Не знаю, когда я влюбился в ненавистного сводного брата

- Что ты собираешься делать? Ванцзи явно волновался, его глаза бегали, а все тело явно готовилось "драться или бежать". - Ваньинь, нет! Не смей! Предупреждаю! От жалких угроз Ланя улыбка Чэна стала только злее. - Да ладно тебе, принцесса, это всего лишь немного грязи, все отмывается обычной водой. И я не собака, чтобы отдавать мне команды. Ты еще скажи: "Нельзя! Фу! Сидеть!" - Цзян Ванинь!! - Ванцзи сурово посмотрел на своего ужасного (ужасно горячего) сводного брата. Чэн был весь мокрый от дождя, босиком, и заляпан грязью с их заднего двора с головы до пят. Поросенок, или щенок, а не человеческий детеныш, честное слово. И Ванцзи ни за что не собирался позволить этому монстру испортить свой прекрасный наряд и причёску. Будет драться, если придется.- Клянусь, я убью тебя, если ты прикоснёшься этим ко мне. Смотри, даже твоя Жасмин сидит в конуре сухой и чистой. Только Цзян Чэн полностью проигнорировал его невероятно разумную речь, и начал наступать на него как-то очень уж угрожающе. И тогда Ванцзи с визгом бросился бежать к дому. Забежать в дом раньше, чем Чэн доберется до него, пустяки, не так ли? Всего-то нужно быть быстрее Чэна и первым добраться до задней двери. Ага. Только вот Чэн спортсмен, а он нет. Ванцзи буквально окаменел на месте, когда правая сторона его красивой футболки и вся правая рука от плеча до кисти покрылись холодным, отвратительным, коричным полужидким месивом состоящим из земли и воды. Несколько секунд Ванцзи просто моргал и недоверчиво смотрел на грязное пятно на своей одежде, которое, как какой-то жуткий паразит, быстро съедало все больше-больше пространства его дорогущей белой футболки, превращая его любимую вещь в грязно-коричневую тряпку. Ванцзи выглядел совершенно одеревеневшим маленькой грязью на его одежде и коже, Цзян Чэна это позабавило, и, конечно, он воспользовался моментом, слишком хорошая была возможность, чтобы упустить. Ему захотелось увидеть больше, например, насколько громко на него закричит Лань, если он поднимет вот так вот свою покрытую остатками мокрой грязи руку и коснется щеки Ванцзи?!? Ваньинь кончиками пальцев ласково погладил застывшего Ланя по белой щеке, оставив на ней три грязные полосы пальцами. И он пытался, готов поклясться чем угодно, что пытался, изо всех сил старался не рассмеяться, когда сразу после касания к его щеке, Ванцзи мгновенно проснулся от своего странного сна, поднял на него свой ошалевший и не верящий взгляд и как рыбка задвигал губами, но при этом не произнес ни слова. И золотистые глаза сводного брата вроде бы и пытались убить его, но все это выглядело совсем не страшно, скорее, весело, когда в них больше было очевидной мольбы: - «Пожалуйста-пожалуйста, скажи, что мое лицо не грязное!». Он не выдержал. Чэн громко рассмеялся. Хохотал согнувшись пополам. И эта потеря бдительности едва не стоила ему болезненного падения жопой в холодную лужу, когда рассерженная фурия «Лань Чжань» сердито пихнул его, сопровождая все это громким криком: - АААА! ТЕБЕ КОНЕЦ, ЦЗЯНЬ ВАНЬИНЬ!! ТЫ МЕРТВ! Заорал Лань Чжань, прежде чем распахнув дверь - возле которой он уже стоял, между прочим, просто Чэн оказался на мгновение быстрее, и поймал его до того, как он успел спрятаться в доме, - забежал на кухню и подбежал к раковине. Может, быстрая стирка в чистой воде еще сможет спасти его красивую футболку. И лицо тоже. Он уже чувствовал, как вся его нежная кожа лица сморщивалась и покрывалась чертовыми волдырями под грязью. Ванцзи хотел бы покусать болвана-братца всюду, и покусал бы, больно-больно, не будь его глупый детский сводный брат весь покрыт грязью. Добравшись до чистой воды и мыла, Ванцзи принялся лихорадочно тереть свои щеки. Он еще раз сердито рыкнул, слыша, как Чэн продолжает смеяться над  ним во дворе. Он уже начал строить планы мести Ваньиню за его глупые шутки, когда Цзян тоже вошел в дом, больше не смеясь, но улыбаясь, как гребанный чеширский кот, явно очень довольный своей шалостью. - Ребенок, - раздраженно фыркнул Ванцзи, демонстративно отворачиваясь к Цзяню спиной. - Это всего лишь мокрая от дождя земля, а не кислота, почему ты так остро реагируешь? Иногда полезно немного испачкаться. - Пошутил Чэн. - Ха-ха, комик. - Насмешливо огрызнулся Лань, но без настоящего гневного пыла, он уже немного успокоился теперь, когда грязи больше не было на его лице. - И, о, я прекрасно умею и люблю «пачкаться», ты, тупой тролль с мускулами, но без мозгов. Просто «пачкать» меня нужно правильными вещами. Только откуда такому ребенку, как ты, знать, как сделать это правильно. Импотент, с крошечным, бессильным стручком между ног. Гнездоголовый. Это не Жасмин следует жить в конуре на нашем заднем дворе, она чистюля, а тебе, поросен... Лань прервал свою длинную оскорбительную тираду и взвизгнул. А затем, прежде чем он успел среагировать как-то, Чэн уже поднял его с пола, схватив за талию, и нес обратно на улицу... И сколько бы Ванцзи не орал, чтобы Ваньинь немедленно поставил его на место, Цзянь Ваньинь, полностью игнорируя - снова - все его крики, брыкание, оскорбления и угрозы, вынес его опять во двор. Дождь продолжал лить, земля стала еще более рыхлой и скользкой.... то есть еще больше грязи... - Нет-нет-нет-нетнетнет. Затараторил Лань, брыкаясь сильнее, поняв, что рассердившийся сводный брат, кажется, увидел самое рыхлое, самое грязное и мокрое место и нес его прямо туда. - Хватит, хватит, Чэн. Я был неправ! Остановись прямо здесь сейчас же! Не заставляй меня ударить тебя по твоему красивому лицу! Я сделаю это, клянусь, я ударю тебя, если ты бросишь меня туда. - Последние слова Ванцзи почти визжал. С холодным лицом Цзян Ваньинь равнодушно слушал крики блондина и спокойно шел к намеченной им цели. Он нашел самое вязкое, влажное и грязное место, и сбросил туда орущего Ланя. Конечно, ноги Ванцзи не удержали его вертикально. Не плюхнуться в лужу было просто невозможно, не