La luce nel cuore

Спенсер Рид, самый молодой агент ФБР, наверно, за всю историю существования бюро стоял на улице перед своим домом и жутко нервничал. Нервничал он, на самом деле, не так уж и часто; он не понимал причин волнений других людей, а ситуации, заставлявшие его чувствовать себя неудобно, случались сплошь и рядом, и со временем он научился игнорировать их. Однако, сейчас он мерз на пронизывающем ветре, кутаясь в тонкое пальто, которое купил ранее днем, послушавшись улыбавшуюся ему в магазине продавщицу. Зачем он вообще его купил? Все видели, более того все знали, что доктор Спенсер Рид не умел хорошо одеваться. В одежде он предпочитал простоту… Большие свитера, широкие рубашки, подчас будто снятые с чужого плеча, свободные брюки, державшиеся на ремне, и аккуратно заправленные за уши волосы в подобии прически, которую Рид имел, видимо, с подросткового возраста. Спенсер не придавал значения своему внешнему виду, ведь он не мешал ему работать. Сделать себя старше с помощью одежды он не мог, а в остальном она служила скорее защитой от холода, чем средством профайлера. Но не сегодня. Сегодня утром он подорвался с места и провел в магазине непозволительно много времени, не решаясь выбрать ни один из предложенных вариантов. Он не понимал, почему бы одному цвету подходить ему больше, чем другому, хотя и мог рассказать о том, какое влияние оказала популяризация убийств на моду. В итоге он остановил выбор на светло-коричневом двубортном пальто и теперь стоял, кутаясь в него, у подъезда, оглядываясь по сторонам. Ветер разметал его волосы, и они распушились, слегка волнистые, по его голове, свободные от геля, которым он долгое время их укладывал. Машину он увидел издалека. Увидел и почувствовал озноб, прошедший по всему его телу, сковавший конечности и закруживший голову в легком опьянении. Даже выпитая перед выходом наспех чашка кофе больше не помогала, лишь слегка горчила на языке крепостью напитка. Внезапно Риду захотелось оказаться дома, в окружении своих книг и пыльных папок со старыми делами, которые он изучал в свободное время. Ему захотелось завернуться в теплый плед, налить себе еще кофе и углубиться в чтение последнего выпуска психологического обзора, который пришел ему по почте утром. Но он не сдвинулся с места, не поднялся по ступенькам обратно в дом, когда машина притормозила прямо перед ним, и водительская дверь открылась. Не сдвинулся, потому что вышедшего из автомобиля мужчину он хотел еще больше. — Привет. — Спенсер нервно улыбнулся, заправляя прядь за ухо и тем самым пытаясь прогнать еще мучившую его дрожь. — Здравствуй. — Аарон подошел к нему и, лишь мгновение помедлив, прикоснулся к его щеке губами. Это был даже не поцелуй, а легкое касание, но Рид вздрогнул и неосознанно потянулся за ним, когда мужчина отстранился. Он почувствовал, как неумолимо покраснел, и опустил взгляд, молясь, чтобы Хотч решил, что румянец был лишь последствием холодной погоды. — Ты прекрасно выглядишь, — негромко добавил Аарон, скользя взглядом по одежде Спенсера. Умалчивая о явно тонкой ткани плаща и легкой дрожи, постоянно прошиваемой Рида. — Спасибо. Ты… тоже. — Ты чудесно выглядишь. Прекрасно. И пусть на Хотче было его привычное черное пальто и костюм, но одно лишь отсутствие галстука и расстегнутая верхняя пуговица белой рубашки делали его таким соблазнительно молодым и привлекательным, что Спенсер потерялся, ища в мужчине перед ним привычную ему строгость и замкнутость босса. — Давно ждешь? — Я вижу, что ты замерз. — Совсем недавно. — Я дрожу, не потому что замерз, а потому что мне страшно. — Поехали? — Я хочу снова коснуться тебя. — Да, конечно. — Спенсер двинулся вперед, пропускаемый Аароном, и с блаженным стоном сел на подогретое переднее сиденье. Коснись меня. Аарон включил двигатель, и с тихим шорохом машина отъехала от дома Рида. — Ты не сказал, куда мы поедем. — Спенсер взглянул на него, все еще грея руки в карманах пальто. — Хотел сделать сюрприз. — Хотчнер мягко улыбнулся, не отказывая себе в удовольствии отвлечься от дороги и взглянуть на юношу. — Хотч, ты же знаешь, как я отношусь к сюрпризам. — Ты можешь звать меня Аарон. — Он метнул на него смеющийся взгляд. — Если хочешь. А как еще могу? — Извини, — смутился Спенсер. — Привычка. Как угодно. Ты — как угодно. — Все в порядке. — Хотчнер пожал плечами. — Мне тоже сложно привыкнуть. — Ты можешь звать меня Спенсером и на работе. Аарон внимательно посмотрел на него, и Рид смущенно отвел взгляд, уставившись на свои руки, сложенные на коленях. — Я думаю, мне бы понравилось звать тебя Спенсером везде. Негромкая фраза запорхала бабочками в животе Рида. Хотя, возможно, это был выпитый кофе. — Так куда мы едем? — поспешил сменить тему Спенсер, чуть ослабляя синий шарф, туго обхватывавший его шею. Нетерпеливый. — Я не скажу тебе. — Аарон улыбнулся, краем глаза видя, как Рид обиженно откинулся на сиденье. — Но обещаю, что тебе понравится. — Ты не знаешь… — Спенсер. — Он повернул голову. — Я знаю. Спенсер внимательно взглянул на него, удивленный такой уверенностью. — Что заставляет тебя так думать? — А что заставило тебя спуститься раньше и ждать меня на холоде? — Ты обещал меня не профилировать, — тут же отозвался Рид. — Я всего лишь отвечаю на твой вопрос. — Аарон затормозил у тротуара и повернулся к нему. Негромко добавил. — Причина одна и та же. Поцелуй меня. Спенсер вздрогнул, отгоняя назойливую мысль, неожиданно проскользнувшую в его голову. Он, не в силах оторвать взгляд от лица мужчины, силился понять смысл его слов, но тот ускользал от него, подобно эмоциям других людей. Тут все тоже скрывалось в чувствах; в полутонах, в глубоком взгляде мужчины напротив, не торопившем его, в его вопросе. «А что заставило тебя ждать меня на холоде?» Если бы Спенсер изучал эту фразу, как профиль преступника, он бы постарался разложить ее на составные части. Прийти к определенным выводам касательно отдельных слов. Это, возможно, помогло бы ему понять значение, которое Аарон вкладывал в свои слова. Произнесенное Хотчем слово «холод», не «улица», не «тротуар», не «ступеньки», а именно «холод» подразумевало, что ему не нравилось, что Рид мерз, дожидаясь его. Но это ведь лишь его, Рида, проблема, так почему же он выделил именно это слово, будто чувствовал себя в ответе за юношу? Глагол «заставить» очень силен по смысловому значению. Такое построение фразы позволяло Спенсеру думать, что Аарон хотел показать, что