Гроза над Татуином, ч. 2, Наследник

Паз с Таной заперлись у себя. Стоя перед Таной, Визсла вспомнил разговор с Салитой и густо покраснел. Прежде чем исполнить совместно супружеский долг им предстояло сначала исполнить ритуал совместного омовения, и Паз боялся, что Тана увидев "и-веб" просто откажется от отношений, либо он сам по причине несовпадений будет на отношения не способен и опозорится перед женщиной. Он стоял и ковырял пальцами застежку своей брони, опустив взгляд долу. - Паз, в чем дело? Что с тобой? - спросила жена, подойдя к нему. - Н-нет, не в чем. Я д-должен п-признаться...- запинаясь начал он. - Что? - она забеспокоилась. - Я говорил, помнишь, что даю тебе свободу в плане отношений...ну, вот… - Паз, не понимаю. Объясни толком. - Я...у меня...я не могу...большой очень и...не войдет...прости. Неожиданно Тана начала смеяться. Она умирала со смеху, чем вогнала Паза еще в большую краску. - Любимый, это все ерунда. Пойми, я ведь не узкая девушка и невинность мою забрал первый муж. У меня был ребенок, а ты говоришь "не войдет". Может быть, ты не желаешь, это другое дело, но вполне поправимое. Давай так. Сначала мы исполним то, что должны, а потом посмотрим. Сначала я помогу тебе снять бескар, а потом ты поможешь мне. Паз кивнул. Тана расстегнула все замки ремней и освободила мужа от брони. Он собрался с духом и снял бескар с нее, а после двое оставили одежду в комнате и отправились в душ. Все же Паз стеснялся. Он боялся показаться своей жене громоздким и не поворотливым. Тана же оказалась пухленькой на вид. Однако впечатление о ее телосложении было обманчивым. Женщиной она была крепкой, сильной, верткой и ловкой, с подтянутым животом, небольшой грудью, отличной осанкой и тонкой талией, несмотря на ее сдобный вид, но ростом ниже Паза на целых две головы. Она распустила белокурые волосы, и они волнами заструились по ее плечам. Паз стоял не дыша, глядя на это свое голубоглазое чудо, и не смел двинуться к ней: Тана была хороша собой. - Паз, что же ты стоишь? - спросила она, весело улыбаясь. Он не ответил. Он любовался своей женой. Если Каатин была угловатой, огромной, нереально сильной, то Тана по сравнению с ней казалось аристократичной, будто принцесса, и у Визслы от удовольствия даже в носу защипало. Но и она получила удовольствие, разглядывая своего огромного мужа. Он был симпатичный, мощный, с военной выправкой, широкоплечий, атлетически сложенный, сильный, с рельефным телом борца, но при этом полноватый. Сейчас он смущенно краснел перед ней, переступая с ноги на ногу и скромно прикрывая пах. Она подошла к нему и полила на него теплую воду, а после начала как маленького ребенка, аккуратно и заботливо тереть мочалкой с приятным моющим средством. Ритуал совместного омовения был древним, но необходимым. Так мандалорцы учились уважению в прикосновении друг к другу. С другой стороны он был необходим для отношений, чтобы супруги могли выявить, что им друг в друге нравится, но чаще всего такие омовения просто снимали напряжение перед Первой Ночью, особенно если у молодых отношения были первыми или молодых мандалорцев просто просватали и поженили, что иногда бывало. Тана старательно мыла Паза, и от ее прикосновений он испытывал какое-то невероятное удовольствие и жгучее, непреодолимое, мучительное желание. Несмотря на всю свою мощь, ее муж оказался мягким и теплым на ощупь, может быть, потому что расслабился. Наконец, она закончила и протянула мочалку из джаппора ему. Визсла стараясь ничем не оскорбить любимую женщину, омыл ее. Как только они оказались чистыми, она отвернулась к зеркалу, чтобы заплести волосы. Паз вспомнил, что ему сказала Салита, и схватив с полки приготовленную заранее небольшую тубу, быстро подготовился к предстоящему делу. - Тана...