тогда, когда земля у тебя под ногами скользкая, а обуви на тебе даже нет, только носки. И как-будто было мало мокнуть его в грязь, как печенье в кофе, Чэн еще и сам на него сверху бросился, буквально, придавив Ванцзи к земле всем своим весом. Сука. - Слезь с меня, ты, бык откормленный! Я все расскажу мамам! Я убью тебя! Оживлю. Потом снова убью. Ты так сильно пожалеешь, что сделал это со мной! - Чем спокойнее выглядел Цзян Чэн, тем сильнее горячился Лань, и тем больше его голос становился похож на шипение змеи. Ваньянь с большим наслаждением наблюдал за тем, как его язвительный любовник корчился и ругался лежа в грязи под ним. Ванцзи теперь был таким же грязным, как и сам Чэн. - Успокойся. Я не отпущу тебя, пока ты не прекратишь истерику, - равнодушно сообщил Цзян, глядя прямо в гневные золотые глаза. Лань Чжань чувствовал грязь всюду. Ему захотелось плакать от бессилия. А еще он очень устал, Чэн тяжелый, как грузовик, «сражаться» с ним все равно, что драться с бронированной машиной. А еще затылок, вся спина, задница и задняя часть ног Ванцзи были пропитаны этой холодной, мокрой и неприятно липкой грязевой жижей. Грязь была даже у него в трусах, а он эти впервые надел, между прочим, все хранил для особого случая, и утопил сейчас в грязи, чудесно. И только Чэн над ним был чем-то приятным, горячим источником тепла, к которому ему хотелось прильнуть так же сильно, как и задушить его. Ванцзи решил благоразумно капитулировать. - Честно, отпустишь? - Угу. Как только успокоишься. - У меня волосы грязные. И в трусах грязь. Грязь даже между ягодиц, - надулся Лань Чжань, жалко глядя на Цзяня. - И мне холодно, Чэээн. - Дополнительно заныл он еще, чтобы действительно разжалобить сводного брата, глыба каменная. - И я все еще нахожу тебя, чертовски, привлекательным. - Фыркнул Чэн, искренне удивляя Ванцзи. - Ты дурак? Или слепой? Или, а скорее всего, именно так есть, ты просто извращенец. - Нет. Дурак здесь ты. Тебе следует выбросить из своей голову всю ту чушь о том, что ты хорош, только если ты идеален от кончиков своих обесцвеченных волос до мизинчика на ноге. - Парировал Цзян. Их лица так близко, что их носы практически терлись друг о друга, что заставляло Лань Чжаня краснеть против его воли. - Ха. Хочешь сказать, что хотел бы трахнуть меня сейчас? Такого? У меня грязь везде, кажется, в каждой щели, которая есть у моего тела. - Хватит напрашиваться на комплименты. Я делаю сейчас последний, ты выглядишь восхитительно. - Глаза Цзяня останавливаются на губах Ланя. Они красные, пухлые и тоже немного испачканы грязью, и Чэн ловит себя на мысли, что даже такими хочет их целовать до синяков. - Ты точно не можешь не чувствовать, как мой «крошечный стручок», как ты его назвал, заведен и жаждет «испачкать» одну привередливую принцессу. Щеки Ванцзи пунцовеют, и Цзян Чэн хочет заставить его умолять, стонать, хныкать, и делать с ним снова и снова то, что делают безумно влюбленные друг в друга в люди. - Тебе не нужно быть идеальной картинкой, чтобы я нашел тебя красивым. - Нежно говорит Ваньинь, чмокая Лань Чжаня в розовые губы с той стороны, где нет грязи. И с удовольствием наблюдает, как лицо Ванцзи краснеет от смущения, после комплимента. Блондин был красавчиком, но каждый раз, когда Чэн говорил об этом, он так сильно смущался. Чэн думал, что это мило. - Давай, пойдем, приведем тебя в порядок, чистюля. - Только купание? Или ты вытащишь свой член из штанов тоже и дашь мне на нем покататься? Потому что я очень этого хочу сейчас. - Дерзко спросил Лань Чжань в ухо Чэна, обнимая его за шею обеими руками на мгновение, когда они встали на ноги, а затем, прежде чем Ваньинь смог ответить, он подмигнув, помчался к дому с криком: - Догоняй, слабак! Лань Чжань бежит вверх по лестнице, на бегу стягивая грязную, мокрую футболку через голову. В ванной футболка летит прямо на пол, а освободившиеся руки Ванцзи сразу тянутся к крану, крутят ручки, регулируют воду, пока не станет теплой. Дверь в ванную оставлена нараспашку открытой, когда Чэн подходит, он отмечает это "приглашение". Когда он заходит и закрывает за собой дверь ванной комнаты, из душевой лейки уже льется вода, зеркало на стене запотело, значит Ванцзи уже позаботился о том, чтобы вода была горячей, как в Адском котле, как с его-то нежнейшей кожей Лань Чжань может купаться в такой горячей воде и не ошпариться, для Чэна всегда загадка; кстати, о бесёнке, сам Лань Ванцзи, замечает Чэн, почти полностью обнажен и уже готов прыгнуть под воду. Прихорашиваясь под пристальным взглядом Чэна Ванцзи нахально ухмыляясь, медленно стянул с себя последнюю вещь - лиловые трусики, - ступил под теплую воду и поманил Чэна пальчиком к себе. Оказавшись под ЧИСТОЙ, теплой водой Лань Чжань сразу испытал облегчение, он ненавидел быть грязным. Пока Чэн раздевается, чтобы присоединиться к нему, Ванцзи закрыл глаза и подставил под струи лицо и свою светлую макушку, смывая с лица и волос грязную воду и землю. Он поворачивается спиной к Чэну и уперевшись руками на стену, склоняет голову вниз. Стон вырывается изо рта Лань Чжаня, когда сильный поток теплой воды немедленно обрушивается на его затылок. Так же хорошо, как массаж. Мышцы Ланя расслабляются. Внезапно он чувствует руки на своих бедрах, его глаза распахиваются, чтобы посмотреть на Цзян Чэна уже стоящего возле него под душем. Сердце Ванцзи забилось быстрее. Ваньинь смотрит на него слишком ласково, касается слишком нежно. Лань Чжаню не отвести своих глаз от его серо-голубых. И пальцы дергаются, как хочется любовно погладить смуглую щеку Ваньиня. - Отвернись. - Говорит Ваньинь, Ванцзи сначала удивляется, что он так груб, но потом он видит в руках Чэна шампунь, и ему кажется, что готов растаять лужицей на кафель у ног сводного глупо-милого брата: Ваньинь просто собирается мыть ему волосы. Ванцзи делает, как велели, позволяя Чэну намыливать свою голову. Кончики пальцев Цзян Чэна трутся о его череп, короткие ногти иногда слегка «царапают» кожу его головы. Чэн делает все прикладывая идеальное количество силы, как профессионал, будто каждый день моет людям голову. Хм, может, он тайно подрабатывает еще и в каком-нибудь салоне красоты?? Стоит спросить позже. Ванцзи закрывает глаза и стонет, наклоняет голову, чтобы Чэн мог втереть вкусно пахнущую пену в каждый миллиметр кожи на его голове. Тело Лань Чжаня реагирует на касание рук Чэна, на тепло тела сводного брата, прижимающегося к его спине, на эрегированный пенис Цзяня, тычущий в одну из его ягодиц. - Закрой глаза, - хрипло просит Цзян Чэн, прежде чем начать смывать пену с его волос. Ванцзи остается абсолютно податливым и послушным, пока Чэн споласкивает его волосы, и продолжает оставаться таким же идеально послушным «хорошим мальчиком», когда Чэн, закончив с волосами, переходит к мытью его тела. Большие руки Чэна несколько секунд массируют его плечи, заставляя Ванцзи снова стонать и выгнуться, затем они поглаживая двигаются вниз по его спине, ниже, еще ниже, собственнически оглаживают его ягодицы, а затем ныряют в расщелину между ними... Дыхание Лань Чжаня сбивается, когда мыльные пальцы надавливают на его сморщенный сфинктер. Ванцзи дышит ртом, мыльная вода стекает по его ногам вниз, а толстый и твердый член Ваньиня все тяжелее игнорировать. И этот Ваньинь... Черт его подери! Этот мудак, который смотрит насмешливо и лениво ухмыляется, хотя очевидно, что его член тверд как камень и, скорее всего, болит, как жаждет воткнуться куда-то где жарко, влажно и тесно. Ванцзи поворачивается и смотрит вниз на пенис Чэна и тяжело сглатывает. У него в голове тут же возникают образы злобно ухмыляющегося Чэна под ним, с его членом стоящим прямо и смотрящим вверх, Ванцзи будет скакать на нем, белыми ягодицами своими шлёпаться о смуглые бедра Ваньиня, и задыхаться, и скулить, и плакать от растяжки, а Ваньинь продолжит держать его крепко за талию, называть «тигренок» и насаживать, как игрушку, на свой толстый член. И Ванцзи безумно понравилось бы все это. Лань Чжань поднимает свой взгляд и смотрит в глаза Чэна, сразу понимает, что Ваньинь явно прекрасно знает, какой эффект оказывает на него, иначе с чего бы ему выглядеть таким самодовольным ублюдком.   -Начало секса- Прежде чем он понял, что делает, Цзян Чэн запутал пальцы в осветлённых волосах сводного брата и прижался губами к губам блондина. Рот блондина мгновенно открылся для него, глаза расширились, и Чэн почти растаял, когда их языки с одинаковым страстным энтузиазмом соединились. Ванцзи явно клянчил похвалу для себя. - Ваньинь... Дрожь пробежала по его телу, когда Ванцзи прошептал его имя. Неохотно Чэн отстранился от пухлого, дикого рта блондина. Его трясло от желания. Никогда раньше, ни с кем, Цзян Чэн не чувствовал таких сильных эмоций, ни одного другого человека не хотел так сильно, как Лань Ванцзи. Если бы верил в магию, сказал бы, что блондинка, его околдовал. Лицо Ванцзи покрылось розовым румянцем, его щеки и нос стали нежно-розовыми, а светлые волосы смешно торчали на затылке, где только что была рука Цзян Чэна. Все вместе заставило чёрствое сердце Чэна биться чаще.   Ванцзи не может больше ждать, терпение кончилось, поэтому он оказывается на коленях перед «указывающим в потолок» хуем Цзян Ваньиня, секунду он смотрит на него, любуясь крупной багровой головкой с капелькой смазки выглядывающей из малюсенькой щели в центре, а в следующую секунду, его рот проглатывает эту «вкусную» штучку целиком. Его губы смыкаются на стволе прямо под шапкой этого «гриба». И сразу капля солоноватого предэякулята капает на его язык. «Соленная конфетка на палочке», - каламбурит в своей голове Ванцзи. Он не знает, что глаза его блестят, а на щеках привлекательный румянец, и не осознает, как красиво выглядит в глазах Цзяня. Цзян Ваньинь смотрит на блаженно стонущего на его члене блондина, на вишнево-красные губы вокруг его ствола, и думает, что давно следовало засунуть свой член глубоко в горло Ланя. Его яйца сжимаются и ноют, как хочется залить этот рот и наблюдать после, как Лань Чжань пытается проглотить всю сперму заполнившую его рот до краев. Чэн позволяет другому пососать себя совсем недолго, прежде чем сдёрнуть Ланя со своего хуя, подтянуть вверх, и развернув спиной к себе, прижать грудью к кафелю. Ванцзи не реагирует, пока пальцы Цзяня не обвивают его член, туго сжимают и жестко мастурбируют ему, заставляя вздрогнуть. Лань Чжань жалобно скулит, ему кажется, его тело горит. Чэн прижимает его к прохладной плитке, вода там его не достает, но пар окатывает их со всех сторон. Он поворачивает голову вбок, чтобы вдохнуть больше воздуха, потому что ему это нужно, но не успевает сделать и одного, Чэн прижимается к его губам своими, сует свой умелый язык ему в рот, крадя даже те последние крохи кислорода, которые у него оставались, рука Ваньиня также не останавливается, продолжая скользить по его члену, грубо дроча. Чэн вылизывает все вкусы у него во рту, должно быть, его рот сладкий, думает Лань Чжань, так как последним, что они ели сегодня, перед тем, как прийти домой, было мороженое. Перед глазами Ванцзи появляются темные пятна, голова кружится. Если Чэн не остановится хоть на секунду, и не позволит ему сделать вдох, он уверен, что потеряет сознание и свалится кулем на пол, ноги трясутся жутко. Лань Чжань поднимает руки и хватается ими за плечи Цзян Чэна, потому что ему нужна поддержка. Он готов расплакаться от странной тоски в груди, и не может перестать таять, когда свободная рука Чэна так собственнически, но все же очень-очень бережно сжимает его подбородок. Нежно и интимно. Он хотел бы, чтобы Это, эта вещь между ними, и эти чудесные прикосновения тоже, были возможны между ними не только наедине, но и на публике. Но ладно... Все в порядке... даже если нет. Все эти эмоции сильно воздействуют на Лань Чжаня, как и умелая рука на его члене, трогающая его ровно так, как надо и до тех пор, пока ему не придется прекратить