чтобы не выгнало Рида на улицу, оно было сильнее его, сильнее тепла его дома и желания согреться. Стресс? Спенсер определенно очень нервничал, дожидаясь мужчину сегодня вечером. Но вряд ли именно это чувство придавало Аарону уверенности при выборе места. Использование местоимения «меня» указывало на то, что Хотчнер был точно уверен в том, что, если бы Рид дожидался кого-то другого, он бы остался дома и вышел бы лишь, когда человек подъехал. Значит, именно скорый приезд Аарона заставил его выйти из дома раньше. Одно то, что он не ответил ему прямо, говорило о том, что такие вещи не произносятся вслух; по крайней мере, не так, не здесь, на дороге, полной мчащих туда-сюда машин. Значит, смысл фразы сокровенен, но достаточно очевиден, чтобы Спенсер смог догадаться и без пояснений. Что заставило Рида выйти из дома раньше? Что заставило его купить новое пальто? Что заставило его сменить прическу и выпить четыре чашки кофе в выходной день? «Причина одна и та же.» — Мне кажется, я понял, — прошептал Спенсер. Лицо Аарона будто озарилось изнутри. Поцелуй меня. Он мягко коснулся его руки и сжал ее, поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони. Я боюсь напугать тебя. Рид смущенно хмыкнул и перевел взгляд на их руки, соединенные вместе. Мне нравятся твои прикосновения. Хотчнер улыбнулся: — Пойдем. Они вышли из машины. Рид непонимающе огляделся. Они находились на окраине города у большого пустыря, спрятанного от них рядом высоких сосновых деревьев, через которые пробивался мигавший свет. Откуда-то звучала веселая музыка. — Идеальное место для убийства, — пошутил Спенсер, оглядываясь по сторонам. Аарон, подошедший к нему, загадочно хмыкнул. — Ты решил, что наилучшее место для нашего свидания, это заброшенный пустырь у автострады? — Не совсем. — Хотчнер слегка склонил голову. — Нужно еще немного прогуляться. Он протянул ему руку. Рид, пару секунд изучал ее, потом нерешительно положил свою ладонь в его. Мужчина аккуратно потянул его в сторону доносившейся до них музыки, и Спенсер поспешил за ним. Идя чуть сзади, он получил возможность изучить Аарона незамеченным. Необычно было, до сих пор необычно, а ведь они были знакомы больше трех лет, видеть его таким расслабленным. Еле заметная улыбка окрасила его лицо, лишила той угрюмой задумчивости, которая была так знакома Риду по работе. Морщины на лбу разгладились; о них напоминали лишь едва заметные полоски. Спенсер перевел взгляд на его руку, державшую его, и вдруг заметил одну деталь, что до сих пор скрывалась от него. — А где твое кольцо? — Аарон метнул на Спенсера быстрый взгляд, чуть замедлился. Пожал плечами: — Я снял его. — Почему? — Потому что я развожусь с женой, Спенсер. Потому что я на свидании с тобой. Потому что… — Я очень надеялся взять тебя за руку, не обидев ненароком. — Это было бы странно, не находишь? — Все, что сейчас происходит, кажется мне слегка странным, — признался Рид. Поспешил добавить. — Не в плохом смысле. Но необычным точно. — Что именно? — Они остановились на опушке редкого леска, скрываясь от яркого света и громкой уже музыки за последними деревьями. Аарон повернулся к нему, не отпуская его руки, чуть приблизился. У Спенсера сбилось дыхание. — Ты, свидание… Даже само приглашение. — А что было не так с приглашением? — удивился Хотчнер. — Ты меня в офис к себе позвал! — воскликнул Спенсер, невольно улыбнувшись. — Не мог перехватить тебя одного. Я целый день ждал подходящего момента, а возле тебя крутились попеременно Морган, Джей-Джей и, почему-то, Гарсия, причем по очереди! — Хотч всплеснул свободной рукой. — Я надеялся поговорить с тобой, когда ты пойдешь наливать кофе, но даже там всегда кто-нибудь был. — Но, Аарон, в офис! Как будто я отчет тебе задолжал, или… — Ты, кстати, задолжал мне отчет по последнему делу, — нарочито задумчиво ответил мужчина. Спенсер смерил его уничижительным взглядом. — Хотч… — Аарон. Прошу тебя. — Аарон, — тише повторил Рид. — Никакой работы сейчас. Пожалуйста. — Я напомню тебе в понедельник. — Хотчнер неуловимо оказался ближе, чем казалось возможным, и заправил прядь волос Спенсера ему за ухо, рассматривая его лицо вблизи. Его жест, мягкий взгляд, все шло в разрез со сказанными словами, и Рид снова растерялся, не зная, не совсем понимая, что он должен был сделать. — Тебе неприятно? — В голосе Аарона слышалось искреннее беспокойство, и Спенсер встрепенулся, настойчиво ответил: — Нет, что ты… Я, Аарон, я… Я просто не знаю, что от меня требуется в такой ситуации. — Он еле слышно хмыкнул, чуть опуская голову. — Я не знаю, что, как… Конец фразы потонул в накрывших его губы губах Хотчнера. Спенсер остолбенел, широко распахнул глаза и потянулся за целомудренным поцелуем, одним лишь соединением губ, перехватывая вторую ладонь Аарона на весу. Мужчина мягко освободил одну ладонь и положил ее на спину Рида, притягивая его ближе. Спенсер закрыл глаза и мягко выдохнул, наконец расслабляясь и переставая дрожать. — Я тоже не знаю, — признался Хотчнер, отстраняясь, но продолжая придерживать Рида за спину. — Я за кем-то ухаживал последний раз больше двадцати лет назад, а с тех пор, мне кажется, нравы поменялись. Спенсер неопределенно пожал плечами. — Будем ошибаться вместе? — негромко заметил он и смущенно улыбнулся, вторя улыбке Аарона. — Договорились. — Он отпустил его руку, но оставил вторую на его талии. — Пойдем? Спенсер кивнул, и они вышли из-за деревьев. Перед ними открывался вид на большой перевозной парк аттракционов, сверкавший на быстро стемневшем небе сотнями тысяч ярких разноцветных огней. Отовсюду лилась музыка; она, разная у каждого аттракциона, веселила и стирала любые рамки гостей парка. Она позволяла людям держаться за руки, смеяться чуть громче, чем того позволял социальный статус и приличия, есть сладкую вату и радоваться выигранным плюшевым игрушкам так, будто их-то человек и пытался получить всю свою жизнь. Хотч взглянул на Рида. Тот, удивленный, крепко сжимал его руку и с детским восторгом в глазах смотрел на крутившееся вдалеке колесо обозрения. Аарон невольно залюбовался им, больше не пытавшимся скрывать свои настоящие эмоции. Его профиль четко вырисовывался на фоне темных деревьев, а светящиеся у него в волосах оранжевые отблески гирлянд создавали вокруг него неземной ореол, стиравший все отзвуки страданий и боли, постоянно лежавших на его лице. — Как ты…? — Спенсер повернулся к Аарону, все еще неверящим взглядом поглядывая в сторону