Разбитые мечты и немного болезненных воспоминаний

Сиэтл. На часах уже давно пробило за полночь, однако мистер Фикс, хозяин газетного киоска, сидит, растирая руки в попытках хоть как-то согреть тело. Скоро должны привести. Обещали привести. Из небольшого домика рядом, именуемого молодежью театром, вывалилась толпа. Там уже которую неделю крутили " Сцены в саду Раундхэй" . Глупое представление без особого смысла. Мистер Фикс сплюнул на землю. Вот если бы привезли раньше, скосил бы на этих дурачках состояние. Так нет, стой тут, прозябай от холода. Вот кто бы что не говорил, Сиэтл чертовски морозный этой зимой. Пару раз даже накрапывал снег. Но так и не пошел по-настоящему. Дети любили шутить, что повода не было. Мистер Фикс ухмыльнулся, доставая из кармана увесистую сигару. Поводов было море. Сегодня должны привести очередные. В дали послышался шум колес и узенькую улочку Денсмор авеню осветили фонари. Мистер Фикс подпрыгнул, будто от удара током. Губы расплылись в довольной ухмылке. Привезли наконец-то. Надо же, подлецы, задержали на целых три дня! Народ в Сиэтле такое не любит. Даже не смотря на то, что небольшой киоск Мистера Фикса не пользовался популярностью, туда регулярно заходили узнать, когда же привезут долгожданные газеты.  И вот он. Долгожданный автомобиль. Старичок вскакивает, зажимает сигару между зубов и начинает на повышенных тонах разговаривать с водителем. Наверняка это оно! Молодая девушка выдыхает, но не с облегчением, а с дикой болью. А в голове одно и то же: "Боже, Боже, Боже, пусть все будет хорошо". Накидывает на прекрасные темные волосы капюшон меховой шубки и который раз осматривается. Никого. Руки дрожат, коленки подгибаются. Что имела ввиду Белла, когда говорила, что ей обязательно стоит прочесть газеты? Становилось до тошноты страшно, но девушка продолжала прислушиваться  разговору двух мужчин. Он  кажется о чем-то спорили. "Скорее, скорее", -пронеслось в голове юной особы, которая вся дрожала от нетерпения. Если  матушка узнает... Ох, если только матушка узнает, то конец! Конец тому, что она восстановила за эти два года! Сейчас главное-успеть. Спор заканчивается, а мисс Финчли облегченно выдыхает, однако змея страха и отчаяния все же проползает куда-то в сердце. Боже, что же там? Один из мужчин, тот, что до этого сидел на небольшой табуретке перед киоском, всполошился и побежал куда-то внутрь, а Сондра выставила голову из-за того переулка, в котором пряталась уже который час. Холод был ей не страшен, ведь внутри царило пугающее любопытство и, как ни странно, ноющая боль. Девушка вся напрягается и застегивает шубку до шеи. Сейчас или никогда. Ноги пусть и слегка дрожат, но Сондра поднимает подбородок выше, дабы казаться старше и придает виду напускной уверенности. Ах, как же она на самом деле боится! Подходит к киоску, стучит в дверь. Тишина. Руки потеют, а сердце стучит где-то в ушах, заставляя девушку нервно сжимать и разжимать кулаки. Но там, внутри, раздается шум и треск. Уже через пару секунд перед молодой девушкой всплывает  улыбчивый старичок. "Наверняка тот, что спорил с видителем". — Чем могу помочь, мисс... — Хозелс. Сондра тут же прикусывает язык. Никаких Хозелсов в Сиэтле не водится, да и не известно, водятся ли вообще. Но старичок услужливо кивает и у Сондры который раз за этот день вырывается выдох облегчения. Поверили. — Так вот, чем могу помочь, мисс Хозелс? Сондра молчит, будто раздумывая. На самом же деле собирается с силами. — Мне нужны последние газеты. Старичок кивает, но смотрит на девушку с подозрением. Действительно, ему ведь всего пару минут назад их привезли. Однако после мимолетного взгляда на меховую шубу он смягчается и удаляется внутрь магазина. Дыхание ускоряется, а руки немеют. Господи, что же там? Она все еще стоит на улице, однако вовсе ничего не чувствует. Только съедающий изнутри страх. Старичок возвращается с газетой, говорит ей что-то, но Сондра уже читает заголовки. Новый фильм... Утонула пара(сердце сжимается, а казалсь бы старая рана вновь  обливается кровью). Сондра незадумываясь кидает ему на стол доллар