятельства такие, что мы даже не надеемся подарить тебе вод’ика. У нас есть ты, и нам этого вполне хватает. Тор’ика, ты наш-мой и Кьяры. У нас семья, да, но это и твоя семья, малыш. И без тебя все было бы без смысла. Чувствовать себя одиноким - очень больно и обидно, особенно когда знаешь, что и для кого ты жертвуешь. Не стоит. Хватит жертв. Ты МНЕ нужен. Я тебя не брошу. - Коммандер... - Знаешь, Тор'ика, давай оставим военные звания для парада. Я самый обыкновенный охотник за головами и зовут меня Вольф. Можешь обращаться ко мне по-простому и на "ты". Мы не чужие друг другу и любим одинаково одну и ту же маму. - Вольф...- забрачонок все еще был смущен. - Вы...ты...ты приходи к нам когда и сколько захочешь. - Спасибо, ад'ика. - Придешь? - Приду, - он чуть помедлил, поднял голову забрачонка за подбородок, заглянул ему в глаза, слегка наклонился и мальчик почувствовал щекой очень коротко его жесткие обветренные губы. - Маленький забрачек...Тор' ика, мой мальчик. Весь мой. Ты похож на нее, у тебя такие же рожки. Забрачонок в первый раз увидел, как на бледном измученном, слегка небритом лице коммандера появилась добрая улыбка. После всего, что случилось, он совершенно не ожидал, что суровый коммандер Вольф признает его своим сыном и был не против. Клон прижимал к себе Тора как самую большую драгоценность во всей Галактике, и слегка укачивал его, а Тор осторожно его обхватил и снова уткнулся лицом в его мандалорскую рубашку: «Мой папа…». Фенн Шиса пришел, чтобы перевязать маленького героя и совершенно не ожидал, что перевязывать ему придется двоих. - Коммандер Вольф, в чем дело? В Вашем состоянии Вам положено лежать. Почему нарушаете режим госпитализации? - сурово спросил он у Вольфа. Через минуту за Мандалором вошли Кьяра и Салита с вещами и постелью клона, а с ними и Рекс. - Мандалор, перевяжите, пожалуйста, их обоих, я перевожу коммандера Фетта в эту палату, по его личному желанию, - промолвила целительница. Шиса вздохнул и оттаял: - Вижу. Но раз так, то это к лучшему. Забрака забрала сына и уложила его в постель. Коммандер дождался, пока Салита постелит ему на соседнем топчане и с большой неохотой прошел на свое место. Рекс помог ему переодеться, и Вольф забрался под покрывало. Пока их перевязывали, они смотрели друг на друга с соседних топчанов. Мать-оружейница пробыла со своими дорогими мальчиками весь день, заботясь и о Торе, и о Вольфе. Они теперь лежали в одной палате, и это было весьма удобно. Ближе к вечеру она ушла. Забрака очень устала и испытывала сильное желание поесть, залезть в душ и поспать. В эту ночь Салита оставила дежурить Варди. Пожилая целительница сильно переживала из-за убитой Вейлы. Она не представляла, откуда она еще может взять подмогу в госпитале, хоть 2-1В пришелся весьма кстати. Мандалор знал о положении дел и поэтому предложил себя, в качестве дежурного на следующую ночь. Работы ей прибавилось, раненых было предостаточно, но что радовало, в разы больше, чем убитых. На предложение Мандалора ей пришлось согласиться. Ночью Вольф не спал, раны болели и тянули. Палата была слабо освещена, и ему был виден Тор. Вольф обратил внимание, что забрачек тоже не спит. Мальчика знобило. Он лежал, отвернув лицо к стене, и сминал в руке простынь. Клон догадался: Тору очень больно и, похоже, плохо. Он с трудом поднялся и пересел на кровать забрачонка, опираясь на винтовку. - Тор, - шепотом позвал его коммандер, как только мальчик повернул к нему лицо, клон все прочитал в его глазах, - Тор'ика, я