парка. — Ты как-то рассказывал Джей-Джей, что был в этом парке в детстве с матерью. Имя мне запомнилось. А вчера я ехал с работы и увидел листовки, расклеенные по всему городу, и сразу подумал о том, что мы могли бы сходить сюда… — Хотчнер замолчал, увидев, как изменилось выражение лица Спенсера. — Я не угадал? Если ты не хочешь, мы можем… — Я рассказывал об этом Джей-Джей почти год назад, Аарон, — мягко остановил его Рид, касаясь ладони. Ты запомнил название парка, о котором я вскользь упомянул год назад в совершенно стороннем разговоре. Он замолчал, не в силах собраться с мыслями, и задумчиво уставился на ботинки Хотча. Год назад он действительно упомянул этот парк. Они обсуждали детские развлечения, которые в какой-то момент перестали приносить радость и постепенно стали лишь ностальгическим воспоминанием, и Спенсер сказал, как в детстве им с матерью удалось попасть в этот парк, переезжавший из города в город по всей территории Америки. Перехватить его было почти невозможно; он оставался на одном месте пару дней и уносился дальше вереницей караванов и грузовых машин, оставляя лишь случайно забытые, разбитые лампочки гирлянд и следы от колес. Его никто даже не услышал. Разговор быстро перешел в другое русло, и Спенсер привычно откинулся в кресле, оставляя попытки в нем поучаствовать. Он помнил, что почувствовал движение рядом с собой, и привычный носу запах уже тогда любимого мужчины, пусть его любовь и была тогда односторонней. Но никогда бы Рид не подумал, что его негромкие слова запомнятся Аарону. Впрочем, он никогда и не надеялся сходить с ним на свидание. — Я идиот? — сокрушенно спросил Хотч. — Нет, — ответил Спенсер и поднял голову. В его глазах плескались веселые огоньки, а уголки губ были приподняты. — Я просто не ожидал… — Спенсер. — Мужчина поцеловал его в основание ладони. — Пойдем. Они двинулись в сторону входа в парк. Рид запоздало подумал, что чуть было не сказал лишнего. А Хотч, если и заметил, то тактично увел разговор в другое русло. Спенсер был с ним согласен — для признаний было слишком рано. Они были у него в душе, готовые к огласке, но получились бы сумбурными, а оттого показались бы ненастоящими. Хотч это понимал, всегда понимал. И Рид несмотря на то, что его прервали, был твердо уверен, что, когда правильное время придет, Аарон обязательно выслушает его. Вход был свободный. Неспешно продвигаясь вдоль разнообразных будок с аттракционами, постоянно обгоняемые смеющимися детьми и расслабившимися родителями, они негромко переговаривались, даже не пытаясь остановиться на определенной теме. Спенсер наслаждался возможностью рассказывать, не будучи прерванным, Хотч внимательно слушал и задавал наводящие вопросы, с некоторым удивлением и стыдом понимая, что никогда до этого толком не пытался поговорить с Ридом вот так — легко и непринужденно. Позволив его мыслям лететь, он вдруг осознал, что Спенсер никогда не чурался разговоров о себе; просто никто особо не слушал, и молодой агент оставил попытки, позволив остальным использовать его, как бесплатного психотерапевта. Периодически натыкаясь на внимательный взгляд Аарона, Рид на мгновения смущался, но потом все же заканчивал фразу. А Хотчнер спрашивал еще. — Как поживает твоя мама? — спросил Аарон. Они присели за небольшой пластмассовый столик. Спенсер, крутивший в руках ярко-розовую сладкую вату, неопределенно пожал плечами, но отвечать не спешил. — Ты можешь не говорить, если не хочешь. — Я хочу, но… — Рид нахмурился и уставился на противоположный от них стенд, избегая взгляда мужчины. — Ей не хуже, — вдруг сказал он. — Шизофрения неизлечима, но за ней хорошо ухаживают. — Ты видишься с ней? — Езжу в свой отпуск. — А после… — Нет. — В голосе Спенсера появилась сталь. Нет. Нет, он не видел свою мать после похищения. Нет, он не рассказал ей о том, как копал собственную могилу. Нет, он не смог объяснить, почему почти месяц она не получала от него вестей. И нет, это было не его, Хотча, дело. — Спенсер, — негромко проговорил Аарон. — Не уж-то, ты мне лекцию решил прочитать? — тяжело спросил Рид, даже не пытаясь скрыть недовольство в голосе. — Нет. Конечно, нет. — Хотчнер внимательно смотрел на Спенсера. — Я беспокоюсь о тебе. Произнести это вслух оказалось легче, чем он думал. Рид повернул голову и взглянул на него; почти исподтишка, глубоко задумавшись о чем-то. Я принимаю наркотики. Он вздохнул, но не смог вытолкать из себя правду, что так хотел открыть ему. Слова не лезли на язык, застряли в горле комком и сдавили трахею. Мне нужна была твоя помощь, но ты так запутался в своих чувствах, что я не рискнул вешать на тебя еще и свои. Я плакал по ночам в маленьких гостиничных номерах, представляя, что было бы, если бы ты почувствовал мою боль и пришел спасти меня. Я ничего не принимал с тех пор, как ты позвал меня на свидание. Мне кажется, что ты знаешь о моих проблемах все и читаешь меня, как раскрытую книгу. Почему же ты не помог, когда я так в тебе нуждался? Спенсер прикрыл глаза и вцепился в пластмассовый подлокотник, пережидая неожиданный приступ паники, грозящий накрыть его с головой. Пожалуйста, помоги мне. Аарон… Теплая сильная рука накрыла его, судорожно сжимавшую острый пластмассовый край, и осторожно перевернула, обхватывая ладонь и принося тихое спокойствие в расшатанный мир Спенсера. — Я не должен был затрагивать эту тему, Спенсер. — Рид слабо улыбнулся, все так же цепляясь за его ладонь. — Я просто хочу, чтобы ты знал… — Я знаю. — Выслушай меня, прошу. — Я могу поговорить с тобой, если мне нужна будет твоя помощь. — раздраженно ответил Рид, отмахиваясь от него. — Ты можешь поговорить со мной. Или прийти ко мне и работать у меня в кабинете. Или есть, или даже спать, если тебе так будет удобнее. — Спенсер непонимающе взглянул на него. — Для тебя — я всегда доступен. Я хочу, чтобы ты это знал. — Почему ты говоришь это? Сейчас? — тихо спросил он. — Меня не было рядом, когда ты нуждался в моей помощи. Я не знаю, простишь ли ты меня за это когда-нибудь, но я буду рядом сейчас, если ты мне позволишь. — Зачем тебе возиться с сотрудником с явными признаками ПТСР? — невесело усмехнулся Спенсер. Аарон медленно произнес: — А что заставило тебя ждать меня на холоде? Комок в горле отпустил, позволяя воздуху снова свободно проходить. Ладонь Спенсера, лежавшая в ладони Хотчнера, теперь лишь приятно касалась теплой кожи мужчины — причины держать ее больше не было, но Аарон не отпускал, и Рид был