и, абсолютно не замечая вдохновленного старичка и его криков благодарности, выходит наружу. Что там, о Господи, что же там? Политика, политика, глаза судорожно бегают по строкам текста вплоть до одного предложения, на котором сердце юной девушки падает в пропасть. "Казнен преступник, Клайд Гриффитс, убивший молодую Роберту Олден.". Сондра резко перестает чувствовать и останавливается как вкопанная. Взор затуманивается, а мозг выхватывает лишь отдельные обрывки текста. "Электрический стул", "миссис X", "Ликург", "умер". Сондра отрывисто дышит. Будто легкие разрывает изнутри, а голова наполнилась свинцом. Не может... Не может быть... Клайд! Ее Клайд, ее милый! Сондра на секунду закрыла глаза, но тут снова распахнула их и принялась яростно дочитывать небольшой абзац. Это животное отчаяние, вмиг ее поглотившее, безумная попытка найти облегчение- девушка облокотилась на стену небольшого дома, где ее не будет видно и до крови закусила тонкую губу. Казнен! Казнен без слова о любви от нее! Казнен! Как? Почему? Почему эти чертовы Гриффитсы не вступились, почему адвокаты не смогли?! Сдались, оставили ее Клайда умирать, потеряли всякую надежду и смысл пытаться его спасти. А что же она? Разве хоть когда-нибудь теряла она в нем надежду? Готова ли была проститься с ним раз и навсегда? Нет, конечно нет! Никогда, никогда она даже мысли о подобном не допускала! Имея непостоянный и яркий характер, Сондра видела в людях и событиях лишь то, что хотела видеть. Не представляя еще толком, что значит жить в столь жестоком мире, выросшая под теплым крылом родителей и богатства, она была уверена в своей счастливой звезде и уверенно шагала по жизни, ведь любые ситуации пол силу решить деньгами и влиянием. А сейчас, впервые упав так низко, в кровь разбив колени, все ее мировозрение внезапно и бесповоротно поменялось. Из избалованной и гордой девушки Сондра Финчли стала закрытой и задумчивой. Ее сообразительный ум, что всегда находил решения проблем и разгадки головоломок напрочь отказывался разложить все по полочкам именно сейчас. Она никак не могла уразуметь, почему же люди, что называют друг друга родственниками так просто обрекают других на смерть? Почему она, Сондра Финчли, вдруг так болезненно и близко к сердцу воспринимает все происходящее? Почему же в столь важный для нее самой и других нечуждых Клайду людей Господь отвернулся от них? Тогда у нее впервые проскочила мысль, мимо летная и неуловимая, но крепко засевшая в голове юной девушки. Быть может Клайд Гриффитс и был той самой счастливой звездой? По началу Сондра не особо много о нем думала. Вся жизнь представлялась ей бесконечной игрой, не сложнее гольфа или крикета, которому она отдавала все свое время. Позлить Гилберта, понаслаждаться лучами восхищения в свою сторону, вскружить голову юному и столь обворожительному Гриффитсу, чтобы показать всем раз и навсегда, какой вес она имеет в обществе. При первой встрече Клайд показался ей... Обычным. Он был одет со вкусом, но слишком просто, а поведение выдавало в нем человека низших сословий. Но глаза, эти темные и не разгаданные омуты, что смотрели на нее с таким восхищением и преклонением,  Сондра Финчли помнит до сих пор. Он боготворил ее, хотя не знал доныне, видел в ней идеал, пример для подражания и объект вечной неразделенной любви, а девушка была вовсе не против. Сразу раскусив желание юного Гриффитса подняться на самый верх по карьерной лестнице и в обществе, его общество не особо нравилось, но и отнюдь не было противно Сондре. Впрочем, одного приветствия было достаточно. А потом она спутала его с Гилбертом и за милой беседой подвезла к дому. Признаться честно, уже тогда Сондра поняла, что он отнюдь не так прост, как может показаться. Заведующий отделением, стильно одетый и неизменно вежливый, Клайд не мог не привлечь ее внимание аристократическими манерами поведения и речи, а также всем, что было в нем прекрасным. И с каждым проведенным вместе часом Сандра видела все больше и больше настоящего Клайда. Его смех, отчаянные обещания и планы на будущее, шепот в темноте пустынной улицы, признания