Улики

Джеффа нельзя было назвать идиотом, иначе он никогда бы не дослужился до такого звания. Более того, он отдавал отчёт каждому своему действию и знал наперёд, чем закончится даже самое запутанное дело, и неважно — личное оно или рабочее. Рассудок капитана всегда оставался холодным и здравым, и это то, что помогало ему противостоять множеству зависимостей, из которых состояла его жизнь. Но иногда эта железная система все-таки давала сбой. Например, субботними вечерами, когда весь штаб разбредался по домам и барам, а он оставался в своём кабинете один. — Эмма, я при исполнении. Голубые глазки принимают масштабы орбит, когда светловолосая бестия слышит отказ. Конечно, Джефф ещё не сказал «нет», но любая его отсылка к работе уже отправляет Эмму в далёкое пешее путешествие из трех букв. И всё же она не сдаётся. С ехидной улыбкой смотрит на часы и присаживается на край стола, раздражающе постукивая длинными ноготками по лаковой поверхности. По той её мизерной части, которая не завалена многочисленными делами, протоколами и рапортами. — Уже час и двадцать три минуты как нет, — соблазнительно наклонившись над мужчиной, шепчет она. — Хватит прикрываться жетоном, кэп. Ты же знаешь, на меня может подействовать только одна твоя волшебная штучка. На этих словах ладошка её слишком виртуозно ложится на пах Джеффа, поглаживая ширинку на брюках. Он шумно выдыхает и смотрит на актрису исподлобья: кому и когда она продала душу за такую красоту? Всё в ней притягивает и мужские, и женские взгляды: эти голубые глаза, в которых плещется лукавая невинность, аккуратный вздернутый нос, пшеничные кудри, щедро подаренные ей природой, фигура богини, прячущаяся под слоем дизайнерских шмоток, какими обычно одаривает её этот Джино Габа-Чёрт-Бы-Его-Побрал-Рдини... а губы Эммы... твою мать, как же они превосходно смотрятся на его члене. Курок спущен. Джефф уже не может и не хочет держать себя в руках. Хватает актрису за талию и притягивает к себе, чтобы усадить её на колени. Она упирается ладонями в его широкие, сильные плечи и вскидывает голову, расхохотавшись. — Мы же просто потрахаемся и обо всем забудем, да? — спрашивает девушка, уже нападая поцелуями на шею капитана. — Да, — Джефф оглаживает упругие бедра, с восхищением смотрит в эти глаза с донельзя расширившимися зрачками и задирает юбку блестящего платья. — До следующего раза. Она блаженно улыбается. Как же все-таки здорово быть сукой, которую заботит только собственная шкура! Быть марионеткой копа и еженедельно докладывать ему о грязных делишках своих коллег... это ведь так легко! Если при этом ей будет предоставлен пожизненный доступ к его атлетичному, такому манящему и такому сильному телу... и не только к нему. — А ты уверен, что следующий раз будет? — спрашивает Эмма, окольцовывая руками шею копа и лукаво улыбаясь. Ёрзает на нём, чувствуя твёрдый член, упирающийся в её промежность, рвано выдыхает и рассеянно кивает на заветный ключик, одиноко лежащий на столе. — Я очень капризная. И грустная. Потому что ты только и делаешь, что отказываешь мне в маленькой терапии. Тень ложится на щетинистое лицо полицейского. Джеффу хочется пустить пулю себе в висок. Один раз. Всего один раз он подарил ей эту маленькую привилегию, чтобы теперь она вила из него верёвки, прося больше и больше, пока им обоим не влетит. А им влетит, обязательно влетит! Джеффу от любого, кто уличит их и, конечно же, настучит руководству. А Эмме от Джеффа. Но он смотрит в эти голубые глаза и не может придумать ни одной причины, по которой ей стоит отказать. Убеждает себя, что кроме секса их ничто не связывает, а сам раз за разом тащит её в отдел улик. Только потому, что она захотела. — Мне казалось, мы нашли альтернативу, — все же пытается противостоять он, выводя пальцами узоры на внутренней стороне её бёдер. Эмма скользит языком по своей нижней губе. Не выдерживает и, обхватив ладонями лицо Джеффа, приближает к себе за поцелуем. Он получается непривычно сладким, с нотками кофе, сигарет и её персикового блеска. Её язык проталкивается в его рот и пробегает по ровному ряду зубов, пока бедра актрисы поднимаются и опускаются на его уже стоящий колом и больно натирающий брюки член. В воздухе электрическими