Всё, что нужно

— Что тут произошло? – по мере того, как взгляд Мо Жаня обводит комнату, его брови ползут вверх всё выше и вот-вот, кажется, доползут до самого затылка. — На нас кто-то напал? Это были грабители? Ваньнин? — осторожно зовёт он и продвигается внутрь, стараясь не наступать на раскиданные по полу предметы. Он отпросился сегодня с работы пораньше, чтобы успеть заехать переодеться, забрать Ваньнина и вместе сходить в какой-нибудь ресторанчик. Вообще, отмечать свой день рождения как-то особенно он совсем не планировал, и они договорились, что просто посидят где-нибудь недалеко от дома. В последние недели им нечасто удаётся провести время вместе: Мо Жань торчит на работе допоздна и вечерами валится с ног от усталости, а Чу Ваньнин по ночам занимается составлением учебной программы для новых студентов. Поэтому обычно Мо Жань осторожно, чтобы не потревожить и не спугнуть очередную гениальную мысль, подбирается ему под бок и отрубается мгновенно, убаюканный мерным щелканьем клавиш. Короче, это должен был быть тихий-спокойный, почти семейный такой, пенсионерский вечер. Но, кажется, что-то пошло не так. Везде горит свет, и поэтому хаос предстаёт перед Мо Жанем во всей красе – по квартире словно прошёлся небольшой торнадо. В коридоре, прислонённая к стене, стоит швабра в окружении каких-то пятен неизвестного происхождения – её явно пытались использовать по назначению, впрочем, безуспешно. Рядом в углу, грустно притулившись к своей станции, отдыхает робот-пылесос. Грустно, потому что вид у него плачевный – сверху он покрыт разводами и – Мо Жань наклоняется и проводит пальцем по пятну – чем-то липким. А ещё из него торчит наполовину зажёванный внутрь носок. С кухни тянет холодом и доносится странный запах. Мо Жань принюхивается – что-то горелое, да ещё и явным химическим привкусом. Квартиру пытались проветрить, но аромат так до сих пор и не ушёл. Всё остальное в плачевном состоянии: стол покрыт равномерным слоем муки и зелёного лука, а в раковине валяется сковорода с угольками внутри и, к тому же, с расплавленной крышкой – вот и источник вони. Ветер врывается в квартиру, и очередным резким порывом распахивает окно до предела. Оно с жалобным стоном ударяется об откос, грозясь разбиться. Мо Жань, стараясь переступать осторожно, чтобы не поскользнуться на разлитой по полу воде, а то так недолго и шею свернуть, подходит к окну и от греха подальше оставляет его на мелком проветривании, хотя вряд ли это сильно спасёт ситуацию – запах, кажется, настолько въелся, что его не вывести и за несколько дней. Мо Жань уже догадывается, как зовут это маленькое торнадо, но Ваньнина всё ещё нигде не видно. Ладно, прибраться он потом успеет (пиздец, на самом деле, весь вечер придётся на это убить), а для начала было бы неплохо его найти. Чу Ваньнин, конечно, личность творческая, и к вопросу порядка в квартире тоже подходит очень творчески – предоставляет право заниматься этим Мо Жаню. У них вообще очень грамотное разделение труда: один убирается, а другой делает так, чтобы было, что убирать. Но вот такому бардаку должно быть какое-то разумное объяснение. За Чу Ваньнином как-то раньше не замечалось страсти к кулинарным подвигам. — Сокровище моё, ты дома? — Мо Жань заглядывает в спальню, и тут же осекается. Внутри на кровати, свернувшись калачиком, лежит его Ваньнин, и вид у него настолько несчастный, насколько это вообще возможно: брови домиком, на лбу пролегла глубокая и ну очень горестная складка, а лицо кое-где тоже вымазано мукой – катался он в ней, что ли? Чу Ваньнин от звука его голоса дёргается, но не просыпается. Только сопит и просовывает руки между коленок – замёрз. Неудивительно, с таким-то сквозняком – в этой комнате окно тоже нараспашку. Вдохнув, Мо Жань закрывает