Мелодия любви

"Ты не заметишь в зеркалах чужую тень, И не расскажет обо мне ушедший день... Ты не узнаешь по глазам - не говорят, Не прочитаешь по губам - они молчат. Лишь только с тем, кто там внутри - Поговори..." &*&*& — Гарри, не уходи, — услышал Поттер тихий, надломленный голос Малфоя и отвернулся, чтобы одеться. Главный Аврор, бесстрашный мракоборец в Министерстве Магии, и жених китаянки Чжоу Чанг, с которой Герой магического Альбиона был помолвлен… вот уже, дай Мерлин памяти… как три года. Да, был, но по пятницам он всегда проводил ночь в объятиях Драко Малфоя… Так получилось, что на восьмой курс в Хогвартс Гарри приехал немного с опозданием. Друзья жили парами: Рон с Невиллом, Гермиона с Полумной и Пэнси Паркинсон, Симус с Дином, а Джинни с сестрами Патил. Ну, и так далее. После победы Хогвартс был ещё не отреставрирован, а поэтому директор МакГонагалл расселила всех парами. Стоит заметить, что после войны все старались жить в мире, так как потеряли в битве родных, друзей и знакомых. Старые обиды не вспоминались и слизеринцев никак не попрекали, за нарушения отчисляли из Хогвартса. Британии нужен был мир и покой. Малфой непременно оказался бы в одной комнате с Блейзом или Гойлом, да вот беда — Забини уехал учиться в Ильвермони, в Америку, куда миссис Забини увезли сына, выйдя замуж в восьмой раз или в девятый. Гарри не был особо в курсе о семейной жизни «Чёрной вдовы», как миссис Забини называли в высшем обществе магической Британии. Грегори Гойла отец отправил в Дурмстранг, а Драко, получается, остался один в конматушке, которую ему выделили, в плохо освещаемой и изрядно продуваемой ветрами, так как являлась угловой. Но блондин не сетовал. Ему ли раскрывать рот, когда он едва избежал Азкабана, где его ярые и озлобленные фанаты Гарри Поттера обязательно либо убили бы сами, либо натравили на бывшего Пожирателя Смерти дементоров. Но помог семье Герой, мать его, Поттер. Он ворвался в зал суда и буквально потребовал, чтобы Драко, Нарциссу и Люциуса по возможности отпустили. Он разнес всех в пух и прах, но добился своего. Главу рода выслали из страны, а Нарцисса осталась в Англии, так как не была Пожирательницей Смерти и, хоть и не специально, но спасла Гарри в лесу, когда он пришёл умирать от руки Тома Реддла, солгав Темноту Лорда, что мальчишка Поттер мёртв. Герой так расписал все, что многие остались довольны поступком леди Малфой, как и относительно Драко, который не выдал Поттера Волдеморту в поместье Малфой-мэнор, когда егеря поймали его, Гарри, и его друзей в лесу. Да и не было блондина среди армии Тома Реддла, когда те напали на Хогвартс в ночь на 2 мая. Магии Драко не лишили, так как ему надо было закончить школу и сдать Ж.А.Б.А, в отличии от Люциуса. Так вот, когда Поттер приехал 20 сентября в Хогвартс, место ему нашлось только в комнате Малфоя. Брюнет и сам не знал, хочет ли продолжить учёбу, но решился на это в последний момент. По ночам обоих парней преследовали кошмары. То Поттер кричал, отбивась от ночных химер, то — Драко. Парни будили друг друга, пили среди ночи чай с вареньем, рассказывая увиденное. Ведь известно же, что кошмар надо вытащить наружу — рассказать о нем кому-нибудь и от уйдёт. Так уж получилось, что в какую-то из этих ночей (ближе к Новому году) Малфой особенно сильно кричал и не мог никак проснуться, тогда Гарри просто обнял его и лег рядом. Блондин успокоился и затих, продолжив спать, а Поттер не отпустил его, уснул на кровати Драко. И что удивительно, в эту ночь кошмары ни тому, ни другому не приснились. С того дня парни спали вместе в целях помощи друг другу, но молодость, тактильные прикосновения, общее дыхание сделали свое дело. Первым Малфоя поцеловал Гарри и тот его