всегда уходила первой

Шаги давались с большим трудом, а извилистая лестница, как назло не спешила заканчиваться. Но Азриэл не позволял усталости нарушить его планы, нахмурившись и посильнее сжав ручку чемодана, он продолжал свой путь, а Стелмария проворно следовала за ним. В Королевском Арктическом Институте за долгие месяцы его отсутствия совершенно ничего не изменилось. Старые ученые, спокойно позволяющие Магистериуму вмешиваться в ход исследований, скучные собрания и толпы, просверливающие его то насмешливым, то осуждающим взглядом. Обитель знаний, некогда вселявший в юные умы столько надежд, позволяющий раскрыть свой потенциал, давно уже прогнил изнутри, сохранив лишь красивую оболочку. Величественное каменное здание, внутреннее убранство которого напускало на глаза пелену ложного восхищения. И Азриэл давно бы перестал посещать это место, если бы не старая библиотека, находившаяся на одном из последних этажей. Отчасти она считалась недействительной и лишь немногим открывался доступ для фолиантов, что хранились в ней. По иронии судьбы давно почивший этот мир лорд Белаква-старший, отец Азриэла, пожертвовал в эту библиотеку многие книги из своей коллекции. В юные годы Азриэл намеревался вернуть то, с чем отец, никогда не интересовавшийся наукой, так легко распрощался. Но непростые взаимоотношения с библиотекарем Тэтчем, сварливым язвительным и довольно злопамятным стариком, повидавшем немало на своем жизненном пути, постепенно переросли в приятельские и они оба решили пойти на компромисс, благодаря которому лорд Белаква всегда мог пользоваться услугами библиотеки. Старик Тэтч умер два года назад, и чтобы почтить его память, ключ от хранилища книг передали его внуку. Надеялись, видно, что юноша предпочтет отказаться от фамильного дела, но он тот не пренебрёг своими обязанностями, спутал их планы. На пути к заветной цели оставалось преодолеть ещё один этаж, как вдруг лорд Белаква увидел женский силуэт со стопкой бумаг, прижатых к груди. Мариса... Одно только имя этой женщины способно было вывести его из равновесия. Шоколадные, завитые на кончиках, волосы, подобно извилистым змеям, струились по плечам. Нежное лазурное платье и колье, поблескивающее на тонкой шее. Прошла всего-то пара жалких секунд, а напряжение в воздухе усилилось, в грудной клетке все сжалось. В голубых глазах Марисы Азриэл сумел прочитать столько всего: волнение, испуг и ярость. Бешеная, всепоглощающая, обжигающая ярость. Та, что переросла в ненависть. Мариса совсем не изменилась за эти годы. Или это ему так показалось? Они буравили друг друга взглядом ещё несколько минут, а потом послышался звонкий стук каблуков. Гордо вскинув подбородок вверх, крепче вцепившись пальцами в листы бумаги, Мариса двинулась с места, делая вид, что в упор его не замечает. Женщина бы спокойно скрылась за поворотом, если бы Азриэл не схватил её за руку, развернув к себе. — Значит, пройдешь мимо и слова мне не скажешь, Мариса? — сердце в груди ухнуло, предательски разогнало кровь по венам, подкинуло дров в переполненный очаг злости. И все из-за её напускного равнодушия. Мариса развернулась к нему, как кошка, взглянула сначала исподлобья, потом склонила голову на бок, но выскальзывать и размыкать капкан его ладони не стала. Видно, готовилась к тому, чтобы перейти в наступление. Собственные мысли заставили Азриэла не по-доброму усмехнуться. Мариса вздохнула, уголки её губ дрогнули, прежде чем слова слетели с кончика языка. — Лорд Белаква, неужели ожидали, что я встречу вас с распростёртыми объятьями? — Ни женщина, чертова змея. Азриэл, не отдавая отчета свои действиям, сильнее сжал её руку, буквально затащив в первую попавшуюся аудиторию, что удачно оказалась