Прекрасное преступление

Розалинда заставила их всех встать перед ней на колени. Их руки были заложены за голову, и никто не смел посмотреть ей в глаза. На деревянный пол в кабинете директора в тот момент было смотреть намного безопаснее. Розалинда придала губам непристойный вид и провела языком по передним зубам, медленно расхаживая взад и вперед по кабинету, заложив руки за спину. Затем она встала перед ними в стойку. Кабинет Даулинг или, правильнее сказать, Розалинды, был совсем не таким, каким Ривен помнил его, когда в прошлом году его позвал туда помощник бывшей директрисы. Кабинет Даулинг был оформлен в темных тонах, но светлых было больше. На стенах висели цветные картины, а декор создавал вид уютной комнаты. Все было с соблюдением всех формальностей. Сейчас же он выглядел плоско и серо. Не было ни цвета, ни чего-либо еще, кроме голого офиса, в котором было только самое необходимое. В тот день Каллум, или как там его звали, передал записку со строгим почерком Сильве. Фара встретила этого парня в Специализации, и, хотя всем в школе было его чертовски жаль, она сделала его своим помощником. Мужчина с черными волосами взял записку, внимательно прочитал ее и, прищурившись, посмотрел на Ривена. Он понял, что облажался. Затем Сильва просто кивнул и убрал записку в задний карман. Он назвал имя Ривена, позволив Каллуму сопровождать его в кабинет директрисы. Фара Даулинг, директриса Алфеи, хотела видеть его из-за беспорядка, который он устроил вокруг башен-близнецов три дня назад вместе с Дейном и Беатрикс. Она обвинила его в пьянстве, курении травки, а также в том, что они почти наложили заклинание на всех людей, чтобы побудить их напиться и возбудиться. В какой-то момент случилась бы полноценная оргия, но один урод предупредил долбаных дежурных учителей, и все накрылось. Мисс Ди, как называла ее Беатрикс, вмешалась в последнюю минуту вместе с другими учителями, Сильвой и Беном Харви. Они стали свидетелями этой сцены и сняли заклинание, прежде чем оно достигло всего периметра западной стороны здания, где проходила «секретная» вечеринка. Его резко вытащили с вечеринки, чуть не посадив на широкие плечи Сильвы, как ребенка, который плохо себя ведет в супермаркете и устраивает сцену. Он шел всю дорогу с разочарованным и довольно сердитым Сильвой, и его привели в главную комнату. Тогда он не был заложником и не боялся за свою жизнь, как сейчас. Ривен закрыл глаза. Он думал, что этот день будет худшим в его жизни. Внешне его лицо излучало привычную браваду и беззаботность, он никогда не показывал свои истинные эмоции на всеобщее обозрение, но в глубине души ему хотелось запаниковать. Ему нравилась школа (хотя его действия говорили об обратном). Алфея была его домом больше, чем его родной дом, где жили родители, которые всегда говорили ему, что он гость в их доме и ему там не место. Да, поначалу Алфея была таким же адом. Все издевались над ним, но после второго семестра, когда Скай стала его другом, он пообещал себе, что никогда не позволит никому смеяться над ним и разрывать его сердце. В тот день он сжег остатки своей прошлой жизни. Книги, одежду, фотографии. Он выбросил свой телефон в пруд и больше никогда не разговаривал с Террой. Он стал жестоким и злобным ради того, чтобы выжить. Он делал и говорил такие вещи, за которые его «аристократическим» родителям было стыдно. Они доходили до крайности и говорили, что могут вычеркнуть своего сына из завещания. В тот день «Золотое трио» (Фара, Сол и Бен), как называли их студенты (идиотская фраза Гарри Поттера, заимствованная из гребаной книги о магии, как будто Джоан Роулинг на самом деле понимала, о чем, черт возьми, пишет, или по правде имела какое-либо представление о волшебном мире, который существует), были, мягко говоря, разочарованы и взбешены. Они продолжали говорить об опасности, которую все они могли принести, о вреде, пьянстве несовершеннолетних, хранении наркотиков и других вещах. В конце концов, они отстранили его на один месяц и дали десять дополнительных бумажных работ на неделю по всему, что они обсуждали. Мисс Даулинг вошла в дверь, когда он последним покидал комнату после назначенного наказания, и с явной грустью сказала молодому специалисту: — Ривен, почему ты делаешь это с собой? Когда Ривен просто посмотрел на нее с ненавистью в глазах, не говоря ни слова, ее губы сжались в тонкую линию. Она кивнула, позволяя ему уйти. Теперь он стал тем, кто боролся не только за свою проклятую жизнь, но и за жизнь других. А также Долорес, Скай, Блум, Терра, Стелла, Аиша и Набу. — Итак, Ривен Огастес Хедстронг, теперь я буду обращаться к моим ученикам по их полным именам, — сказала светловолосая женщина, щелкнув языком. — Я думаю, ты знаешь, почему ты здесь со своими одноклассниками и моей помощницей, — она говорила очень медленно, делая ударение на каждом слоге, и наблюдала за ними, как ястреб. — Блум Питерс, Стелла Солярия, Терра Харви, Скай Эраклион и Долорес Макхинни, которая вовсе не моя ученица, а сотрудница, которой я плачу за то, чтобы она делала свою работу, а не играла в героя, подставляя меня! — продолжила она. Тогда Долорес осмелилась посмотреть ей в глаза полные ярости и милосердия, калейдоскоп эмоций. — Я кормила и одевала тебя, я позволяла тебе оставаться на посту моей правой руки, ты была одной из немногих сотрудниц, которых я не уволила, потому что твое досье и твой разум идеально подходили, но, увы, предают те, от кого меньше всего ожидаешь. — Честно говоря, — глядя на каждого из них, ее глаза словно плевались огнем, — я была уверена, что печально известный Клуб Винкс и их бойфренды выкинут что-то подобное. В конце концов, такие глупые дети, как вы, принимают глупые решения, их мозг еще не до конца развит, — она убрала прядь своих идеально уложенных волос с глаз, — вы наивно полагали, что сможете перехитрить меня и моих верных протеже. В этот момент Беатрикс заявила о своем присутствии. Она злобно ухмылялась и скалилась, как тигр, готовый напасть на чужака, пробравшегося в ее логово. Затем, даже не успев перевести дух, Долорес оказалась на полу. Она зажала уши руками крича и корчась в конвульсиях от боли… Она дергалась, как рыба, выброшенная на берег. Кровь текла у нее из глаз, ушей и рта. Хватая ртом воздух, она извивалась, пока внезапно не остановилась. Она упала замертво с широко открытыми глазами, в которых уже не было жизни. Ее лицо смотрело прямо на специалиста. Повсюду была кровь. Хлопанье в ладоши вывело их из шока после картины, которую они увидели перед собой. Директриса щелкнула своими идеально ухоженными пальцами, и тело мертвой Долорес растворилось в воздухе. Доказательство того, что секунду назад здесь был человек, бесследно исчезло. Затем она встала перед Ривеном на колени, заглянула ему в глаза, пытаясь залезть ему в голову, чтобы найти местонахождение Музы. Его вены вздулись, готовые вот-вот взорваться, и Ривен хватал ртом воздух, как будто тонул. — Твой разум подскажет мне, куда делась моя пропавшая ученица, и после этого я отправлю всех вас в ад, где вы будете гнить вечно за то, что вы сделали… — сказала она, глядя на всех. — Я не допущу, чтобы надо мной издевались или, что еще хуже, студенты брали с тебя пример. А затем его окружила тьма.