- позвал он. Она повернулась. Муж сгреб ее руками и обхватил ее губы своими, сильно и крепко. Далее они словно боролись, утопая в поцелуях и задыхаясь от страсти. Наконец он подхватил ее, не в силах больше терпеть, поднял и, слегка прислонив к стене, толкнулся несколько раз аккуратно, но сильно, вызвав у нее громкие стоны. - Паз! Любимый! Еще! И он старался еще. Теперь он не мог остановиться, доведя ее до громких криков. Она обхватила руками его шею, слыша, как он сам стонет, уткнувшись в нее лицом. Он довел ее до какого-то невероятного возбуждения, и это передалось ему. Паз даже не предполагал, что ему с ней будет так хорошо, однако он не терял головы, чтобы случайно не травмировать свою любимую. Темп увеличивался все больше и больше. И вдруг все кончилось. Произошла разрядка, будто спустили курок или резко остановили спидербайк. Паз громко победно оранул, чувствуя, как наступило небывалое облегчение, но через пару минут завопила Тана, вцепившись в него до синяков на коже, прогнувшись, ощущая горячий и мощно залитый «бескар». Паз тоже вскрикнул, оттого, как она сдавила его внутри. А затем она бессильно повисла на муже, прошептав: - Еще! Слегка отодвинувшись, Паз освободился, но не поставил ее, а перехватил ее на руках и унес в комнату, положив на топчан. Он не ожидал, что Тана обхватит его за шею и завалит на себя, целуя его. Она не дала ему опомниться и спеть про бескар. Порошло совсем немного времени, они снова любили друг друга. Паз от души постарался залить «бескар» своей супруге. Прошло около трех с половиной часов. Они устали так, что сил уже ни на что не было, а глаза закрывались сами собой. Засыпая в крепких объятиях мужа, Тана слышала его басовитое пение: - Если б можно было бы Из бескара выковать... Мандо вернулся на борт и поднял трап. Омера ждала его в каюте. Она прилегла на несколько минут и задремала. Он разбудил ее. - Оми, пойдем. - Куда? - В душ. -Зачем, Дин? -Так положено. Таков путь. Супруги раздевшись, быстро нырнули из каюты в душевую кабину. Он взялся омывать ее первой, но домыл до полуобморочного состояния острого желания: Дин знал кое-какие секреты, которые ему раскрыла та самая зелтронка, чуть не залюбившая его до смерти. Пришлось сделать небольшую паузу. Омера повисла на его шее, и Мандо ничего не осталось, как только целоваться с ней. Это немного привело ее в себя. Она принялась мыть своего мужа. Он стойко выдержал это испытание, так как ему хотелось не меньше. Далее обсушившись немного, он поднял ее на руки и принес в каюту. Мандо не дожидаясь приглашений, залез к ней под мандолорианский плед. Система кондиционирования воздуха работала хорошо, и в каюте было весьма прохладно. Они сначала смотрели друг на друга, потом Омера приподнялась на локте и нависла над мужем, как всегда разглядывая его. Пальцами она провела по давнишнему шраму на скуле, погладила небольшой шрам над бровью и наклонившись тихо коснулась поцелуем его губ и обняла его. Когда нежное касание переросло в более глубокий и затяжной поцелуй, Джаррин перевернулся и она оказалась под ним. Он горячо целовал ее губы, лицо, шею, плечи, грудь, не желая останавливаться, пока она не выдохнула сильно и громко: - Мандо! И тут же почувствовала, как он сделал стремительное и сильное движение, будто действовал мандалорским клинком. При этом они оба громко вдохнули. Он уже знал, что с Омерой нужно быть нежным и не торопиться, так как она сама просила его быть осторожнее. Сейчас их двоих будто качало на невидимых волнах. Громкие выдохи жены и ее тепло заводили его, кружили голову и сводили с ума. Мандо чуть увеличил темп, чувствуя, что все вот-вот произойдет, но когда должно было все кончиться, он вдруг почти остановился, дал отдышаться и себе и ей, а после передышки начал заново. Он довел Омеру до изнеможения и сам весь извелся от любви и желания. Движения стали более быстрыми, слегка размашистыми, а стоны жены гораздо громче. Он чувствовал: вот сейчас все окончится. Но она опередила Мандо. Далее он качнулся раз, другой, третий и вскрикнув, сначала глотнул воздух, а потом выдохнул «ой-йа-а». Немного погодя он пел ей про бескар, опять целовал ее, чувствуя, как нарастает желание. Все повторилось заново. Они были одни. Им никто не мешал, времени у них на себя было много. Однако они очень устали, были голодные. Дин принес еду, которую они вместе быстро уничтожили. Теперь им хотелось лишь поспать. Они не стали себе отказывать в этом. Так и заснули, обнимая