в любви, его умение держать себя, нравится всем вокруг и просто быть самим собой. И все это очаровывало ее, проникало внутрь, вростало в кожу. А потом она влюбилась. Вот так внезапно, просто в какой-то момент поняла, что не представляет себя без него. Сандра Финчли, что сама могла обмануть кого-угодно, верила каждому слову Клайда. Она мечтала о жизни с ним. Неосознанно и иногда без желания на это. Она просто задумывалась о том, что было бы неплохо купить особняк неподалеку, знакомый архитектор помог бы сделать все в лучшем виде. Сондра уже видела мраморную лестницу у входа, пышный сад и картинную галерею, где они будут счастливы. А после в деталях продумывала развлечения, походы в театр, путешествия в Европу, свои наряды и новый статус. Но все же, оставшись порой одной, в пустой комнате, Сондра закрывала глаза и пыталась понять, нужно ли это все? Разве мало ей денег и жизни, что она имеет сейчас? А что может дать ей Клайд? Разве действительно ей, наследнице огромного состояния, разбалованной дочке известных родителей, нужно это? А разве нет? Разве сможет она прожить без теплых карих глаз и нежных признаний? Разве так уж важны все эти деньги и безделушки, когда ей чувство более возвышенное, чувство, заполняющее всю ее широкую душу? И она металась из стороны в сторону каждую минуту, когда была одна. Первые чувства и голос рассудка, все помутнело, покрылось белым туманом, окончательно запутало ее разум. С Клайдом она мечтала, строила планы на жизнь, обещала убежать, тайно обвенчаться и жить наконец-то вместе. И она отнюдь не кривила душой, ведь эти мечты действительно таились в ее сердце, росли с каждым разом все больше и больше. Сондра свято верила, что Клайд не будет нуждаться в ее изящных туалетах и богатых украшениях, как все остальные мужчины, что видели в ней лишь кошелек родителей. Нет, он любит ее душу, любит просто так. Не думайте, Сондра вовсе не была глупа. Но сейчас эти нежные чувства, эта привязанность решали все за нее. Она верила только своему сердцу и слепо шла у него на поводу. А оно часто бывает обманчиво. Так и Сондра не замечала в Клайде никаких недостатков. Она не видела его жадности и ненасытного желания к деньгам и признанию, что свойственно только людям непостоянным и бедным. Не замечала его характер, порой слабый и довольно неустойчивый. Нет, Сондра Финчли считала Клайда идеальным и вскоре даже сами мысли о противном пропали из ее головы. Их совместные поездки, игры, ночи у костра и разговоры при свете луны- она была окончательно влюблена. И теперь даже мысль о замужестве вовсе не казалась такой далекой и невозможной. Все-таки Клайд из богатой и известной семьи, отнюдь не глуп, раз руководит отделом, а отец Сондры до безумия любит дочь и наверняка простит ей любые выходки. Да и потом, без Клайда она потеряет смысл жизни, саму ее суть и никогда больше не будет такой беззаботной и веселой, как прежде. Дело оставалось за малым- нужно было рассказать все это отцу. А потом ее жизнь перевернулась с ног на голову и разбилась подобно вазе, брошенной со стола. Клайда арестовали. Просто взяли и увели от нее, от их светлого и безоблачного будущего, от всего прекрасного, что ждало впереди. По началу Сондра не верила. Отрицала, кричала, уверяла, ей просто нужно было что-то делать. Но взгляды Бертины и всей ее компании наглядно говорили, что никто не верит в ошибку. Клайд виновен в убийстве! Однажды они сказали это ей прямым текстом, на одном из собраний. Как мы уже говорили, Сондра не была глупа, но была чертовски влюблена, поэтому просто ушла, хлопнув напоследок дверью. Она закрылась от мира в своей шикарной комнате, выбегая лишь по утрам за новой газетой, чтобы проследить за процессом дела. Друзья навещали ее постоянно, но никому Сондра не открывала дверь. Зачем общаться с людьми, которые считают ее милого Клайда преступником? Не верят ей, кидают косые взгляды и уверены в правильности происходящего суда? Сондра была в ярости. Как могут судьи и прокуроры быть такими глупыми? Обвинить Клайда, что и муху бы не ударил в подобном! Настаивать на его вине! Неужели