Make love, not war!

Весело потрескивает костер, Фредди, застыв, заворожено вглядывается синие, рыжие, красные языки пламени, когда к нему подбегают и крепко хватают за запястье. На мгновение яркий свет от костра очень знакомо запутывается в рыжих волосах, хитрые, скрывающие очень многое глаза ведьмински горят и зовут куда-то. Фредди не думает, он смело несется, ведомый неожиданно сильной рукой. Кругом смех, веселье, танцы, чарующая, ритмичная музыка, и все это пестрит, сливается, а впереди лишь костер, а рядом человек, с которым очень… хорошо, хотя они и не знакомы толком… — Прыгай! — совсем близко, жарко скомандовал голос, перекрывая хохот, и он прыгнул, закрыв глаза, крича от внезапно заполнившей его до краев радости. И вместе со своей парой со смехом упал на полосу песка цвета слоновой кости, который был покрыт мелкими черными ракушками, словно родинками, и очень удачно пересекал галечный пляж. — Здорово, правда? — восторженно обернулся к нему парень, а Фредди снова поразился тому, как светятся его глаза, как они меняют цвет, словно хамелеончики. Про себя он решил, что он так и будет звать этого обманчиво тихого парня — Хамелеончик.– Только надо скорее убираться, а то на нас сейчас кто-нибудь обязательно обрушится! И, словно в доказательство его слов, раздался сочный бас Дрейка, эхом разлетевшийся по всей округе: — Паааберегись!!! Джон поспешно вскочил и протянул руку Фредди, но не успел и, охнув, повалился на него, сбитый тушей полинезийца-полукровки. — Поймал, — пропыхтел Фредди, смыкая руки у него за спиной. — Ребят, я ж предупреждал! — виновато прогундел Дрейк, потирая поясницу, переворачиваясь и вставая на колени. — Никого не зашиб? — он заботливо потер спину Джона теплой лапищей. — Все в порядке, — заверил тот, избегая смотреть на Фредди, который, как назло, наоборот, не мог оторваться от его лица. — Ну и славно, — облегченно вздохнул мужчина. — Эх, стар я уже для подобных увеселений, а все туда же лезу. Он неловко встал и, понурившись, пошлепал прочь от костра. Дреды безжизненно обвисли по плечам. — Брось, Дрейки, милый, все же охуенно! — крикнул ему вслед Фредди. — Ну не парься ты, мы тебя очень просим, вот прямо умоляем! Правда, Джонни? — Да, — горячо поддержал его тот, — Дрейк, ты там, где и нужен — ты среди нас, ты с нами, и мы тебя очень любим, и все это-для тебя! Посмотри вокруг! Фредди смотрел на него с восхищением и думал, что этот тихий, на первый взгляд, парень, видимо, играет роль своеобразного клея в коллективе, — терпеливо собирая осколки, кропотливо чиня, замазывая его трещинки. Это без сомнения, человек, который всегда знает, что сказать, и говорит нужное, заставляя задуматься и остаться. — Нет, нет, чуваки, я вас тоже люблю, но я умываю руки! — печально возвестил тот, ловко уворачиваясь от одной из близняшек, которая решила заполучить его к себе в пару для очередного прыжка, и скакала перед ним, словно горная коза, — Оливка, не до тебя сейчас, чертовка! Но та сдаваться не собиралась, со звонким смехом меняя направление одновременно с ним и мешая пройти к костерку поменьше, в стороне от пляжа, на границе с лесом — на травянистой прогалине, очень уютно окруженной с одной стороны кустарниками, где несколько ребят пекли картошку и фрукты, нанизанные на веточки. — Играться со мной вздумала?! Ну, держись! Он грациозно для своей комплекции погнался за убегающей с громким визгом девушкой, легко поймал, взгромоздил на плечо и понес к реке. — Меня уже можно отпустить, — мягко напомнил Джон Фредди, который засмотрелся на парочку. — Не хочу, — невольно вырвалось у парня. — Но придется. Джон покраснел, встал, и во второй раз подал руку Фредди. От визгов Оливии, которую прямо в длинном белом сарафане до пят окунули в реку, заложило уши. Несколько ребят тут же присоединились к водной забаве. — Ты всегда такой откровенный? — перекрикивая