открытой. Как только послышался дверной хлопок, Мариса толкнула его в грудь, заставляя ослабить хватку, стопка бумаг стремительно полетела вниз, разлетевшись по полу. Её растрепавшиеся кудри взметнулись вокруг лица, отшатнувшись от мужчины, она расправила складки на рукаве, недовольно нахмурившись. — Какого черта ты творишь, Азриэл?! Совсем одичал на своем Севере? — вырвалось у неё и, опустившись, она стала подбирать бумажки. Мужчина вздохнул, пытаясь успокоиться. Что же с ним делала эта невыносимая во всех смыслах женщина? Дыхание постепенно выровнялось, и Лорд Белаква последовал примеру Марисы, быстро подхватив пару листков. Мельком пробежавшись по строчкам, он понял лишь то, что Мариса работала над каким-то проектом. Впрочем, сейчас эта несущественная информация не имела никакого значения. — Мариса, ты знаешь, что нам нужно поговорить, — соприкоснувшись с её пальцами, промолвил Азриэл, отпуская край документа, за которым они одновременно потянулись. Тембр его голоса прозвучал намного мягче, но женщину явно не впечатлило столь вежливое обращение. — Ты знаешь, что нам не о чем говорить, Азриэл, — прищуриваясь, без грани волнения ответила она. Ну, уж нет. Он не намерен играть по правилам миссис Колтер. Только не в этот раз. — Уходи. Хотя... у меня есть предложение получше: дай уйти мне. — А мне казалось иначе, — Азриэл почти уверен в том, что она специально провоцировала его. Глаза жадно всматривались в до дрожи родные черты лица, которые он отчаянно пытался стереть из своей памяти, но все равно в глубине души, как глупый мальчишка, нашедший свой идеал, надеялся вновь увидеть, прикоснуться хотя бы раз... Азриэл отвел взгляд в сторону, отгоняя прочь шаловливые, никчемные мысли. Они друг другу стали чужими с тех самых пор, когда Мариса выбрала репутацию, гребаное высшее общество и Магистериум, а не его. — Хочешь услышать, как сильно я тебя ненавижу, Азриэл? — голос миссис Колтер прозвучал ровно, ни один мускул на её прекрасном лице не дрогнул. Азриэл ухмыльнулся, борясь с подступающим смехом. Что же... Она всегда была превосходной актрисой. — Велика же сила твоей ненависти, раз ты все ещё носишь то колье, что я подарил тебе, — очередная усмешка, напоминавшая оскал хищного зверя, застыла на губах, заставляя женщину содрогнуться от приступа гнева. Мариса не выдержала, явно намеревалась отвесить ему пощечину, но мужчина ей не позволил, перехватив руку и прижав к себе. — Ты мерзавец, Азриэл, пусти меня! — аромат её колдовских духов, обвил его, подобно удушающему яду, заставил горько сглотнуть, мысленно провалиться в прошлое. Они ведь часто тайно встречались в этом проклятом институте, совсем как сейчас, выбирали тихую аудиторию для обсуждения прошедших заседаний, а порою и вовсе покидали эти стены, скрываясь подальше от любопытных глаз. Их пути крепко переплелись, образовав тугой узел. И пусть флирт проскальзывал между двусмысленных фраз, Лорд Белаква и миссис Колтер долго отрицали факт страстного влечения друг к другу. Мариса Колтер была красива. Изящная и элегантная. Воспитанная. Глядя на неё со стороны нельзя было отыскать ни единого изъяна, лишь пожелать Эдварду Колтеру счастья: с женой ему, определенно, повезло. Вот только Азриэл смотрел на эту роскошную женщину и чувствовал скрытую опасность. Он читал миссис Колтер, как открытую книгу, подмечал все её амбиции и стремления, что прочно заселили в её умненькой голове. Наверное, стоило вовремя остановиться и не пересекать черту. Но когда Азриэла останавливало запретное? Он привык, чтобы игра шла по его правилам. Вот только в одном Лорд Белаква просчитался. Он не ожидал, что страсть постепенно начнет перерастать в более крепкое чувство. В любовь. Как бы банально это