знаю, тебе нехорошо. Почему ты не сказал мне об этом? Глаза сына Кьяры влажно заблестели, и он опять отвернулся. Мальчик терпел. Коммандер вызвал Варди. Свет включили. Женщина прогнала Вольфа к себе, смерила температуру и покачала головой. - Что? - хрипло спросил Вольф. - Его знобит, и температура высокая. Воспалительный процесс. Придется снимать. - Плохо. - Нет. Нормально. Вас лихорадило с короткими перерывами два дня, в то время как мальчик просто спал. Обычная реакция после оперативного вмешательства. Должно пройти. Варди вышла и вернулась с инъекциями бакты, анестетиками и перевязочными средствами. Она обколола бедного мальчика по всем его ранам. Забрачек молча плакал, стараясь не беспокоить коммандера, но тот и без этого знал, что твориться с его сыном. Перевязав его, Варди принялась за Вольфа. Уж она-то прекрасно знала, каково сейчас клону. Она помогла и ему, а после покинула палату. Забрачек успокоился, его перестало трясти. Однако он почему-то не засыпал. Вольф, вернувшись из санузла, который, как он сказал, будет посещать лично без всякого судна, опираясь на винтовку, снова уселся на край постели Тора. Он протянул руку, чтобы погладить его и ощутил, что волосы и лоб мальчика абсолютно мокрые. Зажав ногами винтовку, клон приподнял покрывало и пощупал больничную одежду забрачонка. Балахон можно было отжимать, впрочем, как и простынь с покрывалом. Коммандер понял, надо принимать меры. Он еле передвинулся на свою постель, снял с нее свою простынь и покрывало, но никак не мог придумать, во что переодеть своего маленького сына. Пошарил взглядом по лавке с одеждой. Там лежала его мандалорская рубашка. "Годится", - решил Вольф. Двигаться ему было очень тяжело, но он смог, пусть через силу, поменять местами постели Тора и свою. Он снял с ребенка больничный балахон, одел в свою рубашку. Она была очень велика для маленького забрачонка, ею можно было обвернуть тощенькое тельце. Тор завернулся в ранее чуть пропотевшую рубаху Вольфа, оставив торчать из нее лишь нос и рожки. Он вдохнул и почувствовал запах бехота, перевязочных средств, нагретого бескара… Так пахли рубашки его отца, когда он возвращался из не очень удачного похода или с неудачной охоты. Тор погрузился в эту рубашку еще сильнее. Вольф удивленно спросил: - Ты что, Тор’ика? - Рубашка, - шопотом ответил ему забрачек, - у нее папин запах. Откуда ты ее взял? - Нет, малыш, это моя рубашка, - ласково произнес Вольф, чуть улыбнувшись. - Твоя? А запах папин, - упрямо повторил мальчик. - Что ж, малыш, возьми себе, у меня есть еще. А эту носи под бескаром, когда вырастешь. Тор смотрел на коммандера, и Вольф опять все прочитал в его глазах: забрачек был словно открытая книга. В этих глазах он увидел благодарность, любовь и еще что-то, о чем Тор почему-то молчал. Вольф не торопил события, он был уверен в том, что все скоро произойдет само собой. - Вольф, ты ведь много воевал? Расскажи про оружие? - попросил мальчик. Просьба немного сбила с толку коммандера Фетта, но он не стал отказываться. Однако сидеть ему было тяжко. Топчаны в палате были не очень широки, и клон попросил забрачонка подвинутся, на сколько сможет. Когда место освободилось, он разлегся рядом с Тором. Он рассказал ему про Камино, Пло-Куна, джедаев, клонов и войну, рассказал про тогдашнее вооружение, про Рекса и спасательные операции. Когда он дошел до «Приказа 66», обнаружил, что забрачонок крепко спит. Вольф мог спать либо на спине, либо на одном боку и бок этот сейчас облюбовал Тор. Клон