не оттолкнул, слизеринец только вздохнул и позволил гриффу углубить поцелуй, впустив того хозяйничать в свой рот. — Драко, — горячо произнес брюнет, — останови меня, ведь это не правильно. Я сам не могу остановиться, ты сделай это. Он сидел на слизеринце и покачивался, имитируя секс, а губы гриффа целовали губы Малфоя, шею и тонкие ключицы. — Не останавливайся, Поттер, не надо, я прошу тебя… — всхлипнул блондин и обнял парня. И Гарри рыкнул хрипло, принялся целовать глубже. Он понял, что давно этого хотел — попробовать губы врага, но вот дядя Вернон… Дурсли всегда наставляли и вдалбливали в сознание юного Поттера, что быть геем мерзко и постыдно, противоестественно и аморально. Особенно внушали после гибели Седрика Диггори, когда по ночам Гарри звал его и просил не убивать. Но сейчас, целуя жадно Малфоя, Победитель Волдеморта сходил с ума от наслаждения и не считал это аморальным. Он вылизывал рот слизеринца и стонал, посасывая то верхнюю губу, то — нижнюю. Их пальцы рук переплелись и Драко выгнулся под ним, заплакал, отвечая на ласки то горячо и неистово, то — сладко и нежно. Наконец, Малфою удалось расцепить руки и он обнял Гарри, прижал к себе ближе и прошептал в самые губы: — Возьми меня, Поттер, я умоляю тебя. Пожалуйста, я очень хочу тебя. Гарри вздрогнул и начал отстраняться, но блондин положил одну руку на шею брюнета, а другую на щеку и привлёк голову гриффа ближе к себе. — Мерлин, Пот... Гарри, я курса с четвертого мечтал о тебе. Пожалуйста, возьми меня, я хочу. — Мои родственники-магглы вбивали мне в сознание с пеленок, что такие отношения — позор для мужчины, что лучше утопиться в реке Темзе, чем допустить их, но я… — Не говори ничего, Га… Гарри, отпусти сейчас всё и не думай о своих гомофобных родственниках. Поттер зарычал и снова начал имитировать секс, проезжаясь своим твердым бугорком, что топорщился из пижамных штанов, по такому же твердому бугорку парня под ним. У Малфоя от желания закатывались глаза, он стонал, подаваясь навстречу гриффиндорцу и просил горячо в губы: — Прошу тебя, Поттер, я хочу тебя. Сладкий запах спелого персика, что выходил изо рта Малфоя, сводил с ума брюнета, и грифф снова принялся жадно целовать парня, засасывая глубоко. Блондин стонал в рот любовника, глотая его дыхание и ответные стоны. Пижамные штаны полетели прочь с обоих, когда брюнет развернул Малфоя на живот. — Чары, Поттер... — попросил хрипло слизеринец. — Наложи на комнату чары. Гарри взял волшебную палочку и начал запечаиывать комнату «Заглушающим» заклинанием, «Запирающим» и чарами «Непроницаемости». После этого он положил Бузинную палочку, которая прилетела к нему из рук Тёмного Лорда в момент финальной битвы, да так и осталась с Гарри. Реддл кинул в мальчика зелёный луч «Авады», но поплатился сам, палочка вылетела из рук безносого и рванула к истинному хозяину. И сейчас Гарри положил ее на тумбочку — привычка осталась с войны держать оружие рядом. После этого брюнет снова залез на кровать и обнял Драко. — У тебя до этого раза был кто-то? — спросил гриффиндорец, глядя в сияющие глаза Малфоя. В комнате было светло от льющегося лунного света из большого окна, и Гарри просто любовался парнем сейчас. — Нет, — ответил твёрдо блондин. — Сам понимаешь, Поттер, мне было не до того. «Не до жиру, а быть бы живу», как говорится. — И у меня точно также, Малфой, — кивнул брюнет. — Расслабься и держись за изголовье кровати, я буду осторожен. Заклинание смазки я запомнил у Гермионы, но у меня нет с собой презерватива. Слизеринец улыбнулся и ответил, проведя по щеке гриффа рукой: — Я доверяю тебе, Поттер и знаю, что ты здоров. Давай же… Они снова начали целоваться глубоко и горячо, немного неумело, но — сойдёт на первый