Повелитель измерений

Руки почти не трясутся, желудок не выворачивает наизнанку, глаза ловят фокус. Серая пыль с рыжеватым песком, насколько он видит лёжа на земле. Он моргает, испытывая непреодолимое желание помянуть всех богов Хаоса. Пора вставать, не залёживаться, иначе его схватят. Хотя, пока Мобиус очухается, пройдёт... А где он сейчас? Геометрия параллелей, рухнувшее мироздание, перемещённый в одну плоскость, он не существует. Он - Локи из 2012 стёрт. Приговорённый к каторге изменений , корректировке, Лафейсон не знает, кто он теперь. Известно - Бог Озорства. Хель всех побери, он Бог Коварства и Лжи! Руки упираются в шершавую поверхность, он глотает песок и снова отплёвывается. Не царское это дело, по измерениям шастать. У него нет пропуска, допуска, нет ничего. Он беспородный проводник! Глаза щиплет от затаившихся в уголках глаз пещинок, они больно колют, режут и без того измученную плоть. Локи моргает, шипя проклятия, посылая их быть может к Праотцам, к Одину или другим создателям всего бренного. Прозреть. Успеть. Он еле-еле открывает глаза. Увы. Всё не то, или он бредит? Йотун перестаёт машинально отряхивать куртку, тянется к "гравитону", желая знать своё место нахождение. Или заключения? Вокруг пустыня, скрипящий ветер и пустота. Вдалеке остатки прошлого бытия, немой скелет городского ландшафта, где нет искры жизни. Локи переводит взгляд на "гравитон", числа нечёткие, словно безделушка из фантастических книг отжила свой век. Табло пустует, сводя с ума неприемлемостью неизвестных знаков, пытаясь вывести из себя своего обладателя. Локи хватается за кобуру, "модулятор" на месте, ему есть чем защитить себя. Он будет ждать пришествия чистильщиков? Он нарушил законы, приказы, уставы, предписания. И как иначе? Для богов не существует никаких сводов правил, именно поэтому он когда-то давно, гремя цепями в зале асгардского дворца Одина не мыслил о побеге, а насмешливо с долей иронии смотрел в глаза отцу. Да и не отцу более, а так... Непрошеные мысли словно гости, которых не зовут на пир, они приходят сами, не спрашивая. Он думает о матери. Он тот, кем себя считает? Лжец? Она жива, не умрёт, что ещё нужно? Тревога не из тех, кто уйдёт и не полакомится основным блюдом. Бог Обмана сам не замечает, как двигается к разрушенному городу. Чья это работа? Он настораживается, если его планы пошли прахом, тогда кто? Ближайший бархан открывает свою самую страшную находку. Обитый по краям металлом небольших размеров билборд, похоже гниёт в этой куче пыли не один год. Краска облупилась, цветное фото давно размыто, лишь чёрные буквы отливающие зеленью гласят: "Локи Лафейсона в мэры! Голосуйте и не проиграете!" Лафейсон не верит, не хочет знать, кто этот другой, отводит взгляд. Лишь где-то высоко в небесах воют сирены, мерцают огни, и доносится хриплое эхо: "Судьбу не изменить!"