***

Муза спала целыми днями. Мисс Питерс была так добра к ней. Она заботилась о том, чтобы она ела и принимала витамины. Она регулярно обследовала Музу и следила за ее здоровьем. Раньше она работала ассистентом врача до того, как родила Блум и стала мамой, поэтому она знала, что делает. Все было в порядке. Давление и уровень железа. Они собирались рожать ребенка дома, чтобы нигде не светиться. Она эмоционально поддерживала Музу, даже когда та безудержно рыдала над обычной рекламой спа-курорта. Мистер Питерс всегда следил за тем, чтобы они были в безопасности, запирал все двери на два замка, включал сигнализацию и регулярно менял ее. Окна открывались только изнутри. Занавески скрывали их от бдительных глаз или случайных прохожих. Они никогда не ездили по одной и той же дороге дважды и всегда смотрели по сторонам. Дни Музы проходили, как в тумане. Из-за беременности ей очень хотелось спать и есть. Однажды она даже заставила Майка проснуться в 4 часа ночи и принести ей чили, хот-дог, пасту и торт — и все в одной тарелке. Бедный мистер Питерс не хотел злиться на нее или кричать. Он вышел из дома в холодную февральскую ночь и более 45 минут искал магазин с необходимыми продуктами. Наконец он нашел такой, как раз в тот момент, когда владелец закрывал входную дверь. Он сердито посмотрел на него и был готов начать драку, но Майк оказался быстрее. Он придумал историю о том, что его драгоценная дочь беременна, и у нее так много проблем, из-за чего она практически ничего не ест. Он приукрасил историю, добавляя мелкие подробности, наврав, что сегодня как раз один из тех дней, когда у нее появился аппетит, и он беспокоится, что с ней и ребенком не все будет в порядке из-за того, что она не ела последние пару дней. Он чувствовал себя паршиво, но сделал то, что было необходимо. Пожилой мужчина с неохотой открыл магазин. Майк быстро схватил нужную еду, поставил ее на стойку и не забыл оставить огромные чаевые за неудобства. Это заставило старого седого мужчину закурить и помахать ему на прощание, когда тот выходил из маленького магазина. Фея разума проглотила еду в мгновение ока, после чего поблагодарила Майка, громко заплакав из-за гормонов.