они не видят, какой он хороший, добрый, заботливый? А эта девчонка... Да, Клайд был с ней знаком, ведь она работала у него в отделе, но отношения... Ни за что, Клайд всегда любил и боготворил только ее. С самой их встречи, его глаза говорили яснее слов, как может с таким взяглядом в сердце таиться другая? Не может, конечно же. Девчонка была беремена! Сондра хваталась за голову, в попытках начать наконец мыслить здраво, но все это не увенчалось успехом. Сердце кричало ей, что это ошибка. Что девушка подставила Клайда, что они родственники, что этого не может быть. Эта девчонка просто захотела денег и власти, разве мало таких в это время! Конечно, это неправда, Клайд не такой, он никогда бы не сделал ничего подобного. С первым судебным заседанием к Сондре пришла всепоглощающая нервозность. И хотя ее родители чувствовали себя не лучше, когда к делу примешалась миссис Х и первым делом побежали подкупать всех вокруг, их чадо думало совсем о другом. Клайд не выдаст ее имени даже под пытками, Сондра это знала. И пусть его жизнь будет висеть на волоске, он не поставит ее под угрозу. Попытки объяснить это родителям кончились скандалом. Они наконец-таки поняли причину добровольного затворничества Сондры и были в полнейшем шоке. Их дочь, любимая, единственная, связалась с мерзким убийцей! Как, почему? Отец винил в плохом воспитании мать, мать винила отца в избалованности и вседозволенности их ребенка, все происходило по стандартному маршруту разочарования в детях. А Сондре было все равно на них. Ее грызла другая, более глубокая и личная нервозность. Она боялась за Клайда. Сондра не столько видела, сколько слышала всю ненависть людей к нему, все отторжение и неприязнь. Гриффитсы обеспечили его хорошими адвокатами, но не более. Предпринимать другие попытки помочь родственнику они не осмелились. И это пугало Сондру, до покусанных губ и ногтей. Если они не помогут Клайду, то кто тогда? Ее отец отказался даже слушать Сондру. Слезы, крики, упреки- девушке казалось, что это никогда не закончится. Друзья больше ее не посещали, это ведь могло повредить идеальной репутации. Приходила лишь Белла и ей одной Сондра открывала двери. Они ничего особо не обсуждали, было достаточно просто сидеть в одной комнате. Две заблудшие, разочарованные души, нигде не в состоянии найти покой. Белла привязалась к Клайду также сильно как Сондра, но воспринимала его, как брата. Порой даже ближе, чем Гилберта, что кстати не упустил возможности показать всему высшему свету Ликурга, какая Сондра Финчли глупая. Это и все остальное так давило на бедных девушек, что лишь часы проведенные вместе, но в тишине, могли помочь залечить раны. А потом семья Сондры просто уехала. Купив всех в городе, они решили, что самым благоразумным будет переждать бурю в гавани. А к Сондре вдруг пришло разочарование и печаль. Она совсем перестала есть, пить и спать, обреченная на вечные мысли о Клайде, его будущем и решении суда, что совсем скоро должно было появиться, девушка чувствовала себя настолько несчастной, насколько человек вообще может быть. Ее насильно увезли в такую даль, что новости о Клайде будут приходить с задержкой на пару дней. Родители не желали оказывать даже малейшую ему помощь, не особо при этом интересуясь состоянием дочери. Они винила Сондру во всех смертных грехах, а ей было все равно. Вещи, имеющие для нее значение остались в Ликурге и вероятнее всего будут гнить в темнице. О как давили на Сондру эти мысли! Ее Клайд, выбритый, в смирительной рубашке, одиноко лежит на холодном полу тюрьмы. А она здесь, в тепле, уюте и роскоши. Но ничего из этого, ни украшения, ни богатая пища, не нужны были ей. Лишь его глаза, улыбка, теплые слова. Но ей уже не суждено это увидеть. Даже если Гриффитсы смогут его спасти (а Сондра уповала на это), им не быть больше вместе! А еще она ощутила вдруг, как мало значит в этой жизни. Ее слово ничего не решает, а мнимая власть улетучилась, будто и не существовала. И вот что еще гложило, сводило Сондру с ума. Она считала себя важной, значимой и нужной, а по факту... Даже лист с дерева не