обнял его, и прижал к себе осторожно, с любовью и нежностью, на какие вообще когда-либо был способен. - Спи и не о чем не беспокойся, сынок. Я всегда буду с тобой, - сказал он шепотом спящему мальчику. Маленький забрачек, завернутый в его рубашку и уткнувшийся в него, мирно посапывал рядом. "Чтож, Тор'ика, если у моей рубашки папин запах, то это не удивительно. Ты мой сын", - мысленно сказал ему Вольф Фетт. Он понемногу задремал, а после провалился в глубокий сон. Утром Кьяра пришла к ним и обнаружила, что Вольф лежит и спит на топчане Тора, прижимая мальчика к себе, а Тор завернут в мандалорскую рубашку коммандера. Они оба улыбались во сне. "И все-таки, Вольф его отец", - подумалось Кьяре. Мать-оружейница уселась в ногах на пустующей постели Вольфа и прислонившись к стене спиной задумалась и задремала, пропустив пробуждение клона. Вольф медленно выплыл из глубин сна, почувствовав под руками нечто объемное и теплое. Он тут же вспомнил события прошедшей ночи и приоткрыл глаза. Забрачек мирно спал, уткнувшись коммандеру в грудь, а сам коммандер обнял и прижал к себе спящего мальчика. Он не видел Кьяру, так как лежал спиной к ней и любовался маленьким забрачонком. Вольф сам себе удивлялся и задавал себе вопрос, когда он умудрился полюбить это дитя? Забрачек был ему дорог, как может быть дорог только собственный сын. Впрочем, сам Тор свое отношение пока не высказывал. Было неизвестно, что он думает, но очень часто глаза Тора, пока еще не скрытые за визором мандалорского шлема, выдавали его. И в этих глазах с золотой искоркой было именно то, что Вольф очень хотел бы услышать. Однако забрачек помалкивал. Может, боялся очередного разочарования или желал проверить все до конца? Может, боялся опять потерять того, к кому был не равнодушен? Он привык к Вольфу и сумел его понять, пройдя через острый конфликт, и теперь тянулся к нему. Жесткий, строгий коммандер, давящий своим авторитетом, оказался человеком совсем не плохим. Тор понял, что за часто показной жестокостью скрывался ранимый человек, который был очень разочарован в этой жизни, испытал много бед и сам нуждался в любви и тепле, но имея в себе такой потенциал, сумел раскрыться и отдать то, в чем сам испытывал необходимость. И это вернулось к нему с процентом. Через некоторое время Тор тоже проснулся. Он тихо лежал, прижавшись к груди Вольфа с закрытыми глазами, и слегка дремал, прежде чем проснуться совсем. Затем он пару раз зевнул, посмотрел на коммандера и обнял его сам, очень-очень тихо прошептав на мандо'а, когда вжался в него: -Буир’ика, ни карт’айли гар.[1] Коммандер не расслышал, но переспрашивать не стал. Он ласково погладил забрачонка по голове, ощутив ладонью его коротко стриженые жесткие волосы. - Проснулся, Тор'ика? - Угу, - промычал ребятенок. - Тогда надо вставать. Сейчас Мандалор придет перевязывать нас, ад'ика, а потом принесут завтрак. Брат Рекса отпустил мальчика, уселся на его постели и увидел Кьяру, задремавшую на его топчане. - Су'куэ гар! - Су'куэ, Вольфи, - ответила она пробудившись. - Почему ты там? - Тору было нехорошо ночью. Я не мог оставить его. Он поднялся и, опираясь на винтовку, перешел на свой топчан. Забрачонку, видимо не просыпалось. Он пригрелся и задремал. Кьяра покосилась на спящего сына, завернувшегося в покрывало с головой и не желающего просыпаться так рано. Затем пересела к Вольфу, обняла его, сняла шлем и поцеловала клона. Тор этого не видел, он опять провалился в глубокий сон. Их прервал шипящий звук открывающейся в