и его. Не хватало ещё, чтобы кое-кто заболел: простывает-то он на раз-два, а вот виду, что ему плохо, не показывает, предпочитая переносить болезнь гордо и стоически, пока с ног от температуры не падает. А потом лечи его ещё. Нет, Мо Жаню, конечно, не в тягость, наоборот, ему очень даже нравится заботиться о Ваньнине. Ну, когда он это позволяет. Но всё же лучше это делать при более благоприятных условиях. А сейчас Мо Жань спешит накрыть его тёплым пледом и аккуратно присаживается рядом на краешек кровати. Кровать, падла, предательски скрипит, и Ваньнин снова ворочается и хмурит брови в сне. Зрелище это одновременно и жалостливое, и уморительное – Мо Жань не может удержаться от смешка, вспоминая мем про кота и кокаин – ну вот один в один же, с этими белым пятном на лбу. Чу Ваньнин потом, вероятно, его за это убьёт, но не сделать фото совершенно невозможно. Мо Жань уже тянется за телефоном, как на него приходит новое уведомление. Очень громкое уведомление, потому что кто-то не отключил звук. С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ! РЕСТОРАН «У МЭНПО» ПОЗДРАВЛЯЕТ ВАС, УВАЖАЕМЫЙ КЛИЕНТ, С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ И ДАРИТ СКИДКУ 15% НА ВСЁ МЕНЮ. С НАШИМ СУПЧИКОМ ВЫ ЗАБУДЕТЕ О ВСЕХ НЕВЗГОДАХ. Ах ты ж ёбаный ты нахуй. Спасибо, конечно. А затем в комнате повисает тишина. Мо Жань переводит взгляд на Ваньнина: тот вроде бы спит, вот только участившееся дыхание и проступивший румянец на щеках выдают его с головой. — Ты проснулся, — не спрашивает, утверждает Мо Жань и наклоняется ближе, целясь губами точно в измазанную мукой щёку. — Здравствуй, сокровище моё. Прости, что разбудил. Чу Ваньнин краснеет пуще прежнего и втягивает голову в плечи, будто пытаясь забраться глубже под плед. Но спрятаться не выходит: Мо Жань звонко чмокает его в щёку, и глаза ему, наконец, приходится открыть. — Давно ты тут сидишь? — глубоко вздохнув, произносит Чу Ваньнин. Он старательно отводит взгляд и с интересом разглядывает стену напротив. — Только пришёл, — с безмятежной улыбкой на губах отвечает Мо Жань. — Ты рано. — Да вообще-то нет, мы же договорились в ресторане посидеть вечером, забыл? Чу Ваньнин поворачивает голову и выглядит действительно удивлённым. — А который сейчас час? — Уже семь. — Быть того не может… неужели я… Хм. Чу Ваньнин хмурит брови, словно собираясь с мыслями. — Ты, должно быть, заметил небольшой беспорядок в квартире, — помедлив, произносит он. — Беспорядок? Какой? — Мо Жань изо всех сил старается изобразить искреннее недоумение, но Чу Ваньнина этим дешёвым приёмом не проведешь, и он смеривает Мо Жаня своим фирменным взглядом «не держи меня за идиота». — А, ты про это. Ну да, — уклончиво добавляет он следом. — Как раз хотел спросить, что случилось? — Ничего не случилось, — Чу Ваньнин резко перекатывается на бок и отодвигается подальше. — Дай мне пять минут, я встану и всё уберу. — А всё-таки? — Я же сказал, ничего не случилось. — Эй, — Мо Жань осторожно касается его плеча и надавливает, пытаясь повернуть того к себе. Но Чу Ваньнин не поддаётся, только тянет плед на себя и практически накрывается им с головой. Мо Жань не настаивает – ласково гладит его по плечу и ждёт. Спустя минуту или две, Ваньнин, наконец, разворачивается обратно. — Я хотел сделать сюрприз, — его нерешительное бурчание едва можно разобрать. — И у тебя получилось, — Мо Жань шутит беззлобно, не желая обидеть, но удержаться от комментария не может. Ну, тут, правда, хрен поспоришь, удивить ему удалось на все сто процентов. — Горе ты моё, — Мо Жань тянется, чтобы обнять Ваньнина, но, натолкнувшись на угрюмый взгляд из-под бровей, поспешно исправляется. — Счастье, я хотел сказать, счастье. — Просто всё пошло не по плану, — нехотя продолжает Чу Ваньнин. — А