упадет, если Сондра того пожелает. Тяжесть жизни и своей судьбы так внезапно свалилось на плечи хрупкой девушки, что она не могла более это выдерживать. Новость, что Клайда осудили на смертную казнь и забрали в тюрьму, окончательно подкосила ее. Сондра совсем перестала выходить из комнаты. Ее бледное, истерзанное душевными муками сердце, окончательно замолкло. А разум сводил с ума, приводя примеры ее глупости, доверчивости, рисуя Клайда страшным монстром, убийцей. Он умрет, а вместе с ним погибнет и она, Сондра. Да и разве можно жить, когда любовь твоя мертва? Она не сколько знала, сколько верила, что нельзя. Потому муки ее были невыносимыми. В другом городе, без поддержки Беллы, ей казалось, что никогда больше она не войдет в высшее общество, не будет счастлива и не найдет спокойную жизнь. Сотни мыслей проносились перед глазами, но ни одна из них не доставляла Сондре удовольствия. Она потеряла вкус к жизни, запуталась в страхах и сомнениях. Сондра пристрастилась к книгам. Не то, чтобы она до этого совсем не читала, но серьезные книги, требующие размышлений о жизни никогда раньше не лежали стойками на ее столе. И нельзя ее в этом винить, ибо каждый в чтении находит что-то свое, а она же нашла спасение. Множественные драмы и размышления философов невольно давали ей больше понять о жизни и ее месте в ней. Сондра стала совсем задумчивой и скрытной, тогда впервые матушка начала беспокоиться о состоянии своей дочери. Но было уже слишком поздно, бедная девушка окончательно сломалась под натиском собственных чувств. А еще она всерьез увлеклась религией. Клайд очень редко рассказывал о своем прошлом, но Сондра все равно смогла узнать о том, что его семья была очень религиозна и бедна. Конечно, по началу это ее смущало, но в конце приобрело характерный чувствам розоватый оттенок и уже не воспринималось так плохо. Сондра считала его семью милосердной и милой. Поэтому и сейчас, впервые взяв Библию в руки, девушка нашла в ней утешение и спасение от вечных переживаний. Подобно древним философам и ученым, что в конце своего пути возвращались к истине Слова Божьего, так и Сондра обрела там то, что искала. Жизнь ее стала однообразной и до жути пустой. Кроме книг и презрения ничего более не окружало девушку. Лишь Белла порой продолжала писать ей, рассказывать о том, как идет дело Клайда. Все остальные письма, кроме ее, родители раскрывали и читали, но отпрыски Гриффитсов пользовались у них каким-то особенным расположением. Забавно. А быть может это такая извращенная форма милосердия и подачек Сондре, дабы та читала о печальном исходе дела. В любом случае, письма Беллы неизменно лежали у двери ее комнаты. А Сондра неизменно их читала. Белла старалась вести беседу в наигранно милой обстановке, ожидая от Сондры того же. Веселья, шуток и попытки облегчить свою ношу. А Сондра просто не отвечала, не желая избавляться от груза на плечах. У нее были книги, Библия и вечное одиночество- ранее взбалмошной девочке было этого достаточно, чтобы часами сидеть, пытаясь разобраться в собственной глупости. Белла писала о ходе дела, упоминая это вскользь, чтобы никто ничего не заподозрил, но Сондра впивалась в эти строчки глазами, будто это был стакан воды, а она- жаждущий. Невольное упоминание ненависти народа, заранее ясного исхода дела, стараний адвокатов, вырезки из газет, где описывают Клайда на суде- девушка действительно думала, что делает лучше. А Сондра после прочтения выла, словно раненая волчица, металась из стороны в сторону, враз теряя все самообладание. Грудь разрывали рыдания и даже мозг, так часто дававший ей надежду и советы, переставал отвечать. Она плакала, ходила взад-вперед по комнате, рвала волосы на голове от своей глупости и переживаний за Клайда. Сондра смогла смириться с тем, что никогда больше его не увидит. И хотя их совместные встречи, нежный шепот и обещания счастья становились перед глазами каждый раз, когда она из закрывала, а бумага сплошь изресована его портретами- не более чем попытка не забыть в порыве отчаяния его образ, у нее получилось свыкнуться с мыслью не видеть его более. Она