Кошмары

Тихие шаги, впитавшийся в длинные светлые волосы лунный свет, глаза полные печали и боли, сидевшей там сотни лет, неизменное расшитое кимоно, уши и пушитый лисий хвост. Этот парень — Ёкай, древний дух, белый лис Томоэ. Его силуэт на фоне удивительно большой луны, его серьёзные, печальные и какие-то чужие глаза. Он не помнит её. Он уходит один и уже никогда не вернётся. Она видит лишь полуразвалившееся крыльцо старого храма и его спину. А потом, всё сгорает синим пламенем, оставляя в душе прожженную дыру от пропавшего мира.

***

— Томоэ! — хватая воздух, словно не дышала последние пять минут, чувствуя ком в горле и влажные холодные дорожки слёз на щеках, Нанами вынырнула из очередного кошмара. Её всю трясло. Этот сон снится ей каждую ночь, после того разговора на крыше. Этот вечер отвергнутая богиня вряд-ли сможет забыть. Там, на крыше, рухнул её внутренний мир. Подбитый из ружья брошенной лисом фразой, он всё никак не восстановится, продолжая раз за разом изводить Нанами тревогами, мыслями и этими дурацкими снами, полными одиночества. Хорошо ещё, что хранитель об этом не знает. Когда бешено колотившееся сердце угомонилось хоть немного, богиня завернулась в плед и вышла в коридор. Прислушавшись, Нанами вздохнула с облегчением — все спят. Затем, ступая босыми ногами по холодному деревянному полу, девушка минула коридор и вышла на улицу. Прохлада ночи всегда её успокаивает. Однако Нанами не суждено было спокойно грустить в одиночестве. На фоне звёздного неба виднеется знакомый силуэт. Задумчивый взгляд, уходит за горизонт, в длинных изящных пальцах плошка с сакэ, уши немного подёргиваются, выдавая некое беспокойство, а хвост мирно покоится рядом, отблескивая серебром в лучах луны. Нанами невольно затаила дыхание, стоя у самой двери и наблюдая за лисом. Однако, скрытность — не самая сильная сторона богини Земли, да и слух у её хранителя неплохой. — Не спится? — Голос Томоэ мелодично вплетался в звуки ночи. — Нанами. — Он совсем не ожидал, что кто-то нарушит его уединение. — Я… Да. Не могу уснуть. — Девушка слегка покраснела. Она ведь надеялась, остаться незамеченной, хотя, кого она обманывает? Чуткий слух лиса уловил едва ощутимую дрожь в голосе госпожи. Ему вдруг стало не по себе. — Что-то случилось? — Вопрос слетел с губ до того, как ёкай успел хоть что-то обдумать. — Н-нет. — очень тихо ответила девушка, пряча глаза в пол и покрепче кутаясь в одеяло. — Всё в порядке. — Нанами выдохнула, молясь, чтобы Томоэ не начал допрос. Чутьё подсказывало лису, что с госпожой точно не всё в порядке, но кажется, ему она этого не расскажет. И пусть. — Нанами, иди сюда. — обернувшись позвал хранитель и тут же покраснел, радуясь, что ночь оставит это в тайне. Он ведь и не замечал никогда, как сильно ей к лицу лунный свет. Взгляд цепляется за лунные нити в её волосах, за звёзды, спрятанные в этих глубоких, как омут глазах… Стоп. — Почему ты плакала? — Едва заметив блестящую на щеке слезу, несдержавшись, спросил Томоэ. Щёки Нанами вспыхнули от столь точного попадания. Как он понял? Она же вроде ничем себя не выдала. — Всё… всё уже хорошо. — опустив голову, спрятав лицо за занавесь волос, ответила девушка. Но не тут-то было. — Я не спрашивал, что с тобой сейчас. — Серьёзный голос Томоэ звучал довольно непривычно, словно все беспокойные нотки, всегда сопровождавшие его вопросы, собрались в этих двух предложениях. — Я спросил, что заставило тебя плакать. — На самом деле, ёкай ничуть не удивится, если она скажет, что всему виной он сам. Лис и так об этом думал. Не перегнул ли он палку, тогда, на крыше? Хотя, если учесть, что он до сих пор не может дотронуться до неё, ощутить под пальцами её кожу, вполне можно сделать выводы. Наверное, богиня никогда его к себе не подпустит… Нанами застыла, не зная, куда себя деть. Этот обеспокоенный взгляд фиалковых глаз, который точно рентген видит её насквозь. От этого лиса ничего так просто не скроешь. Но не может же она сказать… — Сны. — Прежде, чем разум придумал очередную отмазку, прошептала богиня, молясь, чтобы её не услышали. Но Томоэ услышал. — И что тебе снится? — Зачем он её спрашивает, вдруг это личное? Но он должен знать. Сон — один из выходов в мир духов, но мало кто знает, что иногда это ещё и вход. У его госпожи и так проблем хватает. — Ты. — Разум кричал, что нужно промолчать, но сейчас, говорило сердце и все те бессонные ночи, как две капли похожие на эту. Вот только сегодня она не одна. — Такой, каким был сотни лет назад. Такой, каким я тебя не знаю. — Запинаясь, едва ли не на каждом слове, говорила хозяйка и её голос с каждым словом был всё тише. — И ты… уходишь. — Даже чуткий слух ёкая едва уловил последние слова в шёпоте листвы. Впервые, за несколько сотен лет, он не знал, что сказать. Но он понимал её. Когда-то давно он и сам видел такие сновидения. А вскоре, они сбылись. Нет, кошмары его госпожи не должны сбываться! Он не уйдет. Не может. Не хочет. Сейчас ему нужно просто… — Позволь мне прикоснуться к тебе. — спокойно попросил он, хотя в душе вообще был полный огня бардак. — Позволь показать, что в тех снах нет правды. — Его голос немного сорвался и парень смущённо замолчал. Воспоминания о том вечере на крыше сменяются, словно калейдоскоп, словно пытаясь отыскать что-то важное. Вот она падает и — «Не трогай меня!» — Чёртова сила слова. — Я… прости. — По щекам побежали новые слёзы. — Я… я отменяю приказ. — Она думала, что он обижен, что не желает даже касаться её, а на самом деле, она сама виновата. Вынырнув из размышлений, Нанами обнаружила под пальцами ткань знакомого кимоно. Её крепко прижали к такой знакомой груди. Неожиданно. Девушка вмиг покраснела, но вырываться ни за что бы не стала. Томоэ среагировал ещё до того, как богиня закончила фразу. Лис так долго этого ждал, пусть и не признает этого. Он держал её крепко, но аккуратно, проводя рукой по волосам и вдыхая её запах, такой знакомый. Когда до него дошло, что именно он делает, щёки хранителя предательски заалели. — Я никуда не уйду, слышишь? — Шептал он девушке в волосы. — Я никогда не позволю сбыться твоим кошмарам.