Сладкий конец

                    Купюра дёрнулась, и аппарат кофе протяжно зашумел, выдавая какую-то мелочь на сдачу. Выпавший одноразовый стаканчик наполнил дымящийся на морозе кипяток, жалкое подобие кофе. Несколько секунд, повторная процедура «деньги-выбор-мелочь» — и запахло чем-то, смахивающим на горячий шоколад. Два студента были рады и этому — торопливо запихнули мелочь в задние карманы, чтобы благополучно о ней забыть до ближайшего магазина, где их спросит какая-нибудь расторопная продавщица или кассир, обхватили обжигающий пластик, грея руки и рьяно дуя на пену, принялись смаковать напиток, щурясь на зимнее солнце в сером небе.       — Нахера мы вчера напились? — с философским видом спросил один из них, парень с прилизанными назад тёмными волосами, у другого. Его друг, со стрижкой под «ёж» и выбритыми в виде узора висками, смачно ругнулся, предлагая тому самому предположить то, что завуалировано в его ругани. Очевидно, они друг друга понимали с полуслова, так как первый продолжил: — Ага, конечно. Сегодня продолжим?       — Нет, завтра нужно быть трезвыми, — кисло бросил парень, удачно закидывая опустошённый стаканчик в мусорное ведро. — Завтра к первой паре на зачёт, да ещё и Палыч ведёт. Не прокатит, Сань.       Теперь уже тот изящно выматерился, вспоминая расписание на завтрашний день, а может, и то, что он, как порядочный студент, ничего не учил и рассчитывал на «автомат». Его друг хмыкнул, подтягивая на лямке свою сумку, и кивнул на площадь, которая медленно пустела по мере того, как студенческие компании расходились на лекции или брели с радостными лицами прочь от мучеисправительного заведения, делающего из лоботрясов дипломированных лоботрясов.       Саша не спеша потянулся, запахнулся в кожаную куртку с меховой оторочкой — всё-таки декабрь давал о себе знать — и кинул взгляд на друга: Олег, как того звали, в тот момент стучал по клавишам своего навороченного смартфона, что-то кому-то отвечая.       — Пошли, нам нужно ещё купить минералки и масло подсолнечное, — произнёс Саня, припоминая скудное содержимое их холодильника. Парни жили вместе, снимая одну квартиру на троих, правда их третий соквартирник уже четвёртую ночь проводил у своей нынешний пассии, появляясь лишь, чтобы набрать чистой одежды и стащить пережаренные котлеты с тарелки. Впрочем, ни Саша, ни Олег ничего против не имели, уже вторую ночь гуляя до утра, благо поводы они находили на пустом месте с тех пор, как отметили днюху одного одногруппника.       Остановившись у сломанной скамейки, Саня потянулся за пачкой «Парламента» и зажигалкой. Поделившись с закадычным другом сигаретой, парень прикурил, глубоко вдохнул и выпустил сизый никотиновый дым в воздух — на его лице было написано удовлетворение, чего не скажешь о его друге: Олег, сурово нахмурившись, что-то высматривал среди мелких сероватых облаков, потом нетерпеливо потянулся к сумке, намереваясь что-то и там отыскать.       И Олег не видел, как на лице его друга промелькнула лёгкая усмешка, не мог видеть косой взгляд в свою сторону и то, как губы беззвучно прошептали:       «Три...»       «Два...»       «Один...»       «Ноль!»       — Бл*дь!       Громкий вопль, полный негодования, заставил усмешку Александра Герасимова превратиться в откровенную ухмылку, но ровно на секунду, чтобы тут же исчезнуть с лица, сменившись наигранной озабоченностью и тревогой.       — Что такое? — поинтересовался Саня, заметив в руках друга небольшой продолговатый предмет, завёрнутый в яркую розовую фольгу.       — Что это за хрень?! — возмущённо произнёс Олег, рассматривая с явным омерзением блестящий предмет, не просто отдалённо напоминающий, а являющийся точной копией эрегированного мужского органа, правда слегка помятого сбоку. Саня подошёл поближе, с интересом рассматривая сей нежданный подарок, который он сам недавно подложил другу, прекрасно осознавая, чем это может ему грозить, если правда раскроется.       