раз. Гарри обнимал парня, его тёплое, пахнущее яблочным гелем для душа, тело и прижимал к себе. Их члены касались друг друга, пачкаясь природным соком, выступающим из кончика пениса. Яички тоже касались немного друг друга. Поттер склонился к груди и тут увидел серебристо-розовые шрамы. — Драко, мне так жаль, та «Сектумсемпра», она… — произнес парень. — Не думай сейчас ни о чем я давно простил тебя, Поттер. Пожалуйста… И Гарри поцеловал каждый шрам, а потом нагнулся, чтобы вобрать в рот тугие соски. Блондин положил руки на голову гриффиндорца, и принялся гладить спутанные чёрные волосы. Стоны снова наполнили комнатушку. — Развернись к стене, Драко, — серьёзно произнес Поттер, когда вдоволь насытится ласками, и слизеринец кивнул, выполнив просьбу. — Прогнись немного в спине… Ещё немного… Хорошо. Гарри начал шептать заклинание смазки, и вот уже на его ладони её достаточно. Он смазал член блондина, его яички. — «Очищающее» не забудь, Поттер, — подсказал Малфой, но брюнет остановился. — Не знаешь его? — Ну, мне как бы оно не нужно было, а ты… знаешь? — поинтересовался грифф и слизеринец кивнул. Он взял свою волшебную палочку и направил на свой анус её кончик, тихо зашептал слова заклинания, которое Гарри слышал впервые. «Надо будет выучить. После», подумал грифф. — Как ты, Драко? — Теперь я чист весь и ты можешь войти в меня, Потер, — ответил парень. — Попробуй поработать пальцами, вводи по одному и растяни меня, чтобы не порвать. Несколько долгих и мучительно-сладких минут ушло на подготовку попы блондина. Он уже сам вовсю подавался назад, насаживаясь на три пальца гриффиндорца, прося о большем. Наконец, вот и головка Гарри. Она прижалась к разработанному анусу блондина и Малфой выдохнул: — Давай, Поттер, мы оба готовы. Гарри положил ладонь на поясницу парня и проник головкой внутрь. Малфой застонал и прогнулся сильнее. — О, да, Поттер, да! — захныкал он. Брюнет весь вошел, а Малфой закричал. Как бы хорошо не подготовил брюнет парня, но пальцы — не упругий и горячий член, здесь было все намного сильнее, острее и тверже. Он обнял слизеринца и принялся целовать спину, лопатки и позвоночник, гладил шелковистое тело парня, его округлую задницу и опустился рукой к яичкам, а после достиг и члена. Нежные поглаживания и поцелуи отвлекли Малфоя, анус привык к размеру пениса Гарри, и Драко кивнул, прошептав: «Попробуй». Дело пошло и через пару минут Поттер начал двигаться в парне, придерживая за бедра. Драко прогибался, стараясь всего вобрать в себя гриффа. Он все сильнее стонал и сам подмахивал Гарри. Неожиданно тот вышел и развернул парня к себе, уложил на спину. Снова вошел, не сводя внимательных, потемневших глаз с Малфоя. У Драко от этого взгляда волоски на коже поднялись, так как Поттер смотрел голодными глазами на него, какими-то огненными и слизеринец понял, что попал. Теперь ему одного раза будет мало, он хочет всегда, хочет постоянно этого горячего парня — мечту всей его школьной жизни. Гарри ускорился и пошёл на финишную прямую, пронзая теперь крепче и жёстче партнёра. У Малфоя сводило пальцы на ногах судорогой, а глаза закатывались и вовсе от ощущений, потому что гриффиндорец массировал собой его простату, попадая по ней с каждым толчком, искры прошивали тело Драко от наслаждения. Блондин выгнулся, приподняв бедра. Поттер обнял его за бедра и ещё ускорился. — Га-ар-ри! — закричал слизеринец, его тело свело судорогой оргазма, он содрогнулся, сжал в себе Поттера, и кончил, а брюнет излился в него и упал на блондина, загнанно дыша. Хорошо, что завтра нет уроков и парням можно отдохнуть, потому что темпус показывает четыре часа утра. Гарри вышел из Малфоя и обнял, накрыв их одеялом. Драко устроился на груди гриффа