не прозвучало, но он привязался к Марисе по-настоящему. Их интрижка растянулась, и когда Эдвард уезжал в командировки, Мариса, не теряя лишних минут, покидала свой одинокий дом, сбегала к нему в особняк, фурией появлялась на пороге и как сумасшедшая целовала, смеялась и не сопротивлялась, когда он привлекал её к себе, зарываясь носом в каштановые пряди. Каждый миг близости пьянил, Мариса очаровывала лорда Белакву своими женскими чарами, и порою он думал, что она чертова ведьма. Ещё ни к одной женщине он не испытывал столь запутанных чувств. Раньше все романы казались сущей нелепицей. Азриэл любил своих мимолетных избранниц, они любили его. Только глупец бы задумался о большем счастье. Однако Мариса сумела настолько глубоко пустить корни в его душе, что мужчина невольно опасался, что не сможет отпустить её. Он привык к ней очень-очень сильно. К её смеху, такому радостному и по-детски беззаботному, к тому, как она стремилась доказать ему собственное превосходство и к её привычке руководить всем. Даже в его родовом поместье Мариса, ссылаясь на свой безупречный вкус, хотела сделать некую перестановку. — Азриэл, неужели тебе совсем не хочется внести сюда перемены? — попивая вино из бокала, спрашивала она, играясь с его жёсткими прядями. — У тебя здесь столько раритетных вещей, взять хоть эти вазы, из них можно составить потрясающую композицию. — Азриэл в ответ хохотал, выхватывая бокал из её рук и делая несколько глотков. Мариса так забавно морщила носик и называла его «дикарем», но на ласки охотно отвечала. Столько ночей они провели, засыпая в объятьях друг друга, но несмотря на пылкие признания, финал каждый раз оставался неизменным. Под утро женщина просыпалась раньше его, и свидетельством о её присутствии служили лишь смятые простыни. Мариса всегда возвращалась домой, а Азриэл ловил себя на мысли, что всякий раз ему хочется остановить её. Преградить путь, запереть дверь и твердо сказать, что она больше никуда не уйдет. Что в её жизни больше не будет никакого Эдварда Колтера, будет только он, Азриэл Белаква. Но умом Азриэл понимал, что Мариса никогда не осмелиться бросить вызов обществу, для неё была важна репутация, все эти лицемеры, связями с которыми она дорожит. Если он спокойно мог довольствоваться обществом вольных цыган, со многими из которых состоял в приятельских отношениях, то миссис Колтер каждый раз удивлялась тому обстоятельству, что он с легкостью отталкивал нужных людей и водил дружбу с разным сбродом. К тому же Азриэл не был привязан к определённым местам, он мог отправиться в экспедицию сразу же после того, как в его голове поселилась новая идея, нужно было провести исследования в дальних участках Севера или же всего лишь сменить обстановку, а Мариса... Она любила науку, понимала многое из его расчетов, а иногда даже осмеливалась вносить поправки или подсказывать, когда в момент переутомления он ошибался совершенно случайно. Она тоже путешествовала, часто рассказывала ему про дикий Юг, не говоря уже про их общий интерес к Северу, но все же желание вернуться в Англию и блистать в свете, скидывая образ женщины-ученого и надевая маску блистательной львицы, ей нравилось ничуть не меньше. Азриэлу доставляло особое удовольствие насмешливо обличать её порыв быть идеальной и наблюдать за её реакцией со стороны. — Тебе разве не надоедает следить за тем, что о тебе скажут и что подумают, Мариса? — она даже не удосужилась оторвать взгляд от своей наполовину дописанной статьи по экспериментальной теологии. — Ты можешь сколько угодно усмехаться, — Мариса резко зачеркнула какую-то строку. - потому что ты никогда не был на моем месте, Азриэл, — последние слова она выделила интонационно, и он тут же вспомнил