палату двери. Кьяра тут же спрятала голову под шлем, а коммандер быстро улегся в свою постель. Мандалор пришел делать перевязку обоим героям и разбудил Тора. За ним явилась и Варди, пригнав поднос с едой и питьем. Мать-оружейница сделала вид, что проверяет, нет ли у Вольфа температуры, а затем пересела к сыну. Шиса остался доволен: раны понемногу затягивались и у мальчика, и у коммандера Фетта. Забрака пробыла с Тором полдня, ей пришлось уйти, так как ее все искали и жизнь Убежища без ее участия остановилась. Вторжение Таркина-младшего принесло много проблем. Таркина и Корса перевезли в Убежище. Под башней их пихнули в темный каменный склеп и наглухо закрыли, выставив охрану. Два парня оказались в полной темноте, одетые лишь в штаны и босиком. Побитые они сидели вобнимку и молчали. Они ожидали допроса. Сколько они пробыли в темноте, они и сами не знали, пока дверь не открылась и не вспыхнула единственная световая панель на стене. Четверо мандалорских воинов прошли внутрь. Двое грубо схватили Таркина, завернув ему руки за спину, и вывели под конвоем, оставив плачущего Корса одного. Корс понял: это конец. Мать-оружейница, Боба Фетт, Мандалор Фенн Шиса, агент Каллус, агент Тэссма, генерал Рекс Фетт, коммандер Паз Визсла собрались в оружейном святилище учинить допрос виновнику нападения Тодду Таркину. Ему сковали руки над головой и приковали его за них к кольцу в стене над полом. Тело обессиленного Таркина обвисло, и ноги имперца заключили в тяжелые кандалы с подвесом, растягивающие торс. Для большей мучительности бытия, его опоясали строгим поясом, а на шею закрепили такой же строгий ошейник. В эту минуту Тодд понял, что в живых его не оставят, однако верность Империи он решил хранить даже в случае летальног исхода. Шиса кивнул Пазу Визсле и Бобе Фетту. Оба мандалорца вооружились кожаными длинными плетьми с бескаровым подбоем. Если Боба привык выбивать из своих жертв информацию, то у Паза руки чесались отлупить имперца по личным причинам за своего маленького сына Дайго, который чуть не сгорел в транспортнике. Рекс, сложив руки на груди, стоял рядом с матерью-оружейницей позади Мандалора. Каллус и Тэссма бесстрастно смотрели на мандалорскую жертву. - Приступим, пожалуй, - сказал Шиса. - Господин Таркин...или желаете, чтобы я обращался к вам относительно Вашего военного чина? Ну? Пусть так. Кажется, Вы имели смелость похвастать передо мной своим бескаровым богатством? Не так ли? Бескар принадлежит мандалорскому народу, но не Вам. Вы и многие такие же столько лет грабили и убивали мандалорцев. В Ваших интересах выдать информацию. В противном случае на милость не надейтесь. Бескар - достояние моих людей. - Я ничего Вам не скажу, и ничего Вы не получите. - Вы подтверждаете, что Вы лгали мне, полковник Таркин? - Нет. Можете убить меня, но бескар останется в руках Империи. Во всяком случае, это пойдет ей на прогрессивное и цивилизованное благо. Бескр в руках таких дикарей как вы приводит лишь к краху. Вы же все передрались между собой! Мандалор и его сектор! Разборки меж кланами! И ты, Шиса, знаешь об этом. Он вам нужен не на развитие вашего общества, а на самоуничтожение. Туда вам и дорога. Эта ваш неизменный "таков путь"! - едко и зло выплюнул из себя Тодд. - Ненавижу вас, мандалорцев. Ваши охотники за головами убили мою семью, и я еле выжил, если бы не мой дядя Гидеон Таркин, который вырастил меня как своего сына и величайшего союзника. Я верен Империи, Шиса. Не требуйте о меня того, от чего сами бы не смогли