друг друга. Омовение у Шисы и Амиры прошло относительно спокойно. Мандалор не мог отвести счастливого взгляда от своей красавицы-жены. Увидев ее в душе, он даже тихонько ахнул от восхищения. Без бескар'гам он бы в жизни не подумал, что эта красивая и гибкая женщина на самом деле сильный воин. Омыв друг друга, они несколько минут стояли обнявшись и целуясь под сильными струями теплого воздуха. Фенн был очень счастлив, что все так решилось. Перед своим народом он был Мандалором-воином, принимающим порой весьма трудные решения и несущим очень большую ответственность, но рядом с женой он был обычным мандалорцем, мужем и отцом маленькой девочки, надеясь, что в недалеком будущем Амира подарит ему еще одну маленькую жизнь. Сейчас он вколол себе Тройную Броню и немного подождал. Супруги, держась за руки, вернулись в комнату. Фенну нужно было собраться с духом. Он был крайне задумчив. - Что случилось, Фенн? Ты не рад нашей свадьбе? - спросила Амира у мужа, разлегшегося на топчане. На самом деле Шиса за все эти дни порядком устал. Ему хотелось махнуть на все рукой и лечь спать, однако он не мог попрать традиции, которыми жил всю жизнь и которые были основой его мандалорства. - Нет, любимая, все хорошо, - заверил он женщину, обнимая ее. Она успела прыснуть на себя чем-то приятно пахнущим, что разогревшись, стало испаряться с кожи, увеличив аромат. Фенн вдохнул его. Ему хотелось вдыхать его больше и больше. - Что это? - спросил он, поведя носом. - Набуинские лотосы, - ответила жена. - Из их сока делают эфирное масло. Это самое дорогое эфирное масло в Галактике и самый дорогой аромат, но не все могут носить его. Шиса по сути своей был эстэт и романтик. Запах настроил его на поэтический лад. - Я бы хотел быть с тобой среди этих цветов, - сказал он. Он прикоснулся к ее шее губами. Ему хотелось впитать в себя этот запах. Он не знал, что аромат действует на обоих партнеров как зелтронский ферромон. Шиса поцеловал Амиру еще, еще и еще, обнимая, невероятно сильно желая обладать ею. Она тоже очень хотела своего Мандалора, покрывая поцелуями его красивое мужественное лицо. В конце-концов, их тела сплелись. Он старался быть осторожным с женщиной, еще не до конца оправившейся от тяжелого ранения, и при этом доставить удовольствие и ей, и себе. Пришлось повозиться дольше, но качество от этого не пострадало. Чувствуя его в себе, она будто бы ощутила сильный выстрел и звучно ахнула. Шиса при этом издал громкий стон, чуть приподнявшись и прогнувшись в спине. Он сделал еще несколько движений, прежде чем Амира сильно выдохнула. Она так при этом зажала его, что он выдал, уткнувшись в ее грудь: - Оййй!! - Продолжай! – прошептала она. - Я люблю тебя, Фенн. - Взаимно, любимая,- пропыхтел муж, продолжая двигаться. Он доставил ей повторное удовольствие, которое она испытала еще раза два, но уже не так сильно. Далее он вышел, сказав, что боится за ее здоровье и предложил немного поспать. Амира не стала отказываться. Но прежде, чем устроиться на отдых, Фенн спел ей про счастье из бескара. - Гар гана котык джорад,[1] - сказала Амира, чмокнув его в губы. Он улыбнулся ей. Традиции были соблюдены. - Люблю тебя, мой Мандалор, - прошептала она. Он же, обнимая и прижимая к себе, поцеловал ее очень пылко, будто ему было лет пятнадцать, а не сорок с лишним. Боба и Кара заперлись на борту Раб1. Хорошенько помывшись, они вернулись в каюту, где оставили свои вещи. Но как только Боба уселся на койку, Кара тут же оказалась сидящей на его бедрах. Прежде чем перейти к основному, он принялся "разогревать" ее и довел ее до готовности, а она, вспоминая недавние приключения, подковырнула его: - Ну, что, стыковка будет со Звездным Разрушителем? Шлюз открыт. - Ах, ты...- докончить Боба не успел, она неожиданно с усилием толкнулась на него, заставив его негромко вскрикнуть. - А-а! Кара...еще…один...такой… раз и... Стой! Подожди! Ох! Еще...