hey, wooyoung, will you be my friend?

— Шеф, вызывали? — Уен, вышедший на работу пару дней назад, постучался и заглянул в кабинет Хонджуна. Ким с последнего конфликта успел остыть, хотя и тогда прекрасно понимал, что если бы Уен не был на эмоциях, той почти драки не произошло бы. Они поговорили, вместе выпили кофе: Джун предлагал и сходить в бар, но Чон отказался, поэтому спокойная беседа в кафе завершилась дружеским рукопожатием и извинениями с обеих сторон. Уен передал сообщение от Сана Киму, разве что, обрезав первую часть видео, новость, касающуюся довольно известного магната, опубликовали сразу в нескольких СМИ, отличающихся достоверностью информации. Пришлось порыться, чтобы достать подтверждение, однако Хонджун справился, и редакторы, созванные на небольшую закрытую конференцию, разошлись с горящими глазами. Теперь начиналась гонка, кто кого обгонит и опубликует информацию как можно скорее, подняться выше и оставить конкурентов позади было главным стремлением корреспондентов. Хонджун поднял голову на заглянувшего в его кабинет Уена и кивнул, снова на пару секунд вернувшись к бумагам, черканув собственную подпись внизу документа и отложив подальше от себя. Тошнит уже от этого всего, скоро аллергия на чернила и бумагу начнется, ага. — У меня радостные новости, хотел рассказать с самого утра, но ты где-то пропадал, — Хон улыбнулся и указал кивком на стул для посетителей, стоящий по другую сторону его стола. Чон приподнял брови, зашел в кабинет и закрыл дверь, добрался до указанного стула и присел, глядя с вниманием на начальника. — Я бегал по поводу второго дела, которое уже долгое время лежит у нас с Саном в ящике. — Ну как раз и займетесь с ним им, но только с завтрашнего дня, — Джун широко улыбнулся, сложив руки в замок и поставив на них собственный подбородок, глядя, как и так не маленькие глаза Чона распахиваются от радости. — Он вернулся? Правда? Хонджун выдал смешок, радуясь едва ли меньше собственного подчиненного. Ему и самому не хватало странных фраз Сана и его безумной улыбки, почему-то ставшей родной. — Сегодня ночью он появился в штабе, его временно задержали, документы по поводу дела отправил мне. Сейчас будет его допрос как свидетеля и пострадавшего после нападения… — Что? Он пострадал? — улыбка исчезла с лица Уена, Хонджун проследил, как небольшая родинка под глазом парня опустилась, стало не хорошо. Он давно не видел такого Уена и только сейчас вспомнил, почему поставил Чона в пару с Саном: временами он напоминал такого же полубезумного и равнодушного человека. Сейчас, услышав, что его близкий, а точнее любимый человек попал в неприятности и был ранен, Ен изменился совершенно. Глаза слегка прищурились, губы поджались, брови нахмурились, а взгляд стал похож на Бездну, в которой самоубийцам, посмевшим тронуть его Сана, приговаривались самые ужасные пытки, о которых человечество даже и не знало. Не то что не знало: на такое фантази и желания наказать хватило бы только у истинного психа. Сейчас Уен выглядел именно так. — На него попытались напасть уже у самого штаба — это был последний шанс спасти собственные задницы, они наняли нескольких снайперов. Пуля задела ему бок и руку, но ничего серьезного, первая помощь оказана, раны зашиты, Есан ночами часто остается в медкабинете, поэтому все сделал аккуратно. Не смотри на меня так, не я их нанял, — Хонджун даже вздрогнул, поморщился и отодвинулся, откинувшись на спинку собственного кресла. Уен опустил взгляд на собственные руки, сложенные на коленях, пару раз моргнул и поднял голову на начальника уже спокойно. Планы пыток все так же продолжали создаваться и всплывать в его голове, но он отодвинул этот процесс подальше. — Да, сори. — Снайперов ты не получишь даже на допрос. — Хен! — У нас только за этот квартал сорок две жалобы, иди ты нафиг! Вопрос о нашем перевоспитании или же расформировании стоит полгода как ребром! — возмутился в ответ Джун. — Ну может… — Нет, никаких падающих кирпичей. — Тогда… — И никаких взрывающихся самолетов! — А как насчет… — И не месть брошенной жены с тремя детьми! Уен в тот же момент сник и выдал обиженную мордашку, глядя на начальника большими глазами. — Иди бери нужные вещи, будешь вторым свидетелем допроса. — Понял, принял, полетел! — вскочив со стула и отдав честь, Чон с улыбкой выбежал из кабинета шефа. Сан уже минут пятнадцать сидел за столом, ковыряя его уголок ногтем в ожидании уполномоченного. Он чувствовал себя здесь вполне привычно