Make love, not war!

— Знаете что, господа?! — Родж, ты чего орешь, утро же! Вернись, сказал, не мешай общественности отсыпаться! — зашикал на голосистого бунтаря Брайан, высунув всклокоченную голову из палатки. Тот расхаживал с видом мрачного короля в одеяле вместо мантии по лагерю, гремя кастрюльками и расшвыривая пустые пакеты и обертки у затухающего костра. — Не, я так не могу! Кучеряшка, ты как хочешь, а я голодный и злой! В лагере не осталось вообще провизии, вы в курсе? Ай, откуда вам быть в курсе, вы же бухие все, и только знаете, что дрыхнуть! Хоть один из этих праздных, мать их, островитян поднимет свою ленивую задницу и сгоняет в нашу любимую деревушку за нормальной едой?! Ну? Кто?! Э-э-эй, Робинзоны! Подъем! Брайан, не слушая, ухватил его за щиколотку на очередном кругу вокруг лагеря и резко потянул. Роджер запрыгал на одной ноге, не удержался и с матом шлепнулся на росистую траву. Брайан схватил его за плечи, втащил в палатку и запечатал рот рукой, а затем и поцелуем. — Отвали, Брай!.. Ухмв… — голос Роджера оборвался, уступив место заговорческим перешептываниям, игривой возне, вздохам и тихим стонам. В спящий лагерь, обнявшись, незаметно прокрались Джон с Фредди. Услышав возмущенные призывы Роджера, они переглянулись и негласно о чем-то договорились. Также тихонько перетащили пожитки Фредди в палатку Джона, покидали в рюкзак кое-каких вещей, пару яблок и нацарапали записку, приколов ее к шпилю жилища Роджера и Брайана. Фредди закинул на плечо гитару и, подумав, захватил с собой с раскладного столика пакетик с темно-зеленым содержимым. Взявшись за руки, они выскользнули из лагеря и вскоре вышли на узкую протоптанную дорогу, способную вместить лишь один автомобиль, плавной линией огибающую единственную на всю округу гору. Солнце только-только начало свой путь, неохотно расставаясь с сизой линией горизонта. Оба чувствовали острую потребность остаться наедине, но начать разговор не решались, наслаждаясь утренним щебетанием птиц и прохладным ветерком, ласкающим их загорелые лица, потихоньку предающим очертания прошедшей ночи. В гудящей голове Фредди проносились обрывки таинственных заклинаний на незнакомом языке, сладкоголосые стоны Дикки, его Дикки, острые ощущения любви, о которой он ничего не помнил. Он ясно помнил то, что произошло до этого — песчаный берег реки, обнаженный хрупкий юноша в лунном свете, его собственное признание, горячий, самый лучший секс в его жизни после — в воде, на песке… Но вот что было потом? И почему они проснулись в совершенно незнакомом месте — обнаженные, тесно сплетенные в объятьях? То был диковинный гибрид шалаша с юртой, устланный пестрыми циновками и шкурами, и если бы Джон не предположил, что, скорее всего, это неуловимое обиталище их шамана, Фредди бы подумал, что с травой пора завязывать, потому что так и свихнуться недолго. Фредди покосился на Джона, который шел, сжимая его ладонь с закрытыми глазами, и счастливо, хитровато улыбался окружающему миру. Кажется, его совсем не волновало произошедшее накануне. Фредди задумчиво потеребил горящую припухшую нижнюю губу, залюбовавшись своим спутником. — Споткнешься, — не удержавшись, усмехнулся он. — Не-а. Я знаю эту дорогу как свои пять пальцев, — безмятежно возразил юноша, не открывая глаз. — Тем более, со мной ты. А еще я знаю, что где-то через час, сбоку под горой, будет лес и озерце. Предлагаю там остановиться и искупаться. — Круто, я «за»! — протянул Фредди. — Слушай, Джонни. — М-м-м? — Что произошло ночью? Ты хоть что-то помнишь? Как мы оказались в этом месте? — Я думаю, нам нужно спросить об этом Дрейка, — спокойно пожал плечами Джон. — Я помню не больше твоего… а еще… Он порозовел и бросил смущенный взгляд на Фредди. — Что? — Мы же занимались любовью там… — Занимались, — кивнул Фредди, обрадованный, что не у него