и положил руку на левую грудь, где все ещё учащенно билось сердце Героя и Победителя Тёмного Лорда. Утром парни проснулись от стука в дверь, это Рон так пытался позвать друга на завтрак. Им пришлось поскорее одеться в свои пижамы, но зацелованные губы и засосы на шее… Драко юркнул снова в кровать, а Гарри пошёл открывать дверь и приоткрыл щель, высунув нос. — Тебе чего не спится, Рон? — хрипло спросил Поттер. — Сегодня последний день старого года, мать звала нас в «Нору», ты поедешь? Мы с Гермионой до Хогсмида, а оттуда трансгрессируем. Вставай, пошли на завтрак и на недельку махнём домой? — Ну, я как бы не сдал лабораторную по зельям, да эти руны ещё… Вы езжайте, а я чуть позже. Возможно, — кивнул брюнет. — Ты чего, Гарри? Неужели с Малфоем решил Новый год встретить? Знаешь же, что с кем встретишь Новый год, с тем и останешься, — фыркнул рыжик. — Вранье все это, Рон! — насупился Поттер. — Не верь приметам, они и не будут сбываться. Это не более, чем самовнушение. — А ты, может, того… заболел? Мадам Помфри позвать, может быть? — Я здоров, Рон, иди уже, мне умыться надо. — Ну… ладно. Ты нынче какой-то не такой, Гарри. О’кей, мы все-таки тебя подождем. Троим трансгрессировать легче, как прежде, когда мы от проклятых ПСов прятались, и перемещались по всей стране. Но Гарри выпроводил друга, а сам подошел к Драко. — Ты поедешь в мэнор сегодня? — поинтересовался брюнет. — Не думаю, — ответил слизеринец. — Нарцисса пришлет мне вечером сладостей и пирог, письмо с поздравлениями. Ей сейчас тяжело, она весь вечер проговорит с Люциусом. Посылать сову не актуально стало, она установила за лето дома телефон и теперь свободно может общаться с супругом. Я ей нужен, но Люциус нужнее, а еще Нарциссе необходим покой, поэтому до лета я не поеду домой, а после постараюсь выучиться на юриста. Думаю, что летом отправлюсь во.Францию с матерью. В «Нору» Гарри не поехал, а Новый год встретил с Драко. Нарцисса действительно прислала любимый пирог сына — трехслойный (лимон, курага и чернослив в сахаре), а также небольшую ватрушку королевскую с творогом и цукатами, домашние конфеты, сладости и большое письмо. Малфой устроился у окна и стал читать, пока Гарри наказывал эльфу принести из кухни целый большой термос заваренного чая, но без сахара, а также молоко в кружке и мандаринов побольше. — Поттер, а ты не лопнешь, случайно? — усмехнулся блондин и посмотрел на гриффа. Тот взглянул на него таким же взглядом, как на первом году обучения, когда Малфой выдал его, Рона и Гермиону МакГонагалл и та наказала их — всех четверых, сказав, что и Драко виновен, так как после отбоя не сидел в своей комнате, а следил за гриффиндорцами. Малфой посмотрел и сердце у него кольнуло внутри. Как долго Герой будет с ним рядом? — Не бери в голову, я пошутил. Хоть все съешь, мне не жаль. Все каникулы до 6 января парни занимались любовью, они открывали для себя чувственный мир, учились познавать друг друга, эрогенные зоны на теле и дарить наслаждение. Драко все более погрязал, тонул в Гарри, с каждым актом любви влюбляясь все глубже и сильнее. Он понимал, что если Потер уйдёт, он сдохнет от тоски и боли, уж больно сильно грифф приручил его за эту неделю к своим рукам, губам, словам и прикосновениям. Парни словно сорвались и покидали пределы комнаты только на обед и ужин. Малфой кричал во время оргазма, шептал, высказывал слова любви, а Гарри стоически молчал, но ласки его говорили сами за себя. Драко не давил, понимая, что ему не всегда дадут быть рядом с Поттером. Но как же было тяжело чувствовать, что любовь не вечна. На Пасху страсть Гарри стала ослабевать. Поттер где-то постоянно пропадал, ссылаясь на подготовку к сдаче Ж.А.Б.