Олег подозрительно осмотрел со всех сторон «фаллос», а потом развернул обёртку, обнаружив под ней шоколадную версию мужского агрегата, поблёскивающую своими вытесанными венами. Саня мельком взглянул на лицо друга и едва сдержал рвущийся наружу смех, понимая, что это будет прямой путёвкой скоропостижно оказаться в родной матушке-земле, но такое возмущение и шок Олега были настолько забавны, что сдерживаться становилось всё труднее с каждой секундой.       — Это, бл*дь, что такое?! — ошарашенно повторил Олег, в полном недоумении оглядывая молочный шоколад в руке, слегка треснувший под давлением его пальцев. Саша чуть слышно прыснул в кулак, потом завертел головой, опасаясь, как бы кто не увидел сего великого зрелища — ему было слишком ревниво делить офигевшего Олега с неизвестными прохожими. Потому недолго думая Саня подхватил под локоть друга, его сумку, которую тот уронил, даже не заметив, и двинул под кроны голых, едва покрытых снегом и гирляндами деревьев, чтобы скрыться от глаз толпы. Олег всё так же смотрел на член в своих руках, однако понемногу в нём начинало просыпаться бешенство. — Саня, я их убью!       — Кого? — деликатно уточнил Саня.       — Эту кучку педиков! Я знаю, это их выходки! Урою на месте!       — Да нет, никого из них рядом не было! — торопливо попытался охладить его пыл Саня, не желая подставлять своих друзей, о дружбе с которыми Олег, увы и ах, не имел ни малейшего подозрения. Но в любом случае в планы Александра не входило подставлять левых лиц, лишь поддразнить своего любимого, которому он никогда не признается в собственной симпатии.       Олег Наумов был ярым гомофобом и не менее ярым любителем шоколада в любых его формах: жидкой или плиточной, молочной или чёрной, пористой или обычной. Едва он поступил, как и о первом, и о другом узнал весь университет, и конечно, об этом не мог не знать и его новоявленный друг Александр Герасимов, с хитростью змеи проскользнувший в окружавшую парня толпу друзей и подружек, чтобы занять самое близкое тёплое местечко и растолкать остальных. Увы, если против шоколадной мании Саня ничего не возражал, так против гомофобии друга его терзала собственная ориентация и симпатия к Олегу.       Понимая, что уложить в кровать того ему никогда не удастся, Саша решил остановиться на аналоге — крепкой мужской дружбе — и вскоре незаметно вытеснил в сторону всех неугодных ему девушек и даже парней, умудрившись пригласить на одну съёмную квартиру жертву своей любви. Между прочим, их третий приятель общей жилплощади не просто так исчез на вольных полях — ему в этом помог предприимчивый Александр, желая безраздельно владеть своим любимым гомофобом и в едином лице смотреть на его полуобнажённое тело по вечерам, когда тот выходил из душа в одном полотенце.       Однако всё требовало небывалых трат — заплатить две трети стоимости аренды квартиры, а также тому третьему, чтобы он скрылся в неизвестном направлении, — и вскоре Саня вынужден был искать работу. Недолго промучившись, студент пошёл в ближайший супермаркет, которому срочно требовались грузчики на период рождественских праздников. Однако почти всю свою зарплату Саша отдал за ящик шоколадных членов, которые неизвестный незадачливый поставщик каким-то невероятным образом продал магазину и отказался сделать возврат или обмен. Едва увидев коробку, набитую членами в розовой блестящей фольге, Саня моментально задумал то, каким образом совместит приятное с полезным, подбрасывая шоколадные фаллосы своему любимому гомофобу.       — Если не эти педики, то кто?! — возмутился Олег, бросив хмурый взгляд на друга: в его мировоззрении во всех бедах Земли и близлежащего пространства были виноваты они — парни нетрадиционной ориентации. Саня поспешно изобразил сочувствующую улыбку и мозговой штурм где-то в черепной коробке. — Опять хотят, чтобы я им рожу начистил?!       — Они не могли, — повторил Саша и добавил алиби, словно только вспомнив: — У них сегодня пары отменили, препод заболел, никого не было в универе.       Казалось, нахмуриться сильнее было невозможно, однако Олег это сделал, и ситуация приводила Саню в дикий восторг. Он заранее предупредил своих бывалых друзей, чтобы те не появлялись в университете, и теперь им не грозила очередная разборка с Олегом — на первом курсе у них дважды проходили конфликты, так что теперь обе стороны жаждали начистить друг другу физиономии лица.       — Если хочешь, можешь спросить в деканате... — Саня отвернулся буквально на секунду и едва снова взглянул на друга, как забыл обо всём. У него перехватило дыхание: Олег неторопливо, словно опасаясь отравиться, лизал головку члена, напоминая Сане о его диких ночных фантазиях с ним самим и его другом в главных ролях.       — Вкусный, — пробормотал Олег, явно не сдержав своей любви к шоколаду. Саня с трудом сглотнул, не смея отвести взгляда от зрелища перед своими глазами: он в жизни не верил, что его любимый гомофоб решится смаковать мужской орган, пусть и шоколадный. Тем более сосать так, как сейчас он делал.       Саня неловко поёрзал, ощущая, как его собственный член встаёт, реагируя на «минет» Олега шоколаду. Он всем телом ощущал, как обветренные на морозе, твёрдые губы обхватывают головку, пальцы скользят по стволу, пробираясь под мошонку, стискивают яички и перекатывают, а горячий язык ласкает выемку уретры...       ХРУСТЬ!       Саня вздрогнул и поморщился, словно это ему Олег откусил полчлена с блаженством на лице, явно не сочетающимся с его брутальной внешностью. Было больно. Жутко — молния впилась в возбуждённый член.       — Вкусно... — пробормотал Олег, смакуя шоколад. — Прямо как в «Киндер-сюрпризе»...       Саня возвёл глаза к небу, поражаясь сему сравнению. Нет, определённо, Олег был ребёнком, если дело касалось шоколада.       — Ты его съел, — констатировал факт Саня, стараясь прикрыть бугор на джинсах и ослабить ширинку. Олег, нахмурившись, поднял голову и посмотрел на друга, вмиг бросившего сие занятие, дабы не привлекать внимания к своему возбуждённому состоянию. Саша не собирался объяснять Олегу, на кого и на что у него встал.       — Да, вкусно. Пошли в магазин, купим минералки и пару батончиков. И что ты там ещё говорил? — буркнул Олег, явно впавший в лёгкое раздражение, вспомнив форму того, чего ел, а вполне возможно, и опасения насчёт недоброжелателей, которые подкинули ему сие творение кулинарного искусства.       — Подсолнечное масло... — выдавил Саша, чуть усмехнувшись и кинув другу его сумку. Олег проворчал что-то, соглашаясь, и оба парня проследовали через заснеженную аллею к остановкам, которые окружали магазины всех видов.       На следующий день Саша решил продолжить игру и вновь подкинул «Киндер-сюрприз» Олегу. Немного поругавшись, словно для проформы, парень съел шоколадный член с большим удовольствием. Саня стоял рядом и изо всех сил сдерживался, чтобы не дрочить на виду у Олега.       Порнографические фантазии всё больше набирали обороты по ночам, утрам, дням и вечерам, и когда начались выходные, Саша с большим удовольствием согласился побухать и заодно посмотреть немецкую порнушку. Пока Олег засматривался на грудастых актрис, его друг нагло и беспалевно дрочил на него самого, сидя рядом. Ни капли не стесняясь, Саша облизывался на исходящий блестящей смазкой член друга, чуть больше его собственного — воплощение желания гея-студента. Ему жутко хотелось вобрать в рот фаллос Олега, как можно глубже, дразня и работая язычком, ощущая его солоноватый вкус, чтобы заставить кончить и ощутить незабываемую горечь спермы. Да, Саня любил делать минет и обожал мужские члены.       Нет, он никогда раньше, да и сейчас не считал, что между мужчинами может быть любовь — только не в реальной жизни. Его интересовал секс — но секса хотелось именно с Олегом, а это было невозможно. Несколько раз, когда становилось невмоготу, Саня наведывался к своим старым друзьям, представляя на месте активов своего соседа. Ребята всё прекрасно понимали и ни о чём не спрашивали.       В понедельник подложить очередной шоколадный член стало проблематично, ибо Олег караулил своего тайного обожателя и сумку держал при себе, в то время как тот, кого он так выискивал, с кислым выражением лица наблюдал за ним по соседству. Саня так и не смог положить шоколадку, и Олег хмурился по дороге домой, не получив ни шоколад, ни тем более не поймав «преступника». На следующий день гомофоб действовал противоположным образом: подозрительно часто оставлял сумку и, возвратившись, был несказанно рад заполучить очередной член в розовой обёртке. Саня тихонько посмеивался, выслушивая дома планы Олега поймать тайного обожателя и заставить того плакать кровавыми слезами, а заодно уничтожить все его запасы шоколада. Однако, несмотря на свои слова, теперь Наумов старался не выискивать «преступника», позволяя ему каждый день подкладывать новую порцию к себе в сумку.       