Уходи, я прикрою. Если сможешь - вернись

      Слингби стоял перед столом надзирателя, и был как-то слишком спокоен. И смотрел, как показалось Спирсу, с вызовом. Но это только показалось. Потом Уильям понял – перед ним существо, которому уже нечего терять.       Весь в крови, небрежно закинув косу на плечо, Эрик смотрел и как будто говорил: «Ну? И что ты мне сделаешь?».       - Потрудитесь объясниться, диспетчер Слингби, - наконец прерывает молчание Уильям.       Эрик только фыркает.       - А чего тут объяснять? Ты и сам всё прекрасно видел.       О да. Спирс видел. Как бы теперь это всё развидеть…       Конечно, охотника за душами выслеживали уже давно. Уильям был уверен, что готов ко всему, но когда он узрел диспетчера из подведомственного ему отдела, он просто впал в оцепенение. А потом, ни слова не говоря, схватил Эрика за шкирку и перенёс к себе в кабинет.       - Зачем? Что на тебя нашло, объясни ты мне, Смерти ради!       Уильям не верил, банально не хотел верить, что кто-то из его сотрудников может выбрать себе такое специфическое хобби.       Слингби отворачивает голову.       - Не всё ли равно?       - Мне не всё равно, - твёрдо отвечает Спирс, - И я жду объяснений.       Эрик молчит. Рассматривает грязное оружие, трогает зубцы пилы пальцами. Потом вдруг говорит:       - Это для Алана.       Спирс только вскидывает бровь. Он хотел объяснений, а получилось только ещё сильнее запутаться. Эрик видит замешательство надзирателя, обречённо вздыхает.       - Я хочу избавить его от шипа.       Спирс округляет глаза. Шип Смерти – болезнь столь редкая, что возведена в разряд сакральной единицы. Но он реален. О нем известно так мало, что он начал обрастать слухами и домыслами. И одна из сказок гласит, что если собрать тысячу невинных душ, то их можно обменять на одну душу шинигами. Исцелить. Правда, как именно происходит этот обмен – не ясно. И что делать с этим собранными душами, тоже не ясно.       - Эрик, - наконец выдавливает Спирс, оправившись от шока, - Я всегда считал тебя толковым парнем. Ты что… Ты серьёзно веришь в этот бред?       - А вдруг не бред?       - Слингби! – Спирс вскакивает и ударяет ладонями по столешнице. – Шип неизлечим! А то, что творишь ты – чистой воды безумие!       - Это безумие, - шипит Эрик, схватив Спирса за лацканы пиджака и почти уткнувшись носом в его нос, - моя единственная надежда. И я не позволю тебе её у меня отнять! Вызывай охрану, брось меня за решётку, отправь на казнь, но не смей… слышишь, ты, не смей убеждать меня в том, что я всё делаю зря.       Уильяму становится не по себе. Столько отчаяния, столько решимости в зелёных глазах напротив… Эрик слепо верит, потому что больше верить не во что. И он до смерти хочет спасти своего Алана. Спирс тяжело сглотнул.       - Грязно работаете, диспетчер. Стажёр, и тот бы чище сделал. Пойди, умойся.       Слингби отпускает надзирателя. Смотрит недоверчиво. Не понимает. Спирс садится, поправляет одежду.       - Тебя никто не видел. Я прикрою, как смогу. Но если тебя заметит кто ещё, учти, у меня не останется выбора.       Лицо Эрика постепенно меняет выражение удивления, но отчаянный восторг (или восторг отчаявшегося…).       - Уилл… Спасибо, - диспетчер готов пасть на колени и целовать руки надзирателя.       - Уходи, - велит Спирс, - И постарайся работать чище. Если я не стану тебе мешать, это не значит, что я буду помогать.       Слингби тут же словно ветром сдувает.Спирс снимает очки и трёт переносицу. Это всё добром не кончится.       - Я прикрою, - негромко говорит он, - А ты, если сможешь, вернись.