поцелуй, содрогаясь и крича. Он хочет потянуть, хочет выдержать больше, протянуть дольше, хочет кончить вместе с Чэном, на его постели, хорошенько трахаясь с ним, и чтобы член сводного брата в момент пика был внутри него, но его тело слабое к ласкам Ваньиня, поэтому он кончает немедленно с жалобными всхлипами и дрожью во всем теле, и с потребностью иметь с ним нечто более глубокое и сложное, чем секс. Потный лоб Ванцзи прижимается к его плечу, блондин обнимает его со странной жадностью, и выглядит невероятно уязвимым, вещи, которые Чэн не может сейчас понять, но заставляют его беспокоиться. - Ты в порядке? - Осторожно, как всегда, спрашивает он, гладя Ланя по волосам одной рукой. - Мгм, - вздыхает Лань. - Просто устал. Фух. Цзян Чэн кивает, вот такое ему понятно, усталость, пф, это нормально, это совсем не пугает, а то на секунду Чэну показалось, что Ванцзи собирается сказать что-то вроде: «Мы не должны больше этого делать. Я решил встречаться с Вэй Усянем». Фух. Слава богу, нет. - Пойдем, полежим немного. Ванцзи позволяет Ваньинью вывести себя из душа и завернуть в полотенце. И он держит лицо ровным, когда его сердце снова становится сумасшедшим в тот момент, когда Чэн берет его за руку, бережно и, Ванцзи даже кажется, но может быть он выдумывает это, потому что хочет этого безумно, любяще. За руку Чэн ведет его в свою спальню, и Ванцзи следует за ним, как послушный ягненок. Только сев на кровать Чэна, Ванцзи осознает, что Ваньинь не кончил. Член его сводного брата все ее стоит колом в боксерах, которые он неизвестно когда надел. Ванцзи не нравится мысль о том, что Ваньинь уйдет от него сейчас, например, вернется в ванную и «закончит» все сам, один. - Я хочу пойти еще на один раунд, - вызывающе, говорит он, - думал, ты уже запомнил, что мне мало одного раза. Ванцзи стягивает со своего тела и бросает на пол полотенце, выставляя всего себя обнажённого «на пир» сводного брата. Он старается выглядеть, говорить и двигаться уверенно, чтобы Чэн мог быть уверен, что он хочет этого. Он заползает в середину кровати, становится на четвереньки задницей к застывшему в центре комнаты сводному брату, протягивает руки назад и схватив обе свои ягодицы руками, разводит их в стороны, позволяя Цзян Чэну увидеть свою маленькую дырочку, спрятавшуюся между ними. Надеется, что этого достаточно, чтобы соблазнить Ваньиня. Цзян Чэн прижимает Лань Ванцзи кровати, губами проходится по затылку, задней части шеи, плечам, по изгибу его позвоночника, по дерзкой упругой попке. На секунду останавливается, чтобы оставить след своих зубов на правой ягодице ахнувшего Ланя. Он переворачивает Ланя  на спину и оставляет еще один укус на его теле на этот раз на внутренней сторону белого бедра, получая огромное удовольствие от вскриков блондина и того, как дёргаются и дрожат его худые бедра. Наконец, Чэн осторожно прижимает палец к анусу и толкает мышцы, дразня Ланя, и хихикает, когда блондин рычит от разочарования. - Дай мне чертов второй палец, я не какая-нибудь хрупкая, ванильная неженка, одна из твоих бывших девушек, - проворчал блондин, очень четко давая понять, что кто-то тут заигрался и его, скорее всего, вот-вот побьют. - Ты немного негодяй, ты знаешь? - Сказал Ваньинь, но все же «дал» парню второй палец, и начал трахать Ланя двумя. - Ты такая колючка. И иногда говорить с тобой все равно, что голыми руками хвататься за колючую проволоку. - Прости, - смягчился Лань Чжань тут же, он по-настоящему испугался, что своей постоянной грубостью мог бы однажды оттолкнуть Ваньиня от себя, не хотел допустить этого. - Я просто так сильно люблю твой член, и ненавижу, когда ты не даешь его мне сразу, у меня все ужасно с терпением, не так ли? Цзян Чэн рассмеялся, и тяжесть в груди Лань Чжаня рассосалась от этого великолепного хриплого звука. Уши Ванцзи покраснели. - Даже если ты привык брать меня, я должен убедиться, чтобы ты был достаточно растянут, - сказал Цзян Чэн, но все же больше не тянул, почти сразу толкнул в задницу сводного брата третий палец, подвигал всеми тремя внутри немного, чтобы убедиться, что Лань Чжань сможет взять его, может, не легко, но, по крайней мере, не порвавшись и без крови. Вытянув пальцы Чэн тут же приставил к крошечной сморщенной дырке свой пульсирующий член и толкнул. Он продвигается вперед, ощущая, как тугое кольцо неохотно расслабилось, позволяя ему войти. Он старается держать ровный, медленный темп, скользя по сантиметру в минуту, хотя хотел бы ворваться, вонзиться сильно и глубоко, пропасть в невероятной тесноте и жаре. Но Чэн не делает этого. У него с терпением даже хуже, чем у Ланя, но он ждет, пока мышцы вокруг его члена не ослабнут немного, подсказывая ему, что жжение и боль, видимо, прошли, прежде чем двигаться вперед. - Аххммм... Ванцзи стонал, сжимал пальцами простыни и жмурился, пока Чэн крепко держал его за бедра и медленно раскрывал его тело своим членом. Возможно, Ваньинь все же был прав, настаивая на более длительной растяжке. - Все еще слишком горд, чтобы признать, что ошибался? - Ухмыльнулся Цзян Чэн, наблюдая за тем, как блондин весь покраснел и тужился, пытаясь приспособиться к вторжению члена. Лань Чжань кряхтел, корчился и тяжело дышал, пытаясь впустить Чэна внутрь, приспособиться к его размеру. - Иди нахуй. - Сквозь зубы проворчал блондин, с вызовом сверкнув золотистыми глазами. Ну, Чэн не собирался больше уговаривать дурака быть осторожным, да и, тем более, что член Ванцзи был тверд и протекал на живот, а значит, удовольствия было больше, чем боли. Не о чем волноваться. Скоро он весь был внутри Ванцзи, распирая и осторожно двигаясь. - Ах! - Вырывает стон из Чэна, когда его член целиком зарыт в тугую дырку. Строптивые мышцы приятно сжимают его эрекцию со всех сторон, перестраиваясь и принимая форму идеальных ножен для его члена. Ему кажется, что его сердце выскочит из груди. Капли пота щекочут его кожу, медленно скользя по дорожке от груди вниз к его спутанным темным лобковым волосам. Ванцзи трясет, он шире расставляет ноги, член течет, а яйца шлепаются о лобок Ваньиня. Плечи Чэна под его ладонями напряжённые и потные, Чэн трахался изыскано медленно. Его темп хоть и был томным, но член имел такую хорошую длину, и так идеально заполнял внутренности Ванцзи, доставая невероятно глубоко. - О, боже, да, да, еще.... - он задрожал, когда руки Чэна с бедер переместились ему на грудь и стали массировать его соски. Чувствительные штучки. Пальцы Чэна выводили круги вокруг его сосков и время от времени щипали и тянули, сжимая между большим и указательным пальцами. Ванцзи знал, что хнычет, что громкий, но когда отличный член умело трахал его, но не мог не петь ему дифирамбы.   