и вообще не задумывался о каком-либо страхе или волнении, сам не раз доводил подозреваемых до неадеквата, чтобы те без вопросов рассказали все, что знают. — Шеф, он уже пиздецки опаздывает! Я вообще-то тоже занятой человек, мне еще к Уену зайти надо, он волнуется… — парень откинул голову на спинку стула и посмотрел в сторону зеркала Гизелло. Тихое шипение включенного микрофона и почти над головой раздается привычный голос Хонджуна: — Прости, он не наш, направили из другой группы, я ничем не могу помочь. Но да, я все его промахи записываю. — Да мне пофиг, пусть опаздывает куда хочет, хоть на прием к президенту, а мне к Уену надо, он уже наверное отвык от моих попыток обнять и зажать где-нибудь в уголке… Кстати, у него там все хорошо? Не видя в темном стекле собственного собеседника, Сан все же повернул голову и начал рассматривать старый потрескавшийся потолок. — Сильно удивишься, если я скажу, что он нашел себе занятие получше, чем ждать тебя? — усмехнулся Ким, заставляя Чхве напрячься и даже сесть ровнее, чтобы снова посмотреть в сторону темного стекла, только на этот раз нахмурившись. — И что же он делает? — Конкретно сейчас — ничего, но точно собирается взломать мой комп, чтобы найти парочку имен и устроить месть брошенной с тремя детьми невероятно оскорбленной жены. Голос и фраза заставили Чхве усмехнуться, а после улыбнуться, покачав головой, встряхивая черные волосы, тут же распрямиться и зачесать их назад. — Он узнал о первом нападении точно, о втором ты сказал? — Он прекрасно понимает, что означает «пострадавший», — смешок начальника был несколько горьким. Сан глубоко вздохнул и, снова запрокинув голову на спинку стула, он прикрыл глаза. Последние несколько недель были довольно тяжелыми, ему приходилось путешествовать, скакать по разным странам, менять разные личины и образы, притворяясь то оставшимся без денег туристом, путешествующим автостопом, то бизнесменом, летящим первым классом. Хвост не хотел слезать, следовал повсюду, заставляя рычать от раздражения и лишь листать ленту новостей, мечтая в одно прекрасное утро увидеть разоблачающую новость, купить билеты на первый же рейс и вернуться домой. Он смог немного обогнать противника, но от снайперов так просто не скрыться. Он знал, что такое может произойти, но все же решился и пришел в штаб подготовившись, но не пострадать он все же не смог. Дверь, ведущая в коридор, распахнулась и на пороге встал мужчина лет сорока. Он осмотрел своего свидетеля-пострадавшего и скривился, перебирая документы в руках. — Развели детский сад… — Вы имеете что-то против молодых и красивых? — тут же уточнил Сан, даже не собираясь после первой реакции нормально относиться к допрашивающему. — Да. Вы глупы и лезете вперед старших, — усевшись на кресло, мужчина острым взглядом осмотрел развалившегося напротив Чхве. — Ох, ну что ж поделать, если старшее поколение отстает от времени, приходится действовать жестко и решительно, оставляя инвалидов позади, — мягкая улыбка была ответом на взгляд мужчины, но глаза, эти темные глаза смотрели до мурашек холодно, прожигая собеседника до костей. — А вот и еще одно худшее качество: хамство и неуважение к опыту, — сжав губы и почти сквозь зубы проговорив, мужчина включил лампу и направил ее на Сана. Чхве нисколько не поморщился и быстро привык к яркому свету, тут же улыбнувшись. — За что не люблю старшее поколение, так это за рассеянность. Господин Ли, вынужден вам напомнить, что в деле возле моего имени стоит пометка «пострадавший», поэтому уберите лампу, иначе я буду вынужден изъять запись этого разговора и подать заявление о причинении вреда здоровью. Зрение у меня, знаете ли, не очень, а если после нашей с вами беседы оно станет еще хуже, то вам придется выплатить мне хорошую такую компенсацию. Кажется, этими словами Сан вывел мужчину из себя, тот сжал в ладони ручку, но тут снова зашипел микрофон и из колонок проговорили довольно тихим голосом Хонджуна: — Господин Ли, выполняйте пожалуйста свою работу, не переходя на личности, иначе мне придется поспособствовать, чтобы заявление Чхве Сана дошло до вашего начальства. А так же до суда, если это понадобится. — Господин Ким, — попытался возмутиться мужчина, нахмурившись и резко встав, но его перебили все так же тихим голосом: — Я не позволю трогать своих сотрудников безнаказанно. Воздух из груди господина Ли вышел со свистом, сквозь зубы, но он все же сел на собственное место, вернул лампу в изначальное положение