шум, осведомился Джон, отходя и садясь по-турецки прямо на песок на некотором отдалении от костра. Он был одет в нарочно разодранные, потертые джинсовые бриджи и оранжевую майку. Фредди плюхнулся рядом с ним и принял точно такую же позу. — А ты всегда такой смелый, что хватаешь малознакомых парней за руку и куда-то тянешь? — парировал он. — Во всяком случае, при знакомстве ты мне таким не показался. — Это просто костер! — воскликнул Джон. — Что тут такого? Фредди иронично оглядел его, перевел взгляд на лунную дорожку на речной глади и продолжил: — Или трава. — Или трава, — задумчиво кивнул Джон, тоже уставясь на лунную дорожку. — Слушай, Джон, а прозвище у тебя есть? Меня вот уже с подачи Дрейка окрестили Счастливым. Интересно, откуда он знает, как переводится мое имя? Удивительный человек… — Мне иногда кажется, что наш Дрейк знает вообще все. Все тайны мироздания, все языки, тебя, меня, всех нас. Вообще всех. То есть, вот стоит ему взглянуть на человека, перекинуться с ним парой фраз, пошаманить как-то по-своему, и он так начинает смотреть, будто знает что-то… Вот и про меня он сказал… Джон о чем-то глубоко задумался, обняв руками колени. — Все знать невозможно, — вздохнул Фредди. — Что сказал? — Что моя душа в последнее время будто мечется, предчувствуя появление в моей жизни кого-то… близкого и родного мне… — Глухо заговорил Джон. — И что с ним будет связана самая толстая и прочная ниточка моей судьбы… И не прервется она даже со смертью кого-то из нас двоих. Ну, это ему так его боги сказали. Они помолчали, обдумывая это странное пророчество, когда Фредди, наконец, вспомнил: — Прозвище, Джон… — Ах да… — спохватился вырываемый из своих мыслей юноша. — Ромашка я. Почему — честно говоря, не понял. У Роджера спроси, это в основном он всем придумывает прозвища. — Странно, почему до тебя еще не добрался. — Доберется еще. Ох, чувствую, мы с ним устроим нешуточный баттл, потому что мне тоже есть, как его величать. — Усмехнулся Фредди. — Ромашка, значит, — хихикнул он, вспомнив, что днем ему захотелось подарить Джону почему-то именно ромашку. Но от своего намерения звать этого очаровательного парня Хамелеончиком он решил не отказываться. Мимо них промчались взъерошенные Брайан с Роджером, на ходу сбрасывая с себя рубахи. Роджер затормозил, вернулся, и, заговорчески подмигнув, сунул Фредди в руки бутыль с вином. Фредди, гадая, что должен был означать этот загадочный взгляд, отпил прямо из горла и протянул бутылку Джону. Его тут же куда-то повело, и он схватился за голову, покрыв матом одну конкретную богиню любви и красоты. Джон недоуменно на него посмотрел и поймал бутылку уже на песке. — Что, крепко? — Сам попробуй. Чего он туда напихал? — Это не он. Вернее, не только он. Они с Дрейком делают штуки, от которых потом улетаешь. — А ты почему не пьешь? — Фредди оторвал руки от головы, встряхнул блестящей копной и с шумом втянул носом воздух. — Мама не разрешает? Джон смущенно отвел взгляд. — Просто я после такого чудо-коктейля становлюсь ну… чудным. — Ты уже чудной, — заверил его Фредди, хмыкнув. — Пей. Не одному же мне сходить с ума. Если уж на то пошло, я предпочитаю твою компанию, нежели кого-то более неадекватного. — Почему, — Джон покосился на него с любопытством, вздохнул, зажмурился и сделал глоток. — Потому что, например, с таким как Роджер или ваша драконья достопримечательность, я запросто могу сесть ночью на электричку, уехать хуй знает куда, а с утра вспоминать, как меня занесло, например, в Глазго — без денег и без вещей. Что удивительно, моя верная гитара всегда оказывается при мне. Так что, мой несколько часов назад обретенный друг, что-то мне подсказывает, что именно с тобой я в подобной жопе не окажусь. Джон рассмеялся и вытянул ноги, лениво зарываясь голыми ступнями в теплый песок. — Кто знает, кто знает… *** — Роджер, Роджер, и почему я тебя так