этому рад. Напротив них в самодельном тире родители, посмеиваясь, смотрели, как их дети стреляли по воздушным шарикам. Те с громкими хлопками исчезали, а довольный кассир протягивал семьям разного размера игрушки. — Около 300 миллионов людей по всей территории США владеют оружием, от пистолетов до дробовиков, — заметил Спенсер, наблюдая, как маленький мальчик держал в руках искусственное ружье в то время, как его родители отвлеченно разговаривали со своими знакомыми. — Я не думаю, что конкретно это сможет причинить большой вред. Разве что, отдавит ему палец. — В разрез со своими словами Хотчнер заметно подобрался, видимо, собираясь ловить ружье, грозившее действительно упасть на ногу ребенку. Спенсер легко улыбнулся, наблюдая за напрягшимся Аароном. — В детстве я попал в один шарик. Да и то потому, что ружье соскочило с подставки и выстрелило точно вверх. Мне кажется, пуля просто врезалась в потолок под правильным углом и отскочила в один из шаров. — Спенсер тихо хмыкнул. — Впрочем, мне было пять. — Хочешь попробовать еще раз? — Аарон красноречиво взглянул на освободившуюся стойку. — Я агент ФБР, Аарон. Я… умею стрелять, — запнувшись в середине предложения, ответил Рид. — Когда ты стреляешь по преступникам, у тебя нет шансов выиграть игрушку в конце. — Хотч улыбнулся и встал, огибая столик и протягивая руку Спенсеру. Тот не выглядел убежденным и лишь недоуменно взглянул на мужчину. — Аарон, я… Не хочу лишать детей таких чудесных… зверей? — Там хватит на всех. Я не умею стрелять. Ты знаешь, что я до сих пор стреляю из рук вон плохо несмотря на то, что ты меня учил. — Спенсер. — Хотч склонился к нему и понизил голос. — Представь, что мы с тобой на стрельбище. Ты держишь пистолет и пытаешься прицелиться, но у тебя неправильная стойка. В здании ФБР я бы объяснил тебе на словах, показал бы, как правильно вставать, а тут… Я смогу встать чуть позади тебя и направить. — У Рида пересохло во рту. Тихий голос Аарона проникал в его разум, и он почти видел, как руки мужчины обхватывали его за талию и мягко правили дрожащие руки, позволяя перехватить пистолет поудобнее, а крепкое тело прижималось к его спине, грудью касаясь лопаток, а пахом — ягодиц. — Я… — Давай, я постреляю! — воскликнул Спенсер, не давая Хотчу зайти дальше в своем рассказе. Слишком тот был желанен. Они подошли к стойке, и Аарон протянул кассиру пятерку. Тот протянул ему пять пуль и спросил: — Заряжать умеете? — Хотчнер кивнул и положил их перед замершим Спенсером. — У меня есть небольшой шанс выиграть розового единорога, — скептически заметил Рид, заряжая ружье. — Он бы прекрасно вписался в твою квартиру рядом с многочисленными книгами по психологическому анализу. — Ты никогда не был у меня в квартире, и не можешь знать. — Рид прицелился и выстрелил. Голубой шарик точно в центре взорвался. Второй постигла та же участь. Если я что-нибудь выиграю, ты выберешь для него место? Хотч с интересом смотрел, как Спенсер занимает позицию в третий раз. Вся его поза кричала о неопытности, но осанка была прямой, руки не дрожали, а ружье упиралось в плечо точно, как его учил Аарон. Тонкие длинные пальцы крепко перехватили ствол, а указательный — плавно нажал на курок. Раздался хлопок, и третий шар исчез в тонком, незаметном облачке. Это предложение? Спенсер краем глаза взглянул на Хотча. Его взгляд ласкал тело молодого агента, щеки которого порозовели от подобного внимания. Спенсер понимал, что Аарон гордился проделанной работой — сразу по приходу в бюро Рид не мог попасть даже в наружный контур цели, — но также ему была приятна мысль, что мужчина любовался именно им. Плавно взведенное ружье поразило четвертый шарик. Господи, Аарон, я готов стрелять вечно, только продолжай так на меня смотреть. Пятый постигла та же участь, и смущенно хмыкнувший Рид положил ружье на стойку, принимая от кассира большого единорога. Хотч, державший его сладкую вату, принял игрушку и отдал угощенье Спенсеру, беззаботно оторвавшему от него кусок и отправившему его в рот. Маленькие кусочки сахара оседали на его губах, пока они продвигались в глубь парка к большому колесу обозрения. Аарон думал о том, каково было бы поцеловать юношу сейчас, когда его губы были сладки от ваты. Совсем не помогало и то, что Спенсер постоянно облизывал их. Рид взглянул на него и с удивлением прочитал на лице Хотча ничем неприкрытое желание. Вопрос просился на язык, но Спенсер смолчал. Вместо этого он взглянул на колесо и негромко спросил внезапно охрипшим голосом: — Прокатимся? — Конечно. Рид выкинул палочку из-под сладкой ваты в большое деревянное ведро, и они сели в красные кресла из искусственной кожи. Кабинка с тихим скрипом двинулась вверх. Она покачивалась на ветре, становившимся все сильнее ближе к вершине кольца. Спенсер нащупал на сиденье руку Аарона и обхватил ее; не от страха, скорее от невольного возбуждения. Он смотрел по сторонам, с восторгом разглядывая простиравшийся внизу Вашингтон. Хотч наблюдал за ним, поглаживая его ладонь, сжимавшую его. На самом верху кабинка притормозила, позволяя им насладиться видами. Спенсер с тихим, неожиданно детским восторгом, прошептал: — Тут так красиво. Вашингтон расходует около двух процентов электричества от общего расхода по штатам, но это позволяет ему светить всю ночь. — Спенсер откинулся на спинку кресла и взглянул на звезды, блекло сверкавшие на небе. — Иногда мне хочется взглянуть на этот город в начале двадцатого века. Тогда города не освещались, как сейчас. Они были темны, а звезды сверкали в небе намного ярче. Он вдруг смутился и замолчал. Аарон негромко ответил: — Спасение от темноты лишило нас многих чудес природы. В то же время, такие вещи, как звезды, еще век назад были скорее инструментом, чем эстетическим наслаждением. — Век назад я бы, наверно, пожелал, чтобы моя дорога была освещена ночью. А сейчас мы знаем, что обманчивый свет никого не спасет. — Рид взглянул на Аарона. — В Виргинии было зафиксировано около двадцати одной тысячи случаев изнасилования, в которой жертва подала заявление в полицию и указала, где произошло преступление. Из этих случаев четыре тысячи семьсот тридцать один произошел в аллее, дороге или автостраде… — Рид замолчал, не закончив предложение. После виновато взглянул на Аарона. Хотчнер мягко сжал его ладонь, лежавшую на сиденье рядом с его. — Тебе не нужно останавливать себя со мной, Спенсер, — заметил он, откинувшись на спинку и подняв голову к небу. — Если