А. Блондин не ходил за парнем, чтобы не увидеть чего-нибудь эдакое, и чтобы сердце его разбитое не разлетелось бы вообще на мелкие осколки. А перед самыми экзаменами он услышал в Большом зале за обедом шёпоток, что Поттер целовался под омелой с Чжоу Чанг. Тогда его чуть не вырвало прямо в собственную тарелку. Он вышел из зала бледный, все тело Малфоя дрожало от боли, какую испытывали сейчас его сердце и душа. Если не сестра Уизли, то — китаянка. И тут он увидел парочку, спешащую на обед в Большой зал. Сегодня была праздничная трапеза в честь Пасхи. — Гарри, ты чего остановился? — спросила девушка. — Пойдем, дорогой! — Я сейчас, Чжоу! Беги, я догоню, — ответил грифф и махнул ей рукой. Девушка покачала головой и ушла, а брюнет преградил путь слизеринцу. Малфой молился в душе, чтобы не сорваться, не выдать себя, сохранить крупицу своей гордости. — Драко, ты уже поел? — спросил брюнет, всматриваясь в печальные и покрасневшие от напряжения глаза Малфоя. — Я сыт, Поттер, — спокойно ответил слизеринец и пошёл было вперёд, но Гарри преградил снова ему путь. — Ты что-то хотел? — Поговори со мной, Драко, — произнес гриффиндорец, — Как ты? Неважно выглядишь, глаза красные, бледный весь… Ты в порядке? Что с тобой? — Я в норме, Поттер, зубрю всё перед Ж.А.Б.А, времени осталось совсем мало. Сейчас вот спешу в библиотеку, надо взять книги по нумерологии и анатомии. А чего ты так переживаешь? За меня? Неужели, Поттер? Не надо. — Ну, мы же... Мы не чужие друг другу, Драко… — Ну, мы погуляли, набрались опыта друг у друга, пора и честь знать. У каждого из нас своя судьба, Поттер. Не зацикливайся. Тебя, меня, да и всех нас совсем скоро судьба разбросает по всему миру, каждый пойдёт своей дорогой. — И ты так спокойно говоришь об этом? Я тебя все это время… а ты ни разу мне вопреки не сказал. Я хотел тебя… Драко. — И я хотел тебя, Поттер, и получил то, что так желал, пора и честь знать. Поверь, глупый, если бы я не захотел тебя, то ты не смог бы взять меня. — Но ты меня любишь, ты кричал это во время оргазмов, стонал, шептал и просто говорил. Получается, я разбил твою любовь, Малфой? — Во время оргазма чего только не лезет в голову, Га-ар-ри, — улыбнулся слизеринец. — В порыве страсти болтает язык, что пожелает, он же у нас без костей, если ты ещё помнишь. Не принимай на свой счёт, Поттер. Давай не расслабляйся, полтора месяца пролетят быстро, а я не уверен, что ты на «Превосходно» сдашь Ж.А.Б.А. Девушки — девушками, а экзамены — это святое. К тому же, отец нашёл мне во Франции подходящую пару — девица из высшего общества, в этом году заканчивает Шармбатон. — Вот как? — задумался Поттер. — Ладно, бывай, Поттер, а мне пора, а то сейчас Грейнджер твоя прибежит и книжки заберет, надо её опередить. Конечно, Драко ещё три дня назад взял нужную литературу для подготовки к Ж.А.Б.А, но вот так просто стоять и трепаться с любовью всей своей жизни, зная, что только сейчас… только сегодня и все эти дни Поттер ласкал род китаянки своим языком, а возможно, и не только рот — это сродни сдачи тройного Ж.А.Б.А в один миг -- таков накал страстей, что бушевал сейчас в душе блондина. Он быстро отстранился от Гарри, и пошёл сперва спокойно, а потом и вовсе помчался в туалет плаксы Миртл, чтобы вырыдаться там без посторонних глаз. Мисс Уоррен сейчас наблюдала за старостами в их ванной, ведь, как известно, Миртл — та ещё извращенка и любит втихаря пялиться на взрослых парней с их нехилыми членами. Это ещё Вуда с Флинтом нет, они раньше любили трахаться в ванной старост, когда учились в Хогвартсе. Драко и сам как-то стал свидетелем их страстей. Универсалы. Это Флинт с Вудом так пар спускали после матча по квиддичу. Драко дал волю своим слезам, закрывшись в туалете плаксы Миртл. Он