На замечания Саши, от души наслаждавшегося сложившейся ситуацией, Олег неопределённо пожимал плечами и хмуро бурчал, что шоколад необычайно вкусный. Сам же Александр был уверен, что игра Олегу так же доставляет удовольствие: знать и в то же время опасаться, что сегодня подарка не будет.       Так прошли недели. Игра теряла свою искру — Саня это прекрасно видел. Шоколад становился некой повседневностью, Олег ждал его, но не сомневался, что ему его дадут. И в один прекрасный день Саша, мысленно усмехаясь, не стал подбрасывать лакомство. Олег долго потрошил дома свою сумку, прежде чем понял, что сегодня прилетела «птица обломинго». Нахмурившись, Олег впал в раздражение и врубил на полную мощность музыку, мстя ни в чём не повинным соседям.       Но и на следующий день гомофоб вернулся ни с чем. Разозлённый Олег пообещал, что если и в этот раз не получит полагающегося ему члена из шоколада, то он сам пойдёт разбираться и выискивать виновника. Саня лишь вздёрнул бровь и предложил посмотреть футбол, но Олег отказался и пошёл в душ. Рассеянный, весь в мыслях о молочном шоколаде, парень вышел в одном полотенце, и его сосед имел удовольствие любоваться сильным, хоть и кое-где полноватым, на его вкус, телом. После, правда, пришлось дрочить в туалете.       Сане было интересно, насколько далеко зайдёт мания Олега: рассказывать кому-либо о том, что он хочет получить шоколадный фаллос от неизвестного поклонника, было несколько не в репутации Наумова. Однако Саше пришлось пересмотреть свои планы: его гомофоб полез к компании проверенных геев их университета, поймав их в переулке и избив. Когда Саня увидел вернувшегося Олега с заплывшим глазом, рассечённой губой и треснутым ребром, то был несказанно зол. К счастью, его друзья отделались малой кровью, однако он понял, что пора заканчивать с его маленькой игрой.       Только не успел: Олег перешёл от боевых действий к разведке. Он шпионил и расспрашивал всех о тех, кто заходил в их аудитории, приближался к его сумке или делал «странные» телодвижения в его сторону. Своего соседа он ни в чём не подозревал, отличаясь поразительной слепотой, что касается его близкого окружения, чаще спрашивая его советов. А посему найти ниточку, ведущую к шоколаду, не мог, как ни старался.       Олег раздражался день ото дня всё сильнее. Саня решил, что нужно продолжить игру, а потому открыл последнюю коробку с шоколадными членами, хорошенько припрятанную в дальнем углу их квартиры, куда Олег по своей натуре ленивого толстокожего медведя никогда не лез. Саня задумывался о том, чтобы пополнить запасы, оторвав лист с информацией о поставщике. Ради радости Олега он был готов стать единственным и постоянным заказчиком пошлых фигурок.       — Дался тебе этот шоколад!.. — с усмешкой заметил Саня, надевая свою куртку и тёплые сапоги: мороз на улице крепчал. Олег что-то невнятно буркнул, занимаясь в гостиной ёлкой — Новый год должен был настать через несколько часов, а они, как всегда, умудрялись проспать всё на время зачётов и гулянок с друзьями. Однако у них не заладилось — не без помощи Сани, понятное дело, приложившего к этому руку, — и приходилось отмечать праздник у себя на квартире вдвоём. Водкой, коньяком, шампанским и оливье парни затарились заблаговременно, а вот с шоколадом возникли проблемы. — Давай я куплю тебе коробку конфет, а? Или «Деда Мороза» какого-нибудь?       — Я хочу тот! — капризно, как ребёнок, отвечал Олег, соизволив на секунду отвлечься от гирлянды, которую проверял на «вшивость». — Я и так каждый день ем шоколад, но тот был круче. Как только найду того п*дора, который мне его подсовывает!..       — Сам ты, бл*дь, п*дор, — не сдержался в первый раз Саня, изменив своей обычной невозмутимости. Глаза его блеснули в прищуре, превратившись в две щёлочки. — Вдруг это тебе подкидывает какая-то влюблённая в тебя дура?! Хватит наезжать на геев, словно это они во всех бедах виноваты!       