обрывочные рассказы о её прошлой жизни, о которой она стремилась забыть навсегда. И все грубые словечки в миг засохли и осели на языке. Устраивали ли его такие короткие встречи, где нужно было не терять бдительности и скрываться подальше от любопытных глаз? Азриэл часто задавался этим вопросом, размышляя о природе их с Марисой отношений. Тайная связь с замужней женщиной, конечно, сама по себе заставляла ходить по раскаленным углям, но, вполне возможно, что именно поэтому Мариса и не успела столь быстро надоесть ему. Их роман продолжался бы и дальше, если бы не беременность Марисы, заставшая их обоих врасплох. Азриэл помнил, какой напуганной была миссис Колтер, когда обо всем рассказывала ему. Судорожно обхватив себя руками, она попросила у него стакан воды и почти со слезами прошептала: — Ты же знаешь, что со мной будет, если Эдвард узнает про нас... Узнает, что не он отец ребенка. Азриэл смотрел на неё внимательно, мучительно долго и, осторожно дотронувшись до плеча, прошептал: — С тобой не случиться ничего плохого, Мариса. Я обещаю. — Как ты можешь такое обещать, Азриэл?! — тут её глаза сверкнули, в них разгорелось что-то опасное, будто бы последняя надежда ускользала из души, уступая месту страху и отчаянию. — Это не отложенная на год экспедиция, не провальная работа о природе магнитных полей. Черт возьми, это касается нас. Нашего греха... — Греха? — он не удержался от того, чтобы усмехнуться. — Вот уж не ожидал от тебя таких слов. — Азриэл, хватит! — Мариса оттолкнула его, умело выскользнув из объятий. — Нам лучше перестать видеться. Так будет правильно. Ухмылка сошла с его губ. «Вовремя же она вспомнила о чертовых правилах», — провожая её силуэт, подумал Азриэл. Мариса, безусловно, была права, к тому же Колтер отлучался из Лондона не так часто, одного неверного шага хватило бы, чтобы поселить в нем подозрения. Но холодный рассудок все же не спешил заглушить голос сердца, гнусно сожалевшего о том, что Мариса снова ушла, выбрав своего мужа. Какой же он все-таки глупый. Хуже всего было наблюдать за счастливой четой Колтеров со стороны, Марисе хорошо удавалось играть на публику, поддерживать с ним беседу, повторяя формальные фразы. Но Азриэл замечал, как она одними губами почти молила его не бросать в её сторону слишком долгих, не позволительных взглядов. Ему следовало радоваться и позабыть о ней, но он чувствовал себя проигравшим. И как назло от таких размышлений было не просто избавиться, даже занятие любимым делом не помогало, все получалось из рук вон плохо. А у миссис Колтер в отличие от него все шло как по маслу. Это и злило, и печалило одновременно. Что же, черт возьми, в ней было такого особенного? Азриэл не понимал. Или отказывался принимать самый логичный из всех вариантов ответа. — Вы её любите, милорд, — Торольд добродушно, с тенью сочувствия, улыбнулся, и, конечно же, оказался прав. Но от этого легче не стало. Азриэл уехал в Иордан. Там задышалось чуточку легче, но пребывать долго в месте, где он провел лучшие годы, было неправильно. Бегство — не выход для лорда Белаквы. Однако стоило только вернуться домой, как Мариса снова заявила о своем присутствии в его жизни. Передала записку через верную служанку. Азриэл перечитывал фразу, состоящую из нескольких слов, непростительно медленно. «Азриэл, приди, пожалуйста»‎. Зачем он понадобился ей спустя столько месяцев молчания? Скомкав бумажку и бросив её на растерзание пламени, что бушевало в камине, уничтожая поленья, Азриэл под покровом ночи отправился к ней. Мужчина нашел её на крыше. Такую одинокую и несчастную. И вся жгучая обида куда-то пропала, когда Мариса обняла его. — Я скучала. — он мог сказать ей, что тосковал тоже, но вместо этого лишь