уверяла себя, что никогда его не забудет, что они смогут обрести счастье отдельно друг от друга и пора забыть эту неприятную историю. Уверяла, но никогда не верила. И все же, мысль, что его могут казнить и испортить, сводила ее с ума. Уж пусть лучше она до конца тогда будет с ним, чем не будет вовсе. Отчаяние, глубокая, внутренняя печаль и боль в груди, от осознания неизбежности его смерти- Сондра была готова отдать свою жизнь за его в любой момент. Тем более, что жизнь в закрытой комнате другого города, где никому нет до тебя дела- такое себе удовольствие. Она рьяно мечтала о том, как приедет к нему в тюрьму, кинется на шею и никогда больше не отпустит. Как они будут часами болтать о всякой ерунде и строить планы на будущее, которым не суждено сбыться. Даже пару минут в день- Сондра просто хотела его видеть. Чувствовать тепло его кожи и глубокий взгляд. И мечты эти, в совокупности с Библией и страданиями формировали всю жизнь юной девушки. Порой она мало чем отличалась от затворниц. В конце каждого письма Белла задавала вопросы о жизни Сондры, о ее окружении и мыслях. Будто это была обычная светская беседа, будто они не пытаются излить свою душу в нескольких ничего не значащих словах. А Сондра просто никогда ей не отвечала, ибо вылить все отчаяние, в миг ее охватившее, было не под силу даже самому великому писателю. Она бы просто вновь утонула в собственной боли. И последняя строчка, всегда одинаковая и полная внутреннего отчаяния больше всего мучала Сондру. Потому она чаще всего ее перечитывала. Три простых слова: "Отец не знает". И это убивало Сондру. Значит Гриффитс-старший не знает, стоит ли продолжать эту затею. Значит он не верит в хороший конец и скоро перестанет давать адвокатам деньги. А значит Клайд умрет. Вот и вся история. Сондра потеряла все, что считала вечным. Любовь отца, Клайда, место в обществе. А то, что считалось неоспоримым, как ее власть и внутренняя выдержка, сломалось, едва дунул первый ветерок. Она много думала, рисовала и порой даже писала. В стихах без рифмы, Сондра видела свою жизнь. Яркую, трагичную, сказочную и печальную. А еще она видела Клайда. Его скромную улыбку, изысканные манеры, изящные костюмы и даже мысли. Осознанно сыпала себя соль на рану, получая какое-то извращенное удовольствие. Клайд рядом, он на бумаге, смотрит, берет ее за руку и уводит в далекое и счастливое будущее. И он вовсе не гниет за решеткой, не приговорен к смертной казни и это все не из-за ее любви. Когда она узнала, что адвокаты будут подавать прошение, чтобы заново пересмотреть дело, радость лишь на секунду мелькнула в ее глазах. Такое знакомое и далекое чувство, что хотелось кричать от его несуществования. А потом пришла суровая реальность. Ничего не получится. Это просто попытка для того, чтобы ободрить Клайда. Он умрет и вместе с ним погибнет Сондра. Постоянный тезис. Она стала чаще появляться на семейных обедах. Худая и бледная, Сондра редко разговаривала, лишь кидала многозначительные взгляды в сторону отца. Это была часть ее глупой идеи, отчаянной попытки схватиться хоть за что-то. Виной тому была все та же Белла, что приехала однажды к ним в гости. Они закрылись в комнате и долго молчали, смотря в одну точку. Порой, когда все вокруг ожидают видеть тебя веселой, бодрой и счастливой, а сердце твое разрывается от боли, молчание и одиночество в комнате- единственное спасение. Ведь лишь в темноте никто ничего от тебя не ждет и можно наконец стать собой. Можно позволить, чтобы грудь разрывали рыдания, чтобы от боли все мышцы сжимались и ты медленно спускалась по стене. Порой одиночество-это лучшая компания и Сондра была прекрасно об этом осведомлена. Наконец Белла спросила смертельно-тихим и разбитым голосом: — Это больно? Внутри Сондры все сжалось после такого простого вопроса, который никто ей еще не задавал. И если раньше она предпочитала отмалчиваться, то сейчас ответить ей вдруг показалось единственно правильным. — Больно... - ее голос вдруг дрогнул, чтобы сдержать панику Сондра закусила язык до боли. – Мне кажется, что я не выдержу этого. Все происходящее