одного такие мысли. — Я будто во сне помню, как ты весь мокрый кричал и извивался подо мной, до боли вцепившись в спину… Между прочим, там остались глубокие царапины, Ромашка. Если бы не это, да еще то, как ты, судя по всему, изнасиловал мои губы, я бы и подумал, что это сон. Но нет. Сплошные реальные ощущения, от которых у меня в штанах становится тесно… Он красноречиво положил руку Джону пониже спины. Тот резко остановился, повернулся к нему и сбросил с плеча рюкзак. Фредди осторожно поставил гитару и привлек его к себе, помогая ветерку убрать волнистые каштановые волосы с лица. Джон забрался к нему под майку, нащупывая следы своих ногтей. Фредди вздрогнул, когда подушечки пальцев коснулись ранки. — Прости… — Забей! Мне нравится, какой ты… такой юный трепетный мальчик, мой мальчик, но в то же время не дашь мне спуску, не так ли? — Фредди тихо рассмеялся, заставив Джона отчаянно покраснеть. Они несколько минут стояли в полном молчании — Джон осторожно изучал Фредди под футболкой, каждый позвонок и косточку на нежной смуглой коже лопаток, затем выпростал руки и стал изучать лицо, скользя кончиками пальцев по резким, чуждым для британца чертам — его остро очерченным скулам, волевому подбородку, идеальным пухлым губам, маленькому носу, аккуратным ушам, сильной грациозной шее с выступающими синими жилками. Он почти не видел его при свете дня и сейчас Джону казалось, будто он впервые познает его, будто и не было этой сумасшедшей ночи. Когда же он посмотрел в ласковые, затягивающе темные, почти черные глаза — то навеки пропал. А тут еще Фредди подхватил рюкзак и гитару и решительно, но мягко подтолкнул его с дороги в поле, густо поросшее растительностью длиной почти в человеческий рост. Джон шел спиной, сминая траву, пока Фредди теснил его все глубже и глубже, пока, он, наконец, не решил остановиться и сбросить с себя груз. Их почти не было видно с дороги и они могли не опасаться, что их заметят. Поцелуй вышел неожиданно неистовым и жадным, так что оба застонали от переполняющего их электрического напряжения. Джон, не отрываясь от взгляда Фредди опустился на колени, Фредди нетерпеливо расстегнул и приспустил джинсы вместе с плавками и крепкой рукой привлек Джона за затылок, заставляя полностью вобрать в себя затвердевшую плоть. Фредди мутными глазами смотрел, как солнце вновь начинает играть с каштановыми волосами, делая их рыжими, и у него начисто сорвало крышу. Он, то ли рыкнул, то ли всхлипнул, схватил Джона за волосы на затылке. — Давай же, детка, давай, скажи это, скажи, что любишь, и как тебе это нравится… — бессмысленно шептал он, жестко вцепившись в волосы, толкаясь глубоко в его рот. — Фредди… люблю… — всхлипнул Джон, задыхаясь, захлебываясь собственной слюной, но даже не думая отстраниться или вырваться. — Кричи, пожалуйста, я сделаю все… Он закашлялся и Фредди позволил ему передохнуть, отстранился и пошлепал членом по непристойно влажным губам. Рот Джона непроизвольно вновь открылся и он сам подался вперед, натягиваясь. Пальцы схватились за узкие бедра, с силой сжали ягодицы, Фредди потерялся в пространстве и, выгнувшись дугой, кончил. Они упали в траву друг на друга, тяжело дыша. Фредди хрипло засмеялся и коснулся губами виска, который под тенью пышной растительности вновь стал каштановым. — Ромашка, черт возьми, что это было? Весьма…неожиданно, надо признаться. Джон хихикнул, крепче прижимая его к груди. Пальцы прогулялись вниз по его разгоряченному телу, обратно натягивая джинсы на обнаженные полушария. — Смотри, — сказал он и снял с волос Фредди красную божью коровку, залюбовавшись ею. А Фредди, чуть отстранившись, залюбовался им и вовремя вспомнил о напряжении Джона. Положил ладонь на топорщающуся ткань шорт и стал неспешно поглаживать выпуклость, пока Джон, закусив губу, подняв руку, с интересом разглядывал