***

Энергии и ауры, исходящая из ее живота, когда ребенок пинал ее, были фиолетовыми, желтыми и розовыми. Она попыталась точно определить, какая энергия излучается при различных взаимодействиях малыша, но пока у нее это не получалось. Следуя материнскому инстинкту, фея прикоснулась к своему животу и заговорила с ним. — Как дела, малыш или малышка? Ты там слишком много пинаешься, и мама иногда не может заснуть. Она улыбнулась, и слезы омочили ее прекрасные черты. Она была счастлива. Она даже осмелилась помечтать о себе, Ривене и их ребенке, мирно живущих на континенте вокруг Алфеи. Как они работают, а дети учатся и заканчивают школу, а потом воспитывают внуков. Она фантазировала, как девочки делают ее ребенка талисманом Клуба Винкс! Как Блум рассказывает ей/ему о земных темах. А Стелла придаёт ему/ей стиль в соответствии с последними тенденциями и рассказывает ему/ей о других Королевствах и их истории. Муза садится рядом со стаканом горячего какао, помогает в учебном процессе, заполняя пробелы, делая комментарии и замечания, точно так же, как это делала ее мама, когда она была маленькой. Терра, скорее всего, была бы самой любящей тетушкой в мире. Она покупала бы ему/ей все, чего бы он ни пожелал/а, и была бы той, кто с радостью приглядывала за ребенком, когда они хотели бы провести время вдвоем. Аиша, с ее одержимостью Гарри Поттером, читала бы ему/ей все 7 книг перед сном и брала его/ее на уроки плавания. Их повседневная жизнь была бы похожа на Маленький Домик в Прерии, и все были бы счастливы, в безопасности и здоровы. Она и Ривен решили бы все свои проблемы, хотя время от времени они ссорились бы, как пожилая супружеская пара, потому что давайте посмотрим правде в глаза, такова была их учесть. Муза усмехнулся на это. Специалист бы больше не курил, не пил и не занимался глупыми вещами. Не из-за Музы, а потому, что он хотел бы быть лучшим человеком, подходящим отцом и, безусловно, лучшим примером для подражания для своего ребенка. Он не рассказывал ей о низком поведении своих родителей и о том, как они навредили ему в детстве. Его родители, люди, которые на самом деле должны любить своего ребенка, заботиться и защищать его от всего плохого, обзывали его паразитом, крадущим жизнь, экономическим барьером и проблемным просто за то, что Ривен просил у них что-то. Когда он стал достаточно взрослым, он дал обещание, что его ребенок никогда не будет чувствовать себя нелюбимым и нежеланным. Конечно, это все было из области научной фантастики, и реальный мир был не таким, каким она хотела его видеть или каким он должен быть. Особенно в условиях войны, крови и напрасных жертв. Кто знает, кто выживет, а кто нет? Главный день настал. Она проснулась, собралась, не торопясь (учитывая, как сильно вырос ее живот за эти 3 месяца, она ходила как черепаха. Она чувствовала себя большим медведем, самые простые действия давались не так легко, как раньше, например, дотянуться рукой до тумбочки стало проблемой). Ванесса, конечно, как милая и добрая женщина, коей она и являлась, обнимала ее и объясняла ей причину изменений в ее физическом облике и в эмоциональном плане. Напоминала ей, что это не будет длится вечно. Ей осталось совсем немного времени до родов, и самым главным было то, что беременность протекала нормально и развивалась правильно. Ванесса проверяла ее раз в неделю, и все было в порядке. Это немного успокаивало ее. Она регулярно совершала прогулки по окрестностям и каждый раз меняла маршрут. Она была очень осторожна, прогуливаясь по городу, находясь в полной боевой готовности, с чем было чрезвычайно трудно справиться, носить в себе ребенка и одновременно думать как защититься. У нее каждый день были головные боли, и большую часть времени ее тошнило. Но с Розалиндой и ее приспешниками ты никогда не можешь быть уверен, что ничего внезапного не произойдет. Дни и месяцы сливались воедино, она чувствовала себя одинокой. Майк и Ванесса часто составляли ей компанию, они играли в настольные игры, или вместе читали книгу, или запоем просматривали различные шоу на Нетфликс, что-то вроде сборной солянки из фильмов и сериалов, что нашла Муза.