хуже самого страшного кошмара, Белла. Я думаю о нем всегда. Закрывая глаза, вижу его лицо, прогоняю в памяти наши совместные моменты. А когда кажется, что мне стало легче, пусть даже на секунду, что на душе наконец-то спокойно... Едва эта мысль доходит в мозг, грудь разрывают рыдания от безысходности и боли. Никогда больше его не видеть, не чувствовать прикосновения его рук, не ловить на себе нежные взгляды... И я вновь вспоминаю, вспоминаю все, что больше не вернется. Слез больше не осталось, но внутренности все равно разрывает от тоски. Я могу быть нормальной, ходить гулять и делать то, что от меня ожидают родители, но никогда мысли о нем не покидают меня. Они вгрызаются в самую кору мозга, они сводят с ума. Я вспоминаю его каждую секунду, представляю что мы могли бы сделать, как спасти состояние. Ненавижу себя за то, что оттягивала момент, не сказала ему о своих чувствах, не прикосалась к нему достаточно. Мое тело ничего не значит, если рассудок весь там, в Ликурге, в тюрьме. Знаешь, иногда я удивляюсь, неужели мои чувства действительно были так сильны? Вроде бы и нет, всего лишь симпатия, он не был достоин меня, не любил и на несколько мгновений в это можно поверить. Но легкие вновь разрывает, на глаза наворачиваются слезы, а голова раскалывается от хлынувших вдруг воспоминаний. И я четко понимаю, что отдала бы все на свете, чтобы вновь увидеть его. Один-единственный взгляд и можно было бы умирать. Потому что я не выдержу такую жизнь. Белла закрыла рот рукой, в попытке подавить жалостный всхлип. Сондра не плакала, глядела перед собой, но голос ее, такой отчаянный и полный боли, мог довести кого-угодно до слез. Это была больше не ее подруга, Белла все больше в этом убеждались. Она сломалась, погрязла в собственной боли и мыслях, сдалась под натиском родителей и общества. Но даже при всем этом Сондра вызывала такое уважение и почет в романтичной душе юной Беллы, что та не смогла сдержаться и тихо-тихо проговорила, будто кто-то действительно мог их слышать: — Знаешь, я слышала к нему можно передать записку. Через посторонних лиц, без подписи и в тайне, но возможно. После этой фразы Сондра мало что слышала и еще меньше осознавала. В ее голове родился план, столь же безумный, сколь и реальный. Она думала сутками напролет о последствиях настолько рискованной затеи, разрывалась между голосом сердца и разума. Но не попытаться казалось ее измученному уму грехом. Что потеряет она, когда больше ничего не имеет? А сказать ему последнее слово, пусть и не то, что думает, пусть и под контролем родителей, понимать, что его пальцы коснутся записки... Это было для Сондры дороже всего. Потому изо дня в день за семейным обедом она упоминала Клайда и просила о записке. Хитрым и обходным путем, чтобы никто не догадался, разумеется. На это пошли весь ее врожденный интеллект и кокетство. "Клайд! Эти строки пишутся для того, чтобы вы не думали, будто та, которая была вам дорога когда-то, совсем вас забыла. Она тоже много выстрадала. И хотя она никогда не поймет, как вы могли сделать то, что сделали, все же и сейчас, хотя вы с ней никогда больше не увидитесь, она жалеет вас и желает вам свободы и счастья". Сондра смяла лист в руках и выкинула его. Очередной черновик, пустышка, бессмысленный текст, что не передает и части ее страданий. Это отец и мать написали его. Задачей Сондры было лишь переписать своим почерком. Но и за это она была безумно благодарна Господу. Если бы она могла писать все, что захочет... Не вывела бы и слова. Ибо ничто на свете не передаст ее душевное состояние эти месяцы. А слова лишь ухудшат ситуацию. Быть может, если бы ее сердце имело голос, оно бы поведало всем о боли и переживаниях, но разум был глух. В свое время он пытался высказаться и вот куда это привело. Она вновь взяла в руки перьевую ручку и вывела аккуратное и идеально ровное "Клайд". Далее последовали буквы, одинаковые по размеру и стилю. Каждую Сондра выводила с предельной осторожностью и концентрацией, чтобы ничего не выдавало истерики. Ей вдруг показалось, что столь идеальный почерк,  как ничто лучше