тема будет мне неприятна, я сам тебе скажу. — Мне показалось, что говорить об изнасиловании на свидании не самый лучший способ завязать отношения. — Рид обхватил ладонь Аарона и положил вторую руку сверху, позволяя себе большим пальцем залезть под манжету мужчины. — Ты говоришь о том, в чем уверен. Это нормально. — Хотч внимательно наблюдал за Спенсером, медленно расстегнувшим пуговицу на его рубашке и закатавшим рукав. Слова больше были не важны; и тишина приятным пологом окутала их. Музыка, звучавшая внизу, будто затихла, а Рид чуть дрожащей рукой скользнул на запястье Аарона, с наслаждением проходясь подушечками пальцев по его коже. Его дыхание сбилось, и он нахмурился, ощущая неожиданную беспомощность. Но оказавшаяся под его ладонью вена билась как сумасшедшая, и Спенсер улыбнулся, закрывая глаза и слушая биение сердца Хотча, вторившее его. Ладонь Аарона скользнула ему на шею, и Рид, неожиданно осознавая, что сейчас произойдет, склонился ближе к нему. Его щеки коснулось теплое дыхание мужчины, и тонкие губы оставили легкий след на заалевшей коже. Спенсер чуть повернул голову; их губы соприкоснулись, но полноценным поцелуем это назвать было нельзя. — Ты боишься? — тихо спросил Аарон, поглаживая его по шее за ухом. Теплые волны проходились по телу Спенсера и оседали мурашками на спине и боку. Он прошептал: — Нет. Их губы, все еще находившиеся на расстоянии миллиметров друг от друга, соприкоснулись. Хотчнер переместил ладонь на спину Спенсера, придвигая его чуть ближе по опасно качнувшейся кабинке, и прижался к его губам, не в силах больше сдерживаться. Рид отпустил его ладонь и положил руки ему на шею, будто придерживая, а на деле лишь обнимая чуть дрожащими пальцами его лицо, чтобы не упустить с закрытыми глазами. Не совсем понимая, что от него требовалось, он все же неумело обхватил губами нижнюю Аарона. Тот улыбнулся, гладя его по спине, не направляя, позволяя самому исследовать всю прелесть первого поцелуя. И Хотч был почти уверен, что первого за всю жизнь Рида. Я не хочу отстраняться. — Я не хочу отстраняться, — прошептал Спенсер, вторя своим мыслям. — И не нужно. — Аарон снова поцеловал его, мягко двигая губами, почти замирая. После отодвинулся, буквально на миллиметры, еще ощущая дыхание Спенсера. Рид открыл глаза и, глядя на Хотча, коснулся кончиками пальцев своих влажных губ, переживая фантомный поцелуй вновь. Кабинка мягко двинулась вниз, будто ожидавшая, пока они закончат. Я не хочу уходить. Я так боюсь спугнуть тебя. Я готов всю ночь мерзнуть на холоде, лишь бы не пришлось отпускать тебя. Останься со мной сегодня, Аарон. Я не верю в чтение мыслей, но я верю в то, что ты можешь читать людей. Прочитай меня. Задумчивый, слегка рассеянно улыбавшийся Рид потерялся в своих мыслях, и Хотч мягко направил его к выходу с аттракциона. Они медленно шли по направлению к главным воротам, смотря на неспешно закрывавшиеся у них на глазах будки. Разговоры больше были не нужны; Спенсер все еще ощущал на своих губах недавние поцелуи, а на кончиках пальцев биение сердца Аарона. Хотч видел перед своими глазами зажмурившегося Спенсера, впитывавшего в себя каждое прикосновение. Его щеки горели от его рук, и мужчина молился, чтобы это было незаметно. Казалось бы, первая влюбленность давно в прошлом. Первые чувства, первые желания — прикоснуться, обнять, поцеловать, — все это давно ушло, но вот он шел рядом с своим сотрудником, изредка касаясь его пальцев своими, а в груди быстро билось что-то большое и не до конца понятое. Давно забытые ощущения легкой интриги, легкого неверия, что Спенсера влекло к нему также, как самого Аарона. Хотч был твердо уверен, что после Хейли не будет никого… Никого, к кому он бы испытывал такие чувства. Предательство любимой жены засело осколками разбитых пуль у него в груди; пуль, уже ранивших, но еще не убивших. Тех, которые медленно движутся по направлению к сердцу, и любой момент может стать последним. Так и уход женщины ранил его, но не разбил; Хотчнеру оставалось ждать, наступит ли момент падения в бездну, или опасность уже миновала. Сейчас у него в груди медленно зарождалась надежда, что Спенсер может стать его спасением. Перекладывать на плечи молодого юноши такую задачу было низко со стороны Аарона. Но он жаждал поверить, что Рид окажется на такое способен, и тупая боль все же растворится без следа. К машине подошли также молча. Спенсер лишь раз оглянулся на парк и скомканно улыбнулся, будто прощаясь с ним. В салоне он завернулся в свой плащ и благодарно взглянул на Аарона, включившего печку. Хотч закинул на заднее сиденье выигранного единорога, одиноко опрокинувшегося на бок. — Замерз? — Хотч снял пальто и набросил его на плечи Спенсера. Рид уткнулся носом в теплый воротник, сохранивший на себе запах мужчины, и кивнул. — Надо было раньше сказать. — Я не хотел уходить, — прошептал он, даже не ожидая, что Хотч его услышал. Аарон вырулил на главную дорогу. До дома Рида они, по мнению Спенсера, добрались слишком быстро. Остановившись перед подъездом, Хотч взглянул на следившего за ним Спенсера, натянувшего пальто до середины лица. Всем своим видом он напоминал нахохлившегося на холоде воробья, и Аарон не смог сдержать улыбку. Я не хочу уходить, я не хочу уходить, я не хочу уходить… Аарон, пожалуйста. Будто услышав его мысли, Хотчнер медленно склонился к нему, отстегнув ремень безопасности, и поцеловал. Рид выскользнул из его пальто, двигаясь ему навстречу, ладонью забираясь в его волосы. Компенсируя неопытность рвением, которое не мог выразить на словах. На пробу углубляя невинный поцелуй, Аарон не отказал себе в удовольствии положить ладонь на острое колено Спенсера, сейчас обтянутое черными джинсами. Рид не сдержал тихого стона и порозовел, от смущения закрывая глаза. Но не отстраняясь, наоборот, будто пытаясь стать еще ближе к придерживавшему его за талию мужчине. Аарон отодвинулся; прижался к его лбу своим и коснулся губами щеки, уже даже не лаская, а успокаивая задрожавшего в его руках юношу. — Мне нужно ехать. — Рид поднял на него взгляд и кивнул. Потом отстранился, практически выпутываясь из его рук и снял пальто. Не смотря на Хотча, отрешенно спросил: — Тебя, наверно, ждет Джек? — Нет, — ответил Аарон прежде, чем Спенсер успел открыть дверь машины. — Он у Хейли. Рид взглянул на него. Тогда почему ты прогоняешь меня? — У тебя дела. Я понимаю. — Он все же отворил дверцу. — У меня нет сегодня дел. — Аарон поймал его