люблю… — Брайан крепче прижал к обнаженному животу бедра Роджера, обхватившие его ягодицы. — Брай, у нас же только что в лесу было… Ох… Я люблю золотистые локоны — В них луна зацепилась играючи. Встретясь с солнцем, заспорила милая, Не желая покинуть приют… Тихие строки прозвучали над речной гладью печально, породив в обычно беспечном сердце Роджера неясное беспокойство. Он встревожено вгляделся в копошащиеся на берегу мелкие фигурки, но тут же застонал и ему пришлось откинуть голову назад, когда Брайан задел внутри него чувствительную точку. — Только Брайан Мэй может во время секса читать стихи. Ты чудаковато совершенен, кучерявый… Боже… Что же ты творишь… — Тшшш… не кричи. — Мы уже настолько далеко от берега, что нас никто не услышит, и, между прочим, мне немного страшно. Ты то твердо стоишь на ногах, а вот если встану я, я гарантированно провалюсь по самую макушку… Идем на берег, а? Вон ребята уже зовут играть в бутылочку. — И как я покажусь им со стояком? Ну, пожалуйста… дай мне закончить… Я тебя слушался там, в лесу, помнишь? Хотя мог бы приревновать к тому, что ты уделил слишком много внимания нашему новому другу. — Ты о Фредди? Ну, что за глупости? — удивился Роджер. — Я просто показывал ему все, знакомил с нашими. Он замечательный чувак, свой в доску, разве ты не видишь? — Вижу… Конечно вижу. Я его тоже сразу полюбил. А помнишь… ну… наш с тобой давний разговор о своей группе? — Помню… Брай, ну ты или продолжай, или давай поговорим по пути к берегу? И то, и другое — просто невыносимо… — Прости. Конечно, пойдем. Кажется, моя маленькая проблема отпала сама собой. Так вот… Когда это чудесное лето закончится и нам нужно будет возвращаться в Лондон на учебу… В общем… Ты хочешь этого так же сильно, как и я? — Спрашиваешь! Хочу, конечно! Всегда. — Тогда, я думаю… Ты видел, как Фредди цепляется за свою гитару? Как гладит ее, как ревностно охраняет инструмент от чужих посягательств, гладит ее как родную, даже разговаривает с ней? Это — настоящий музыкант, Роджер. — Я понимаю, к чему ты клонишь. Сегодня же уговорим его сыграть и спеть нам. Посмотрим, на что он способен. Брай? — Ммм? — Я уже могу стоять на ногах. — Нет, не можешь, — Брайан спокойно продолжал держать Роджера, обнявшего его за шею, на руках. — Посягательство на личную свободу? — вкрадчиво шепнул Роджер, накручивая на палец мокрую завитушку. — Видимо так, — невозмутимо кивнул Брайан. — Тебе устроить стояк, радость моя? — хихикнул проказник и красноречиво заерзал. — Понял, не дурак, — усмехнулся тот и неохотно отпустил любимого. Заботливо поправил на нем плавки. Давно стихла возня около берега. На берег они вышли обнимаясь. Завернулись в одно полотенце, подхватили одежду и подошли к ребятам, скрашивающим одиночество весело потрескивающего костра, о котором, казалось, все забыли. Те о чем-то тихо беседовали. Голова Джона сонно лежала на плече Фредди, руки их переплелись, Фредди пальцем водил по ладошке юноши, вырисовывая на ней невидимые узоры. — Я чертовски проголодался, — признался Роджер, тепло улыбаясь столь уютной картине. — Вы чего не идете играть в бутылочку? Весело будет. — Вас ждали, — выкрутился Джон. Честно говоря, они просто не услышали призывы. Или не хотели слышать. — Идем-те, а то всю еду сметут, — Брайан, также тепло улыбаясь, подал руку Фредди, Роджер — Джону и они все вместе пошли к остальным. *** — …И вот однажды, когда Юна жарила мясо на костре и слишком близко наклонилась к огню, ее рыжие пряди, стянутые тряпицей, растрепались, и языки пламени жадно лизнули волосы чистого золота. Но прядь не обуглилась, а будто соединилась в одно целое с пламенем, которое убаюкивало ее на раскаленных волнах. И тогда Юна услышала, как разговаривает пламя, как, подобно матери, поет колыбельную ее частице. Дрейк на мгновение замолчал и подвинулся вместе с небольшим африканским барабаном, под мерные