Хлопнув дверью, Саня сбежал по лестнице, пылая от гнева: он долго держал в себе все чувства, но сейчас это перешло границы его терпения. Вне себя парень выскочил на мороз, натянул шапку пониже и, ссутулившись и сложив в карманы руки, побрёл гулять. Шоколад из его планов выпадал: своим эгоизмом Олег уничтожил малейшее желание задаривать себя чем-либо вкусным и не очень полезным.       Какое-то время Саша бессмысленно бродил по улицам города, стараясь не попадаться на пути спешащих по домам людей, норовящих его пихнуть или толкнуть. Ближе к девяти вечера стало спокойнее, кое-какие весёлые компании громко закатывались смехом или слышался звук хлопушек. Сашины мысли плавно текли от обиды к трезвым мыслям и циничным замечаниям самому себе, что он знал, с кем связался, потому не стоит обижаться на Олега из-за такой мелочи.       Отгулявшись вволю, замёрзнув аки собака, Саша взбежал по лестнице, напевая неприхотливый мотивчик неизвестной всем знакомой мелодии, поднялся на свой этаж и вошёл в квартиру, открыв замок своим ключом. Но едва он обернулся, как удар в лицо кулаком откинул его на закрытую так недавно дверь.       — Какого?! — возмутился Саня, прижимая ладонь к разбитому носу, с которого капала кровь, её металлический вкус чувствовался и на языке.       Возвышающийся над ним Олег побагровел от злости, на висках выступали жилы, а в руках он держал подозрительно знакомый член из шоколада. «Таки нашёл запасы», — поморщился Саша, даже не попытавшись встать.       — Ты грёбаный педик! — взорвался Олег, но Саня, наконец собравшись с силами, бросился на своего лучшего друга, валя его на пол.       — Сам ты... — пропыхтел Саня со всей злости, накопленной за месяцы неудовлетворённости, — ...грёбаный... — парень засадил другу в живот, — ...педик!       В ушах обоих стоял шум, кровь кипела. При более-менее равных соотношениях сил Саня был уставшим и замёрзшим, да и не готовым к драке, однако сдаваться не собирался. Только вскоре он оказался прижатым к полу, с залитым кровью лицом, отчего перед глазами мутнело.       — Ублюдок! — швырнул в него очередное ругательство Олег, последний раз саданув по скуле, а потом слез, пнул напоследок друга под рёбра и побрёл в сторону крохотной кухни, чтобы выключить разрывающийся от свиста чайник.       Саня с трудом приподнялся и присел, ощупывая нос и подбородок. Благодаря куртке, удары ниже шеи были незначительны, а вот лицо болело и превратилось в кровавое месиво. Один глаз не хотел открываться, и Саша со стоном, стиснув зубы, поднялся и пошёл вслед за Олегом на кухню.       Видок обоих оставлял желать лучшего. Разъярённый гомофоб кинул взгляд на, по-видимому, уже бывшего друга и отвернулся, потроша скудные запасы аптечки. Саня сделал попытку усмехнуться, но бросил, ощутив, как болят потрескавшиеся губы. Вместо этого он открыл кран и сунул лицо под воду, смывая грязь и кровь, вмиг ощутив, как защипало. Ни один из них не собирался начинать разговор первым: Олег обрабатывал себя йодом, Саня присел на табуретку, расстегнул куртку и мокрым полотенцем обтирал лицо.       — Бл*дь, извини! — наконец выдохнул Олег после долгого молчания. — Я жутко разозлился, найдя эти хреновы члены! Твои шуточки зашли далеко!..       — Ты совершенно прав, шутки зашли далеко, — отчеканил Саня, ощупывая глаз. — А ещё я грёбаный педик!..       — Саня!..       — Да нет, ты прав: я — педик. Серьёзно. Я гей и дрочу на тебя. — Парень поднял лицо и взглянул прямо на друга, чтобы тот уяснил, что всё, сказанное им сейчас, правда. Отчего-то это приносило какое-то извращённое удовольствие — признаваться наконец. — Меня имели в задницу, и мне это нравится. Меня заводят мужские члены, и уже полгода стоит на тебя. Доволен?       Олега словно окатило холодной водой, он молча смотрел на друга.       — Саня...       — Я серьёзно, это не очередная моя шуточка, — Саня криво усмехнулся, морщась от боли. — Больше никаких шуток. Завтра я съеду с квартиры к кому-нибудь из своих знакомых «педиков», чтобы не мозолить тебе глаза своей «ненормальностью». Сегодня не смогу, так что терпи до утра.       