взгляд. Я не могу напроситься к тебе. Я… Ты не хочешь, чтобы я уходил? Рид мгновение подумал, потом аккуратно закрыл дверь. И остался в салоне. — Я никогда не боюсь ничего говорить. В этом нет нужды, так как в моих словах очень редко присутствуют непроверенные факты. Но я… — Он задумался и закусил губу. — Я впервые нахожусь в ситуации, где боюсь открыть рот. Хотч, я… — Аарон. — Он положил руку ему на ладонь, судорожно комкавшую ткань плаща. — Аарон. — Спенсер взглянул на него. Останься. — Останься. Прошу, согласись. Согласись, согласись, согласись. Может так быть, что я был неправ? Может быть, что я неверно прочел тебя, увидел то, чего нет? Если ты не хочешь, просто скажи прямо. Не заставляй меня сидеть… — Конечно. Господи. — Я… Ты… — Спенсер почувствовал, как его щеки залило румянцем, обжегшим уши. Ты боишься. — Был долгий день, Спенсер, если ты хочешь побыть один… — Нет! Я… Нет, Аарон. — Рид, окончательно потерявшись в обуревавших его мыслях, снова открыл дверцу машины. — Пойдем? В темной квартире было слегка затхло. Спенсер включил свет и повесил свой плащ и пальто Хотча на крючки в коридоре. Провел его в небольшую гостиную, заполненную книгами и журналами. — У меня, боюсь, не самая чистая квартира. — Все в порядке. — Аарон осторожно обнял его со спины и прижался лбом к его затылку. Рид обхватил его ладони, сомкнувшиеся у него на животе, и закрыл глаза, расслабляясь в руках мужчины. — Чего ты хочешь, Спенсер? — прошептал он. — Чего я хочу? — Рид открыл глаза. Говорить, чувствуя Хотча, но не видя его, было намного проще, чем имея шанс считывать каждую скрываемую эмоцию с его лица. — При всем моем желании я не могу ответить на этот вопрос. — Тогда… Кофе? — Аарон дождался кивка Спенсера и отстранился, позволяя ему поставить итальянскую турку на маленькую конфорку. Он прислонился к стене у холодильника, наблюдая за суетившимся по кухне юношей, и невольно подумал о том, что давил на Рида своим присутствием. Пусть и неосознанно, но молодой агент пытался потакать его желаниям; могло ли это означать, что сейчас ему было неуютно рядом с ним? По всем внешним признакам Спенсер чувствовал себя крайне неловко. Чашки, которые он держал в руках, так и норовили выпрыгнуть и разбиться о кафельный пол, а румянец, не сходивший с его щек, лишь подтверждал догадку Аарона. С другой стороны, такое поведение могло быть результатом осознания собственных чувств; тогда Хотчнер, пусть и будучи причиной, мог попытаться успокоить нервничавшего Рида. А еще это мог быть синдром отмены. Отсутствие алкоголя на полках, некоторая запущенность помещения и похудевший за последнее время Спенсер… Это могло быть намеком на его наркотическую зависимость, которую он так тщательно скрывал от коллег. Аарон корил себя за то, что должным образом не проследил за подчиненным после похищения. Ему нужна была помощь, ему нужна была поддержка, но Хотч, завязнув в бракоразводном процессе, малодушно решил, что Джей-Джей и Морган справятся без его помощи. Сейчас он понимал, что еще ни разу так не ошибался. — Кофе. — Рид протянул ему чашку, доверху заполненную черной жидкостью. — Я сделал не очень крепкий и не стал добавлять молоко, так как ты обычно пьешь без него. — Спасибо. Они остались стоять на кухне. Спенсер прислонился к стене рядом с Аароном и обхватил чашку еще озябшими руками, грея их. Хотч изучал карту, висящую на стене, с многочисленными отметками на ней, сделанными на самоклеящихся бумажках. Ты принимаешь наркотики, Спенсер? Что он делал с тобой, пока мы тебя искали? Спенсер, почему ты не пришел ко мне, когда нуждался в помощи? — Ты хочешь что-то спросить, — вдруг заметил Рид, поворачивая к нему голову. — Вопрос вертится на языке, но я не могу его сформулировать. — Это про похищение, не так ли? — Спенсер оттолкнулся от стены и встал напротив Аарона, загораживая ему обзор. — Ты хочешь знать, что случилось. — Я хочу знать, говорил ли ты с кем-то об этом. — Ты не хочешь обсудить это со мной? — Рид выглядел удивленным. Хотч взглянул на него. Хочу. — Нет. — Аарон оторвался от стены и подступил к Спенсеру. — Не хочу, потому что ты не хочешь со мной об этом говорить. Ты не расскажешь мне. — Я не… — Рид закусил губу и отвернулся. Поставил чашку на столешницу и сложил руки на груди. — Ты прав. Я не хочу. И да, я говорил об этом с Джей-Джей. Врешь. — Врешь. Вру. — Нет. — Не хочу, чтобы ты беспокоился. Я не хочу, чтобы ты беспокоился. Спенсер поднял взгляд на Аарона. Протянул руку, неловко забрал чашку с нетронутым кофе и поставил рядом со своей. — Рид. — устало простонал Хотч. Юноша подошел ближе и коснулся его груди, скрытой тонкой рубашкой, прохладной ладонью. — Спенсер, — мягко поправил его юноша. — Спенсер. — Аарон мягко отстранил его руку. Рид внимательно следил за тем, как Хотч погладил худое запястье и сплел с ним пальцы. — Ты с кем-нибудь говорил о том, что случилось? Нет. — Нет. — Он взглянул ему прямо в глаза. — Я не буду ни с кем говорить. Будешь колоться? — Я хочу поговорить с тобой, — вдруг тихо добавил Спенсер прежде, чем Хотч успел вставить хотя бы слово, разом теряя всю свою резкость. — Когда-нибудь. Если ты позволишь. Аарон вдруг понял, что не найдет подходящих моменту слов. Он аккуратно обнял прижавшегося к нему юношу и поцеловал его в висок. — Дурацкое свидание, да? — тихо хмыкнул Спенсер Хотчу в плечо, скользя ладонями по его спине. — Ты надеялся хорошо провести вечер, а в конце концов получил обычный день в офисе: обучение стрельбе, несколько выговоров, разговор по душам… — Можем устроить еще одно, — негромко ответил Аарон ему на ухо, обжигая его горячим дыханием. Он почувствовал, как Спенсер замер в его объятиях и слегка повернул голову, касаясь губами края его челюсти. — Можем для начала закончить это, — хрипло прошептал Рид. Он осторожно переместил ладони на лицо Хотчнера, обнимая его. Будто боясь поцеловать его, скорее всего боясь поцеловать его, он коснулся обкусанными губами его щеки и медленно переместился к уголку его губ. Аарона вело. Обеими руками обнимая Спенсера, прижимая его к себе и чувствуя его поверхностное дыхание на своих губах, он с трудом держался, не позволяя себе лишнего. Даже сейчас, когда Рид сам предлагал, сам хотел. — Спенсер, — прошептал он в его губы. — Да? — тихо ответил тот, вздрагивая от напряжения. — Тебе страшно идти до конца. — Хотч забрался в его волосы, гладя и путаясь пальцами в сбившихся волнах. — Не потому, что я не хочу. — Ты делаешь