еще... Но она не слушала его, быстро и плавно поднимаясь и опускаясь, обвив его шею руками. - Боба! Хочу тебя... любимый... – простонала она. Через каких-то полчаса они громко выдохнули вместе, еще через пару минут раздался голос Бобы, поющего про бескар. Вольф и Кьяра долго не могли перейти к активным действиям. Клон не желал делать плохо своей жене. Однако, по мнению Салиты, забрака была более чем здорова, но целительница делала упор на возраст, а потому позволила ей совсем немного любви с мужем, попросив не увлекаться, просто дать ему небольшую возможность исполнить супружеский долг, но при этом осторожно. Незадолго до свадьбы она осмотрела Кьяру и предупредила, что у нее возможно внутри двое. Вольф, услышав это от своей невесты, сначала наотрез отказался совершать что-либо в Первую Ночь, желая безопасности для своей будущей супруги, но потом все же согласился, но предупредил, что не более раза. Теперь же, после теплого душа, они лежали обнявшись, получая удовольствие просто от присутствия друг друга. Он чувствовал, как забрака прижалась своей щекой к его щеке. Потом она коротко, по-забрачьи лизнула его щеку. - Что ты делаешь? - удивился Вольф. Она не ответила, повернулась и лизнула его губы, а потом накрыла их своими и чуть прикусила его нижнюю губу. Он почувствовал ее остренькие клычки. Супруги целовались. Время от времени, она прекращала поцелуй, чтобы лизнуть или немного прикусить его кожу, но это получалось нежно. Кьяра была забракой, и этому ее научил первый муж. Такие забрачьи нежные покусывания расслабили Вольфа, и он сдался на милость своей любимой. Он обцеловал ее, прежде чем она почуствовала, как он осторожно толкается в нее. Вольф очень любил ее и боялся сделать ей больно или травмировать, но он сам же и хотел быть с ней. Все же он решил не затягивать процесс и, добравшись до финала, удовлетворил ее и сам получил удовольствие, охнув и слыша вскрик жены. Петь про бескар он отказывался, так как насчет себя иллюзий особых не питал и знал, что фальшивит, так как считал, что, увы, ни слуха, ни голоса он не унаследовал. Кьяра уговорила его спеть вместе с ней. Теперь можно было и отдохнуть. Рекс и Асока решили подождать с отношениями. Рекс беспокоился за свою ненаглядную Шпильку. С другой стороны он считал, что даже если дети крошечные и ничего не понимают, то при них заниматься любовью как-то неприлично, хотя Салита позволила Асоке и Рексу соблюсти традицию. Однако Асока поддерживала мнение своего мужа, тем более, что супруги уже были давно вместе и для них Первая Ночь была лишь формальностью. К тому же тогрута боялась испортить весь результат лечения в мандалорском госпитале. Поэтому отношения они отложили до лучших времен. Кид и Ланна поступили точно так же, как и Рекс с Асокой, но мотив был не испортить результат. У Ланны пошел третий месяц и Кид с нее пылинки сдувал, а потому не лез, что женщину радовало, так как она знала: в любви муж ненасытен. Корки с женой так же не стали испытывать судьбу. Велин была на четвертом месяце. Дэван и Кирсан уединились со своими женами, а Сабин еле уговорила Эзру, парень слишком боялся и нервничал за дитя, которое носила в себе его жена. Даркс и Гарда наоборот ничего не боялись, но Дар пожалел свою молодую жену, поэтому отношения получились слишком быстрые и короткие, лишь для того, чтобы соблюсти традицию, потому что таков путь. Вторая звезда зависла над горизонтом. Жара понемногу спадала. Последние приготовления завершались. Для найденышей выставили столы из трапезной: им тоже разрешили присутствовать на торжестве. Однако чтобы дети не раззадорились и не полезли куда не надо, место праздника оградили железными сетками. С другой стороны это была упреждающая мера против всевозможных пустынников. Новобрачные понемногу начали подходить к месту празднования. Первыми пришли Шиса с женой и Кьяра с мужем, так как они контролировали процесс подготовки. Мандо и Омера, успевшие отдохнуть и привести себя в порядок сошли по трапу Лезвия Бритвы. Тован и Люк уже привели всех детей новобрачных и ждали, пока семьи их заберут. Арма побежала к своим родителям, а забрачонок, неспеша, пошел к своим. Вольф ласково взъерошил волосы Тора. - Смотри, ад'ика, это и твой персональный праздник. - И твой, па. Ты же герой! - ответил забрачек и обнял его, чувствуя теплую ладонь