С этими словами Саня встал и вышел из кухни, оставив Олега думать над тем, что он сказал. На душе было паршиво, потому хотелось напиться, если не застрелиться. Прямо в куртке Саня заполз в ванную, разделся и встал под душ, закрыв глаза и размышляя о превратностях судьбы. Ну что же, он понимал, что долго так продолжаться не может.       После душа стало легче. Саня выполз в гостиную, где радостно мерцала новогодняя ёлка, но Олега не было. Хмыкнув и решив про себя, что гомофобия его друга явно прогрессирует, раз тот боится находиться с ним в одной комнате, значит ему реально нечего ожидать в этом месте.       Бутылка коньяка, на которую возлагал большие надежды Саня, отсутствовала. Судя по всему, Олег уже начал гулять без него. Ничуть не расстроившись, Саня открыл водку и налил себе сто грамм, устроившись за столом, заставленным приготовленной им же закуской. Зачерпнув ложкой оливье, он осознал, что голоден как волк, и порадовался, что ему не выбило зубы.       Послышался шум, и вошёл Олег, глядя исподлобья на ничуть не раскаивающегося в своей ориентации гея. Саня лишь отметил следы своих ударов, порадовавшись, что не один он будет щеголять с фингалами.       Приближался первый акт встречи Нового года — проводы старого. До украинского оставался час, российский наступал. За окном во дворе послышались первые фейерверки и салюты.       — С наступающим! — поднял стопарик Саня, словно чокаясь с Олегом, развалившимся на диване в другом углу гостиной. Тот поморщился, но неожиданно для них обоих тоже поднял стакан с коньяком.       — И тебя!       Они залпом выпили алкоголь, не глядя друг на друга, и снова воцарилась тишина, прерываемая лишь восторженными криками и поздравлениями за стеной и под окнами. К удивлению Сани, Олег не спешил уйти, чтобы не дышать одним воздухом с «педиком».       — Какого хера ты ко мне привязался? Ты же знаешь, что я терпеть не могу таких, как ты! — прошипел Олег, уже слегка пьяный: его несло на откровения, в особенности после случившегося.       Саня прищурился, но потом, видимо, найдя в вопросе что-то весёлое, усмехнулся разбитыми губами:       — За то время, что мы дружили, ты не знал о моей ориентации, однако терпел, да ещё и как! — В его усмешке появилась горечь. — А теперь я стал отбросами общества?       Олегу вопрос не понравился, ударив по его мужскому самолюбию. Дружба — это слишком сильное понятие для него, однако предательство и поведение Саши, явно не желающего меняться обратно, становиться тем, кто так долго был рядом с ним, настраивали против себя.       Повисла новоочередная тишина, прерываемая лишь звоном бутылок и стаканов. Саня не ждал ответа на свой вопрос, прекрасно зная его, Олег раздумывал. Время медленно тянулось, праздник был явно испорчен.       А потом Олег стал вспоминать всё то, что было с ними за последние месяцы. Саша сначала слушал, потом стал поддакивать, кое-где поправлял, и потихоньку уже он рассказывал, перехватив инициативу: живо, воодушевлённо, вызывая горькую улыбку на губах прошедшим выходкам. Он обходил стороной острые углы, которые могли напомнить о той пропасти, что разверзлась между ними.       Новый год они отмечали уже так, словно никаких ссор и признаний не было. Они включили караоке и старались перекричать всех соседей, а потом вышли на улицу и запускали фейерверки, хотя с этим возникли проблемы, но тем веселее парням становилось. Словно сорвавшись с катушек, избитые друг другом, парни буйствовали всю ночь, закономерно свалившись примерно к шести утра.       Но когда Олег проснулся, Саня уже ушёл, оставив ключ на столе в прихожей. За вещами он так и не вернулся, а на сессии, последовавшей после коротких каникул, избегал друга и общался лишь с «педиками» университета. Когда пошла учёба, он садился с другой компанией, игнорируя все сплетни, слухи и самого Олега, отнюдь не оставшегося в одиночестве. Сам Саша вскоре стал встречаться с кем-то, ни капли не стесняясь показывать всем отношения, которые их связывают, но через месяц бросил, когда неожиданно нашёл в своей сумке шоколадный член в голубой фольге...