это, чтобы угодить мне? Потому что если это так, то мне лучше… — Господи, Аарон, еще один сеанс профайлинга, и я клянусь, я сам вышвырну тебя из моей квартиры, — прошипел Спенсер и с неожиданной силой толкнул Аарона к стене за его спиной. Этого оказалось достаточно. Стоило Риду снова прижаться к нему, как их губы столкнулись. Хотчнер отпустил себя, спускаясь поцелуями по шее агента к вырезу его рубашки и одновременно расстегивая пуговицы, чтобы обхватить уже под тонкой тканью. Ладонями коснувшись его обнаженной кожи, с наслаждением проведя по судорожно втянувшемуся животу и остановившись на слегка выгнувшейся спине, Аарон прикусил его точно под ухом, вырывая тихий стон, и вернулся к губам. Не разрывая поцелуя, Спенсер на ощупь расстегнул пуговицы на его рубашке и нервно стащил ее с его плеч, откидывая в сторону дивана. Прошелся ладонями по его груди и спустился к животу, закусывая губу и опуская голову. Хотч мягко прижал его к стене и оставлял неспешные поцелуи вдоль линии челюсти, позволяя Риду изучать его тело кончиками пальцев. Я никогда не верил, что смогу дотронуться до тебя. Я не люблю прикосновения, но твои руки на моем теле кажутся мне лишь иллюзией, последствием отказа от дилаудида, так они приятны. Аарон медленно опустился на колени, оказываясь вровень с ширинкой Спенсера. — Что ты делаешь? — испуганно прошептал он, сталкиваясь со взглядом Хотча. — В смысле… Он схватился за его плечо, но Аарон не дал себя поднять. Прикасаясь губами к животу Спенсера, покрытому почти незаметным пушком, успокаивая его, снова напрягшегося, осторожными поцелуями, он расстегнул пояс и пуговицу на его джинсах, стягивая их вниз. — Аарон, — почти беззвучно простонал Спенсер, мгновенно возбуждаясь от взгляда, которым мужчина наградил его. Чувствуя, как кровь снова прилила к щекам, он закрыл лицо руками, прижимаясь лопатками к стене. Хотч мягко потянул резинку трусов вниз, обнажая юношу. Взглянул на его член, оглаживая бедра ладонями. Он никогда этого не делал. Он никогда не был с мужчиной, он вообще никогда ни с кем не был кроме Хейли. Очень смутно представляя себе, как доставить удовольствие стоящему перед ним Спенсеру, он на пробу обхватил его ладонью, медленно проходясь ею по его достоинству. Он не учел лишь того, что Рид не был ни с кем никогда. Его ноги подкосились, и он вцепился в волосы Аарона одной рукой, пытаясь удержаться, а второй держась за острый угол стены. Не в силах смотреть на медленно вобравшего его член в рот мужчину, он зажмурился, так же ярко видя стоявшего перед ним на коленях Хотча. Воображение подбрасывало ему одну картинку за другой, и Спенсер обкусал губы почти до крови, сдерживая стоны, грозившие превратиться в громкие всхлипы. Черт, черт, черт… — Ты ругаешься, — довольно заметил Аарон, языком проводя по его члену и ведя им вверх по его животу к его шее. Он поцеловал Рида, прижавшего его ближе и вжавшегося в него бедрами, неосознанно потираясь о грубоватую ткань его брюк. — Ты сводишь меня с ума, — прошептал Спенсер, возвращаясь к его губам, даже не замечая пошлой приторности фразы. Не контролируя больше себя, даже не пытаясь скрыть свои настоящие чувства, целуя так, будто это была их единственная ночь. — Спальня? — предложил Аарон, стоило Риду дрожащими руками расстегнуть его брюки. — Дальше по коридору. — Спенсер, покачнувшись, прошел вперед; Хотч мягко остановил его и обнял, целуя в выпиравшие позвонки, в шею. Собрав его волосы в кулак, он мягко прикусил его кожу между плеч, там, где никто не заметит укус. Но он, Аарон, будет знать. Рид вскрикнул, откинул голову на плечо мужчине, подставляя шею под многочисленные поцелуи, отзывавшиеся во всем его теле горячими потоками возбуждения. На кровать они упали полностью обнаженные. Из окон светили фонари; из кухни просачивался свет, освещая лицо лежавшего под ним Спенсера, слегка испуганное, порозовевшее от неизведанной ранее ласки. — Чего ты хочешь? — повторил Аарон свой недавний вопрос, неожиданно нежно убирая прядь его волос, упавшую ему на лицо, за ухо. Тебя. Спенсер внимательно взглянул на него, потом медленно согнул ноги, чтобы Хотчу было проще прикоснуться к нему. Аарон понятливо уперся о кровать, и Спенсер закинул на его бедро лодыжку, потираясь пахом о его живот. — Спенсер. — Он мягко прижал ладонь к низу его живота. — Чего ты хочешь? — Садист, — прошептал Рид. — Ты чертов садист и… — Спенсер, — оборвал его Аарон, но в уголках его глаз читался смех. — Тебя. — сдался юноша. — Я хочу тебя. В темноте комнаты было почти незаметно, как он покраснел, произнося эти слова. Аарон мягко поцеловал его, гладя по щеке, благодаря за слова, теплом разлившиеся в нем самом. — У меня есть презервативы в кармане брюк. — Аарон попытался встать, но Спенсер помешал ему, резво переворачиваясь и ложась на него сверху. — У меня — в тумбочке. — Он кивнул в сторону ближайшей. — Я… Готовился. Аарон понятливо хмыкнул, но уточнять не стал. Протянув руку, он выдвинул ящичек и нащупал внутри смазку и презерватив. Вытащил их и положил на кровать, чтобы в темноте было легко найти. Спенсер замер, наблюдая, как Хотч выливает смазку себе на пальцы и греет ее, размазывая по подушечкам. Он, повинуясь свободной ладони Аарона, придвинулся ближе и почти лег на него, грудью к груди, губами касаясь его. Прохладные еще пальцы коснулись его входа и слегка надавили, но не спешили входить. — Почему ты медлишь? — тихо спросил Рид, вспотевшими от напряжения руками скользя по его груди. — Не хочу навредить тебе. — Аарон потянул его за подбородок к себе и поцеловал. Проникнув внутрь него одним пальцем, он мягко двигал им, пытаясь успокоить нервничавшего юношу. — Ты мне не навредишь. Спенсер двинулся навстречу его ладони и тихо охнул, пряча голову на груди Хотча, стоило второму пальцу проникнуть внутрь. — Почему? — Аарон осторожно перевернул его и уложил на кровать, нависая сверху. Спенсер послушно обнял его ногами, повинуясь внезапному порыву, и взглянул, ища в вопросе подвох. Но Хотч смотрел добро, касаясь носом носа, и медленно растягивал его, целуя на каждом болезненном выдохе. Я же говорил, что готовился. Или…? — Аарон, — укоризненно прошептал Спенсер. Потому что я не мог не подготовиться. Потому что я не хотел ударить в грязь лицом. Потому что я не хочу, чтобы тебе пришлось возиться со мной. — Скажи мне. — Хотч выскользнул из него и огладил по покрывшейся мурашками внутренней стороне бедра, заводя его ногу себе за спину и прижимаясь