на затылке. - Мы все его заслужили, - отозвалась мать-оружейница. Она подняла сына на руки и отошла с ним в сторону, попросив Вольфа подождать. - Тор'ика, как думаешь, та статуэтка с лот-волком и нами всеми это правда? Мальчик пожал плечами. - Ты ведь говорила, что папа у Мандо был предсказатель. Наверное, правда. - А ты? Ты хотел бы, чтобы это было правдой? - Но ведь вод'ика у меня есть. А папа сказал, что это не возможно. Мама, почему ты спрашиваешь? - Ну, может быть, ты хочешь, чтобы у тебя был маленький вод. А если бы он у тебя был? - Вообще-то, наверное, было бы здорово. Мы бы играли, а у тебя бы был еще один оружейник. А я бы его защищал от штурмовиков. Только папа сказал, что он не надеется на это. - Когда сказал? - удивилась мать-оружейница. - Когда он ко мне пришел в госпитале и мы совсем-совсем помирились. Он сказал, что у вас есть я, и что он не надеется на появление братика. - Понимаю, - у забраки отлегло от сердца. Тогда ни она, ни Вольф не знали, что у них будет малыш. - А если это будет девчонка? - С девочками тоже дружить можно. С Винтой, например. Мама, а можно я тебе секрет скажу? Ты никому не расскажешь? - Нет, конечно, сынок. Никому. - Дайго в Винту влюбился. Он так и сказал, что Винта самая красивая девочка, и таких он никогда не видел. - Что ж, Дайго хороший мальчик и достоин Винты. Только это тоже секрет, - улыбаясь под шлемом, сказала ему Кьяра. - Я никому не расскажу. - Хорошо. - Мам, а вод'ика Мандо возьмет меня на охоту? - Возможно. Ты у него спроси. Но на охоту тебе лучше ходить с папой. И потом, если ты пойдешь на охоту с Мандо, кто мне будет помогать с вод'ика? Маленький забрачек замер у матери на руках, вглядываясь в ее визор и пытаясь разглядеть за ним ее глаза. - Ма, как вод'ика? - растерянно спросил он. - Он что, уже в животе? Да? Мам, а когда он туда залез и как? А кто? - Пока не знаю, Тор'ика, кто будет, но он уже в животе. Он живой. И мы с папой будем любить и тебя, и его одинаково. Просто он будет маленький и ему нужна забота всех нас. Зато ты, как старший брат сможешь его всему научить. Ты ведь умеешь стрелять, разбираешься в оружии, умеешь собирать бластеры и даже немного знаешь про заготовки и детали из бескара. И научишь этому братика. - Всему-всему? - Да. Всему, что знаешь сам. - Конечно, научу, мам. Повезло ему. Там у тебя наверное тепло и мягко. Хотел бы я туда вместе с ним. - Ох, Тор'ика, ты туда уже не залезешь. Рождаются один раз. - Жалко, - вздохнул Тор. – Наверное, ему там одному скучно. - Поэтому он внутри постоянно спит и растет, а когда вырастет - появится. - Ма, а как? - Это Салита знает, но она даже мне не скажет, потому что это секрет. - Мам, а теперь ты с папой будешь все делить пополам? - Да, а что? - И топчан? Папа сказал, что у него своя комната и до моего восьмилетия я должен быть с тобой. - Он прав. Вот только ночью дитя будет плакать, и папино присутствие было бы кстати. - Чтобы защищать? - И для этого тоже. Но в основном помогать мне заботится о малыше. - Мам, а можно я тоже буду помогать заботиться? Если нужно я ему свое место отдам. - Тор'ика, еще один топчан поставить не проблема. - Ну, ма-ам! - Будешь. Конечно будешь, маленький. Ты у меня самый лучший и надежный помошник, Тор'ика, - забрака прижала его к себе. - А мы с отцом очень рады подарить тебе вод'ика, еще одного маленького забрачека, у кого такие же рожки. - Теперь брат будет не только у Тоби, - улыбнулся забрачек, обняв мать. - А я научу тебя заботится о малыше. Ты ведь мандалорец, а для мандалорца дети-это главное. - Мама, а как вод'ика в тебя попал? - Об этом позже поговорим, Тор'ика. Это длинная история. Но для того, чтобы подарить тебе вода, нужны папа и мама, которые очень хотят, чтобы у них были дети, - снова улыбнулась Кьяра. - Дайго сказал, что его у тускенов выменяли, а Паза выковали из бескара. - По-разному бывает, сынок, только без папы и мамы ничего не получится. - А я, мам? Ведь у меня папа был, а тебя не было? - Меня не было, а другая мама была, только с ней, наверное, что-то случилось, если у тебя остался один папа. - И его не осталось, - грустно