глубокие звуки которого рассказывал свою историю. Освободил место ребятам, которые тихонько расселись на бревне вокруг костра, и, навострив ушки, стали поглощать предложенные запеченные лакомства на палочках. Дрейк вздохнул, задумчиво уставился на огонь и продолжал свой неспешный рассказ, в такт ударяя ладонями по козлиной коже своего джембе, зажатого между ногами: — Совсем забыла она про мясо, заворожено слушая песнопения. Бесстрашно протянула она раскрытую ладонь к бутону — колыбели и маленькая рыжая ящерка с черными любопытными глазками скользнула к ней в руку. Она была совсем холодная. Юна опустила ее на землю, та юркнула между поленьями и исчезла. Девушка побежала в деревню и рассказала жителям эту историю. Старуха Виргиния, услышав ее, в великой радости поведала, что мистическое рождение саламандры знаменует собой богатый урожай. Тогда наш край несколько сезонов подряд заливали дожди и ей никто не поверил. Однако все случилось, как предрекала Виргиния, и с тех пор полинезийцы каждое последнее воскресенье апреля празднуют Ночь Огненной Саламандры, воздавая почести всего лишь одной маленькой ящерке. Ух, до чего же я люблю свою сумасшедшую родню, — со смехом и нежностью в голосе закончил мужчина. — Здорово, — выдохнул засмотревшийся на сказочника Фредди. — Ну, чего притихли? — будто бы очнулся Дрейк, обведя шальным кошачьим взглядом всю честную компанию. — Давайте, что ли, в вашу бутылочку? Хлоя радостно взвизгнула, схватила валяющийся неподалеку в траве клетчатый плед и расстелила на полянке чуть в стороне от костра. — Только чур никаких пожиманий рук, все по-серьезному, с поцелуями, — предупредила она преимущественно парней. Никто, собственно, и не возражал. Ребята расселись в кружок, — кто поджав ноги под себя, кто по-турецки, и Роджер смело крутанул бутылочку. Никто не удивился, когда горлышко указало на Брайана, к которому Роджер присосался так надолго, будто не они только что вылезли из реки в обнимочку. Фредди надоело ждать, и он сам раскрутил бутылочку, стараясь, чтобы горлышко указало на Джона. Но его мечтам не суждено было сбыться, ибо оно указало на Дрейка, что, впрочем, тоже было любопытно. Фредди грешным делом подумал, что тот начнет отказываться под предлогом, что слишком стар и тому подобное, что его все начнут уговаривать, но Дрейк, видимо подогретый вином и травой, неожиданно смело потянулся к нему. — Ты интересный, Фредди Балсара, — басовито мурлыкнул полинезиец и коснулся его губ. Его поцелуй был крепкий, как выдержанный виски, горячий и мистический, как тот самый костер, из которого родилась маленькая огненная ящерка и короткий, как взмах лассо. Фредди вернулся на место совершенно пьяный и попытался вернуть своим хаотично кружащимся мыслям опору. А между тем, Дрейк уже крутил бутылочку и горестно застонал, когда горлышко остановилось аккурат между близняшками. — Вот катастрофически не везет мне в этой жизни, ну чем я так в ней нагрешил? — пожаловался он громко, перекрывая разразившееся вокруг по этому поводу бурное веселье. Ребята по обеим сторонам подвинулись, освобождая место девушкам, которые уселись рядом с Дрейком, подогнув под себя ножки, и запечатлели на его раскрасневшихся от долгого близкого соседства с костром щеках звонкие поцелуи. На этом они не остановились и, переглянувшись, одновременно коснулись уголков его губ своими губами. В следующую секунду их губы почти коснулись друг друга, лаская Дрейка. Язычок Оливии скользнул в рот Дрейку, но лишь на мгновение, уступив Хлое. Дрейк обнял обеих за талию, пока те ласкали друг друга, затем сам вновь завладел ситуацией, одарив крепким поцелуем сначала одну девушку, потом вторую. — Что? — слегка ворчливо спросил он ребят, наблюдавших за ними во все глаза, когда девушки отстранились. — И этот человек говорил, что слишком стар для прыжков через костер, — хихикнул Фредди. От