скажет Клайду о ее отчаянии и метаниях. Как жаль, что она понятия не имела, насколько сильно он сломался в тюрьме и как пострадала их связь друг в другом. Лист был аккуратно отложен в стопку "Подходит" и был двадцатым. Через несколько десятков попыток Сондре предстояло выбрать один из лучших. Но ей это даже нравилось. Чем вам не развлечение. Письмо было отправлено лишь спустя несколько недель и Сондра съедала себя переживаниями каждый день. Порой она задумывалась, были ли ее чувства к Клайду действительно столь сильны или это влияние бульварных романов и множественных трагедий? Быть может ее юное и слишком размытое представление о мире вокруг пошутило и заставило убиваться без причины? Юная Сондра ответила бы, что это невозможно и ее чувства к Клайду неоспоримы. Нынешняя же пожала бы плечами. Бессмысленно вести разговоры о том, что давно прошло и вновь начинать утомительное самокопание, не приносящее ничего хорошего. Любила ли? Может быть, не зря же страдала. Воспринимала ли это все, подобно героине романа? Тоже возможно. Никто не даст ответ на этот вопрос, следовательно он не имеет смысла. Так зачем тратить время попусту? Спустя полтора года жизнь начала потихоньку возвращаться на свои места. Она была уже достаточно взрослая и отец подумывал найти жениха или выгодную партию для своего бизнеса, а не дочери. Они часто ездили в Ликург и вообще редко сидели на месте. Смена пейзажа помогало Сондре отвлечься и открыть наконец глаза с заставшими вокруг слезами. Но она была уже не той. Сломанная, молчаливая и религиозная- Сондра стала темной лошадкой, а вовсе не той обворожительной молодой особой. О браке по любви не шло и речи. Сондра не верила более в это чувство. А точнее в то, что оно может приносить радость. А потом вновь переезды, прогулки и новые увлечения. Игра на рояле, скрипке, езда на лошадях, гольф, теннис, вышивка-нескончаемая карусель из попыток отвлечься. И у нее получалось. Часы проведенные в закрытой комнате канули в прошлое. Сондра обрела, если не счастье, то внутреннее спокойствие. А теперь это... Его смерть... Сондра сползла вниз по стене, ибо уже не чувствовала ног. Вот он, нежданный финал всей истории. Казнен. Убит. Невиновен. Ее глаза невольно закрылись, а по щекам потекли обжигающие слезы. Она забыла о том, что матушка может начать искать ее. Забыла о скрытности и секрете. Клайд умер, а с ним она погибла тоже, как и думала. Их встречи, взгляды, соприкосновения изменившиеся под пленкой времени, стояли перед глазами. Темный волос и невероятный оттенок глаз. Обходительные манеры и речь. Она захлебывалась отчаянием и болью, сидя на земле, воздуха катастрофически не хватало. Как мы начинаем вспоминать ии ценить все произошедшее лишь после его окончания, так и Сондра тонула в воспоминаниях. Она мечтала взглянуть на него, живого и веселого, как было обычно. И все эти года лишь мысль о том, что он жив согревала измученнное сердце. А сейчас... Реальность наконец прорвала пелену глупых мечтаний и иллюзий, ударила ножом прямо в сердце. Сондра почувствовала угрызения совести и муки, понять которые мало кому суждено. Когда погибает тот, которого ты бы никогда больше не увидел, но больше всего надеялся на его жизнь. А она все это время веселилась, ездила с семьей и играла на рояле. Как же могла? Когда все рушились на глазах не обращать на это внимание? Сондра сидела так неизвестно сколько времени, терзаемая пустотой внутри. Даже слезы иссякли и лишь тогда она подняла взгляд с земли, когда ее лица коснулся первый луч солнца. Светает. Вставать не было ни сил, ни желания. Вся жизнь вмиг покинула гибкий ее стан, оставив худого и бледного призрака. Сондра поднялась на ноги, опираясь на стену. Мозг твердил, что нужно уходить. Что будет только хуже. Что она все испортит. А сердце говорило, что хуже быть не может. И она действительно встала на ноги, что совсем ее не держали и медленно, подобно сгорбленному и потеряному калеке или попрошайке побрела обратно в центр, где из домов уже начинали выходить рабочие, чтобы приступить к новому рабочему дню, ставшему для кого-то судьбоносным.