разрядами носится их бешеное желание друг к другу. Грязное, неправильное, соблазнительно тайное. — Нет. Это просто два разных вида удовольствия. Одно нельзя заменить другим, — мурлычет Эмма ему на ухо, прикусывая мочку. — Давай же, Джефф, не будь скрягой. Конечно, он сдаётся, ещё не успев запротестовать. Эмма въелась ему под кожу, а мысли о ней неистовым зудом не дают капитану покоя. Он хладнокровен, жесток и принципиален. Но когда эта блондинка появляется на горизонте, все его принципы и правила летят к чертям. Маска сурового капитана спадает к ногам, впрочем, как и одежда. И Джефф уверен, абсолютно уверен в том, что Эмма испытывает что-то похожее рядом с ним. Иначе и быть не может. — Чёрт с тобой, — рявкает он, аккуратно снимая с себя девушку и вставая следом. — В следующий раз возбуждай меня после того, как выклянчишь... — Что, со стояком неудобно ходить? — дразнит его она и разворачивается, чтобы схватить со стола заветный ключик. Фыркнув, капитан шлепает девушку по ягодицам, заставляя её взвизгнуть и засмеяться. В эту же секунду она хватает Джеффа за руку и ведёт прочь из кабинетов. Он даже не оглядывается. Ему плевать, если их заметят. Сейчас, когда Эмма рядом с ним, такая абсолютно счастливая, беззаботная и принадлежащая ему пусть даже всего на несколько часов, он попросту не может тратить время на пустые опасения. До встречи с ней Джефф не умел жить моментом, и как же это оказалось охренительно, черт подери. Невзрачная металлическая дверь в отдел улик уже виднеется в конце коридора, и Эмма буквально бежит к ней, вставляя ключ в замочную скважину. Джефф ловит себя на мысли о том, что однажды всему этому придётся положить конец, а пока... пусть развлекается. — Боже, у меня коленки трясутся от предвкушения, — шепчет она, толкая дверь и входя в просторное помещение, состоящее из заваленных свежими уликами стеллажей. Оборачивается к Джеффу, облокотившемуся о дверной косяк, и возбужденно спрашивает: — Куда мне идти? «Что я, мать его, творю? Позволяю актрисе, которую я трахаю, воровать наркоту из отдела улик... и для чего? Чтобы у неё всегда был повод сюда вернуться? Угрозы и просто секс уже не могут её удержать? Ну ты и неудачник», — думает капитан, буравя серьёзным взглядом её фигурку. Но она — зависимость. Он не может от неё отказаться, не может послать к черту, не может даже на дюйм приблизить её к осознанию того, что он может быть ей бесполезен. Взаимовыгодное сотрудничество с оргазмами, изъятой у преступников травой и систематическим стукачеством на окологолливудских селебрити, балующихся белым порошком, в который Эмма, конечно же, никогда не сунет свой очаровательный нос. Не потому что жизнь и свобода ей дороги. А потому что ей дорог Джефф. Во всяком случае, он в этом уверен. — Весь блок «С» завален травой. Пакеты аккуратнее вскрывай, а не как в прошлый раз, — отзывается он, закрывает за собой дверь и надвигается на девушку, уже несущуюся к нужным стеллажам. Но Эмма вдруг замирает, изумленно уставившись на пустые металлические полки. Натянув на лицо недоуменную улыбку, оборачивается к стоящему за её спиной Джеффу. — А где... всё? Он пожимает плечами. — Видимо, Джина уже увезла пакеты в архив. Чёрт, просил же её подождать до допроса Кларка, — Джефф кривит губы, но, обведя пустое помещение довольным взглядом, делает шаг навстречу Эмме. — Да черт с ней, с этой травой. Я знаю, что ещё может принести тебе удовольствие. В такие моменты она всегда лукаво улыбается и позволяет ему всё, чего никому и никогда не позволяла. В такие моменты она принадлежит только ему. В такие моменты она не хочет уходить. Но сейчас не такой момент. Потому что разочарование, мелькнувшее во взгляде Эммы, отталкивает Джеффа от неё почти что взрывной волной. Он смотрит на актрису в полном недоумении, когда она складывает руки на груди и качает головой. — Мне пора, — сухо бросает Эмма, даже не тратя время на оправдания. — Позвони, когда пополнятся улики. Джефф смотрит ей вслед изумленным взглядом и дёргается, когда за девушкой захлопывается дверь. В ту же секунду он достаёт из кармана мобильник и набирает номер Джины, заставляя, приказывая вернуть чёртовы улики на склад. Нет, Джеффа нельзя назвать идиотом. Но именно им он и является.