маленького жучка, щекотно семенившего лапками по ребру ладони, а затем по тыльной ее стороне. Фредди скользнул вниз и стянул с его восхитительно узких мальчишеских бедер шорты, под которыми не оказалось даже белья. Фредди восторженно хмыкнул, а Джон буркнул: — Жарко ведь! — Мне нравится, хочу видеть тебя таким, — сказал Фредди, опалив жарким дыханием нежную область внутренней стороны бедер. — Обещаешь? Потому что я не дотерплю, если на тебе будет что-то еще! Ох, Джонни, скажи же… — Обещаю всегда так ходить для тебя… — Джон вздрогнул и божья коровка, упав ему на щеку, резво поползла вниз к подбородку, неторопливо пересекла шею, странным образом дополнив щекочущими ощущениями легкие, дразнящие ласки его члена. Джон задрожал, дернулся, заставляя жучка расправить крылышки и улететь, и бурно кончил, сотрясаясь в самом ярком и волшебном оргазме за всю свою недолгую жизнь. Возмущенный голос Фредди, смешанный с веселым изумлением он услышал будто бы издалека. — Детка? Я еще даже не начал! — Прости… Но мне стало так хорошо. — рассмеялся он, весь пунцовый от счастья и смущения. Фредди поймал губами его смех и они вновь пропали минут на пять. — Нам надо скорее дойти до деревни, иначе Роджер нас самих поджарит и съест, — вспомнил, наконец, Джон, торопливо переключая мысли на насущные дела, чтобы вновь не загореться огнем. Они с трудом поднялись, застегнулись, отряхнулись, подхватили вещи и спешным шагом двинулись в путь. До озера они добрались очень скоро. Они сполоснулись, нырнув в кристально чистую, прозрачную воду, нагишом, поплескались и вновь не удержались, бросившись друг на друга словно изголодавшиеся без близости любовники. — Родж нас точно сожрет, — констатировал Фредди, не без удовольствия нащупывая пяткой один из ледяных источников, питавших озерцо. — Но я просто не в силах от тебя оторваться, черт! Джон что-то согласно промычал ему в губы, не желая, чтобы его отпускали руки Фредди, крепко прижимающие его к себе под водой за голые ягодицы. — Плевать… Они и без нас найдут, что поесть. Когда они подходили к деревне, уже перевалило за полдень, а погода стала неумолимо портиться. За оставшиеся полчаса пути тучи успели наглухо закрыть небо поразительной голубизны и чистоты, и стал накрапывать дождик, очень скоро переросший в тропический ливень. До знакомого фермы они добрались уже бегом. Затарились у добродушной хозяйки молоком, яйцами, овощами и прочей снедью, и попросились переждать дождь под свободной крышей. Хозяйка пожала плечами и приветливо доложила, что они опоздали и бревенчатый сарай занят молодыми людьми, тоже прятавшимися от дождя, но они могли бы договориться или поискать укрытие в другом месте. Ребята, уже изрядно вымокшие, не раздумывая, нырнули в показанное им помещение, где было сумрачно, пахло сеном, сосновыми опилками и парным молоком. На большой бревенчатой платформе, возвышавшейся над полом на три фута, возвышалась гора сена, на которой безмятежно спали, бархатисто храпя и сладко посапывая, незнакомые молодые люди. Совершенно обнаженные. Брови ребят удивленно поползли наверх и они застыли, вглядываясь в эту весьма откровенную композицию из обнаженных тел, частично скрытых сеном. — Интересно, они не боятся, что их застукают? — с тихим смешком озвучил Фредди их общую мысль. — Даже дверь не потрудились за собой закрыть. Потрясающая беспечность. — Не знаю… Фредди, пойдем отсюда? — поежившись, шепотом предложил Джон. Но Фредди уже углядел в сарайчике второй этаж и забрался на первую ступеньку самодельной деревянной стремянки, когда Джон схватил его за локоть, в потемках с опаской вглядываясь в обнаженные силуэты молодых ребят, вповалку спящих на мягкой постели из сена. — Фредди, может, давай другое место отыщем? — громче повторил Джон, узнавая о своем возлюбленном кое-что новое, а конкретно — потребность