Гию…
***
Вот скажите честно, нравится ли вам весна? Если спросите это у Танджиро, то он радостно согласится с тем фактом, что весна прекрасна. Глициния в особенности. Лиловыми гроздьями деревья опускают цветы к земле. Весной, вода после тревожной зимы приобретает покой, начинает разливатся и выходить за берега от радости. Часто бывает, смотри, какая веточка налита нежно-сиреневыми цветами, опять опустится на водную гладь. От невесомого касания по озерцу побегут круглые мурашки. Гроздь несколько секунд скользит по воде, а затем, погрузившись наполовину, в стеклянное, ясное вещество. Вот сидишь возле такого озера с зеркально-звёздной поверхностью, и начинаешь задумываться. От некоторых раздумий болит голова. Тихо-то как. Будто, синей катаной по воде, холодной рукой по бордовым волосам. Иногда, его руки сравнивают со сталью. И правда, когда руки, температуры вечной мерзлоты, выводят причудливые узоры по спине, ощущается это как острое лезвие сабли. Или прохладная вода из быстрого горного источника.Пора идти в дом
***
«Его глаза, чем-то напоминают мне море в штиль…» Вы просто не представляете как тяжело, когда при вдохе чувствуешь его запах, который заставляет нутро свернутся, щеки заалеть, ладошки потеть, а коленки дрожать. Даже котацу, не дает столько тепла, столько дает его половинчатое хаори. Зеницу уже битый час терроризирует его взглядом. Обычно, до чёртиков сладкий запах клубничных моти, стал кислить. Агацума злится. — Что же с тобой такое? Раньше своё тело мы недолюбливали, а теперь от зеркала попробуй отодрать! Неужели, понял, что омега — должна быть омегой?! — Бордовые глазки только смущенно прикрылись. — Зеницу…- Танджиро со всем аккуратом приобнял друга за плечи. — скажи, дорогой Зеницу, может ли сердце бится так сильно и быстро, когда видишь определенного человека? — С тобой происходит нечто прекрасное — «Моницу» приулыбнулся. Давно он никого не приободрял. — Смерть? - дрожащими ручками он только сильнее обхватил Агацуму. Тот только выпустил немного своих феромонов и пригладил непослушные перед сном волосы. — Нет дурашка, ты влюбился — от улыбки другого омеги еще никогда не было так легко.***
Зеницу тогда очень помог. Помог разложить каждое чувство на свою полочку. Подтолкнул, заставил принять помощь. — Любовь - слово оседает приятными нотками, а алоглазый откидывает голову к небу. Звезды невероятно завлекательной примесью смешивались с небосклоном. Безумно красиво. Пальцы непроизвольно касаются своих же губ, в надежде почувствовать что-то другое. Особенно-теплое от холода. Чуда с неба. Тянущая нега от сна постепенно одолевала контроль, словно маленькими ладошками закрывала глаза, и заставляла перестать мыслить и провалиться в такую манящую дрёму. Губы на грани сна бормотали что-то про Столпа Воды, а имя"Томиока Гию» слишком сильно заинтересовало проходящего мимо, очевидно ищущего друга, Зеницу.***
— Мне нужно кое-что узнать — запах моти начал крепчать, а голос становился всё увернней. — Говори уже, ты же меня сейчас своими феромонами задавишь — Танджиро ощутимо напрягся. — И так, что ты знаешь про Гию Томиоку? - в глазах цвета карамели буд-то черти вселились. Заплясали искорками. — Он любит свое хаори — предложение, которое, только что вылетело из уст за аргумент к концу вообще не воспринималось. — Какой же у вас запущеный случай — Агацума, как старая сваха, начал что-то зачитывать про то как он всё порешает.***
И хочу вам сказать, порешал. Иначе, как объяснить то, что лицом к тебе сейчас стоит сам Столп Воды. Щеки алеют пуще всех случаев. Томиока сидит на той же лавочке, что он тогда вчера. Колени трясутся не хуже того когда он увидел свою семью в тот вечер. — З-здравствуйте - чёрт. у Гию такой вкусный запах. — Приветствую — холодным голосом «отрезал» Томиока. Небо сегодня только краше. — Чудесная погода, не находите, Томиока-сан? — немного привыкнув к феромону, парень стал вдыхать его полной грудью. К сожалению, на эти слова ответило только молчание. Через немного напряженную атмосферу, омеге захотелось покинуть собеседника. Он просто ещё не готов. Он просто ещё боится. Он просто ещё… Не уверен в реальности сего «видения». Но, он всё-же подходит ближе, и плевать что потом будет больно, сейчас для него — этот человек, его наркотик. — Хочу заметить, что я люблю не только свое хаори — С нулевым шорохом таки удается ухватиться за руку омеги. Ладони тёплые, а щечки приобрели пунцовый оттенок… Не соулмейт — а радость. Теперь, то понятно, почему на лице синеглазки тоже расцвели бутоны румянца.— Люблю