Цзян Чэн на секунду отвлекается и замирает восхищаясь контрастом, который создают их тела: его смуглая кожа на молочно-белом теле Лань Ванцзи. Очень красиво... Но затем Ванцзи нетерпеливо заерзал, его яйца потерлись о волосатый лобок Цзян Чэна, а длинные ноги Ланя обвились вокруг его талии. - Двигайся.. - умолял он. И Чэн подумал, что вот оно - место Лань Ванцзи, - лежать под ним с раздвинутыми ногами, весь обнаженный, покрасневший,  потный и возбуждённый, умоляющий Чэна трахнуть его быстрее, сильнее, глубже. Потому что Лань Чжань принадлежал ему! На секунду Чэну стало стыдно за свои мысли, но затем Ванцзи выгнулся, позвал его - «Ваньииинь, пожалуйста..» - пятками ударил его по пояснице, требуя толчков, наполнения и жжения в своей заднице. И Чэн позволил себе трахаться серьезно, потому что прошло достаточно времени, Ванцзи должен был быть уже достаточно расслабленным там. Бля.. Он собирался заставить Ванцзи рыдать и оставить эту хорошенькую дырку красной и зияющей к концу. - Ваньинь-Ванинь-Ваньинь... черт... да, так хорошо, дай мне все.. - шептал блондин, выгибая спину и прижимаясь задницей к тазу Цзяня. Его задница сильно всасывала Чэна внутрь, и с трудом выпускала наружу. И так как полный ноль в плане романтики, он мог описать это только следующим образом, ужасно не привлекательным, зато весьма точным: это было похоже, как когда нога застревает в вязкой массе, и ты тянешь ее, пытаешься вытянуть, и с огромным трудом, но тебе это, наконец, удается, и она выскальзывает на «свободу» с громким "чвак". Вот что-то похожее и было в данным момент с его членом пропавшим в заднице Ванцзи.  Твердый и мощный член трахал его, как будто от этого зависела жизнь всего человечества. Сильно, быстро, безжалостно. В спальне постоянно звучал теперь развратный влажный чвакающий звук. Ванцзи рыдал, царапая ногтями спину Чэна, и впившись зубами в его плечо. - Ва-а.инь.. -  пытается позвать Ванцзи, но у него получается не очень-то понятно, что предсказуемо, учитывая, что его зубы все еще вцепились в плечо Цзяня. Он также издает весьма странный то ли писк, то ли мяуканье. Это настолько красивый звук, что побуждает Цзян Чэна отвести бедра назад и резко снова толкнуться внутрь Ванцзи, чтобы заставить сводного брата вновь замяукать. Ванцзи давится собственной слюной, его глаза закатываются к затылку, и Чэн чувствует, как задница сжимается-сжимается-сжимается вокруг его члена, это почти больно, насколько тугим становится пространство вокруг его пениса. Это погубило Цзян Чэна, то, как стенки прямой кишки Ланя задушили его эрекцию, погубило его. Громко стоная, Ваньинь выгрузился глубоко внутри Ланя. почти мгновенно. Удовлетворенно хмыкнув, он рухнул на матрас рядом с Ланем. -Конец секса- - Ванцзи? -Мгм? - Ванцзи повернул голову в сторону Цзяня, и оказался втянут в поцелуй. Они оставались так какое-то время. Может десять, может, двадцать минут, Лань Чжань не знает, как долго они томно целовались. Знает лишь, что это было хорошо и уютно. - Ты опоздаешь на работу, - Ванцзи подарил сводному брату последний чмок в губы, прежде чем отстранился. - Не хочу идти, - выдохнул Чэн, застонав в плечо Ланя. - К черту работу. - За один день пропуска школы, тебе может и ничего не будет, но за пропуск работы один день, тебя могут уволить. - Предупредил Ванцзи, прекрасно зная, насколько важно для сводного брата не зависеть финансово от матери, и как он ненавидел просить у кого-либо что-либо, или даже просто принимать что-то бесплатно. И Лань Ванцзи в такие моменты ненавидел родителей Чэна почти так же сильно, как своего отца. - Мы снова забыли защиту. - Тебе повезло, что я знаю точно, что ты здоров. А еще ты в меня кончил, значит ты убираешь. - Пробормотал Ванцзи не открывая глаз.   - Избалованный. Ворча Чэн подполз к краю кровати в поисках своих трусов, когда живешь в доме с кем-то еще, всегда есть шанс, что этот кто-то случайно окажется дома ни в то время, и от мысли, случайно столкнуться с мамами без трусов, пока идет за мокрым полотенцем для некой «принцессы», Ваньиня затошнило. Он просто не мог представить себе, какая ложь могла бы объяснить его обнаженную прогулку по дому и, как ему звучать при этом правдоподно.   По мнению Цзян Чэна, дождливые дни - лучшие. Когда шел дождь мир вокруг будто засыпал, становился тихим и спокойным. И он любил этот озоновый запах, который приходил с дождем. Особенно ему нравилось, что в дождливый день, он мог заснуть рядом с теплым, бледным телом Лань Чжаня без каких-либо хитрых трюков. Ванцзи дождь не любил совсем, гром пугал его до чертиков, а мокрая погода заставляла грустить,  поэтому в такие дни, то есть дождливые, он всегда пробирался к Чэну в поисках тепла и защиты, ложился рядом, прижимался к его боку и засыпал, без секса, вообще без чего-либо сексуального между ними, просто спал. Цзян Чэн обожал эти их мягкие, невинные моменты. И к стыду своему, Чэн должен признаться, что из всех дождливых дней, он наиболее ценил те, которые были с громом и молниями, чтобы пошумнее и страшнее, ведь в такие дни, и уж тем более, ночи, Лань Чжань лип к нему, как котенок ищущий дом. Что давало Цзян Чэну абсолютную свободу обнимать его сколько душе угодно, без волнения или страха столкнуться с лишними вопросами.   - Ну все, ты чист, я одет, увидимся в семь, - Чэн сам не знал, с какой нежностью он посмотрел на почти задремавшего Ланя. - Пока. - Мгм, пока, семь, - сонно промычал Ванцзи не открывая глаза и глубже зарылся носом в подушку Цзян Ваньиня, который заметил это и слегка покраснел. А потом практически выбежал из комнаты, потому что соблазн раздеться и снова вернуться в постель был слишком велик.   Этой ночью, когда Ванцзи ляжет спать, ему будет сниться их сегодняшний веселый день с Чэном: Они прогуляли школу. Чэн предложил не пойти на уроки, а погулять с ним до начала его работы, и Ванцзи мгновенно поддался, конечно же. Провели день вдвоём. Еда, прогулка, катание на велосипедах: Ванцзи не умел, Чэн учил. Чэн держал его крепко, но мягко; руки у него горячие-горячие, а глаза нежные - Ванцзи каждый раз забывал предыдущий урок , стоило ему только встретиться взглядом с Чэном. Зато это растянуло урок, а значит Ваньинь дольше касался его. Дождь заставил их вернуться домой раньше, чем планировали, Ванцзи готовился к этой их «прогулке-побегу», как к какому-то свиданию, то есть очень тщательно, выбирал наряд особый, футболку надел самую дорогу из тех, что в шкафу имелась, он купил ее еще до переезда в этот дом за неимоверные деньги, ткань капризная, и волосы выпрямлял и укладывал гелем для волос, чтобы выглядели шикарно и сексуально, но как будто они сами по себе такие, а не он потратил невероятное количество времени, чтобы сделать их такими блестящими и струящимися, зря только Усяня послушал, обесцвечивание почти превратило его некогда красивые, шелковистые волосы в безжизненную солому. В общем, Ванцзи постарался, он на первое свое свидание с первым мальчиком который ему однажды давным-давно нравился не прикладывал столько усилий, а ведь первая любовь и все такое. Так что день был великолепен! Даже несмотря на небольшую ссору из-за грязи, испорченную футболку и растрёпанную прическу, день все равно был для Лань Чжаня самый лучшим! Ничто не могло испортить ему это.

___Следующий день, школа___

- Детка? Хм, не нравится значит. – Так, так, так, Лань Ванцзи... ? ЛаЦзи? Нет, Придумал! Жань! Тебе нравится Жань или Жан? Тогда, это согласие на Жань! - Что ты делаешь? - Наконец, спрашивает Ванцзи, уже довольно долгое время замечая, как Вэй записывает и вычеркивает что-то из своего блокнота. Да и бесконечная болтовня, отвлекает сильно. - Конечно же ищу идеальное имя для моего друга. - Боже, ты снова об этом. У меня уже есть имя. Лань Ванцзи. Так меня зовут. - Нет. Я хочу имя которое буду звать только я, бессердечная ты задница, – мягко, почти нежно ругает Вэй, и игнорируя сомневающееся фырканье Ланя, продолжает мыслить вслух. – Крошка? Не реагируешь? М-м-м... Дорогой? Красавчик? Эй, горячий парень? Неужели ничего не нравится? - Мгм, отстой, - подтверждает Лань Чжань с легкой ухмылкой. Они снова в компьютерном классе, он снова делает домашнее задание, стараясь не обращать внимания на Вэя, а Усянь крутится вокруг и болтает. Все как обычно. Внезапно лёгкий порыв горячего воздуха касается задней части шеи Ванцзи, как, если бы кто-то дышал прямо на нее, но ощущение настолько мимолетное и быстро пропадает, что Лань Чжань сомневается, не показалось ли ему. Краем глаза он проверяет Ина, но тот весь в блокноте своем. Видимо, и правда, игры разума. Неприятный холодок скользнул от затылка вниз по позвоночнику Лань Чжаня, когда жаркое дуновение повторно обжигает заднюю часть его незащищенной шеи. И ему приходится изо всех сил бороться со своей инстинктивной реакцией – отвращение и желание сбежать - выработавшиеся у него за годы жизни с отцом-тираном. На этот раз, это точно Усянь, Ванцзи уверен в этом. Сволочь, опять играет с ним. - Не отвлекай, - поэтому говорит Лань Чжань, указательным пальцем показывает на документ на компьютере, прежде чем слегка повернуть голову в сторону Ина, но не сильно, потому что обеспокоен, что его лицо может выдать его истинные эмоции. - Разве у тебя нет дел, которые следует закончить? Я имею в виду, кроме того, чтобы мешать мне. Что насчет твоей статьи «О не сбывшихся мечтах»? Разве ты не должен сдать ее в конце этой недели? Газета выходит в понедельник, так? Ванцзи намеренно и усиленно старается переключить внимание Вэй Усяня на что-нибудь другое, нейтральное, и безопасное для его секрета. Не желая каким-либо своим случайным словом или действием толкнуть, любопытного маленького сатану, на детективную тропу. Еще одна ужаснейшая, а вместе с тем и прекраснейшая черта характера Вэй Ина: сталкиваясь с чем-то непонятным для себя, парень не успокаивался, пока все-все не разоблачит. - Я закончил ее. Хочешь прочесть первым? Лань Чжань счастлив слышать громкий, непринужденный голос Вэя, лучше так, чем стоять у него за спиной и дышать в шею. На несколько секунд пальцы Ланя зависают над старой клавиатурой, обдумывая ответ. - Я прочту, когда выйдет, - в итоге, отвечает он, вновь опуская свои тонкие белые пальцы на кнопки.     Щелк. Щелк. Щелк. Щелк. На какое то время в классной комнате стоит тишина. Только старая клавиатура издает громкий щелкающий звук каждый раз, когда ее касается подушечка пальца, но даже за этим шумом, Лань Чжань слишком отчетливо слышит обиженное сопение Ина. А потом нос Лань Чжаня вновь щекочет, сладкий аромат клубники... Вэй Ин что, постоянно жует клубничную жевательную резинку? Когда Вэй вновь заговорил, Ванцзи почти по привычке смотрит на часы,13:56, две минуты выдержал, неплохо. - Где ты был вчера? Я скучал по тебе. - Дома. - говорит Ванцзи вслух, а мысленно же его ответ звучит: «Был занят выжимая член моего мужчины, есть еще вопросы?» На несколько коротких минут вновь становится тихо. - Жан-Жан, мне скучно, - услышав глупое прозвище, Ванцзи не может удержаться от недовольного кривляния, но сегодня у него не осталось времени на спор, позже, может быть, уже завтра, они обязательно снова поговорят об этом. А пока лучше разрешить Вэй