увиденного у него еще больше закружилась голова, его хулиганский взор то и дело прохаживался по фигуре Джона, который это чувствовал и то и дело ерзал на своем клочке одеяла. — Для прыжков да, для любви — нет, потому что любовь — это услаждение не только плоти, но и духа, — туманно ответил он. Фредди хотел было напомнить ему, что с утра, вылезая из палатки близняшек, тот мыслит совсем иначе, но решил не палить болтливого Роджера. Тем более, что близняшки вместе крутанули бутылочку и попали на него. Теперь уже места освободили по обеим сторонам от него. Фредди сглотнул слюнку, тихонько чертыхнулся, подумав, что если эта игра в скорейшем времени не прекратится, ему придется хватать кого-то наиболее податливого из круга и тащить в кусты. — Ты интересный, Фредди Балсара, — задорно передразнила Дрейка Оливия. — Мы любим тебя… Не хочешь с нами сегодня погулять? Когда все закончится… — вторила ей Хлоя. — Если вы хотите, красавицы… — не удержался от соблазна пойти у них на поводу Фредди, хватая первую попавшуюся близняшку, сажая ее к себе на колени запуская пальцы в мягкие рыжие волосы. Ее поцелуй был сладкий и ягодный, кажется, клубничный. Но Фредди захотелось большего, и он отдался следующим вкусно пахнущим, чуть измазанным черникой, губам. На губах он не остановился, пробуя на вкус веснушки обеих девушек и отчаянно завидуя их щедро подаренному солнцем природному богатству. Еле оторвавшись от них, он непослушной рукой крутанул бутылочку и, наконец-то, строптивое горлышко указало на Джона. Фредди поманил его пальцем, но, вместо того, чтобы податься вперед, Джон поднялся на ноги, обошел ребят и подал ему руку. Фредди, словно в ступоре смотрел на его ладонь, не решаясь как-то отреагировать. — Идем… — позвал он. — А как же песни под гитару? — разочарованно вякнул было Роджер, но Брайан тут же припечатал ладонью его губы и прошипел: — Заткнись, идиот. Успеется еще. — Иди же, — тем временем подтолкнули Фредди с двух сторон девушки. — Но не забывай, ты нам обещал, — хихикнула Оливия. Недогадливый Роджер на этот раз соориентировался быстро — отодрал ладонь Брайана от своих губ и тут же отвлек внимание на себя какой-то шуточкой и даже сам раскрутил бутылку. Фредди мысленно его поблагодарил и принял руку Джона. Заботливый Брайан сунул ему в свободную руку еще один плед. — Не мерзните, — шепнул он напоследок и хотел сказать что-то еще, но Роджер, уже не завися от того, что показало горлышко, полез к нему за очередным бесконечным поцелуем. Куда его ведут, он не знал, но шли они, огибая реку по тропинке минут десять, пока не вышли на небольшой полностью песчаный пляж, закрытый от посторонних глаз с двух сторон камышовыми зарослями. Фредди остановился, Джон же пошел вперед, на ходу скидывая с себя одежду. Всю. Фредди зачарованно смотрел, как хрупкий, обнаженный юноша вошел в воду, прямо в свет лунной дорожки, и шел до тех пор, пока уровень воды не достиг его талии. Тогда он обернулся, откинув отливающие медным пряди, достигающие лопаток, и тихо, просительно позвал Фредди: — Иди ко мне. Не заставляй одного здесь стоять. — Он зябко обнял руками плечи. — Я сейчас. Подожди немного. — Фредди отмер, улыбнулся и тоже начал раздеваться. Вода, разогретая еще жарким солнцем, была теплая, но Фредди все равно покрылся мурашками — от предвкушения. Он не знал, чего ожидать от этого парня, но что он знал точно — Джон видит его возбуждение, которое он даже не пытался скрыть. Он шел медленно, желая, чтобы юноша им любовался, желая вызвать в нем такое же сильное вожделение, которое сейчас испытывал сам. А еще ему вдруг отчаянно захотелось снова начать носить на запястье красную фенечку. — Почему ты не стал меня при всех целовать? — полюбопытствовал он, дойдя до Джона и встав напротив. Слабое течение лениво огибало их силуэты, шаловливо подталкивая Джона вплотную к Фредди. Собственно, Фредди и сам