Don’t Call Me Angel

Холодный плен шелка окутывает каждую частичку, обволакивает, расслабляет тело. После многочисленных тренировок мне это необходимо, но ещё более необходим он. Однако.. Кадзу напоминает мне каменную статую, мужчину, лишенного даже маленького намёка на чувства. Мужчину, который отдал своё сердце войне, борьбе и смерти. Даже своему клану. Но, кажется, не мне. И сейчас, когда я медлю на пороге его дома, ощущая, как зябко стоять вот так в ожидании, решаю, что нужно действовать. Лёгкий стук в дверь, едва уловимый, словно боясь, что хозяин всё-таки услышит. Но он услышал и пригласил внутрь. Снова топчусь на месте, не решаюсь. Медлю. А он смотрит. Глаза блестят насмешливо, но без тени сарказма.       - Проходи, пугливая. Отступает в сторону, чтобы я прошла, а сам следит за каждым моим шагом. Внимательно. Пуская взглядом мурашки под кимоно, что стыдливо прячутся в складках, не смея нырнуть под поясницу.       - Я.. я решила, что тебе нужна помощь, - проглотив наконец комок в горле нерешительно произнесла я. - После того, как на нас.. то есть вас напали.. Ну и дура же! Слова путаются в беспорядке, венка нервно бьется на шее, а я даже предложение построить не могу. Вижу, как тонкие губы Кадзу кривятся в беззлобной, но хитрой усмешке. Будто бы он все понял. Будто прочитал, как открытую книгу.       - Хорошо, только разденусь. Меня словно кипятком ошпарило. Я не ослышалась? Щеки залило густым румянцем - даже пудра не помогла бы, а с губ сорвался вздох. И это он тоже понял. Улыбка стала ещё более лукавой.       - Ты ведь не сможешь обработать раны под одеждой, - пояснил синоби. Выдох. Сердце вновь забилось спокойно, но руки дрожат, будто не сама пришла, будто хочу уйти, убежать отсюда. Аккуратно, изящным движением кисти, раскрываю плотную белую ткань, раскатывая ее на твёрдой поверхности, чтобы увидеть блики железной иглы, нити и другие подручные инструменты ниндзя. Огонь мягко потрескивает, стараясь не сыпать искрами, словно хочет сохранить хрупкость момента, когда синоби усаживается рядом, повернувшись ко мне в пол оборота. Снова вдох. Его близость, его аромат, оголенная кожа ведут меня прямо в бездну. Туда, где все желания прятались до этого момента, где они умирали, чтобы возродиться снова, прямо сейчас. Снимаю окровавленную повязку с плеча воина, едва касаясь горячей мужской кожи. Чувствую, как покалывает подушечки пальцев, как зарождается желание изучать его дальше, словно превращающаяся в бабочку гусеница. Раскидывает ажурные крылья, порхает. Промакиваю чистую ткань в горячей воде, вытираю кровь. Рана не глубокая, но явно доставляет ему боль.       - Придётся зашивать, - констатирую на выдохе, стараясь не кусать губы от страха перед неизвестными чувствами.       - Давай, смелая. Его тихий голос, как раскаленнее железо во мне. Нагревает каждую клеточку, ускоряет сердцебиение. Оттого я едва умудряюсь просунуть нитку в иглу.       - Сейчас будет больно. Острый конец входит в кожу, кровит, но Кадзу спокоен и расслаблен, словно вообще ничего не чувствует. Словно я вышиваю шёлковыми нитками кимоно, а не рану. Наконец закончив, протираю водой его плечо, стараясь запомнить каждое своё касание рук по его коже, его тепло, что забрала украдкой. Очерчиваю взглядом точеные скулы, темные пряди волос, сильную шею, не замечая, сколько времени проходит. Он почувствовал, повернулся. На губах нет усмешки, брови сведены на переносице, взгляд решительный. Если бы я знала насколько...       - Что ты.. Договорить не успеваю, потому что слова застревают в горле, когда губы синоби вдруг касаются моих. Сначала нежно, целуя верхнюю, затем нижнюю, а потом настойчиво, надавливая корпусом, практически опуская меня на пол. Я не сопротивляюсь. Боюсь, сама не знаю чего, но полностью ему доверяю. Доверяю, когда пропускаю язык, встречая его с не меньшей страстью (и откуда только во мне это?), доверяю, когда позволяю его рукам гладить мою спину, поясницу, путаясь в складках кимоно. Доверяю даже тогда, когда он отстраняется и достаёт свой нож и сюрикэны, глядя мне в глаза.       - Не бойся меня. Что? Разве я боюсь его?       - Я не..       - Ты дрожишь, - всё-таки позволяет себе лёгкую усмешку Кадзу. Он гладит мои волосы, тонкими пальцами перебирая пряди. Касается щеки, шеи, ключиц.. кожа после его прикосновений становится горячей. Боюсь, что услышит как бьется мое сердце под его ладонью, когда она скользит ещё ниже, под ткань кимоно.       - Ах.. Выдыхаю, вдруг очнувшись. Отстраняюсь. Мне почему-то становится стыдно, совестно. Азуми... в голове беспорядочные мысли. Я слышала, как она о нем говорила. Я знаю, что было до меня. Я.. я боюсь, и страх сковывает мои руки, ноги. Не могу пошевелиться.       - Идём. Он поднимается на ноги и даёт мне руку, заставляя подняться следом. Послушно встаю, также изящно, коленями вместе, как и раньше - я ведь все ещё гейша. Кадзу обнаженный по пояс смотрит прямо в глаза. Затем достаёт веревку, проделывает узел, просовывает туда запястья.       - Что ты делаешь?       - Возьми здесь и потяни, - говорит твёрдым голосом, протягивая руки. Послушно выполняю указания, все ещё ничего не понимая.       - А теперь возьми нож. Протягиваю ему нож, который он вытащил несколько мгновений назад, но он мотает головой.       - Нет, возьми его сама. Он надавливает лезвием на свою шею, отдавая мне рукоять. Я сглатываю слюну.       - Можешь мне доверять, Мэй. Я не причиню тебе зла. Я верю ему. Беззаговорочно. Опускаю нож, он падает с глухим ударом, а губы Кадзу тут же находят мои, целуя ещё более требовательно, так, чтобы показать, что он больше не намерен отступать. Готова ли я?.. Но мысли испаряются, стоит нам оказаться на кровати. Кадзу поднимает связанные руки вверх, я неумело оказываюсь на нем. Все ещё в растрёпанном кимоно, с растрёпанными волосами и такими же мыслями. Глупая мысль проносится в голове: неужели я ему такая понравлюсь? Но чувствую под собой твёрдое желание синоби, и мысли отпадают сами собой. Он возбуждён. Желает меня. А я его. Преодолев стеснение, опускаю края кимоно с плеч, постепенно обнажая грудь, живот. Наблюдаю за тем, как внимательно следит за моими движениями Кадзу. Как напрягаются желваки, как тяжело выходит воздух из носа. Кожа покрывается мурашками, я оголила перед ним тело, душу.. и мне спокойно, хорошо. Я готова быть с ним сейчас. Развязываю ниндзя руки, сильнее упираясь ему в пах, отчего его дыхание становится шумным. Как только синоби освобождается, в мгновение ока переворачивает меня, оказавшись сверху. Его движения плавные, четкие даже в этом деле. Он опирается на руки по сторонам от меня, нависает сверху. Смотрит мне в глаза. Тень улыбки скользит по его губам, а ладонь тем временам отталкивает ткань кимоно в стороны, обнажая мои бёдра, мое самое сокровенное. Я тут же заливаюсь краской в сотый раз рядом с ним за сегодня.       - Стеснительная. Судорожный вдох. Мужские пальцы касаются меня там. Отодвигают влажные створки, скользят вдоль губ. Шумный выдох. Один палец проскальзывает внутрь, он не сводит с меня глаз. Несдержанный стон. Ниндзя ласково проводит второй ладонью по внутренней стороне бедра, чтобы в следующую секунду раздвинуть мне ноги. Ложится чуть ниже, опаляя горячим дыханием кожу на животе. Вновь проталкивает палец, срывая с губ ещё один стон. Двигает им плавно, медленно, размазывает влагу, не торопится, хотя я вижу, какие огромные у него зрачки от возбуждения. Мышцы на его руках напрягаются, он добавляет ещё один палец, однако я машинально задерживаю его руку, вцепившись в запястье. Кадзу молча убирает руку, опускаясь поцелуями в низ живота, прокладывая дорожку туда, где ещё недавно были его пальцы.       - Кадзу! Кончик языка касается клитора, затем обхватывает его губами, втягивает. Я тут же выгибаюсь навстречу, развожу ноги так широко, словно я какая-то девка из увеселительных заведений, а не талантливая гейша. Но не могу себя сдерживать. Контроль даётся мне с трудом, когда синоби, наемный убийца, не щадящий своих жертв, так нежно и ласково целует меня внизу, окрыляя, даруя неведомое блаженство. Я таю на его языке, распаляюсь от его губ. Прикрываю глаза, совершенно забываясь в блаженстве, которое он дарит мне. Стоны становятся жалостливыми, я чувствую, что готова к большему. Готова почувствовать его всего. Слиться с ним воедино. Боюсь сойти с ума от ощущений, но кажется, что если он этого не сделает, я просто умру.       - Кадзу.. пожалуйста, - жалобно всхлипываю я, кидая на него взгляд из-под прикрытых век. На его губах мелькает самодовольная улыбка, но дважды повторять не приходится. Он поднимается на колени, развязывает шнуровку на поясе. И, о нет, облизывает свои губы, глядя прямо в мои глаза! Готова провалиться сквозь землю, но тут же с жадностью смотрю на то, что предстаёт перед моим взором, когда она снимает одежду. Это... впечатляет. Мурашки по телу. Ниндзя опускается между моих ног, расставляя их ещё шире так, что мои колени буквально находятся на уровне его плеч. И я чувствую.. чувствую как горячая твёрдая плоть упирается мне между ног. Вспышка. Вскрик. Звёзды в закрытых глазах, и я ощущаю его всего, полностью. Такого горячего во мне. Такого нужного, необходимого. Властного.       - Ты в порядке? - тихий шепот, который я игнорирую. Кажется, я сейчас не в состоянии произнести даже слово. Тогда Кадзу останавливается, строго смотрит на меня.       - Да, да.. - приходится сбивчиво отвечать, чтобы он прекратил меня мучить. Ниндзя ухмыляется, а затем снова начинает двигаться, плавно скользя внутри, разрывает мой маленький мир в клочья, даруя свободу и истинное наслаждение. Чувствую, как горят под нами простыни, как слова становятся ненужными, как весь мир уходит на второй план. Движения Кадзу меняются, становятся быстрыми, рваными, дыхание резким. Мужские руки беспорядочно исследуют мое тело, сжимают грудь, подхватывают бедро одной ноги, чтобы сместить угол проникновения, и тогда я окончательно забываюсь. Меня словно простреливает. Ноги дрожат, рот открывается в безмолвном крике, я, наверное, сошла с ума от того, насколько мне сейчас хорошо. Это длится всего несколько секунд, и я замечаю, что ниндзя тоже достигает пика. И мы, уткнувшись друг в друга, молчим, не решаясь разрушить хрусталь момента.