Ину называть себя «Лань Чжань», чем еще раз услышать, это противно-приторное «Жан-Жан». Будто они любовники. Плескаясь в своих мыслях Лань не сразу замечает, что наглые руки Усяня перебрались выше по его телу и теперь массируют ему плечи, слишком близко шее, опасно близко к горловине футболки. Это снова заставляет Ванцзи чувствовать себя плохо. - Чжань - Лань Чжань – Аньчжи... Аньчжи!? - Жаль, что у Ванцзи плохое настроение, и нет времени придумать какой-нибудь остроумный ответ. Но хуже, что он не может ему возразить, потому что ему нужно сосредоточиться на своем дыхании, чтобы не вскочить с места. Не то, чтобы он думал, что Усянь нападёт на него с побоями просто... тот факт, что Вэй Ин стоит у него за спиной и дышит в затылок, заставляет сегодня Лань Чжаня вспоминать не самое приятное время в доме отца. - Молчишь? Эй, ты в порядке? Ты побледнел. – Ванцзи кожей чувствует недоумение и озабоченность Усяня. Конечно, Вэй Ин должно быть напуган, не зная ничего о его прошлом, он ведь понятия не имеет, что жестко давит на триггер. – Лань Чжань? Отвращение Лань Чжаня к чужим прикосновениям не было пустым капризом, или высокомерием, как думали, вероятно, все вокруг. Оно имело причины, о которых он не хотел ни вспоминать, ни уж тем более говорить. А тот факт, что он всегда выглядит так, словно у него все лучше всех, делало невозможным любое предположение о том, что Лань Ванцзи не просто задирающий нос мудак, а жертва домашнего насилия. Лань Чжань совсем не вписывается под типаж «жертвы»: он уверен в себе; он не старается казаться меньше, держит спину ровно, а подбородок высоко; он замкнутый, да, но только потому, что не о чем сказать, но, если уж есть, говорит прямо, громко, четко и ясно, не боится высказаться; не боится смотреть в глаза; не сжимается и не шарахается; не предпочитает темные и незаметные цвета и одежду; не боится защищать себя, когда сталкивается с агрессией. Его вообще никто и ничто не могло запугать... Кроме отца. Лицо и голос этого человека заставляли его дрожать, чувствовать себя беспомощным и слабым. Ванцзи яростно ненавидел в себе это!! Ненавидел, отчаянно и бесконечно, что едва столкнувшись с плохим настроением отца, он замирал на месте, как гребанный заяц, трусливый и глупый, и вместо того, чтобы уклониться или бить в ответ, он безропотно принимал все удары Цинхэна, как словесные, так и физические, словно так и должно быть. Словно унижение и рукоприкладство - это самое нормально явление между отцом и сыном. И прямо сейчас, сколько бы он не говорил себе, что это всего лишь Вэй Ин, а не Цинхэн, мышечную память его тела подобные детали совершенно не интересовали, оно реагировало так, как привыкло – давление в груди, холодная тяжесть в руках и ногах, скованные мышцы, покорный взгляд вниз... Самое ужасное, что он не может контролировать это. И это нельзя предугадать тоже. Иногда все бывает в порядке, и прикосновения терпимы, и дыхание в затылок не проблема, но иногда.... как, например, сегодня, бывает совсем ничего не в порядке. "Нужно скорее выйти из этого! До того, как чертов умник Усянь поймет что-либо", - лихорадочно думает Лань, отчаянно подталкивая себя дышать. Иногда Цинхэн подходил к нему с толстой,  широкой линейкой в руках, несколько тяжелых ударов падали ему на руки, плечи, спину или бедра, потому что его "извиняющаяся поза" была недостаточно правильной, ровной или слишком расслабленной. Отец был уверен, что когда руки Лань Чжаня хоть немного колеблются  от линии  "идеально ровно" вверх или вниз, это означает, что Ванцзи не признает вины и демонстрирует непослушание и свое неуважение к нему. Тоже самое было, если бедра Лань Чжаня дрожали от долгого стояния на твёрдом, холодном полу в одной и той же позе. За такие промахи время наказания увеличивалось, много раз он оставался без обеда или ужина, потому что время его наказания не вышло. А, если, отец выяснял, что мама тайно накормила его, например, ночью, после наказания, он бил и её. Поэтому, Ванцзи, естественно, запретил ей делать то, за что её потом бьют, потому что он мог вынести свою физическую боль и голод без слез, но не мог её. Дыши... Ну же.. Наконец, первый удачный медленный вдох-выдох. И одеревеневшие мышцы сразу начали расслабляться. Тепло возникшее в ногах медленно потянулось оттуда вверх по всему его окоченевшему телу. Со вторым, удалось расслабить стиснутые челюсти. К третьему вдоху, Ванцзи уже взял себя в руки настолько, чтобы его голос звучал привычно ровным. Должен ли он попросить Усяня отойти, снова? Будет ли больше эффекта, что он повторит эту просьбу дважды? Он совсем не был уверен.  Столь тесный контакт с кем-то, кто не Чэн, и не его мама, заставлял Ланя чувствовать себя не в своей тарелке, но он всегда старался не показывать этого. Не позволял этому быть очевидным для других людей. И совсем не хотел, чтобы Усянь знал о его проблемах. Позволить Вэй Усяню узнать свои слабости - все равно, что пригласить его поиграть на них.   И снова знакомые шероховатые пальцы мазнули по его голой коже, на этот раз, шея. И снова Лань Чжань не понимает, что, черт побери, парень хочет сделать? Какой демон укусил Вэй Ина в последнее время? Все так... неправильно. - Вэй Ин, что ты делаешь? - спрашивает он, довольный, что голос его спокойный, несмотря на очень-очень неуютное чувство глубоко внутри себя. Он не отталкивает и ждет, пока Вэй ответит. Не просто так ведь он "трется о колени"?! Возможно, Вэй Усяню слишком сильно нравился процесс «охоты на дичь». Некая нездоровая тяга к преодолению вызовов. И, чем сложнее добиться желаемого, тем интереснее. - Лань Чжа-а-ань, мы можем сказать, что сделали этот проект вместе? – Сладким тоном попрошайничает Усянь, раскрывая карты. - Нет, - совсем бессовестный, возмущается про себя Ванцзи. Он двигает плечами, пытаясь стряхнуть руки, но те давят сильнее, заставляя его ахнуть от неожиданной боли. – Черт! Вэй Ус... - Извини-извини, - прерывает его мужчина, нежно