рыдал и бил себя в грудь, проклиная за слабость и за любовь к Гарри, за то, что впустил его в свое сердце. Немного успокоившись, блондин применил к своему лицу маскировочные чары и только тогда покинул обиталище привидения. Стало немного легче. В комнату парни стали возвращаться около полуночи. Драко в 23.20, а Поттер в 23.50. Блондину хватало времени ополоснуться в душе либо перед сном, либо перед ужином, ведь Гарри в комнате не бывал, а когда возвращался, то блондин делал вид, что спит. Но вот полтора месяца пролетели быстро и день первого экзамена настал. Драко сдал его блестяще — Заклинания и ЗОТИ — два в одном. Ему даже вызвать Патронус удалось. У Малфоя за эти несколько месяцев было много моментов счастливых с Гарри, и каждый считался уникальным. Любовь творит чудеса, даже если ты был Пожирателем Смерти, но раскаялся и полюбил, да и Визенгамот оправдал, благодаря Поттеру. Почему-то Рон немного злорадствовал, пуская слух по школе, что Хорек завалит Ж.А.Б.А, как пить завалит, ибо не сможет справиться с Патронусом, но Хорек сдал блестяще. Сам же Уизли получил «Выше ожидаемого». Все удивились, увидев шикарный Патронус Малфоя — серебристого Орла с массивными крыльями и клювом. Гарри подошел к блондину после сдачи первого экзамена и поздравил. — Удивительно, но у тебя получилось, — произнес гриффиндорец. — Красивый Патронус. — Он мне тоже нравится, Потти, — по привычке ответил Драко. — Остальные предметы мне все по плечу, я переживал за магические заклинания и ЗОТИ, но все обошлось. А как ты сдал? — Мне предложили не сдавать, так как я на войне сдал экзамен по ЗОТИ, но я отказался, собираюсь сейчас пойти, ведь Герой должен всегда оставаться примером. — Удачи! — улыбнулся слизеринец. После обеда сдавали Зельеварение и Драко снова отличился. Учителя, Министр Магии и представители Британского Национального Магического Университета все были потрясены знаниями и умениеми Малфоя. Ректор университета даже задавал вопросы помимо школьной программы о зельях, некоторые касались ядов и медицины, Малфой отвечал на все безупречно. Ректор университета удивился, узнав, что Драко собирается поступать на факультет права во Франции. Блондин не стал скрывать, что сразу же после окончания Хогвартса уедет на долгих семь лет из страны. Прошло две недели кропотливых экзаменов. Высшие балы получили всего два студента — Гермиона Джин Грейнджер и Драко Люциус Малфой, им надели на шею золотые медали и вручили красный диплом с отличием. На вечеринку по поводу окончания школы блондин не остался, так как мать ожидала его дома, а поздно ночью у них поезд во Францию. Попрощаться с Гарри он пришёл, собрав в кулак всю свою силу. На Астрономической башне Поттер на прощание хотел поцеловать Драко, но тот не дал, испугавшись, что не устоит, расклеится, зарыдает и выдаст себя с потрохами. Он только пожал брюнету руки, но все попытки Поттера поцеловать, пресек. — Я провожу тебя до выхода за территорию школы, Драко, — предложил гриффиндорец, но блондин отрицательно покачал головой. — Не стоит, Поттер. Нет гарантии, что как раз у ворот не будут тебя одного поджидать уцелевшие Пожирателя Смерти. Меня же будут поджидать эльфы мэнора тайнообразующе. Ты нужен здесь, нужен своей девушке и своим друзьям. Прощай, Поттер. Я благодарен тебе за все, — ответил Малфой. Но мудрая МакГонагалл — на то и директор, что послала с парнем двух авроров (а они дежурили в Хогвартсе круглосуточно — тридцать человек), мистера Филча и двух домовиков. Но все обошлось и они не встретили посторонних, передали парня из рук в руки домовиков мэнора. "Спроси мое сердце, с кем хочет оно спеться? Спроси мою душу, запреты все нарушив. Узнаешь этой ночью, С кем слиться сердце хочет..."