бесстыже таращиться на спящих голых ребят без всякого смущения и даже не пытаясь выбраться из этого странного места. Хотя, мальчик и считал себя хиппи, но участвовать в групповом сексе ему не доводилось, виртуозно удаваясь каждый раз ускользать от настойчивых близняшек. Однажды они все-таки поймали его одного в лесу, прижали к стволу дерева и довели мальчишку одними поцелуями и легкими ласками до оргазма. Тогда он кончил прямо в штаны, а эти рыжие бессовестные ведьмочки целовали его в обе щеки и шептали на ушко, что никому не расскажут. Но это был единственный его опыт, от воспоминаний о котором он краснел, как девчонка. А Фредди было хоть бы хны. Будто он каждый день видел нечто подобное и даже… Джонни судорожно выдохнул. Занимался этим? Конечно, он выглядит таким опытным… Таким… — Да брось, детка, мы не будем друг другу мешать! Они здесь, мы наверху… — беспечно отозвался Фредди, даже не подозревая о терзающих мыслях Ромашки. — Ты как хочешь, а я не хочу мокнуть под дождем. Он решительно поставил ногу на следующую перекладину, которая неожиданно под ним треснула. Джон вовремя подставил руки, ловя его в теплые объятья. Еще секунда, и стремянка сдвинулась и неумолимо стала падать. Они еле успели отпрыгнуть в сторону — лестница с оглушительным грохотом рухнула на дровяной пол, подняв облако пыли и сухих травинок. Беспорядочная куча тел зашевелилась и явила миру рыжеватого молодого человека лет 26, подслеповато щурившегося и пытавшегося рассмотреть нарушителей спокойствия. Он раздраженно пошарил руками около себя и, наконец, нащупал очки. Нацепил на нос, поскреб щетину на подбородке и сонно пробормотал: — Если вы фанатки, то вам не сюда, а в вольер к розыскным ищейкам. Если это ты, Эпстайн, то погоди, пока я уши заткну, чтобы не слышать твоих истеричных стенаний. И нет, костюм я больше не одену, а моим галстуком можешь подтереться. — Э-э-э… у нас трава есть, — не зная, что в таких случаях обычно отвечают, ляпнул Фредди, протягивая Джону пакетик, второй рукой крепче прижимая к себе Дикки. — Подойдет? Ромашка чиркнул зажигалкой, и свет огонька слегка разогнал сумрак, осветив обнаженные участки тел и сделав их непристойно матово-мерцающими. Джон зарделся и старательно отвел глаза. — О, небо нас услышало, Макка, вставай, у чуваков трава есть! — парень растолкал второго молодого человека, хватаясь за пакетик — темноволосого. Если бы не небольшая щетина на лице и не широкие плечи, Фредди бы подумал, что это девушка, поскольку огромные карие глаза, обрамленные длинными ресницами и круглые щечки делали его облик беззащитным и очаровательным. Он приветливо улыбнулся и сел на сене по-турецки, ничуть не стесняясь своей наготы. — Здорова, а вы что, хиппи? — сиплым ото сна голосом произнес он и тут заметил на полу валяющуюся гитару. — О! Вот чего мне в отрыве от цивилизации не хватало! Можно? Он горящими глазами посверлил парней, и тут Ромашку осенило. — Фредди, это же «Битлз»! Очкастый горестно застонал и с криком «пошли в задницу, автограф не дам!» зарылся глубже в колючий ворох сена. — Да ладно? Вот эти туземцы с замашками нудистов? — Булсара недоверчиво, придирчиво оглядел их, подавая гитару темноволосому парню. — Мы нудисты с замашками туземцев, разве не видишь? — поправил его очкастый и они, переглянувшись с темноволосым, громко расхохотались. — Я Гленнон Джонинни, а это вот… как тебя там? Я все время забываю. Ах да, о моя драгоценная Полин Маккрякни! Парни обменялись дружескими тычками и подзатыльниками. — Барбара, я иду к тебе… — всхрапнул кто-то третий, выбираясь из сена. Ребята увидели сначала нос, потом очень печальные голубые глаза. — Барбара в доме спит, иди попробуй старуху от туда выкурить, — насмешливо произнес Джон. — Этот носатый романтик — Ричи. Ричи, это местные аборигены, пронюхавшие, что у нас тут