натирая место, куда недавно больно надавил. Вэй Усянь, давно заметил, что Лань странно реагирует на людей, пытающихся его коснуться. Почти все, кроме Цзян Ваньиня - да, он теперь многое знает об этом парне, спасибо Хуайсану, и сам наблюдал тоже, - получают твердый, колючий взгляд, заставляющий любого отступить на два шага и спрятать свои руки за спиной. Это было любопытно. Вэй Ин хотел узнать, как скоро он сможет приучить Лань Ванцзи к своим прикосновениям тоже, и сможет ли вообще. Прогресс за полгода был, но совсем-совсем маленький. А хотелось, чтобы Лань реагировал на его руки так же, как на руки этого Цзяня. Зачем? Просто потому, что ему нравится ставить цели и достигать их. Он так живет. - Я не останусь в долгу, Жан. Ну, посмотри на меня, я не справлюсь с этим проектом, – используя все более и более жалкий голосок для уговоров молит он и не думая принимать отказ. И продолжая касаться, конечно, тоже. - Ты почешешь мне спинку сейчас, я почешу тебе позже, а? Помоги мне и я сделаю для тебя все, что хочешь. - Нет нужды, - Еще более решительно отказывает Лань Чжань, ничуть не соблазнённый, а в какой-то степени даже напуганный, странным, двусмысленным обещанием о чесании спин. - У меня нет ничего, с чем я не справился бы сам. Ты умный, проект легкий, справишься. - Получится - то получится, но тема заданная Павлином такая скучная, - фальшиво плача, Усянь пользуется моментом и роняет лоб на плечо Лань Ванцзи, утыкаясь носом чуть ли под подбородок ему. - Пожалуйста, Жа-а-ан, помоги мне. Ванцзи не сомневался, что ему придется драться за каждую букву в этом ЖАн-Жан. Вэй Ин, без сомнений, захочет отомстить за все те разы, когда он запрещал ему использовать его краткое имя. - Нет! Отпускай, Казанова. – Толкая ладонью Усяня в плечо, произносит твердо Ванцзи. Что Вэй о нем думает? Улыбнулся пару раз, зашептал томно на ухо чушь, погладил по плечу и все, Лань Чжань, как все те другие девочки и мальчики вокруг него, встанет на задние лапки и бросится исполнять любое его желание? - Не смей использовать на мне свои дешевые трюки, мудак. Подобное со мной не пройдет. - Ну, Ла-а-ань Чжа-а-ань, - скулит Вэй жалобнее побитого щенка. Как же раздражает! - Если я не сдам, Павлин снова вызовет мою маму в школу. Он намеренно позорит меня перед всеми, я ни разу не слышал, чтобы он вызывал других родителей в школу. Всегда только мою! - Только ты срываешь его уроки. Подсовываешь ему порнографические книги под видом учебника. И, Павлином, первым называть его стал тоже ты. – На первый взгляд равнодушно, но, на самом деле, немного злорадствуя, перечисляет Ванцзи самое малое из проделок Вэй Ина, пока Лань Чжань кое-что вспоминает, а именно, что они разговаривать то друг с другом начали лишь после школьной поездки с ночёвкой на гору Луаньцзан, т.е. полгода назад? Именно с того дня, намеренно или нет, Усянь, стоило им столкнуться в коридоре или в классе, моментально нарушал границы его личного пространства. Казалось, руки Ина не могли существовать не коснувшись какой-нибудь части его тела, особенно им нравилось заплетать длинные волосы Ванцзи в косу. Какое-то время Ванцзи всерьез размышляет, стоит ли напомнить Усяню об этом тоже. До упомянутой поездки, Вэй почти не замечал его, а теперь «друзья», «брат»? Забавный парень. - Ты не веселый, - повторяется Усянь, надуваясь. – Всем было весело! Кроме тебя и Павлина, конечно, но вы не в счет. Оба абсолютно лишены даже самого элементарного чувства юмора. - Я веселый, ты не смешной! – Повернувшись к Вэю, фыркает он, для большей убедительности тыкая Усяня пальцем в грудь. - Но, чтобы развеселить меня, нужно нечто большее, чем твое детское шоу с глупыми кличками и подкладыванием порно. Я бы хотел знать, кто, надоумил тебя, что ты самый остроумный, и от шуток твоих живот надорвешь со смеху, чтобы разбить этому любителю оказывать медвежьи услуги его глупый рот. Вэй странно замирает, и с улыбкой его что-то становится, неправильное, отчего Лань Чжань начинает чувствовать стыд. Перешел ли он черту? Люди почти всегда неправильно понимали Лань Чжаня, что естественно отбивало любое желание заводить или попытаться поддерживать разговор. И было приятно найти еще одного человека, помимо Чэна и мамы, кому не приходилось детально все разъяснять. Вэй Ин, каким-то образом сам понимал все верно, и никогда не обижался на его молчание или краткие, сухие, а порой и грубоватые ответы. А все его, Усяня, обиженное ворчание являлось частью его игривого темперамента, полностью наигранное, можно не беспокоиться. Ванцзи надеялся, что сейчас Усянь тоже играл обиженного. Может, раньше у Ванцзи и было предубеждение на счёт Вэй Усяня, как о беспечном, неорганизованном, раздражающе развязном, ленивом и популярном из-за своей красоты и подвешенного языка однокласснике-идиоте. Эдакая влюбленная в себя пустышка, красивая, достаточно хорошенькая, чтобы пофантазировать о нем, но не стоящая его реального внимания. Но потом он случайно познакомился со статьями, написанными Усянем для школьной газеты, благодаря Хуайсану. Прочитав, Чжаню пришлось признать - в черепной коробке Вэй Усяня прятался чрезвычайно рабочий мозг, весьма креативный и многогранный. Его статьи хотелось дочитать до конца! Они заставляли думать. Именно по этой причине, на самом деле, Лань Чжань позволил Вэй Усяню крутиться вокруг себя, хотя продолжал всем интересующимся говорить, что это из-за навязчивости Вэя. И, честно говоря, Ванцзи теперь привык к Усяню, принял его, подружился, и совсем не хотел терять эту дружбу. - Ты пойдешь со мной на обед сегодня и купишь мне его, если тебе действительно жаль, - и, наконец, улыбка Вэй Ина возвращается к своему прежнему сиянию, снимая с плеч Ванцзи тяжелое чувство вины. - Мгм, пойдем в столовую, - вынужден согласиться Лань Чжань, добавляя еще один день к тем, которые они с Чэном не проведут вместе из-за Вэй Усяня. Может, если он не скажет Чэну, что провел время с Вэем, они с Чэном и не поспорят?