крепче прижал к себе, успокаивающе проведя по спине и не спеша отводя от самого края. Мариса показала ему детскую, отвечала на все поцелуи и на прощание тепло улыбнулась, сама того не ведая обнадежила его. Наверное, это был последний миг, когда склеенные осколки их любви, согревали, а не пронзали вены, когда глаза не были наполнены ненавистью. После рождения Лиры все изменилось, разорвалось. Он обещал защитить малышку и, конечно же, сделал бы все, что от него требовалось не только из-за данного Марисе слова. В первую очередь, потому что Лира — была его дочерью. Когда Азриэл убил Колтера, он не чувствовал вины за содеянное и меньше всего ожидал удара в спину от Марисы. Он был готов к осуждению со стороны общества, но не от неё. Но Мариса не оправдала его веры: она винила его во всех своих бедах. Да, её положение было ужасно, безупречная репутация загублена из-за всплывших подробностей об их бурном романе, дополнявшихся разного рода сплетнями, однако почему она отвернулась от него? Будто он сумел выйти сухим из воды. Будто ему было плевать на все и он так скоро забыл то мимолетное счастье, ради которого они поставили все на кон. — А разве я не лишился всего, что имел? — в ответ на её упреки твердил Азриэл. Его тоже растоптали, отобрали все имущество, все земли, не говоря уже о денежных средствах, которые он должен был потратить на подготовку к давно запланированной экспедиции на Север. — Как ты смеешь винить меня одного, мы вдвоем оправились на самое дно, Мариса! — Но она и слышать его не хотела. Ей не было дела до его страданий, до Лиры, о безопасности которой она твердила ранее, а сейчас создавалось впечатление, что она готова была отречься от своего ребенка. Лишь бы прекратился, подобно цунами, литься смертоносный поток осуждения. Азриэл вздохнул. Он так часто вспоминал про их окончательное расставание. Если бы ему кто-то раньше подсказал, что любовь к ней обернется для него безнадежным проигрышем. Тогда бы не было всех этих чертовых лет, во время которых он вынашивал план мести тем жалким вершителям чужих судеб, посмевшим так поступить с ним. От аромата духов Марисы кружилась голова. Повисло молчание. Он не держал её больше, но она все равно продолжала стоять рядом. Может, тоже вспоминала былые дни? — Мариса, я знаю, что твои люди были в Иордане, — наконец, нарушая тишину, произнес Азриэл. — Даже не думай, что тебе удастся увидеться с Лирой. — Уж ты об этом постарался, — Мариса усмехнулась, глядя прямо в его глаза. Снова ненависть плескалась в этом лазурном омуте. — Но сейчас ты не в том положении, чтобы ставить мне условия, Азриэл. Если я захочу, я тебя уничтожу. — Наверное, приятно пресмыкаться перед Магистериумом? — Стелмария подошла ближе к нему, и Азриэл уверенно продолжил. — Все тешишь себя мыслями, что нужна им. Все тонешь в собственной лжи. — Я хочу увидеть свою дочь, и никто мне не помешает, — игнорируя его слова, прошептала Мариса. — Это прям-таки трогательно, миссис Колтер вспомнила о существовании дочери. —интересно, она снова захочет отвесить ему пощечину? Или придумает новую угрозу? — Как будто ты о ней помнил все эти годы, — ответила она, нервно вцепившись пальцами в листки бумаги. — Я все знаю про твои краткие визиты к Лире, Азриэл. Девочка не нужна тебе. «Ох, дорогая Мариса, если бы все было так просто», — но свои мысли мужчина озвучивать не стал. Он все ждал, что Мариса обрушит на него новую порцию яда, но она одарила его напоследок лишь испепеляющим взглядом и, громко хлопнув дверью, покинула аудиторию. Стелмария ткнулась носом в его ладонь, однако Азриэл продолжал оставаться на месте, спиной облокотившись об холодную стену. Годы прошли, а она не изменила своей привычке: вновь ушла первой.