сказал мальчик. - Не грусти, Тор'ика, ведь у тебя есть все мы. - А я у вас всех. - Таков путь. Забрака заметила стоящих неподалеку Мандо и Омеру с детьми. Она отправила сына к Вольфу и подошла к Мандо и Омере. Малыш капризничал, сидя на руках у отца, тянулся рученками к Омере. - Ма-ама-а!! Э-э-э!! Бхы-ы! Па-а-а! - К маме хочешь? - спросил у него Дин. - Да! Бхы-ы! Мама-а-а!! Омера забрала ушастенькую деточку из рук мужа и обняла ее как младенца. - Что ты, Малыш? Соскучился? Вот я. Малыш Дин ухватился ручонками за ее платье и прижался к груди головой, прикрыв глаза. - Он не заболел? - забеспокоилась женщина. - Нет. Просто соскучился. Он еще маленький, - ответил спокойно Джаррин. Он заметил, что жена какая-то вялая после сна. - Оми, с тобой все в порядке? - Мандо, что-то мне не очень хорошо. Думаю, я перегрелась сегодня днем. Пойдем к доктору? В это время к ним подошла забрака. Она слышала последнюю фразу и забеспокоилась. - Мандо, это серьезно. - Да, мам. Понимаю. - Омера, отдай мальчика сестре, и пусть за ними присмотрит Рекс. Винта в это время неподалеку разговаривала с Дайго и крошкой Ши. Она рассказывала им что-то, наверное про Сорган, потому что руками она показывала что-то очень большое. Может быть, описывала свою первую охоту с отцом на рылоящера? Ши и Дайго слушали ее, открыв рты. Омера хотела позвать ее, но Малыш Дин в это время вцепился в ее платье и опять захныкал и закапризничал. Это был первый признак, что он будет плакать, и мать сдалась. - Пусть он будет с нами. Тут есть, кому за ним присмотреть. - Да, дорогая. Я этим уже больше года занимаюсь, - согласился Дин. Как только решение было принято мальчик успокоился. - Ма, па, ба а вы куда? - полюбопытствовала Винта, оторвавшись от повествования, как только заметила, что трое взрослых вместе с ее братом уходят в сторону убежища. - Мы сейчас придем. Никуда не уходи, - строго приказал ей Мандо. - А что случилось? - Таков путь. - Бесполезно, - вздохнул Дайго. - Когда папа говорит "таков путь", то больше он ничего не скажет. - А почему таков путь? - Ши смотрела на Дайго с интересом. - Ну...не знаю, потому что он таков и никаков больше, - пожал плечами мальчик. Тоби в это время подкрался сзади и хотел напугать девчонок, но дочь Омеры заметила, как изменилось лицо ее друга и, быстро повернувшись, оттолкнула Тоби. - Только попробуй! Я тебе вот как дам в лоб! - сердито воскликнула она и нахмурилась. Тоби быстро ретировался, но тут же был ухвачен за ворот Кидом Мад'Креем. - Так-так. Кто-то обещал мне не хулиганить. - Па, ну я же просто так, а она хотела мне в лоб. - И правильно бы сделала. Сын, девчонок надо уважать. Ты же мандалорец и призван их защищать. Сам же потом вырастешь и женишься. Свою жену защищать-то будешь? - Конечно, буду, папа Кид. Ну, я же не в заправду, а в шутку. - Шутки злыми быть не должны, Тоби. - Я не буду. А где мама? - Она сейчас с твоими тетками разговаривает. Тоби уже успел познакомиться с двуми дви'лечками, которые его обласкали и обцеловали и сошлись на том, что у Ланны очень милый ребенок. Им было простительно: оби тви не знали, что понятие "милый ребенок" у мандалорцев не одобряется. - Папа, а что мы сейчас будем делать? - Подождем начало праздника, Тоби. Мальчик покосился на столы, ломящиеся от обилия еды, и жалостливо взглянул на отца. - Пап, я есть хочу. - Потерпи, сын. Скоро сядем за стол. - А это ты так много настрелял? Да, папа? - Не только я. Все мы. - Пап, у меня братик тоже с лекку будет? Кид засмеялся и ласково поворошил его волосы медового цвета. - Не знаю, Тоби. Какой получится. Но какой бы ни был, он будет наш: мой, твой и мамин. - Можно я ему имя придумаю? - Дерзай! - улыбнулся под шлемом Кид. – Таков путь. В это время супруги Джаррин и Кьяра пришли к целительнице. Она как раз собиралась пойти на праздник с Варди и инструктировала Вейлу. Правда она собиралась туда совсем на немного, так как госпиталь она оставить не могла, а Варди было поручено присмотреть за младенцами Асоки. Пока они дошли Омера почувствовала, что странное состояние и небольшая боль в животе прошли сами собой. Она отдала мальчика мужу и вошла в кабинет вместе с Кьярой. Через несколько минут забрака вышла и напустилась на сына. - Ты что творишь?! Сколько раз ты был с ней?! Раздолбай! - А что случилось, мам? - Вопросы здесь задаю я, - жестко ответила мать-оружейница. - Ну...