и раскрыл папку на нужной странице. Спустя час мучений и постоянных подозрений, попыток поймать Сана на лжи, господин Ли все же успокоился и, сняв очки, помассировал пальцами переносицу. — Вы закончили допрос? — несколько ехидно уточнил Сан, все так же сидя расхлябанно развалившись на стуле. — Меня просто парень там ждет, я жу-у-утко тороплюсь, — фраза прозвучала как издевательство, и Чхве даже не стал скрывать этого. Господин Ли снова скорчил презрительное лицо и выдал довольно громкое: — Блять, понабрали геев… — Чем вам геи не нравятся? — обманчиво мягко уточнил вставший было Сан, но после фразы замерший прямо рядом с мужчиной. — Всем. — Что они вам сделали? — уточнил Чхве, но тут из колонок прозвучал ехидный голос, просто сочившийся ядом. — Видимо, ему не перезвонили. Голос не принадлежал Ким Хонджуну, и если господин Ли с удивлением и раздражением посмотрел на зеркало, то Сан посмотрел туда же с гордостью и широкой улыбкой. — Упс, моему парню вы тоже не понравились, господин Ли, — Чхве похлопал рукой по плечу оперативника. — Всего хорошего, желаю поднабраться до нашей следующей встречи толерантности. — Ее не будет. — Я бы не был так уверен, милый господин Ли. Я устрою, и вы будете сожалеть о том, что позволили себе столь нелестное высказывание в сторону людей, сделавших гораздо больше, чем вы. Всего хорошего. Не пострадайте, а то мне заняться будет нечем. Дверь закрылась прежде чем господин Ли попытался что-то ответить. Стоило Сану выйти в коридор и глубоко вздохнуть, сбрасывая напряжение с тела, как тут же услышал громкие шаги и ему прилетел подзатыльник. — Ай, ты чего дерешься? — он уже знал, кто стоял за его спиной, поэтому сделал лишь обиженное личико и развернулся, трогая пострадавшее место. Уен стоял рядом и держался за сердце. — Ай, ты чего пропадаешь? — выдал в том же духе Чон, и тут же, перестал выделываться, опустил руки и осмотрел напарника с головы до ног. — Тебе не стоило так прямо ему угрожать. — Я едва сдержался, чтобы не вмазать оперуполномоченному, моя выдержка занималась контролем кулаков и за языком проследить никак не могла, прости, малыш, — руки Сана оказались тут же на талии Чона, заставляя того осмотреться по сторонам, но, на его счастье, в коридоре было пусто. — Меня больше интересует тот момент, что ты не стал возражать, когда я назвал тебя своим парнем. И ты был за стеклом, когда мы с Хоном разговаривали, верно? Все верно. Сидел, молчал и смотрел на уставшую фигуру, сидящую на стуле напротив, за стеклом, понимая, насколько парень выбился из сил, насколько задолбался с этим делом и… понимая, насколько сильно он хочет подойти и обнять Сана, прикоснуться губами к кончику выдающегося на его лице носа, прижаться лбом к его и прошептать почти в губы, засевшее в голове и в душе «Я соскучился». — И да, ты очень долго искал мою подсказку. И теперь ты не отвертишься от статуса моего парня. — Чего? — отодвинувшись от груди напарника, Чон приподнял бровь, глядя на Сана. — То, малыш. Теперь я точно знаю, что ты пересматривал видео с нашими заданиями, что ты добрался до флешки, и даже то, что полностью посмотрел то видео. Да и в конце концов, мы с тобой переспали, я несколько раз признавался тебе в любви… И пароль, — Чхве внезапно перешел на шепот, взял руку парня и поднес к собственным губам, чтобы, глядя в глаза с широкими зрачками, мягко коснуться, пощекотать дыханием кожу на запястье. — Пароль? — Если бы ты не думал обо мне больше, чем как о напарнике и друге, ты бы не ввел правильный пароль, малыш. Уен давно понял, что он пропал. Пропал в этих темных глазах, утонул в этой приятной уютной тьме его взгляда, ласкающего ничуть не хуже мягких губ, сейчас находящихся на его пальцах. Опустив, наконец, глаза, Чон отвел взгляд и, снова осмотревшись, спросил: — Помнишь наше последнее дело? — Это когда меня, пытаясь манипулировать подозреваемым, подвесили за ноги на складе? — Помнишь, что ты сказал? — Что слезу, как только ты скажешь, что любишь меня, — нахмуренно припомнил Сан и снова глянул на напарника, пытаясь понять, к чему он ведет. — Люблю тебя, псих ненормальный, — спокойно ответил Уен, слегка приподнявшись на носочках, чтобы мягко чмокнуть Чхве в нос и направиться в сторону лифта, пока ошарашенный Сан пытается осознать, что произошло, глядя куда-то в пол. Но тут же выглянул из-за угла и, привлекая к себе внимание, присвистнул. — И да, даже не думай о моей заднице. Я сохранил ту смирительную рубашку, помни об этом.