***

Большую часть времени эмоции исходили повсюду. Иногда она чувствовала исходящую от матери Блум зависть, что семнадцатилетняя девушка может забеременеть, а она — нет, даже после ЭКО. Столько денег было потрачено на лечение за несколько лет. Но также она чувствовала невероятное чувство вины, которое испытывала уже после этого, ее бросало в холодный пот, когда она думала о том, насколько ужасны ее мысли. С другой стороны, эмоции Майка было труднее всего понять. В его сознании было так много скрытого, что даже она не могла отодвинуть барьер. Его ментальные стены были окружены защитой, и она предположила, что это, вероятно, из-за того, что он был пожарным. Трагедии, потери и трудные решения, которые ему пришлось принять. Он был тем, кто видел все это, и его разум, чтобы не сойти с ума, создавал множество защитных слоев за слоями. Он был загадкой, а Муза, будучи феей разума, была очарована тайнами, особенно людьми, которых она не могла читать, потому что это было то, к чему она не привыкла.

***

После этого она видела Ривена всего однажды. Он был очень осторожен. В тот день он позвонил ей на сотовый, сказал, что приедет на днях ненадолго. Затем он разбил и выбросил телефон в мусорный бак в школе. В Алфее нельзя не быть параноиком. Она с нетерпением ждала больше недели, ее разум строил самые худшие из возможных сценариев, какие только мог себе представить. Что это была ловушка, организованная Розалиндой, что их укрытие будет раскрыто, и Андреас, Беатрикс и Дэйн ворвутся в дом, как долбаный спецназа. Особенно жаркой осенней ночью он вдруг появился в парадной двери. Майк открыл дверь и был застигнут врасплох. В последний раз он видел мальчика несколько месяцев назад, когда тот приходил умолять их о помощи. Теперь он выглядел как миниатюра, тень своего прежнего «я», если это вообще можно было так назвать. Он не мог стоять прямо из-за многочисленных травм. Его голова представляла собой холст художника, который наносил туда кучу порезов и ран. Некоторые новые царапины красовались на его лице, но были еще старые, которые уже почти зажили, образовав корку. Его правая нога дрожала, и он не мог нормально ходить. Его спина тоже была не в лучшем состоянии. Самым запоминающимся и трогательным из всех было его лицо. Он не был похож на здорового молодого человека, который пришел повидаться со своей девушкой. Или, точнее, он совсем не походил на молодого человека. Он был мальчишкой с жизненным опытом пятидесятилетнего ветерана войны. Его глаза были полотном из выражений и вообще без них. Ривен испытывал все эмоции, но не испытал конкретных. Смесь плоти и костей, готовая просто упасть замертво в любую секунду. Муза поспешила спуститься вниз по лестнице так быстро и осторожно, как только могла, из-за своего живота ходить было немного труднее, чем обычно. Первое, что она почувствовала, было умиротворение от Ривена. Затем появилась безграничная любовь. Видеть ее и ребенка здоровыми придавало сил. Специалист почувствовал прилив сильных счастливых эмоций, к которым его разум не был готов после всей жестокости в школе. Его губы изогнулись в улыбке, и он рухнул на пороге дома Питерсов.