отказаться - от верности своей системе. Я не предатель. - Что за бред Вы, Таркин, несете? Кодекс чести мандо таков, что они не уничтожают семьи, особенно если там есть дети, - удивился Мандалор. - Только Дозор Смерти был на такое способен, но благодаря отцу Бобы и Рекса Феттов стал разобщен и был уничтожен. - Предполагаю, инсценировка убийства, - высказалась Фабиа. - Похоже. Но с какой целью? И кем. Кто-то пытался подставить мандалорцев? - задумался Алекс. - Думаю, да. Гидеон Таркин был Моффом Мандалорского сектора, вероятно, это было ему на руку. - И что это ему дало? Зачем? - Предположу, что ему нужен был наследник, - сказала мать-оружейница, - но при этом он попытался очернить честь мандо. Во всяком случае, я слишком давно живу, чтобы поверить в то, что с семьей расправились именно мандалорцы. Чей он сын? - Вы слышали вопрос? - в свою очередь спросил Фенн у Тодда. - Кем приходился ваш отец относительно Вашего дяди? - Доджен Таркин был его двоюродным братом. - А мать? - Она также из знатного имперского рода. Я родился в обеспеченной семье. Шиса, завидуй! Ты просто деревенский мандалорский босяк! - Хммм, да. Возможно. Но богатством на крови кичится бесчестно, как бесчестно этому завидовать. Вероятно, Ваш дядя слишком издержался, что не пощадил родственников, а? Кстати, это он научил Вас…ну, скажем так, неправильным связям или это просто упущение в воспитательном процессе? Корс ведь Ваш…хммм…любовник, я так понимаю? Кому же Вы собираетесь передать наследство? Тодд обжег Мандалора взглядом и отвернулся, так ничего и не сказал в ответ. Мандалор что-то произнес через комлинг в шлеме на мандо'а. Потом повернулся к Каллусу. - Надеюсь, Гидеон пока не расстрелян? Каллус, ваши сотрудники могут провести небольшой допрос на Коррусанте и в течение короткого срока предоставить ответ? - Пока жив. Отбывает строгое заключение по обвинению в военных и экономических преступлениях. Сейчас идет дознание, и окончательное вынесение приговора без обжалования будет лишь через два стандартных месяца со времени заключения под стражу. Что необходимо узнать? - Узнайте у него, почему он до сих пор не озаботился семейным положением. Я так понимаю, все наследство, которое должно было достаться Тодду, досталось ему? Выбейте из него все о родителях этого парня и о том, что случилось с ними. - Вы думаете, он причастен? - Уверен. Это все розыгрыш. Могу только предположить, что он сам убрал своего брата, но из-за денег или по какой-то иной причине сказать не берусь. Слава Мандалора для связи с Корусантским Управлением Безопастности к Вашим услугам. И еще, возьмите с собой Грифа Карго. Он все-таки шериф Татуинского сектора и это безобразие происходит на его территории. Отметьте, что он блюдет порядок. Его надо поддержать. - Да, я понял Вас, Фенн. Вы правы, - и Каллус ушел работать на борт корабля Шисы. Фенн продолжил допрос. - Значит, Вы отказываетесь указать схроны со складами бескара? Ненависть и злоба в глазах молодого Таркина была ответом Шисе. - Хорошо, - Мандалор кивнул Бобе и Пазу. Оба развернули его лицом к стене, размахнулись, и с обеих сторон плети хлестко обвили тело Тодда, оставив вспухшие красным следы. Затем еще, и еще, и еще...