хотел, чтобы Джон сам сделал первый шаг и не смел помогать природе. Юноша поднял на него серьезный взгляд, смущения в котором было лишь самую малость, и ответил: — Разве не понятно? Я не хотел, чтобы ты достался кому-то из ребят. Это было видно, — конца игры ты бы не дождался, и я не был уверен, что твой выбор пал бы на меня… Поэтому я решил, что больше медлить нельзя. Но если ты хочешь, — можешь прямо сейчас уходить и найти себе кого-то по душе. Я не обижусь, правда… — Дурачок, — ласково произнес Фредди. — Я очень хотел твои губы с первой секунды этой чертовой игры… Нет, не так. С первого взгляда, когда тебя увидел сегодня, и даже забыл твое имя, потому что засмотрелся. Ох, да обними ты меня уже, черт возьми! Даже река хочет, чтобы ты был моим… Джон издал то ли всхлип, то ли стон, и преодолел оставшееся между ними расстояние, крепко прижался, пряча лицо в черных блестящих волосах Фредди, чувствуя, как обвивают и гладят его вздрагивающее худенькое тело сильные, нежные руки. — Господи, Джон, я больше не выдержу… — зашептал Фредди, прижимаясь все крепче, дыша все тяжелее, выталкивая слова все труднее с каждым мгновением, срываясь на стоны, — эти поцелуи… все это… ты, такой… мой, такой… понимаешь… Позволь мне… Тебя почувствовать… позволь быть твоим… — Да… да… пожалуйста… только сначала… — Поцелуй… ну конечно, мой родной, мой Хамелеончик, — закончил за него Фредди. И, наконец, коснулся тех самых прекрасных губ, о которых мечтал, которые желал весь этот длинный день и часть волшебной ночи. И не удержался. — Ромашка… Я люблю тебя. === Отзывы === ------ ------ >- Только Брайан Мэй может во время секса читать стихи. На днях мне приснилось, что я и мой молодой человек лежим в кровати, и я читаю ему стихи на немецком. Всё нормально. Это просто ОБАЛДЕННО, ПРАВДА. ПОСТАВИЛА БЫ ТЫСЯЧУ ЛАЙКОВ. ЖДУ ПРОДУ, АКИ ВТОРОГО ПРИШЕСТВИЯ. ------ ------ >**moondrank** >ах.я залез, чтобы перечитать, а тут уже третья часть, которая невыразимо прекрасна. от улыбки уже скулы болят. это так красиво. особенно эта речка, этот влюбленный джон. спасибо-спасибо-спасибо за это. влюбленный Джон всегда мега няшен), а Фредди весь прямо вот отдается этой любви… она у них такая разная и такая сильная… тебе спасибочки, мон шеррри^^^ >**Connect** >Охохохо, долгожданное продолжение! Я так рада :))) и я рада, что наконец-то дописала главу) спааасииибо тебе: З >**AstronomyDomine** >как это все красиво. У тебя получаются удивительные образы, яркие, загадочные, чувственные, романтичные — да какие угодно! Ты рисуешь их один за другим, смело, широкими колоритными мазками, и получается нечто необыкновенное! Как песня. >Джон в воде — вообще супер. «Джон же пошел вперед, на ходу скидывая с себя одежду» — я сижу, затаив дыхание, — «Всю.» — и у меня внутри у меня внутри что-то сладко оборвалось… >Ну меня прет от этой энергетики хиппи XDD >пойду наплету себе фенечек с: ох… вот обожаю твои отзывы столь горячие и красивые… раз пять перечитала… просто благодарю… от всей души) хххы мой коваррный план удался^____^ плети, плети=) саму прет, даааа)))) ------ ------ как это все красиво. У тебя получаются удивительные образы, яркие, загадочные, чувственные, романтичные — да какие угодно! Ты рисуешь их один за другим, смело, широкими колоритными мазками, и получается нечто необыкновенное! Как песня. Джон в воде — вообще супер. «Джон же пошел вперед, на ходу скидывая с себя одежду» — я сижу, затаив дыхание, — «Всю.» — и у меня внутри у меня внутри что-то сладко оборвалось… Ну меня прет от этой энергетики хиппи XDD пойду наплету себе фенечек с: ------ ------ Охохохо, долгожданное продолжение! Я так рада :))) ------ ------ ах. я залез, чтобы перечитать, а тут уже третья часть, которая невыразимо прекрасна. от улыбки уже скулы болят. это так красиво. особенно эта речка, этот влюбленный джон. спасибо-спасибо-спасибо за это.