***

Он открыл глаза, наблюдая боковым зрением за беспокойной Музой, которая теребила свои пальцы и рисовала маленькие круги на кончике большого пальца. Он сотни раз закрывал и открывал глаза, пытаясь разглядеть обстановку, чтоы понять, где находится. После долгой паузы он увидел Майка и Ванессу, стоящими в холле, которые встревоженно смотрели на него. Он увидел комнату Блум, розовые стены, мягкие игрушки на будуаре в дальнем углу и огромную, белую деревянную кровать с балдахином наверху. Он настойчиво поднимал свое тело вверх, очень громко дыша от резких болей, и как-то умудрился сесть, а потом встать. Он смотрел на фею разума, которая была прямо перед его глазами, всего в нескольких дюймах от него. Он сделал два шага вперед и заключил ее в долгожданные объятия, жадно впиваясь в ее полные губы. Оба они плакали и целовались, переполненные радостью. Питеры, руководствуясь здравым смыслом уединения, закрыли дверь и направились на кухню. Спустя какое-то время (казалось прошло сто лет) они отошли, глядя друг другу в глаза с глупым выражением на лицах. — Я так по тебе скучал/а, — сказали они оба в унисон. — Как дела? — спросил Ривен, указывая на ее теперь видимый живот. — Я в порядке. Я чувствую себя гигантской черепахой и совсем не женственной, но мы оба здоровы. Муза пошевелила губами у себя во рту, видя в каком состоянии находился Ривен. Сама того не желая, она спросила: — Откуда они у тебя? Как ты и… — она нервно прокашлялась. — Девочки? Ривен сидел в кресле будуара, а Муза — на краю двуспальной кровати. — Не беспокойся обо мне, — сказал он, уткнувшись лицом вниз и потирая лоб. — Я могу принять на себя все удары от них, если это поможет тебе оставаться в безопасности. Тяжело дыша, он ответил и на другой вопрос. — Девочки в порядке и очень скучают. Им тяжело не получать от тебя вестей и они волнуются за тебя, но… они понимают все и делают, что в их силах, учитывая обстоятельства. Муза на самом деле не верила ничему из того, что слетало с его уст. Не нужно было быть гением или феей разума, чтобы понять, как он пытался подобрать слова и выстроить предложения. Поэтому она заставила его рассказать все в подробностях. Ривен не хотел делиться слишком многим, потому что не желал расстраивать ее, но, в то же время, он не хотел ссориться. Возможно это был последний раз, когда они увидят друг друга. Пока Муза задавала вопросы, на него навалилась усталость и заставила его тело просто откинуться назад и больше не подниматься. Он рассказал ей все. Муза ни разу не перебила его, она слушала с заботой, любовью и в какой-то момент начала плакать. Ривен обнял ее и не выпускал из своих объятий. Он разговаривал с ней и облегчал ее угрызения совести, говоря медленно, с любовью и обожанием о ней и о чуде, которое она носила. Он был так горд и полон любви, что каждая жертва стоила этого воссоединения. И Муза стоила этого больше, чем обычный человек. Она его, что никогда не будет звучать странно, семья. Его будущее и его искупление. Прошла пара часов. Темноволосый парень внимательно посмотрел на рубашку, которую надела девушка. И с игривой улыбкой на лице произнес: — Это ведь моя рубашка? — он провел пальцами по материалу. — Я уверен, что это та рубашка, которую я подарил тебе после наших страстных ночей, — он дьявольски улыбнулся его известной ухмылкой, которую она слишком хорошо знала, и поднял рубашку в области груди. Он целовал и прикасался к ней, заставляя ее чувствовать жар во всем теле. Бормотал слова и облизывал ее, кусал за шею, оставляя следы. Их языки были в глотках друг друга, месяцы желания сливались воедино, и дикие гормоны брали свое. Они начали оставлять свою одежду, когда добрались до кровати. Хотя Муза медленно справлялась с этим из-за ее нового веса тела. Они занимались любовью, как никогда раньше, а потом переплели свои руки, поцеловав друг друга в лоб и соприкоснувшись своими дрожащими телами в самом крепком объятии, какое только может осилить человек. Ванесса легонько постучала в дверь, сообщив им, что Ривен должен вернуться в Алфею. Они оба плакали и не хотели снова расставаться. Их время вместе было слишком драгоценно. Они смотрели друг другу в глаза, общаясь без единого произнесенного слова. Держались и цеплялись друг за друга, как за заканчивающийся кислород в баке, ожидая что кто-нибудь придет на помощь. Затем Специалист, как и в прошлый раз, сделал три шага назад и направился к входной двери спальни, не глядя на беременную девушку, которую он любит больше, чем свою чертову жизнь. Когда дверь за ним закрылась, фея упала на пол, выплакав все глаза.