Что значит быть Аккерманом?

Леви претензионно оценивал поле боя. Как живя бок о бок с титанами, люди до сих пор пытаются убить друг друга? Все было намного сложнее, чем он предполагал, сравнивая битвы с безмозглыми гигантами и, таких же как он, людей. Поэтому, как вождь своего гордого маленького племени, капитан пытался одновременно следить за всеми членами своего отряда и держать в поле зрения Микасу, стараясь больше ничего не упустить из этого мира. Отчасти ему было все равно. Жизнь под землей, жизнь в стенах, жизнь за стенами – все одно и тоже. Мир открывал ему все новые границы, но чем больше было свободы – тем больше врагов, чем ярче был свет – тем чернее тьма. Даже этот сопляк Йегер превратился в агрессивного неудержимого монстра, и Леви даже представить не мог, что сейчас переживали Марлийцы, смотря на эту страшную месть демона с Парадиза. Нелепа и убога казалась ему новая реальность. Хоть капитан и больше всех привык к таким переменам, почти не изменяясь и становясь только чуточку угрюмее, выходя на новые и новые уровни истины, которые от него скрывают. Но Леви всегда знал самую главную истину этой жизни – во что бы то ни стало нельзя позволить умирать его товарищам. Он доверял Микасе, она могла выбраться из любой передряги, но рядом с Йегером теряла голову, поэтому наравне с переживанием за нее, парень почувствовал снова этот неприятный укол ревности. Всегда будучи расчетливым и спокойным, Леви пытался обойти эти сиюминутные, как камень в его неподвижное озеро брошенные чувства, но лишь все усугублял, пытаясь не думать об этом. Этот червь ревности и зависти все два года пожирал и очернял его чистую любовь, все это время обживаясь в сердце, а капитан все пытался ухватиться за невидимую нить понимания и благорасположения этого нового мира, принимая в свое израненное и потасканное сердце эту девушку. Битва началась внезапно, и также внезапно Леви потерял из виду Микасу, а после, постепенно и всех остальных. Оглушив звероподобного и пытаясь не обращать внимания на свирепые оскалы атакующего титана, он целеустремленно маневрировал к нему - к ней навстречу. Посреди ненависти и отчаяния, море крови и человеческих трупов, надежды и веры, все вдруг остановилось. Эрен Йегер выглядел бессердечным абсолютным злом, апокалипсисом человечества, но Микаса все равно смотрела на него, глазами полными любви из которых умоляюще текли слезы. Леви упал на крышу и не мог пошевелиться - ощущения было, что его вырубили, но он остался в сознании. Капрал встретился взглядом с Микасой, но она лишь отчаянно смотрела сквозь него. Все то, что невидимо и тихонько мешало любви капитана, вдруг приобрело оглушительный характер. Леви видел ее эмоции, чувства и ее боль из-за Йегера и понимал, что для него у нее такого нет и никогда не будет. Два года не были ложью, но это была лишь прогулка до настоящей цели, настоящих чувств, настоящей жизни. Текстуры вокруг почему-то перестали загружаться, реальность покрылась туманной дымкой. Леви лежал ни живой, ни мертвый, будто после удара гильотиной. Он чувствовал невыносимое одиночество, будто все его товарищи умерли и ему больше некуда было возвращаться. Перед глазами у него стояла та истина на лице Микасы, адресованная не ему, но полностью отражающая Леви. Это было то, что называется быть Аккерманом.