какой был план? — Шаобин. Я хотел приготовить шаобин. — О, я их очень люблю! — эти пирожки Мо Жаню и правда очень нравятся, он время от времени притаскивает их домой, покупая в лавочке неподалёку, но Чу Ваньнин обычно жалуется, что в них кладут слишком много масла и лука, и Мо Жаню приходится есть их одному. — Можешь себе представить, я знаю. Я нашёл один рецепт, судя по заверениям автора, с ним должен справиться даже идиот. Но идиот здесь только он! — в голосе Ваньнина обида сменяется гневом. — Я в точности следовал его указаниям, но ничего не вышло – тесто просто не замешивалось. Этот тупица неправильно указал пропорции! Мо Жань сочувственно кивает головой, словно соглашаясь: «Ну, конечно, всё так и было». Только вслух произнести не решается – боится, что выйдет всё же недостаточно искренне. — Если бы не дурацкий робот-пылесос, у меня бы всё получилось — продолжает Ваньнин. — Какой-то сбой в программе – он истошно вопил и никак не хотел затыкаться. Мне пришлось отвлечься на него. Думаю, нужно отнести его в ремонт. Чем больше Чу Ваньнин рассказывает, тем отчётливее пазл в голове Мо Жаня, наконец, складывается в единую картинку. Он из последних сил сдерживается, чтобы не рассмеяться. Даже подносит руку к лицу и чешет нос, пытаясь скрыть за этим жестом улыбку, но цепкий взгляд Ваньнина всё замечает, и тот мгновенно вспыхивает. — Может, поделишься, что тебя так насмешило? — раздражённо спрашивает он. — Я вовсе не смеюсь. — Нет? — Нет, — Мо Жань снова улыбается, широко и тепло, и тянется к руке Ваньнина. — Я счастлив. Потому что ты старался ради меня, — он берёт его ладонь в свою и крепко сжимает. — А толку-то, — огонь в глазах Чу Ваньнина гаснет и он тяжело вздыхает. — Теперь всё это… — Это пустяки, — перебивает его Мо Жань. — Ну, правда. Знаешь, сколько раз я получал по шее от тети, когда готовить учился? Дохрена, и пару раз едва не спалил кухню, — он решает не уточнять, что тогда был ещё совсем ребёнком. Его Ваньнин, который скорее предпочтёт сидеть голодный, чем подойдёт к плите, в самом деле хотел сделать ему приятное. Его Ваньнин, старательный и дотошный, наверняка убил полдня на это кулинарное геройство, а потом, вымотанный, свалился на кровать и уснул. Его Ваньнин лежит сейчас под одеялом и изо всех сил старается сохранить лицо, и Мо Жаня буквально распирает от умиления. — Такой ты у меня хозяйственный, — за эти свои слова он немедленно получает ощутимый тычок в бок. — Ай! Да что я такого сказал?! Я похвалить хотел! — попытка оправдаться проваливается – Чу Ваньнин зарывается в плед с головой и едва не шипит на Мо Жаня оттуда. Ну, эту проблему нужно решать самым проверенным методом, который работает практически безотказно, разве что есть вероятность побочных эффектов в виде царапин. Но Мо Жань готов рискнуть. Он тянет руку и осторожно щекочет его бок одним пальцем. Плед брыкается и пытается руку отпихнуть. Но Мо Жаня не остановить, несмотря на активное сопротивление. Спустя пару минут такой возни, он, наконец, добивается своего – взъерошенный и раскрасневшийся Ваньнин высовывается наружу и грозно сверкает глазами. — Ты ведёшь себя как ребёнок! — недовольно заявляет он. Мо Жань же вместо ответа просто сгребает Чу Ваньнина своими огромными лапищами и крепко обнимает. — Как проведём остаток вечера? — переводит он тему, мягко касаясь губами его виска. — Хочешь, сходим всё-таки в ресторан? Или можем никуда не ходить, а так, дома посидим? — Это твой день рождения, и ты наверняка... — Это мой день рождения, — перебивает его Мо Жань и спускается поцелуями вниз по скуле, — и у меня абсолютно точно уже есть всё, что нужно. Он опускает голову Чу Ваньнину на грудь и слушает, как постепенно успокаивается бешено колотящееся сердце. В самом деле, а что ещё нужно-то.