Предел

Холодные пальцы медленно скользят по щеке, усыпанной веснушками. Переходят на губы, а большой палец очерчивает подбородок. Найджел весело улыбается, хотя казалось, что он не умеет, когда Алекс уворачивается от его пальцев. - Джек, - тихий шепот касается лица парня, лежащего на кровати, но тот лишь плотнее закутывается в одеяло, зарываясь в него носом. Луна заглядывает в комнату, освещая холодным мертвым светом предметы. Вот неаккуратно разбросаны кроссовки, на столе ворох бумаг, придавленный парочкой тяжелых томов, на тумбочке у кровати Библия Тамплиеров. Колби самодовольно щурится, но вскоре переводит взгляд на окно, будто играя с луной в гляделки. Ночное светило, не выдержав, скрывается за пеленою туч, а парень возвращается к своему занятию. - Джек, - голос стал чуть громче, Алекс сонно распахивает глаза, пытаясь сморгнуть мутную пленку сновидений, и ежится от холода, который пробирается в комнату через открытое окно. Шторы парусом вздымаются под дуновениями пронзающего до костей ветра. Проснувшись окончательно, он резко поворачивается и натыкается на взгляд человека, которого он хотел бы никогда не видеть в своей жизни, никогда с ним не встречаться, никогда его не знать. - Я не Джек, сколько раз тебе это нужно повторить? – голос Форбса усталый, озлобленный и отчужденный. - Чего тебе тут нужно? И прекрати забираться в мою комнату через окно. - Джек, - Найджел упорно игнорировал все его выпады, неотрывно смотря ему в глаза, - вставай, пойдем со мной. Тебе понравится. - Что ты мне опять покажешь? Очередной мастерски разделанный труп? Или, может быть, свою коллекцию жуков и заспиртованных животных? А может это будет очередная книга, к… - наследник Тамплиеров грубо прервал недовольную речь, прижав палец к губам Джека. - Одевайся и идем, - и Алекс знал, что сейчас он послушается. Что сейчас он с ним пойдет хоть на край света. С ним, убийцей его лучшего друга и девушки, которую он любил. В последнее время присутствие этого сумасшедшего в голове становится практически невыносимым. Отвратительно, когда кто-то роется в твоей голове, доставая все самое сокровенное и ценное. И они снова едут в поезде. Мерный стук колес, обычно усыпляющий, вносит свою лепту в напряженную атмосферу в вагоне. Алекс устало прислоняется лбом к холодному стеклу и начинает считать пролетающие мимо фонари. В голову так и лезут мысли о погибшем друге, но спустя мгновение они исчезают, будто аккуратно вырезанные скальпелем, а Найджел снова улыбается. Не кривя душой, его можно назвать красивым. В нем издалека можно увидеть аристократическую кровь. - Спасибо. - За что? – удивленный взгляд серо-зеленых глаз. - За то, что я красивый. Ты тоже неплох. - Иди к черту, - Форбс опять начинает злиться. Будто этот ублюдок не может и минуты прожить, чтобы не залезть ему в голову. Окунувшись с головой в свою ненависть, парень вздрагивает, когда его руки касаются бледные пальцы Колби, а сам он сидит рядом, пытливо смотря, не отрываясь. Пальцы переплетаются с чуть влажными пальцами Джека и крепко сжимают, большой палец оглаживает тыльную сторону ладони. Алекс настолько ошарашен, что даже не пытается выдернуть руку. - Мы избранные, Джек. Нам надо научиться работать вместе, - брюнет не открывает рта, а голос эхом отдается в голове. Буквально через двадцать минут они сходят с вагона, и Найджел с сожалением отпускает его руку. По – крайней мере, так показалось. Они идут молча, засунув руки в карманы, Алекс постоянно кутается в шарф. Он всегда мерзнет. Когда они доходят до старого заброшенного здания, Форбс дал себе установку не удивляться. И пока это ему успешно удается. - Где мы? И что мы тут будем делать? - Смотреть фильм. Ты ведь на него так и не попал, - темноволосый нажимает какие-то кнопки, и с проектора на белую простыню, растянутую на стене, проецируется изображение. «Незнакомцы в поезде» - Ублюдок… - руки сжимаются в кулаки, возникает сиюминутный порыв уйти отсюда, чтобы не видеть этого чертового психа, - Если бы ты только знал, как я тебя ненавижу. - А я знаю. Я все про тебя знаю, - Найджел как-то слишком быстро подходит (или это только кажется?), кладет одну руку на шею, другую на затылок и оказывается непозволительно близко. Алекс от ярости и неизвестно откуда взявшегося волнения часто дышит через рот. От этого пересыхают губы, и парень облизывает их, замечая, как расширяются зрачки у названного Тамплиера. На простыне мелькают кадры из киноленты, слышны обрывки диалогов, но их смысл не доходит. - Отпусти меня. Это неприятно. - Джек, не ври самому себе. Тебе это нравится, - Найджел качает головой, но взгляда не отводит, - Ты этого всегда ждал. - С чего ты взял? – взгляд Алекса колючий и недоверчивый. - Отсюда, - пальцы Тамплиера медленно зарылись в волосы одноклассника и коснулись кожи головы. - И с того, что ты не отрицаешь и не пытаешься вырваться. Они слишком долго ходили по лезвию ножа, соблюдая баланс между дружбой (дружбой ли?) и влечением. Найджел притягивает Форбса к себе и целует, обведя языком его нижнюю губу и пытаясь углубить поцелуй. И парень сдается, подчиняясь более проницательному и умному. За маской постоянного напряжения и враждебности – скрытое желание. За словами – горечь. За мыслями – полный контроль. Язык брюнета медленно скользит во рту Алекса, задевая десны, касаясь языка и очерчивая кромку зубов. Алекс понимает, что только что он отдал свой первый поцелуй человеку, которого должен ненавидеть. Должен, но не может. И это больше всего раздражает. И еще он понимает, что этот псих победил, дорвался. Но оставим размышления на более позднее время, а сейчас можно просто наслаждаться холодными руками, которые скользят под толстовкой, горячим дыханием на шее и частотой пульса под ладонями, полностью совпадающего с твоим. - Мы избранные, Джек. Ты плут, а я твое оружие, понимаешь? Это судьба, - Колби, как в горячке, шепчет слова в шею, перемежая их с поцелуями. Алекс кивает головой, со всем соглашаясь. Ведь с утра ему никто не запретит вновь ненавидеть.