раза два...или три. Не помню. Я же аккуратно. Она не любит суровую любовь. - Дело не в этом, - смягчилась забрака. - У Омеры будет маленький мандалорчик. Она тут же снова вспыхнула: - Когда мужчина не держит ствол на предохранителе, у женщины появляются дети. Ты что, не знешь этого до сих пор?! Ты должен был давно об этом подумать, а не получать удовольствие, как на раздаче в Трапезной! Мандо похолодел. Ну, конечно! И отказ купаться в холодном озере и просьбы быть поосторожнее в любви и ее усталость...Конечно раздолбай не сложивший один и один. Ди'кут![2] А теперь...раза два или три...а вдруг по его вине она лишиться дитя? Мандо ничего не боялся, но тут он испугался основательно. Малыш уловил, что его ба за что-то сердится на папу. За что он не понял, но тоже испугался и опечалился, так как почувствовал внутреннее состояние отца. Ребенок опустил ушки, на лице у него появилась скорбная гримаска, и он затер ручками глазенки. - Папа! Бхы-ы! Бхы-ы! У-у-у!! - Не надо Малыш. С мамой будет все хорошо. Но ребенок продолжал реветь. Он был еще слишком маленький. - У-у-у-у-у!! Па-а-апа-а-а-а!!! - Вот точно раздолбай, - строго заключила Кьяра и взяла Малыша на руки, принявшись его успокаивать и укачивать на руках, чуть похлопывая по спинке. - Тш-тш-тш-тш-ш! Все-все, маленький. Все прошло. Сейчас мама придет... Открылась дверь и Омера присоединилась к Мандо и Кьяре. - Что? - Дин обхватил горячими ладонями ее плечи, вглядываясь в лицо. - Все хорошо, Мандо. Салита сделала вывод, что проблем нет. - Омера, почему ты ничего мне не сказала? Почему? Я бы не стал ничего делать. Оми, ты ведь дорога мне, - он крепко обнял ее. - Дин, ты много раз говорил, что для тебя важны традиции твоего народа, которые ты не имеешь права нарушать... - К ситхам традиции, если на кону стоит чья-то жизнь! - С жизнью все в порядке. Не волнуйся, - Омера погладила его по боковинке шлема. - Прости меня. Ни ков'нин.[3] Ни кар'тайли гар дарасуум.[4] - У нас будет маленький мандалорчик, Дин. Наш. Твой и мой, - тихо сказала она, прижавшись к нему. - Пусть он будет в тебя: такой же храбрый, честный и сильный. - Мой Мандо, ты так этого хотел. Я тоже тебя люблю. Таков путь. -Таков путь, Оми. Поцеловать жену Мандо не мог. Шлем снимать, без одного из четырех обстоятельств, у всех на виду было нельзя, но Омера и не требовала этого от мужа. Кьяра вручила Джаррину успокоившего сына, безропотно залезшего ему на руки и тут же обнявшего его. - Мандо, ступай на место празднования и жди Омеру там. Мне необходимо переговорить с ней. - Хорошо, мам, как скажешь, - согласился Дин и обратился к Малышу. - Пойдем, малой, пообщаемся с остальными. Мандалорцы понемногу собирались на праздник. Их рассаживали за столами, но они знали, что Мандалор должен сказать свое приветственное слово и открыть торжество. Однако Фенна Шисы видно нигде не было. Мандо с детьми усадили за стол вместе с Рексом, Асокой, их старшими детьми, Тором и Вольфом. Должны были подойти Кьяра и Омера. Забрака действительно вскоре вернулась. С ней рядом шла мандалорка в синей броне с красными обводами. Дин сначала ничего не понял, но увидев две толстые косы, свисающие из-под шлема, от удивления вытаращился на Омеру. - Она последовала за тобой, Мандо. Я сковала ей хороший бескар'гам, и только что она приняла присягу в присутствии Мандалора. Тебе предстоит многому ее научить И впредь, будь осторожнее в желаниях. Голос у забраки был строгий, но это строгость была какой-то доброй. Кьяра уселась рядом с мужем. Неподалеку за столами рассаживали группы найденышей. - Тебе очень идет бескар, - прошептал Мандо своей жене. - Спасибо, дорогой. Фенн Шиса ждал, пока шумная толпа успокоится и настанет относительная тишина. Всех рассадили за столами. Паз Визсла длинной железякой от дройдека ударил в лист металла. Импровизированный гонг призвал присутствующих к