своим пахом к его. — Я должен знать. Рид глубоко вздохнул, закрыл глаза и на одном дыхании произнес: — Потому что я не мог не подготовиться, потому что я не хотел ударить в грязь лицом, потому что я не хочу, чтобы ты возился со мной… Потому что мне двадцать четыре, и я девственник. Он зажмурился, отвернувшись от Хотча. Тишина, установившаяся в спальне, уверила его в том, что Аарон сейчас встанет и уйдет. Но губы, мягко коснувшиеся его шеи, и медленно проведшие дорожку поцелуев вплоть до его губ, заставили его распахнуть глаза и с недоверием взглянуть на Хотча, еще находившегося рядом, продолжавшего гладить его по бедру. — Ты не можешь ударить в грязь лицом передо мной. — Аарон снова проник в него, медленно растягивая. Спенсер чуть выгнулся в спине, облегчая ему проникновение, и тихо застонал в его губы, слушая негромкую речь мужчины, заглушавшую тянущую боль. — Я не вожусь с тобой. Более того, сегодня днем я даже и мечтать не мог, что ты позволишь мне тебя коснуться. — Он поцеловал его. — И твоя девственность никак не влияет на то, что я сейчас здесь. Ты прекрасен, Спенсер, девственник или нет. — И тебя не… — Нет. Спенсер вдруг понял, что верил ему. Сейчас он готов был поверить любым его словам. Аарон вынул пальцы из тела Спенсера и раскатал по члену презерватив. Рид глубоко вздохнул, пытаясь успокоить быстро забившееся сердце, и наощупь нашел ладонь Аарона. Тот погладил его по тыльной стороне ладони и, перенеся вес тела на свободную руку, осторожно проник головкой члена внутрь Рида. Спенсер вдруг вспомнил то, что читал ранее днем в интернете. Необходимо было расслабиться, чтобы облегчить проникновение. Необходимо было вдохнуть, чтобы не лежать, замерев, вцепившись мертвой хваткой в ладонь Хотча. Необходимо было взглянуть на него, хотя бы взглянуть, чтобы показать, что все в порядке. Что он мог двигаться. Но Аарон замер, нежно целуя его, и лишь ждал, что Рид сможет связать два слова вместе. Спенсер открыл рот, но не смог выдавить ни звука пересохшим языком. Член Аарона болезненно распирал его, и Рид боялся даже сдвинуться с места; но Хотч все еще держал его руку и гладил по волосам, и носом касался его щеки, целуя в шею. Бедрами Спенсер прижимался к его талии, пятками касался его бедер, грудью — его груди. Аарона был так много вокруг него, в нем, на нем, что Спенсер терялся во всех прикосновениях, из которых лишь одно причиняло боль, растворявшуюся в удовольствии от других. — Продолжай… — хрипло прошептал он. — Прошу, продолжай… Хотчнер толкнулся дальше, постепенно заполняя собой рвано дышавшего Спенсера, согнувшего голову в попытке прижаться лбом к его плечу. — Спенсер? — Все замечательно, Аарон… Просто продолжай, — на выдохе вперемешку со стоном, сорвавшимся с его губ, ответил Рид. В спальне было душно. Спенсер, чувствуя в своей ладони теплую ладонь Аарона, на своей коже — кожу мужчины, а на своих губах — вкус его губ, сосредоточился на ощущениях. Он смотрел на Хотча, не отрывавшего от него взгляда, и медленно двигался навстречу ему, превозмогая жжение. Аарон опустился на локоть и просунул руку под его талию, слегка приподнимая его таз себе навстречу. Угол проникновения сместился, и Спенсер тихо охнул, закрывая глаза и откидываясь на подушку. — Сделай так еще… — простонал он, свободной, влажной рукой забираясь в волосы Хотча и прижимая его к себе, чтобы поцеловать. Очередной толчок был сильнее, и Аарон, почувствовав, как расслабился Спенсер, неспешно набрал темп, придерживая его за низ талии, и Рид притянул его еще ближе, обхватив ногами, будто пытаясь слиться с мужчиной. Он обнял его за шею, больше не пытаясь сдерживать стоны. Неумолимо приближаясь к разрядке, он все же надеялся продержаться дольше, чтобы доставить удовольствие Хотчу. Но горячая ладонь мужчины, обхватившая его член и заскользившая по нему в такт толчкам, лишь подтолкнула его за край; дернувшись и напрягшись в резко усилившихся объятиях, он кончил в его руку, продолжавшую двигаться и ласкать его. Толкнувшись до предела, Аарон поцеловал его, забирая стоны Спенсера себе, и последовал за ним. Кровать была влажной, но Риду было лениво даже перебираться на другую ее сторону. Лежавший на нем Хотч, приятно прижимал его к мягкому матрасу, и Рид закрыл глаза, расслабляясь и проваливаясь в легкую полудрему, обнимая Аарона руками и ногами. Тихий голос донесся до него, уже почти заснувшего, и резко вытащил обратно на поверхность: — Душ? Он негромко ответил, лениво скользя ладонью по спине Хотча: — Завтра. Но Аарон все же встал, осторожно выскальзывая из него, и исчез куда-то из спальни. Спенсер приподнялся, сонно щуря глаза, с некоторым наслаждением чувствуя тянущую боль между ягодиц, и увидел, как он вернулся с влажным полотенцем в руках. Почувствовав, как у него снова горят щеки, Рид откинулся обратно на подушку и попытался прикрыться свалявшейся в ногах простыней, но Хотч не позволил ему. Он присел рядом и, склонившись к его уху, прошептал, стирая с его живота остатки спермы: — Перекатись в другую часть постели, пожалуйста. Спенсер молча выполнил просьбу, даже не удосужившись спросить почему. На него сверху легло теплое одеяло, и заскрипело, приоткрываясь, окно. В комнату залетел холодный ночной воздух. Зашуршала простыня, и Аарон осторожно, даже не спрашивая, перетащил его обратно, обняв за талию. Спенсер уткнулся в подушку, запоздало чувствуя чудовищное смущение. Кровать рядом с ним прогнулась, и Аарон лег рядом, укрываясь тем же одеялом и обнимая Рида. Спенсер повернул к нему голову. Тебе было хорошо? Задать вопрос он не решился. Конечно. — Давай проясним одну вещь, Спенсер. — Аарон склонился к его уху, гладя по талии. — Все, что угодно, — прошептал Рид, напрягшись. — Когда это я устраивал тебе несколько выговоров за день? Он открыл глаза, поворачивая голову. Аарон, улыбаясь смотрел на него. Рид, вспомнив свое недавнее замечание, тихо хмыкнул и почувствовал, как румянец, наконец, отхлынул от лица, оставляя место теплому послевкусию секса. Хотч лег на спину, и Спенсер, на мгновение задумавшись, положил голову ему на грудь, сквозь сон слыша тихое биение его сердца и вдыхая полной грудью холодный воздух. Пришло запоздалое осознание того, что эта ночь вряд ли была единственной, иначе бы Аарон не остался сейчас с ним. С этим вместе пришла тяжелая усталость, и Спенсер заснул, убаюканный мягкими прикосновениями любовника, гладившего его по спине до тех пор, пока он сам не провалился в сон.