оргия. А, вот и мессир Джордж, наш домашний кришнаит, он не буйный, вы не бойтесь, лишь иногда воет по ночам, но исключительно в полнолуние, или когда Макка его доведет. Джордж с легким удивлением приподнял густую бровь, в насмешке обнажив белоснежные клычки, и молча подал ладонь ребятам. Пальцы Пола в первую очередь с наслаждением проехались по струнам и тоже пожали протянутые руки. — Фредерик, — представился Фредди, подавая всем по очереди ладонь. — Фредди. А это Джон, или Ромашка. — Полевая? — тут же осведомился Леннон. — Дикая, — с достоинством ответствовал Ромашка, пытаясь скрыть восторг от встречи с любимыми музыкантами и исподтишка следя за каждым движением Пола. — Смотря, как часто поливать, — многозначительно пробормотал Леннон, переводя хитрый взгляд на Фредди. — Можно ведь и приручить. Фредди положил руку на плечо Джону и властно привлек к себе. — Попробуй и тебе никакая популярность не поможет избежать хука правой, — с угрозой произнес он. — Будь уверен, он у меня отработан. — Да подумаешь, у меня вон Полин есть, — фыркнул Леннон, ничуть не обидевшись. — Да, моя девочка? — Нет, мой мальчик, потому что ты идиот, — нежно пропел Маккартни в ухо Джону, коснувшись губами его виска. — Остальные аргументы, видимо, закончились, — парировал Джон, впрочем, не думая отстраняться. — И кто из нас идиот…ка? Ричи, между тем, резво спрыгнул с сеновала, поспешно оделся и выскользнул за дверь прямо в дождь. Джордж помог ребятам забраться на сено и те с комфортом развалились рядом, ожидая, пока Джон и Пол соорудят самокрутки. Они успели перезнакомиться, основательно подкрепиться, спеть с десяток песен и изрядно прибалдеть от выкуренного, когда в сарай ворвался взъерошенный, словно потрепанный грач, Ринго. Ему вслед неслись гневные визги и басовитые угрозы прикончить похотливых извращенцев, портящих юных дев, что-то грохотало, кто-то истошно ревел… — Чуваки, она проснулась и застукала нас, когда я…когда мы…!!! А отец грозился топором… Короче, бежим!!! — очумело заорал Ричи, делая страшные глаза, подхватывая сумки с провизией. — Да скорей же! Выберемся из окошка наверху, через дверь нельзя, убьют! — Ричи, вот ты вроде бы честный гражданин Великобритании, рок-звезда мировой, не побоюсь этого слова, величины, перед ее величеством выступал… а взял и девку совратил, — задыхаясь на от быстрого бега, проворчал Джон. От марихуаны в голове стоял непроходимый густой туман, было ужасно лень ворочать языками. Они скатились с мокрой крыши друг за другом, в нескольких местах порвав штаны и одну струну на гитаре Фредди, разбив банку молока и с десяток яиц. — Как так, а? — Я люблю ее! — виновато пробубнил Ринго, то и дело оскальзываясь на влажной земле. — Это любовь с первого взгляда, тебе не понять, Леннон. — Да куда уж мне до тебя, герой-любовник! — Ричи, я с тобой, любовь моя! — раздался звонкий голосок позади них. — Подожди! Джон резко затормозил, несказанно радуясь внезапной передышке, и облокотился на МакКартни, буквально засыпая на его плече. Ромашка, между тем, тихонько поинтересовался у Фредди, почему, собственно, они-то сиганули с крыши вместе со всеми? Фредди пьяно прыснул и молча сжал его объятьях, покрывая поцелуями мокрое лицо. Ребятам пришлось ждать, пока произойдет счастливое воссоединение возлюбленных и они вдоволь намилуются. К счастью, дождь постепенно утихал, хотя в ботинках и сандалиях давно уже неприятно хлюпало. Джон с Фредди переговорили в сторонке и радушно пригласили веселую четверку и девушку Ринго присоединиться к их лагерю. Если, конечно, им некуда больше податься и они находятся в свободном путешествии. Тут из-за крайнего дома выбежал грозный отец потревоженного семейства с топором на перевес, в один момент склонив чашу весов в сторону лагеря новых друзей. Они шустро ударили по рукам и рванули прочь от деревушки.