молчанию и тишине. Все смотрели на Мандалора и ждали, что он скажет. Шиса прокашлялся, чуть помолчал, обдумывая речь, а затем произнес ее. - Сегодня мы чтим павших героев, которые сражались за нашу свободу, и чтим героев живых, которые были вознаграждены. Но самая большая награда для мандалорца оставаться собой, не теряя ни своего языка, ни своей культуры. За прошедшие тысячелетия были разные события, но мандо менялись. Они прошли долгий путь, который именно таков как есть, от стремления захватить и разрушить, до стремления созидать и сохранять. Мандалориан'адэ выросли. Это уже не варвары с оружием, а защитники и воины, которое многое знают и умеют. Мандалорское общество, не скажу, что стало открытым, но стало готово к работе в сотрудничестве при этом, не потеряв себя. Ведь ясно что дар'мандо - это те, кто отказался, потерял свои корни, свою культуру и традиции для чего-то еще. А кто же мы? Мандалорцы-это не раса, но народ. Народ служивый, честный. Это те, кто чтит традиции предков, говорит на мандо'а, учит своих детей чести традиции, любит свой народ и свою культуру, предан, своему народу. И это факт. Посмотрите! Нас почти рассеяли. Жалкие остатки кланов вынуждены были выживать в нелегкие годы и в трудных условиях, но они не отказались от себя, сплотились и стали одним целым. Мандо все едины, как народ. Вот и шлемы, и бескар одинаковые, - Шиса сделал паузу, передохнул и улыбнулся. - Почему? Именно потому, что мы общность, не смотря ни на что и вопреки всему. Общность единой культуры, единых традиций, единой чести! Разве у дикарей это есть? Да, может быть, но дикари примитивны в своем состоянии, чего не могу сказать о мандо'адэ. Если раньше традиционный дом любого мандо был сплетен из толстых сучьев и обмазан глиной, то теперь мы строим города, не забывая традиционную архитектуру и быт. Разве это не культура народа? У нас есть свои придания, сказания, и традиции, искусство, история. Разве это не культура народа? Мы умеем делать и производить многое из того, что есть вообще в мире, умеем взаимодействовать с другими мирами. Это ли не культура народа? И даже уметь воевать культура народа, не говоря уже о кодексе, умении брать хорошее, созданное другими и доводить до совершенства делая новое и качественное. Есть культура - есть народ. А значит, нас не победить. На место одного станут двое, на место двоих - четверо, на место четверых - восьмеро и т.д. Сегодня вы были свидетелями бракосочитания. На ваших глазах не только соединялись жизни и сердца, но и шло формирование семьи. Только в обществе, где культуры нет, нет и семьи, потому что нормальная полноценная семья-это основа. Только лишь двое - семья? Нет. Вы все видели сами. Супруги и их дети. И даже отношения в семье, как и она сама - это культура. Воины, вам ли не знать этого? А главное, мы прошли через многое, много поняли и отринули то, что для нас не приемлимо и разрушает нас как народ. Крепкая семья- основа жизни мандо'адэ. Говорят большая семья - крепкая армия. Желаю, вступившим в брак, сильных воинов и крепкой большой семьи. Только тогда мы не рассеемся по Галактике, не затеряемся в ее глубинах среди миллионов рас и останемся собой, когда в основе всего будет стоять крепкая семья, хранящая культуру и традиции. Воины! Пейте сегодня за честь тех, кто дал осуществиться этому ценой своей жизни, пейте за тех, кто поддерживал это, оставшись в живых, пейте за возрождение, так как много детей зачнется в эту ночь! Бескар куют горячим, не так ли? Пейте за то, что мы все есть и нам быть, потому что ТАКОВ ПУТЬ! Обязываю всех вас снять шлемы перед своим Мандалором, почтив его честь, честь друг друга и честь павших. Да начнется торжество! Хайиле сейтарье! Ойййааа!!! - Ойййаааа!!!!!!!! - разнеслось над Убежищем! Некоторые из мандо салютовали, воздев руки с бластерами вверх. И праздник начался. Музыканты, приглашенные Тарином и парой Защитников, с воодушевлением заиграли. Если бы кто-нибудь знал, как мандо пришлось уламывать хозяина кантины, чтобы арендовать музыкантов на ночь и закрыться. Шиса был в курсе и помог финансово осуществить данное предприятие.