Тодда пороли. Сначала он пытался дергаться, но шипы бескарового пояса и строгого ошейника не давали сделать каких-либо движений и уклониться. После десятого удара исполосованный Таркин потерял сознание. Его снова повернули лицом к присутствующим. Рекс притащил ведро воды и окатил его сверху. Очнувшийся имперец затравленно смотрел на компанию мандалорцев. - Скирату бы сюда, - тихо сказал Боба. - и его Нулей. А лучше Вэлона Вэу с Лордом Мирдаланом. - Обойдемся, - ворчливо ответил Визсла. - Я бы с удовольствием нос ему расквасил за сына и ствол бы ему отвентил. Жаль, что нельзя. - А я бы этому жмоту вообще голову оторвал. Извращенец! Вот именно, нельзя, - вздохнул Фетт. - Я еще раз спрашиваю, Таркин, Вы намерены выдать местоположение бескаровых имперских складов? - уже менее терпеливо вопросил Мандалор. - Нет, - прошептал племянник Гидеона, облизывая воду с пересохших губ. - К этому я еще вернусь. Что сподвигло Вас напасть на Убежище? Откуда Вы все это взяли? Где базы, на которых Вы держите все это? - Я тебе ничего не скажу. Фенн подошел к пленнику, коротко размахнулся и врезал ему крепким кулаком поддых, а со второй руки ударил в лицо. После сгреб за ухо и потянул на себя, чтобы шипы ошейника хорошенько поранили кожу. Имп захрипел и задергался. Из разбитого носа стекла струйка крови. Мандалор отпустил его. Тодд закашлялся. - Рекс, окати его еще раз. Нам он нужен живым, а будет упорствовать, то останется не совсем здоровым. Генерал Фетт принес еще одно ведро и вылил на трясущегося от ужаса Таркина. - Думаю, пора применять горячий бескар, - беспощадно сказала Кьяра. - Мне есть за что его приложить. Двое найденышей погибли, мой сын ранен, в госпитале, как и его вер’ге’буир[2], полно павших и пострадавших. Многие дети остались без семей. Я никогда не прощу ни ему, ни его родственнику, ни его приспешнику вторжение в мандалорский анклав. И если надо, то готова усечь его бескадом без разговоров. Мандалор, разреши пытать его бескаром, раз он так не желает с ним расставаться. Может, отдаст то, что ему не принадлежит? - Да, Мастер-Наместник, разумеется, все в Ваших умелых руках, - согласился Шиса. Мать-оружейница разогрела форму с бескаром, выплавила кирбес, взяла его клещами, еще раз разогрела и хорошенько приложила его к плечу пленного. Тодд не выдержал и завопил так, что было слышно во всем убежище. - Я посчитаюсь с тобой за твои дела и дела Гидеона! За всех убитых вами братьев и найденышей! - жестоко сказала она и снова приложила кирбес к его плечу, ставя на нем красное полуобугленое клеймо. - Это тебе за моих сына и мужа, - зло прошептала она ему. Имперец громко орал и плакал, но пощады не просил, он был слишком горд для этого. И который раз Рекс вылил ему на голову еще одно ведро воды. - Мандалор, позвольте, я спрошу? - клон переглянулся с Фенном. Тот махнул рукой, разрешив. - Четыре года назад был ли ты на Татуине? - Нет, - прошептал Таркин. - Кто из имперских верхов был здесь? - Грон Джекисс. - Вы виделись четыре года назад с ним? - Нет. Корс. Я посылал его на Татуин. - Зачем? - Грон должен был передать ему сведения о штурмовых базах, которые были под его началом. - Передал? - Нет. - Почему? - Его выследила пара охотников за головами. Мандалорцы жившие в Мос-Эйсли. Ему пришлось их убить. - Это была семья? - Да. - Корс принимал в этом участие? - Да. Лицо Рекса было скрыто за темным визором шлема и никто не видел, как клон горко скривился под ним, как от боли, вспомнив рассказ старой мандалорки, когда они с Асокой взяли к себе маленькую Атин. Генерал Фетт неожиданно подскочил к Таркину и сильным ударом в челюсть с небывалой злостью выбил ему пару-тройку зубов. - Этот ребенок, который чудом остался жив и истекал кровью рядом с родителями, теперь под моей защитой. Мандалор, я выяснил все что хотел, - сказал Рекс.